Та, что живет в старом особняке

Осень постепенно отступала, готовая отдать свое место зиме. Казалось бы совсем недавно яркие деревья почти потеряли свою листву. Ветер становился все холоднее, а солнце переставало греть. Что, собственно, не мешало детворе играть на улице, мешаясь под ногами у взрослых. Пока их не разогнал старенький сапожник. По правде говоря, старичком он был добрым, всегда рассказывал детям разные истории - из жизни или придуманные, когда его попросят. Но когда на него наваливалось много работы, больше всего он хотел, чтобы ему не мешали и не шумели. Поэтому дети быстро переключились на лошадь, запряженную в телегу, чей владелец куда-то отошел. Кобыла же явно не была против общения. -ВЕДЬМА ИДЕТ! - вдруг крикнул один из мальчишек, спрыгивая с телеги, после чего детвора бросилась врассыпную. Взрослые, похоже, уже давно перестали обращать внимание на подобное поведение детей. Изредка лишь кто-то вздыхал и качал головой. Тилли, рыженькая, так похожая, как подмечали многие, на свою мать, девочка с носиком картошкой и зелеными глазами, от которой всегда пахло свежевыпеченным хлебом, спряталась за пустым прилавком, наблюдая за тем, как по площади идет худая старуха. Старое выцветшее платье и такая же шаль на голове, трость в одной руке, на которую старуха опиралась, корзина с продуктами в другой. Была бы в общем-то обычной старушкой, если бы не сквернейший характер и не пугающий тяжелый взгляд, выражающий только одно - ненависть ко всему живому, что ее окружало. Девочка знала, что живет старуха в большом особняке на холме. Живет там абсолютно одна. Дом совсем обветшал, а сад выглядел заросшим, отчего возникало ощущение, что там вообще никто жить не может. Девочка слышала, что когда-то у этой старухи было две дочери и падчерица. Но дочери сбежали от своей матери. А падчерицей некогда была сама королева. Но насколько это было правдой Тилли не знала, а спросить у родителей или тети Золушки, как она называла королеву, которая нередко захаживала в родительскую пекарню, она почему-то стеснялась. Но королева была добрейшим человеком, отчего сложно представить, что она росла под опекой этой, как прозвали ее дети, ведьмы. Старуха же тем временем, подходя к телеге, споткнулась о выбоину и выронила трость, которая упала к лошадиным копытам. Кобыла же фыркнула и, словно специально, ногой откинула трость под телегу. Старуха что-то тихо проворчала себе под нос и попыталась забрать трость, но лошадь взбрыкнула и недовольно заржала, заставляя пожилую женщину отступить назад и уронить корзину. На всю эту ситуацию, на удивление девочки, никто из прохожих даже внимания не обратил. Люди вообще относились к старухе очень холодно. Собственно, она и сама ни с кем почти не разговаривала, только когда что-то покупала и то обходилась парой-тройкой слов. А вот животные, похоже, ее просто ненавидели. Большинство ее даже близко не подпускали к себе, как сейчас лошадь, собаки рычали, кошки шипели. Птицы были уже наглее и нередко нападали на нее. А однажды, Тилли была готова поклясться, что видела, как одна мышь сбросила на старуху со второго этажа пустой горшок. Не попала, правда. Но поведение животных просто поражало девочку. Она слабо представляла, что можно такого сделать, чтобы заслужить подобное отношение окружающих. Старуха переминалась с ноги на ногу. Ей нужна была эта трость, без которой на холм было подниматься очень тяжело. Помогать никто из окружающих явно не собирался, но и сама старуха не спешила просить у кого-нибудь помощи. Тилли замерла. С одной стороны "ведьму" она очень боялась. Не просто же так к ней так относятся люди и животные, а дети рассказывали про нее страшилки. С другой стороны было тяжело смотреть на подобное. Как говорит папа, нужно же оставаться людьми. Пусть молча, не ожидая элементарной благодарности, но помочь. Девочка осторожно вышла из своего укрытия. -Вам помочь? Старуха вздрогнула и резко уставилась на Тилли, но ответила далеко не сразу, словно вспоминая, как разговаривать. -Трость! - наконец, сказала старуха. - Эта... кляча не дает ее забрать! Тилли подошла к лошади. Так лишь недовольно фыркнула и помотала головой, словно говоря "Не понимаю, зачем ты это делаешь, но тебя конечно же не трону!", но дала девочке подлезть под телегу и забрать трость. Старуха резко выхватила из детских рук свою вещь, конечно же даже не сказав элементарного "спасибо", и начала осторожно собирать рассыпавшиеся продукты. Было видно, что ей тяжело нагибаться. Тилли, поразмыслив, молча начала помогать старухе складывать в корзину упавшие покупки, немного удивившись тому, что хлеб был из пекарни, которая находилась на другом конце города. Девочка фактически росла на кухне, отчего отличить хлеб, что выпекали ее родители от чужого она могла даже на глаз. Но разве не легче покупать хлеб ближе к дому, чем ходить в такую даль? На хлеб родительской пекарни, вроде, еще никто не жаловался, наоборот, хвалили. Даже во дворец хлеб заказывали именно у них. -Может... - наконец собрав продукты, решилась спросить Тилли, - Вам помочь донести до дома? Старуха вновь уставилась на девочку, но в этот раз в тяжелом взгляде читалось некое удивление, хоть и хорошо скрываемое. После долгого молчания "ведьма" хмыкнула и грубо отдала Тилли корзину. Девочка вздохнула. Назвался хлебом - полезай в печь, как говорит папа. Тилли обязательно сегодня расскажет маме и папе, что помогла старушке донести продукты до дома. Только какой именно старушке - она почему-то умолчит...