Кошмары

- Хэй, всё в порядке? - Сынмин отрывает взгляд от ноутбука, и переводит его на опустившего голову Хёнджуна, присевшего напротив. Парней разделяла лишь дорогая плотная мраморная столешница, в чёрном цвете которой отражался свет лампы, и, если приглядеться, силуэт головы Джунхана. Его волосы были растрепанны от, хоть и недолгого, но явно бурного сна. "Опять кошмары? " - думается Сынмину. - Тебя что-то потревожило во сне? - Н-не совсем.. - Хан плотно сжимает кулаки на ткани собственных спальных штанов, что, к счастью или к сожалению младшего, укрывается от взгляда его возлюбленного, только благодаря ранее упомянутой столешнице. После недолгого ожидания прямого ответа, или, хотя бы, намека на то, что Хана встревожило и заставило проснуться, О закрывает ноутбук, лишая комнату освещения, если не учитывать тускло светящуюся лампу в углу стола, и, нервно кусая губы встаёт, обходит стол и садится на колени подле младшего: - Хан-и, я же вижу, что что-то случилось. Ты можешь рассказать мне это, мы вместе разберемся со всеми проблемами. Хан собирается с мыслями еще пару минут, прежде чем промямлить: - Мне снилось... Руки крепче сжимают пижаму, пытаясь максимально спрятать за собой причину здешнего нахождения гитариста. - Кошмары? - Мин неловко улыбается, пытаясь заглянуть в, как оказалось, зажмуренные глаза Хана. - Нет, хуже. - Ох, я не совсем представляю что может быть хуже кошмара. Можешь намекнуть мне? - Как? - Хм, например... Кто был в твоём сне? - Я и... ты - Ох, я делал с тобой что-то страшное? - Смотря в каком смысле... - Ну, допустим... Душил тебя? - Вот же ш сука... - Гитарист роняет голову на мрамор, заранее подложив на предполагаемое место столкновения руку, забывая о... - Ох, так в этом смысле душил... - Сынмин понимающе смотрит сначала на штаны Хана, обзор на которые открыла положенная под лоб рука, а затем на него самого. - Блять, мне правда стыдно! - Вообще (это Мин вычислял на протяжении всего взаимодействия с младшим) последний матерился лишь в крайних случаях. Все мемберы каждый раз поражались, как Хан просто поджимал губы, предварительно пискнув, когда мизинец на ноге находил в самой темной части комнаты угол тумбочки или стула. Сейчас, по видимому, этот случай можно считать крайним. - М? За что тебе стыдно? - За сон! - О, не знал что сны можно контролировать.. Э, Я к тому что ты не контролируешь то, что тебе снится! - О нервно выкрикивает последнее предложение, стараясь успокоить наверное, больше себя чем Хана. Оба долго молчат, только Сынмин кусает губы от стресса, а Джун от, мать мою, уже почти получасового стояка. - А ты можешь.. немного подробнее рассказать, что тебе снилось? - Блять... Мне снился ты, и я.. и.. ну.. там темно было.. ты меня.. - Хан кладет руку Мина на свою шею, не в силах описать сие действие словами - потом... ты меня.. прямо... довел тем что.. Блять, мне стыдно! - Джун, теперь уже не подставляя руку, легко бьется о стол лбом. - Тц, дурик, головой то зачем биться? Иди сюда - Мин вытягивает руки, приглашая в объятия. Хёнджун, мешкаясь, отодвигая стул слезает с него, и в ответ обнимает старшего, всем телом прижимаясь к нему. И клавишник в полной мере ощущает, до чего он довел во сне младшего. Джунхан в свою очередь сильнее зарывается носом в изгиб шеи, тихонько похныкивая. - Давай, успокойся и конкретно скажи, чем я тебя... - Успокойся?! Да Сынмин сам переживает как будто самолет, в котором они летят, резко начинает падать! И лучше бы Мин не просил этого делать. Видимо, от воспоминаний сновидения, Джун еще сильнее возбуждается, ибо его член дергается, а он сам издает тихий полу-всхлип полу-стон, зажмуриваясь и поджимая губы, что, опять же, от старшего не скрывается. - Ох, тебе тяжело? - Слабый кивок - пойдем, я помогу тебе. Сынмин встаёт, помогая Хану хотя бы на ноги встать для начала, а потом и ведёт дрожащую, ничего не соображающую тушку до дивана. Единственное, что у младшего получается сделать самостоятельно, так это лечь на мягкую мебель, ища глазами одеяло, для каких целей, Мину не понятно. Сразу же, после того как Джунхан немного приходит в себя, Мин нависает над ним, и смотря точно в глаза, накрывает его губы своими. Первые мгновения это просто касания, но чуть позже гитарист чувствует теплый и мокрый (от чьих слюней он не знает) язык, обводящий собой идеально ровный ряд верхних зубов. Пока рот Хана занял язык клавишника, под пижамную футболку пробирается прохладная, по сравнению с языком, рука с идеальными, длинными пальцами, начиная обводить контуры едва ощутимого пресса, (Вообще-то Джунхана это очень даже устраивает, особенно когда приходит осознание того, что твой партнер банально сильнее тебя из-за своего телосложения) потихоньку перебираясь к уже давно возбужденным соскам, посылая по телу табуны мурашек, а бабочек в животе становилось всё больше и больше, и чем дальше это заходило, тем ближе Хан становился к безумию, чувствуя как внутренности попросту исчезали, а вместо них затягивался крепкий тяжёлый узел, заставляя теряться в пространстве и отдать себя целиком и полностью в накаченные руки Сынмина, что легко могли лишить его как и способности мыслить, так и кислорода, прямо как в... - Мхаа... - Хан осознаёт, что язык, недавно терзавший его рот, переместился на уже освобождённую от футболки грудь, и вырисовывает на ней различные непонятные ни для кого картины, медленно но верно вновь перемещаясь к тому месту, где отчётливо чувствуется сердцебиение. - Твоё сердце так бешено колотится, неужели это всё из-за сна? Что же я такого делал там, м? Ах да, я лишал тебя кислорода?...Мой Хан-и такой фетишист? - Мин низко смеется, прикусывая один из сосков, выкручивая второй своей рукой. И от этого Хан готов потерять сознание. - Ох, ты так и не объяснил, чем же я довел тебя? Неужто ты возбудился во сне только от слов? Или же от чего то другого? От чего же? - Хёнджун так и не понял, ждал ли Сынмин от него ответа, но во всяком случае, времени ни на размышления, ни на ответ ему не дали - вновь прикусили кожу на груди, заставляя чертыхнуться и громко простонать. Язык и зубы переместились на шею, вылизывая и кусая, прикусывая и просто надавливая, не оставляя иного выбора, кроме как сдаться. Вновь вылизав живот и грудь, Мин спускается к резинке штанов, не спрашивая разрешения стягивая их оставляя младшего лежать только в нижнем белье, на котором уже, даже в темноте, было отчетливо видно мокрое пятно. Во сне, Мин бы поцеловал Хёнджуна куда то рядом с тазовой косточкой, но уж точно не в... ... это самое мокрое пятнышко. - Гхаа... - Джунхана передёргивает, и тело рефлекторно начинает переворачиваться, но Сынмин крепко хватает за бока и не даёт пошевелиться: - Ох, бежать удумал? Хы, ты сейчас даже с дивана не встанешь - он вновь прижимается губами к тому же самому месту и не отстраняется, пока не чувствует устами дергание уже до предела возбужденного органа младшего, и, довольно хихикая, освобождает гитариста от последнего предмета одежды. Хан протяжно стонет, когда чувствует прохладу в месте, где чувствовать ее не должен, но тут же стонет уже по другой причине: член оказывается в плену горячего и мокрого рта Оди, а также языка, который буквально десять минут назад властвовал в его рту. Сынмин вновь смеется, не выпуская орган изо рта, пуская вибрации и вызывая стон громче предыдущих. Спина младшего выгибается, дрожащие колени сводятся, чуть не задушив старшего, а из глаз текут слезы. И, о господи, Сынмин и вправду был бы не против умереть от такого удушения. Хёнджун просто тает, черт, это правда другими словами не описать: он распластался по дивану, медленно, но неожиданно резко перетекая в руках и полной власти Сынмина, а по телу стекают капельки пота, слюней, и, кажется... - Хэ-хэ, так быстро, Джунни? - Мин смотрит прямо в прикрытые глаза, и, черт его дери, вылизывает еще не успевший опасть член Хана, заставляя последнего громко простонать от болезненно-приятной стимуляции. Когда старший наконец прекращает свои выходки и даёт гитаристу ложные надежды на окончание, Хёнджун, еле-еле придя в себя, начинает искать глазами свою одежду, которая, как он думал, валяется на полу, но... - Джун-и, - лицо за подбородок разворачивают в свою сторону, а лицо склоняется к уху - Я не рассчитывал заканчивать. Хан тяжело сглатывает и промаргиваясь смотрит в сторону домашних шорт Сынмина, где отчётливо виден итог его собственных стонов. Джунхан вновь глотает слюну, и от неожиданности ахает, когда местом, на которое он только что глазел, Мин начинает тереться о мягкую ляжку. Гитарист кусает губы, пытаясь всячески помочь Сынмину своей ногой, тихонько стонет от вновь накатывающего возбуждения, жмурясь, непрерывно ощущая соприкосновение с небольшой проблемкой клавишника. Конечно же, лежать смирно Хан не собирается, поэтому когда в очередной раз член старшего проезжается особенно близко к колену, младший этим же коленом давит в пах О, выбивая тем из него удивленный стон. Оди поднимает голову и смотрит растерянно прямо в глаза, ища ответ на свой вопрос. Не находя ничего помимо тяжёлого возбуждения и желания, свой вопрос он озвучивает вслух: - Хан-и, что ты... - Если ты правда хочешь продолжать, то можешь сделать те же движения, только не о мою ляжку, а о... Сынмин продолжает смотреть в глубокие тёмные карие глаза, по прежнему разыскивая подвох, но глаза напротив ничего скрывать и не собираются, причем, во всех смыслах. Получив ментальное согласие, он собирается вставать с дивана, чтобы взять смазку из комода, но его останавливает рука Джуна, легонько хватаясь за руку: - Ты можешь не искать её здесь, она в другой комнате, а туда я тебя не отпущу. - Почему не отпустишь? - Мин пока что даже не утруждается строить недопонимание - оно что ни на есть искреннее сейчас - Я... ну... я начну дрочить сам, я не могу терпеть больше. - он отводит немного в сторону, переминая пальцы. - Хорошо, я не пойду туда, тут есть вторая. - Мин начинает понимать, в чём же настоящая причина нежелания Хана отпускать его. Теперь недопонимание и желание помочь становятся фальшивыми, за которыми скрывается дикое желание ухмыльнуться и сказать чего-то очень грязного по поводу данной выходки, но Сынмин чётко выполняет свою работу: ни один нерв на лице не показывает его нечистых намерений. Сейчас по плану просто убедиться в том, что вся его игра не в пустую. - Она... Не думаю что... Блять, просто... - Хёнджун усаживает Оди за руку обратно на диван, и не отпуская ведет к своим ляжкам, аккуратно, смущаясь, краснея как помидор, тянет её к внутренней части своих бедер, параллельно немного раздвигая ноги - Я не хочу объяснять почему!! О тянет уголки губ вверх, проигрывая в своей же игре, легонько пробираясь пальцами дальше, поглаживая бархатную кожу тощих ног большим пальцем, заглядывая в глаза. Те немного прикрыты, внимательно наблюдают за эпицентром событий, не позволяя ничему произойти без его ведома. Губа закушена, брови немного сведены друг к другу, а лицо покрывает румянец. Наконец пальцы добираются до нужной точки, сразу отдавая сигнал в мозг о том что теория была верна. Хан не выдерживает пронзительного взгляда прямо в глаза, хотя собственные он отвёл, избегая худшей реакции, закрывает лицо ладонями, хныча что-то от стыда и пытается легонько насадиться на подставленные пальцы, оберегая себя от устного объяснения, загораживая вину инициативой. - Ох, и когда ты успел??... - Пока пытался сам справиться... Мне было так п-плохо поэтому я решил как-то сам справиться, тем более тебя в комнате не было, Я не хотел беспокоить тебя, но... У меня слишком короткие пальцы для этого!!! - Хан сжимается от жгучего стыда, на что оди решает погладить его изнутри. Улыбка становится всё шире и шире, а реакция младшего на эту фрикцию себя ждать не заставляет - громкий стон от полученных желаемых ощущений. Ощущения были желаемы, но их было так мало, что, казалось, их вообще не было. Просто сам факт того что наконец старший исполнил его просьбы греет душу и... Распаляет кончики ушей от понимания каки́е просьбы старший исполнил. - Можешь немного...глубже?? - решается пробубнить Хан. - Сначала расскажи мне, о чём ты фантазировал, пока пытался? - Сынмин отступать не намерен, своего парня до такого состояния одними словами он доводить очень любил. У Джуна заметно краснеет шея, кончики ушей и, должно быть, пылает лицо, которое темнота в комнате старательно прячет от старшего: - Я.. ну ... о... - Убери руки от лица, Я не слышу, что ты говоришь. - Мин мягко, но в то же время с нажимом просит Джуна об этом, широко улыбается, параллельно не стоя на мертвой точке и проталкивая пальцы глубже, примерно на две фаланги. Ещё один стон и дрожащие руки, которые Хан кое как убирает от лица и прислоняет ко рту, начиная кусать подушечки пальцев, так же старательно наблюдая за чем угодно, кроме как за тем что с ним творит старший, всё это заводит Сынмина до чёртиков перед глазами, а когда он видит перед собой заплаканное и краснющее лицо возлюбленного ему и вовсе крышу сносит: он резко вставляет по самые костяшки и ищет ту самую точку, наблюдая за закрывшимися глазами и закушенной губой, а так же бровями, что вновь поползли наверх друг к другу от вернувшихся приятных ощущений: - Я... П-представлял как ты... Как ты... Связанного меня, ну, гхаах, держишь с... вибратором в заднице, поставив в коленно-локтевую... а сам наблюдаешь с-сзади, и при любой попытке спрятаться ты... Бьёшь меня... Повисает крайне неловкая пауза, Мин даже забывает про необходимость двигать пальцами, пока Хан не знает куда себя деть от стыда. - И я представлял это, в надежде что так быстрее кончу, но всё только хуже стало.... Мин тепло полуулыбается, смотря прямо в глубокие глаза возлюбленного, которые стали ещё темнее от почти полного отсутствия освещения. - И ты дрочишь на эти мысли, не говоря мне об этом? Если тебя так заводит эта идея, то... Лежи смирно, Хан Хёнджун. И если ты начнёшь заниматься самодеятельностью, то за себя я ответственность не несу. - Сынмин встаёт с дивана, посылая младшему воздушный поцелуй и уходит в свою комнату за какими то, видимо, важными вещами Джунхану становиться ещё больше стыдно от положения, в котором он сейчас находится: его разложили на диване головой на подушке, причём одеяла для полного комплекта не хватало - полностью обнаженное тело нечем было спрятать. Хан пытается сжаться в комочек и скрыть своё возбуждение, но от любого движения становится только стыднее, а темень в квартире дополняла эту неловкость и делала ситуацию гораздо интимнее... Кажется, от этого стыда он сейчас только и кончит. Приходит О обратно спустя пару минут, что кажутся вечностью для бедного гитариста, держа в руках вещи, на которые Хан усердно старается не смотреть. - Так, в какой позе говоришь я тебя ставил? - Я не хочу объяснять это!... - выкрикивает до безумия смущённый младший. - Не хочешь? Тогда покажешь. Хан округляет глаза и без всякой смелости и желания переворачивается на живот, не решаясь встать на четвереньки, падая на живот и поворачивая голову вбок, чтобы увидеть сидящего на корточках рядом с диваном Мина. Пару раз моргая и кусая губу, он тихонько выхныкивает: - Мин-а, Я не могу... - То есть в своих фантазиях можешь, а тут нет? - наигранно обиженно спрашивает О- Я начинаю ревновать тебя к самому себе, почему это я из твоих фантазий видел больше, чем я живой? - Потому что в фантазиях я не смотрю на себя, а только на тебя... - Ох, смущаешь, Хан-и. Так, сам не смущайся только, вставай как ты фантазировал, и чётко озвучивай мои действия. - Тогда сядь рядом с моим лицом, а не задницей... - Не-а, вставай. Хан с огромными усилиями и дрожью по телу принимает нужное положение, закрывая лицо подушкой и сводя колени, зажимаясь. - Что я должен делать сейчас? Ты говорил что ты был связан... Давай руки. Хёнджун всячески пытается отговорить парня от этой идеи, но, руки всё таки ему связывают. Конечности оказываются связаны и зафиксированы рядом с лицом Джунхана (хоть где то старший пожалел гитариста) Далее Хан на слова просто не способен: О раздвигает его ноги, долго задерживаясь там без движений, просто рассматривая Хёнджуна с этого ракурса, при этом иногда изучая рукой, будто бы младший какой-то музейный экспонат. - Мин, прошу, перестань туда смотреть.... За возражения на правое бедро приходится удар раскрытой ладонью, не сильный, чтобы чисто морально воздействовать на младшего. После этого Хан затыкается и лишь скулит от непереносимого стыда. Наконец клавишник хоть что-то предпринимает, забирая с дивана принесённый им вибратор и пробует протолкнуть в Хана хотя бы пару сантиметров для начала, что получается без каких-либо усилий. - Видимо, хороший сон был, Ханни, раз эта штука так легко вошла. Сынмин просовывает игрушку чуть больше чем на половину, немного отодвигаясь и любуясь результатом. - Она не должна выскользнуть, иначе не кончишь ещё час, понял?- лица старшего Джун не видит, зато слышит грубовато-вопросительную интонацию, на что легонько кивает. Оди включает вибратор на минимальную скорость, сразу же хватая бёдра младшего, которые уже инстинктивно начали разъезжаться. Случайно Мин нажимает на кнопку локтем, и скорость ускоряется вдвое. Джунхан изгибается, протяжно стонет, пытаясь уйти от вибрации и давления на простату, но старший ещё сильнее сжимает бёдра и прижимает руку к талии, чтобы тот лишний раз не выгибался. - Будешь пытаться сделать что-то без моего ведома - тебе придется терпеть. Хёнджун правда старается вести себя как нужно, но от прожигающего задницу и немного торчащий вибратор взгляда становится плохорошо, а коленки дрожат до степени, когда кажется что они вот вот согнуться. Мин начинает играть со скоростью, заставляя Хана плавится от ощущений, кричать, скулить, плакать и просить продолжить или остановиться, когда ощущения становились невыносимыми. - Мин-а, Я сейчас... - Не сейчас. Резко всё прекращается. Джунхан разочарованно стонет, оборачивается назад, будто бы это поможет чему то, и пытается вернуть стимуляцию, виляя бёдрами, что остаётся безуспешным. - Посмотри туда - Сынмин резко прерывает тишину и указывает на ростовое зеркало во всю ширину и длину шкафа напротив дивана. Хёнджун пересиливает себя - смотрит и тут же скулит, видя себя: разлохмаченные волосы, сбившиеся в некоторых местах в колтуны, перекошенное в удовольствии лицо, текущие по щекам слёзы и по подбородку и шее слюни, сотни пометок - засосов, укусов, выгнутая спина, на которой покоится Сынминова ладонь, крепко стоящий член и виднеющийся вибратор. Самое страшное было в том, что Оди смотрел точно туда же, через отражение Джуну в глаза. Он смотрел как нуждающееся выглядел Хан. Он сделал так, чтобы Хан скулил ещё больше, когда прижался щекой к ягодице, продолжая смотреть через зеркало на Хана Немного смещаясь, он оказывается щекой в районе ложбинки, и вызывающе лижет ее. От этого действия гитарист жмуриться, отводит голову, за что получает уже более сильный шлепок: - Тебе кто-то разрешил перестать смотреть? Младший обречённо стонет и поворачивается обратно, и первым что он видит была картина, где оди пробирается языком под вибратор. Теперь Сынмина уже не волновало, смотрит ли младший - язык начинает вновь изучать уже присущую ему территорию, просовываясь немного внутрь, ощущая пульсацию мягких стенок. Руки перемещаются на задницу младшего, по-собственнически мнут и раздвигают её, в то же время мастерски работая внутри языком. Хан сходил с ума, особенно в те моменты, когда руки отнимались от своего занятия и то включая то выключая игрушку, что всё ещё находилась внутри. Всё это смешивалось в дурманящий наркотик, который Сынмин заставляет хана употреблять порциями, по-тихоньку, но уверенно погружая его в бессознательное состояние, которому естественно только ощущение какого-то специфического, экзотического удовольствия. И наконец, от стыда Джун позорно кончает, не прикоснувшись к себе. Хёнджун никогда не кончал без каких-либо фрикций на члене. - Ого, что случилось? Почему ты кончил вот так? - отрываясь от вылизывания спрашивает старший - Не знаю Минни, не знаю!! - кричит Хан, плача, пряча лицо. - Ну-ну, ты чего плачешь? Ничего же не произошло. Я понимаю тебя и не буду ругаться, но тебе нужно немного потерпеть, потому что тебе никто не разрешал заканчивать. Хан скуля готов уже упасть на диван от истощения его сил, как друг вибратор резко вытаскивают, заменяя его горячим органом старшего - Гхаааахх... - хёнджуна подкидывает, а он сам цепляется за подушку. Сынмин сразу берет быстрый темп, принося болезненно-приятную стимуляцию. Джунхана носит из стороны в сторону, тот воет и в ответ насаживается на член, создавая ещё большую площадь проникновения. Ноги раздвигаются, спина выгибается, Сынмин наваливается на него сверху и крепко прижимает его спину к своей груди, продолжая втрахивать младшего в кровать, параллельно кусая загривок, шепча что-то очень грязное на ухо. Он продолжает это безумие до тех пор, пока не слышит снизу: - Мин-а, если ты продолжишь, то я кончу в третий раз.... - Давай.... Давай, кончи для меня. Завершающий толчок выбивает из Хана громкий стон и сперму, которой он в итоге пачкает диван. Сынмин же кончает внутрь, с гортанным стоном насаживая на свой член до основания. Кажется, после этого кошмары Хёнджуну сниться ещё долго не будут.