Ночной перекус

Было около двух часов ночи, когда он закончил трансляцию и вырубил Стим. Компьютер тихо загудел, выключаясь. На самом деле, сна не было ни в одном глазу. Потянувшись так, что скрипнуло кресло, Макс стянул наушники, бросая их на стол. Зевнул, уточнил время на смартфоне, будто только что не видел его на мониторе. 02.17. Он приложил ладонь к животу, прислушиваясь к чувству пустоты под ложечкой. Будто отзываясь, желудок коротко заурчал. Приняв это за знак свыше, Макс решил сходить на кухню - все должны спать, так что преступление останется незамеченным... И в межсезонье можно позволить себе немного вольностей. Он открыл дверь, стараясь двигаться тише. Впрочем, это особого смысла не имело: Пи и Келли спали довольно крепко, а коты все равно могли услышать его, как бы он ни старался. Будто подтверждая это, раздался короткий стук - похоже, кошка соскочила откуда-то. А потом Сасси нагнала его у дверей кухни. Наклонившись, Макс коротко прошёлся по головке и гибкой спинке, улыбаясь короткому урчанию, которое издала бенгалка. Девочка всегда была более общительной, чем Джимми, с самого детства. Приоткрыв дверь, Макс с шутливым полупоклоном пропустил Сасси вперёд, проскальзывая следом и закрывая дверь. Когда он щёлкнул выключателем, кошка уже устроилась на столе - Келли не позволяла им таких вольностей, но при Ферстаппене шерстяным позволялось вести себя куда более свободно. Убедившись, что в чайнике есть вода, Макс включил его, направляясь к холодильнику. Сасси тут же присоединилась, стоило открыть дверцу, и, потершись о ноги мужчины, заглянула внутрь, едва слышно вопросительно мяукнув. - Ну конечно, а то я сомневался, чего ты решила присоединиться, - коротко хмыкнув, Макс потрепал кошку по голове ещё раз и вернулся к созерцанию нутра холодильника. Верхние полки занимали продукты правильного питания, которым была почти одержима Келли. Раньше ее это, кажется, так не беспокоило, но после всех комментариев в Инстаграмме и этих мини-скандалов из ничего Пике будто с цепи сорвалась. Доставалось всем, начиная с Макса и заканчивая котами. Это немного утомляло, но Ферстаппен всегда спускал конфликт на тормозах и шел ей навстречу, чтобы зря не нервировать. Всё-таки Келли тоже можно было понять, и о ней следовало заботиться. Так что шел уже почти второй месяц строгой диеты. Приобретенные изредка сладости приходилось прятать в комнате (хотя этим Макс старался не злоупотреблять, потому что скандалы, случающиеся при обнаружении запрещенки, того не стоили). Сейчас он собирался воспользоваться более-менее легальным методом: помнил, что на одной из нижних полок, укрытая за сельдереем и петрушкой, прячется начатая банка нутеллы. Она находилась там уже четвертый месяц, стойко прячась от вездесущего взгляда Келли - может быть, как раз потому, что сельдерей даже она не любила, как бы ни пыталась изобразить обратное. - Иди к папочке, - пробормотал Макс, наклоняясь сильнее и елозя рукой по полке. Да! Банка все еще была там, и вытащить ее удалось без потерь. Сасси сразу издала еще одно вопросительное урчание, принюхиваясь к банке. - Ты же знаешь, тебе нельзя. У тебя корм, - попытался Макс воззвать к совести кошки, потому что знал, что человеческая еда может быть вредной, когда рацион питомца состоит из сбалансированного корма. Без толку, Сасси только заурчала громче, снова отираясь о его голени. Обезоруженно рассмеявшись, Ферстаппен сдался: - Ладно, ладно, убедила, - в самом деле, разве он сам не такой же преступник? Какое право он имеет отказывать девочке, тем более если дать чуть-чуть, ничего не будет. - Так, посмотрим, - закрыв холодильник на несколько секунд, чтобы избежать пронзительного писка, Макс открыл его, снова погружаясь в ледяные недра. Из возможных лакомств для кошки там было только неоткрытое филе лосося в вакуумной упаковке - купленное специально для Пенелопы, которая нежно любила красную рыбу. И, так как пакетики лакомств для кошек Келли тоже внесла под запрет, не оставалось ничего другого. Тем более, Макс не думал, что Пи будет против. Потому, положив продукты на стол, он быстро залил кофе, добавив три ложки сахара и молоко. Отрезал половину лосося для Сасси, любовно покрошив на мелкие кусочки, чтобы кошке было удобнее, и, ссыпав в блюдце, поставил на пол. И только после этого взялся за батон, на который щедрым слоем нанес нутеллу, прежде чем с удовлетворенным вздохом усесться за стол. - Приятного аппетита, кстати, - пробормотал он с набитым ртом, обращаясь к Сасси, которой, впрочем, явно не требовалось одобрения: она уже уминала рыбу, попутно урча, как маленький моторчик. "Крохотный болид" - подумал Макс, усмехнувшись собственным мыслям. Коты так уж точно могли бы сравниться с машинами - такие же гибкие и легкие. Ферстаппен собирался насладиться незаконным перекусом не торопясь, но стоило начать - и он вцепился в чертов бутерброд как лев, причем изголодавшийся. Кажется, самоконтроль летел к черту, но чувство вины в полной мере проснется только к завтрашнему утру, а пока что Макс сумел договориться с совестью и позволил себе поддаться соблазну. - Макс! - голос раздался в ночной тишине подобно выстрелу, и мужчина виновато вздрогнул, оборачиваясь к двери. Келли. В одном пеньюаре, босиком, немного растрепанная - и очень недовольная. Макс невольно втянул голову в плечи, фальшиво улыбаясь. Сказать ему было нечего. Впрочем, Пике в этом и не нуждалась. - Ты что, с ума сошел - есть среди ночи?! Скоро начнется сезон, ты в болид не поместишься! - Пи проснется, - быстро вставил Ферстаппен между репликами, и Келли, притихнув на мгновение и недовольно хмурясь, все-таки прикрыла дверь и понизила голос, продолжая его распекать. Она буквально дрожала от ярости, и Макс отложил недоеденный бутерброд, понимая, что аппетит потерялся бесповоротно, даже появилось ощущение легкой тошноты, и чертова нутелла встала поперек горла. Будто он действительно сделал что-то настолько плохое. Мужчина виновато опустил взгляд - Сасси уже не было возле опустевшей тарелки, кошка разумно ретировалась. Чувствуя себя до крайности глупо, Макс аккуратно задвинул ногой блюдце подальше, чтобы оно не бросалось в глаза: еще больше выводить Келли из себя не хотелось. - Я стараюсь для тебя! Для нас! А ты?! - голос женщины внезапно сорвался, и Ферстаппен быстро поднял на нее взгляд. Келли страдальчески сжала руки перед грудью, пальцы ее мелко дрожали, а глаза были полны слез. - Извини, - это прозвучало, как всегда, грубо и натянуто, и Макс ненавидел себя за это. Он никогда не был мастером говорить, тем более с женщинами. С отцом они всегда ругались на всю громкость, искренне, не смущаясь, доходя до рекордных децибел, но повысить голос на Келли... Этого он себе даже представить не мог. Неловко приподнявшись со стула, Макс протянул к женщине руки, обхватывая ее за талию и притягивая к себе. Пике казалась жесткой, будто каменная, и совсем не отвечала объятиям - мужчина уткнулся носом в ее волосы, вдыхая такой знакомый запах, который сейчас совсем не успокаивал, а только добавлял тревожности. - Келли, Келли, - успокаивающе произнес он, мягко покачивая женщину, будто баюкая. - Извини, ладно? Я просто сорвался. Иди сюда, у тебя ноги замерзнут. Он сделал шажок назад, снова присаживаясь на стул и помогая Пике устроиться у него на коленях так, чтобы босые ноги не касались пола. Женщина все еще хранила угрюмое молчание, хотя, кажется, плакать передумала - и одно это уже радовало. - Я больше... - Не будешь? - слова были пропитаны ядом, и когда Келли подняла голову, встречаясь с ним прищуренным взглядом, Макс снова ощутил себя под прицелом. - И сколько раз ты уже это обещал? Изящный палец с длинным ногтем - в этот раз цвета "аквамарин" - обвиняюще уткнулся ему в грудь через футболку. - Не знаю. Раза три? - Макс легкомысленно пожал плечами, чувствуя снижение градуса напряжения, и подумал, что получится перевести все в шутку. Но на его осторожную улыбку Келли не ответила, ее лицо так и оставалось хмуро-непроницаемым. Пальцы обхватили подбородок Ферстаппена, заставляя его смотреть женщине в глаза. - Это повод для смеха для тебя? - Макс снова напрягся, не уверенный в правильности ответа. - Нет, - вышло немного невнятно, но в целом сойдет. Его руки так и лежали на ее талии, и пока он опасался ими двигать, чтобы не спровоцировать Келли снова. Женщина притянула его лицо к себе, быстрым движением слизывая остатки нутеллы с уголка губ и оставляя на них короткий целомудренный поцелуй. От нее не укрылось, как напряглись лежащие на ее талии руки, и как у мужчины сбилось дыхание. Легкая победная улыбка коснулась губ женщины: пусть хейтеры пишут, что угодно, а ее Максу явно нравится. Отстранившись на мгновение, она развернулась, усаживаясь на Ферстаппена верхом. Приподнявшись на коленях, чтобы оказаться повыше, она обхватила голову Макса руками и, не медля, втянула его в поцелуй, сразу захватывая инициативу, раздвигая языком губы, глубоко проникая им в рот, будто собиралась съесть Ферстаппена целиком. Пальцы ее все так же жестко фиксировали его челюсть, не оставляя свободы действий. Но Макс и не пытался сопротивляться, он поддавался, а его руки мягко опустились на ее ягодицы, сжимая и поглаживая. Келли оторвалась от него, только когда у нее закончился воздух, и замерла на несколько мгновений, любуясь открывшимся ей зрелищем: полуприкрытые глаза, раскрасневшиеся от поцелуя приоткрытые губы, тяжелое дыхание. Видел бы кто-нибудь из комментаторов сейчас их обожаемого чемпиона мира. - Келли, - он уперся ладонями в ее плечи, и женщина недовольно нахмурилась. - Что, если Пи услышит? - А ты будь потише, - довольно едко заметила она, опуская ладонь на хорошо заметный под серыми спортивными штанами бугорок и сжимая член сквозь тонкую ткань. От неожиданности Макс вздрогнул, шумно выдыхая. - Вот так, хороший мальчик, - Келли коварно улыбнулась, зная, как такие слова действуют на Ферстаппена. Он чертовски зависел от похвалы - неважно, Йоса или ее. И, конечно, хватка на плечах тут же ослабла, а его руки снова переместились на ее талию. Он был таким сладким, что Келли невольно подумала, не нарушает ли свою собственную диету таким образом. Снова захватывая инициативу, женщина несколько раз провела ладонью по члену Макса, а потом ее руки скользнули под его футболку, жадно исследуя тело: живот, бока... Она сильно ущипнула его за кожу рядом с пупком, чувствуя, как напряглись мышцы пресса. - Что, опять набрал? - не слишком довольно прошептала Келли ему на ухо, прикусывая верхушку. - И, думаешь, я не знаю, что ты кормил Сасси? Наградой был ошарашенный взгляд и едва слышный стон, скорее, очередной вздох. Руки снова сжали ее задницу, но Максу пришлось поднять их, когда Пике провела руками вверх, задирая футболку, а потом стащила ее через голову, отбрасывая куда-то на пол. Она опустила ладони на обнаженные плечи мужчины, и не пошла ему навстречу, когда он попытался проделать то же с ее пеньюаром. Нет уж, она тут не его удовлетворить пытается. Подавшись вперед, Келли плотно прижалась своим телом к его, убеждаясь, что Макс в полной мере ощутил мягкость ее груди, почувствовал, как в него вжались затвердевшие соски, и захватила губами угол идеальной челюсти, втягивая в рот жесткую, гладко выбритую кожу. Макс все еще поглаживал ее по спине, хотя Пике чувствовала, что ему хотелось бы большего. Но она ненавидела, когда он первым делом лез к ее груди, потому в конце-концов Ферстаппен привык делать все правильно. Келли невольно улыбнулась: действительно, хороший мальчик. плотно опустившись к нему на колени, Пике поерзала вперед-назад, заставляя Макса напрячься, но почти сразу оторвалась от него, вызывая вздох разочарования. Нет уж, не так просто. Не сейчас. Она спустилась на пол - плитка сразу обожгла босые ступни холодом - и отступила назад, прижимаясь спиной к столешнице. - Малыш, - повторять не пришлось, Макс понял ее с полуслова и сразу поднялся, готовый помочь. И все-таки от Келли не укрылось, как она замер на несколько секунд, пожирая ее глазами: разгоряченную, с растрепанными волосами, с неловко задранным пеньюаром, который скорее открывал, чем скрывал все. Еще один плюсик к ее самочувствию: все еще прекрасна, хейтеры могут поесть дерьма. А потом Макс подхватил ее под бедра, усаживая на стол, и сразу прижал своим телом, вклиниваясь между разведенных ног, уперся ладонями по сторонам от ее тела, прижался к губам жадным поцелуем... Ну, почти. Келли отвернулась, так что его губы только мазнули по ее скуле. - Нет. - Нет? - он выглядел растерянным, как щенок, и разгоряченным, но все равно даже в таком состоянии не пытался сделать ничего, что ей не понравилось бы. - Нет, - она вскинула бровь, указывая глазами вниз, на свои ноги, и улыбнулась Максу самой невинной улыбкой. Его лицо стало на мгновение еще более несчастным, но он промолчал, только подвинул ее ближе к краю столешницы, послушно приседая. Ферстаппен предпочитал классику, ему не нравилось работать ртом, но Келли это ничуть не волновало. - Вот твое полезное питание, - едва слышно резюмировала она с ухмылкой, когда Макс закинул ее ноги к себе на плечи, обхватывая бедра руками. Он никак не мог устроиться, потому что стол был слишком высок, чтобы стоять на коленях, и слишком низким, чтобы просто наклониться. Но Пике не собиралась давать ему поблажек. В конце-концов не она среди ночи пыталась наесться всякого дерьма. Так что... бон аппетит, солнце. Помедлив еще секунду, Макс, наконец, уткнулся лицом ей в промежность, приступая к делу. Келли опустила ладонь ему на макушку, перебирая волосы. Он не был совсем ужасен в этом, скорее просто слишком неумелым. Это его не интересовало, то ли дело сидеть в стиме с друзьями или гонять на треке. Неожиданная вспышка злости заставила Пике сжать короткие пряди на затылке, буквально вжимая Макса в себя, заодно фиксируя его голову бедрами. Ферстаппен поднял на нее взгляд, будто напуганный происходящим, продолжая старательно работать языком, и это неожиданно возбудило Келли сильнее, чем его искренние старания. Раскрасневшееся лицо, преданный вид... Кажется, кухонный стол придется хорошенько протереть. Сменив гнев на милость, Пике расслабила бедра, слегка потянула за волосы вверх. - Умница, малыш, хорошо постарался. Иди сюда, - просить дважды не пришлось, Макс поднялся, пошатнувшись, тяжело оперся на столешницу - похоже, ноги все-таки затекли - но сразу потянулся к ней за поцелуем. И сейчас Келли не стала отказывать, хотя ощущать вкус собственной смазки было не самым приятным из ощущений. Руками она потянулась к поясу спортивных штанов, с удовлетворением отмечая, что Макс еще твердый. Вот и славно - обидно было бы, потеряй он настрой. Аккуратно поглаживая, Келли высвободила член, устраиваясь поудобнее. Просить Ферстаппена дважды не пришлось: он навалился на нее, аккуратно вошел, но почти сразу набрал бешеный темп. Келли придержала бы его, напомнив, что он не на треке, но фрикции сбивали дыхание и заставляли трястись даже стол, так что она только кусала губы, сдерживая стоны, и щедро царапала мужскую спину. Они старались быть тихими, оба позволяли себе только шумное дыхание и едва слышные стоны. Стол дрожал, и чертова банка нутеллы, подпрыгивая, двигалась к его краю, так что Келли пришлось отвлечься, чтобы придерживать ее - ничего тупее она в жизни не представила бы. Если бы не риск того, что проснется Пенелопа, стоило бы позволить ей упасть - а потом заставить Макса убираться. Впрочем, возможности еще будут. Чувствуя, что Ферстаппен приближается к пику, Келли обхватила его талию ногами, прижимая к себе. - Давай, - будто мужчина не знал, что она принимает таблетки, и нуждался в дополнительном одобрении. Прижавшись к ней, Макс излился глубоко внутрь и Келли ощутила, как его тело обмякло. Она тоже изобразила оргазм - откровенно говоря, назвать Ферстаппена умелым любовником было бы поспешно... Хотя в этом была только ее вина. Стоило научить его сразу. Впрочем, она справится сама, позже, вспоминая эту ночь. Опираясь на ладони, Макс приподнялся, глядя ей в глаза: - Ну что, я прощен? - Только если сжег сейчас тысячу калорий, - Келли улыбнулась, показывая, что шутит, и мягкими движениями пальцев начала выводить на его груди узоры. - И выбрось эту дрянь, чтобы я ее больше не видела. - Хорошо, - Макс улыбнулся в ответ, явно довольный тем, как все закончилось. - Ты мой хороший, - Пике потянулась, чтобы оставить очередной поцелуй в уголке рта, и утомленно вздохнула: - Отнеси меня в душ. Макс, быстро поправив штаны, с готовностью кивнул. Уютно устроившись в сильных руках, Келли подняла взгляд, встречая ошарашенный взгляд Сасси, устроившейся на холодильнике. Конечно, она наблюдала за ними весь процесс. Подмигнув кошке, Келли удовлетворенно прикрыла глаза. Хейтеры в ее голове могут заткнуться - по крайней мере, на ближайшие десять минут, пока она чувствует себя идеальной и желанной. Все-таки держать при себе чемпиона мира не так-то просто. Вокруг все время вьются девушки, и эти постоянные намеки на Леклера или Переса... Не то чтобы Макс давал какие-то поводы в нем сомневаться, но это так сильно раздражало! Почему нельзя было просто заткнуть пасти всем этим придуркам, которым есть дело до чужой жизни? Этим вопросом она задавалась, ополаскиваясь в душе, пока Макс вернулся на кухню. Прибраться было несложно, но, закончив, Ферстаппен уставился на злополучную банку. Недоеденный бутерброд он выбросил, конечно, стоило только представить, что он со вкусом вагины... Но сейчас Келли была обезоружена на ближайшие несколько часов, а чего добру пропадать? Макс подошел к холодильнику, позволяя Сасси спрыгнуть ему на плечо, и присел, чтобы кошка спустилась на пол без затруднений. Ладно, от одного бутерброда ведь хуже не станет? Закрыв дверь, Макс повторил недавний ритуал, щедрым слоем намазав нутеллу на батон, и, прислонившись к краю стола, откусил, параллельно разблокируя телефон и заходя в список контактов. Пролистав до "Ш", он открыл мессенджер. "Ты не поверишь, какая хуйня только что случилась..." Нажав кнопку "отправить", Макс удовлетворенно выдохнул и отложил телефон, понимая, что среди ночи ответа придется ждать долго. Однако телефон почти сразу издал звук, сигнализирующий о новом сообщении. Губы Ферстаппена сами собой растянулись в улыбке.