***
Рейген уже надел пиджак, взял сумку с ноутбуком и стоял перед дверью, когда Экубо решил провести небольшой дополнительный эксперимент. — Эй, Рейген, — позвал он. Рейген обернулся. Теперь дело за малым: чуть поднапрячься, всколыхнуть свои призрачные частицы и чуть-чуть перестроить их структуру, волнуя цвета на уровне самого тонкого слоя вселенской изнанки... Хлопнуть в ладоши для пущего эффекта. Рейген вытаращил глаза. — Ты вот так умеешь?! — Это всего лишь цвета, — пожал плечами Экубо. Придирчиво посмотрел на свою руку: не совсем тот оттенок, которого он хотел... Слишком лимоном отдаёт. — Обалдеть... — выдохнул Рейген, восхищённым взглядом ощупывая Экубо со всех сторон. — Мы знакомы уже сколько, шесть лет?! А я только сейчас об этом узнаю? — Так я только недавно научился... — признался Экубо. — Скучно мне было. Смотри... На этот раз он постарался ещё больше. Получился весьма точный бледно-золотистый оттенок на видимой части тела, а на щеках, если задумка воплотилась как надо — мудро-серебряный. — Ну, как тебе? — усмехнулся Экубо. — Прекрасно. Приду в офис и буду размахивать тобой как флагом. Смотрите, я седею! Хватит дурака валять, пойдём... — сказал Рейген и ласково поманил его рукой. — По дороге заглянем в магазин за краской. Экубо послушался его наполовину: последовал за ним, но цвета не поменял — сами выветрятся через несколько минут. Но когда Рейген уже распахнул дверь квартиры, слегка обеспокоился: — А такой цвет, как у тебя, вообще продают? Рейген только весело отмахнулся. — Я уверен, что-нибудь подберётся... — И решительно переступил через порог.Часть 1
13 марта 2024 г. в 00:50
Экубо со сладким зевком потянулся, вытянул ноги. Разворошённая, смятая, ещё тёплая постель обнимала его плавную расслабленную форму. Тому, кто обычно отнимал большую часть постельного пространства, минуту назад пришлось выбраться из-под одеяла и босыми пятками прошлёпать в ванную по холодному паркету. Будильник, будь он неладен. Теперь Экубо досталось всё: и место, и тепло, и все уютные складочки простыни, на которые можно было закидывать руки, ноги и гибкие зелёные бока. И всем этим наследством он пользовался как следует, всласть. Лениво вздыхал, щурился и слушал, как из ванной доносится стук падающего на кафель пластика и ворчание. Усмехался. Экубо-то совсем не нужно ни умываться, ни причёсываться, ни бриться, ни даже одеваться… Поэтому по утрам он валялся в постели и за себя, и за Рейгена. С абсолютным усердием, со всех боков. Снова потягивался и наконец зарывался носом поглубже в складки, где ещё не остыл сонный домашний запах Рейгена.
В ванной раздался вскрик. Экубо насторожился. Это было совсем не по графику… Бритвой порезался?
— Что за чертовщина?! — послышался из-за двери испуганный голос Рейгена.
Экубо приподнялся на локте. Навострил чутьё, но никаких следов поту-постороннего присутствия не ощутил. Может, паук какой-нибудь?
— Поверить не могу!..
Слишком быстро испуг превратился в досаду… Экубо нахмурился. Какая-то чертовщина происходила за дверью, но определить её сорт без прямого вмешательства не удастся. Экубо недовольно поёжился, собрался и выкарабкался из тёплых складок. Неприятно, но лучше уж так, чем потом обнаружить на полу ванной Рейгена, зарезанного пауком с бритвой в лапках.
Когда Экубо просочился сквозь дверь, Рейген стоял над раковиной, вцепившись в керамические бортики, и пялился в зеркало. Вокруг — никаких подозрительных следов.
— Ты чего орёшь?.. — озадаченно поинтересовался Экубо.
В напряжённой тишине он мог расслышать даже скрежетание плотно стиснутых зубов, а Рейген будто нарочно тянул время.
— Экубо… — наконец прошептал он. — У меня…
Отвернулся от зеркала, бледный и холодный, как разглаженная простыня, взглянул снизу вверх жалобными глазами, дрожащими губами повторил:
— У меня…
Рейген определённо имел склонность драматизировать — особенно когда это могло принести ему выгоду. Но что он мог выручить из этой ванной трагедии было абсолютно не ясно, да и выглядел он очень уж неподдельно потрясённым — у Экубо внутри что-то дрогнуло и он даже вполголоса выговорил:
— Что?..
— У меня волосы седые! — вскричал Рейген.
Экубо едва не рухнул вниз — у него в голове будто воздушный шарик лопнул, настолько пусто и громко это прозвучало. И тише уже было невозможно:
— Чего?! Где?
— Да вот, смотри, прямо здесь! Видишь?!
Экубо глубоко вдохнул и взял паузу, чтобы внимательно рассмотреть пучок волос, который Рейген норовил сунуть ему под нос прямо вместе с головой. После пристального изучения на ней в самом деле обнаружились несколько седых волосков — тонкие и хрупкие, как серебряные царапинки на позолоченной фольге.
— Ну и ну, — подвёл итог Экубо. — Я даже не заметил. А я ведь постоянно на твоей башке ошиваюсь.
Это была чистейшая правда. Да и кому бы ещё пришло на ум рассматривать голову Рейгена под лупой? А раз так — к чему весь этот спектакль?.. Но Рейген снова тяжело опёрся на раковину — и не жалко же ему в случае чего раскошеливаться на ремонт… — и угрюмо пробормотал:
— Это ещё не всё… Стоит этому начаться — и обратного пути нет. Сначала волоски, потом целые пряди, потом и вся голова… — говорил он, придирчиво перебирая волосы. — Как буханка плесневелая ходить буду. Это должно происходить не сейчас! Рано ещё...
Рейген смотрел на своё отражение так, будто взглядом пытался выжечь его шевелюру до последнего волоска — лишь бы она не седела.
Рейген-буханка или Рейген с лысиной — могло, конечно, получиться смешно. А могло и не очень. Экубо задумчиво парил вокруг, разглядывая его со всех сторон. Рейген будет так таращиться — переусердствует и проклянёт себя ненароком. И получится вовсе не проклятие вечной молодости...
Но сейчас представить его голову седой или хотя бы пёстрой было очень трудно. Силами фантазии Экубо удалось дорисовать несколько серых мазков у него в волосах, а дальше... Ну, если подобрать рубашку поинтереснее — к обычной самоуверенной физиономии, само собой, а не к этой страдальческой гримасе, — а потом ещё фон, строгий деловой кабинет, а может, что-нибудь светлое, вроде постельного белья...
— Рейген, угомонись, — вздохнул наконец Экубо. — Говорят, для многих седина выглядит привлекательно. Даже сексуально.
Рейген отвлёкся от зеркала, беззастенчивое любопытство мелькнуло в его взгляде, но быстро погасло. Моментально всё раскусил…
— Для тебя — может быть! — фыркнул он. — А мне ведь публичный имидж нужно поддерживать! У меня агентство, репутация, я не хочу, чтобы клиенты смотрели на меня и думали «Во дела, нас от призраков защищает потрёпанный жизнью зашуганный экзорцист, который сам того и гляди духом станет»…
Экубо закатил глаза. Столько надуманных сценариев и мороки — а дело всего лишь в цветах! Люди ведь совсем не отличаются постоянством в их выборе: то и дело меняют одежду, украшения, а кто-то и волосы. Бывает, и неделю не могут проходить в одном цвете… Это ведь та же дополнительная оболочка, только на голове. Экубо и без всяких седых волосков иногда задумывался, не предложить ли Рейгену разнообразить его «публичный имидж». Размышлял: на однотонной голове наверняка намного скучнее сидеть, чем на цветной…
— Ну значит, будешь краситься, — сказал он. — Делов-то... Но на выходных, может быть, в приватной обстановке…
Рейген удивлённо задрал брови. Неожиданный смешок наконец-то пустил трещину в его непоколебимом недовольстве.
— Экубо… Краска для волос работает не так.
— Да?.. Ну ладно… Можешь хотя бы покраситься в зелёный?
— Ага… Как только брошу бизнес и заведу свою панк-рок-группу. И сразу после этого — поползу на кладбище.
Скрестив руки на груди, он снова смотрел в зеркало, на этот раз — с горьковатой насмешкой над самим собой.
Как по-разному люди встречают приход седины… Экубо наблюдал это раз за разом, хотя раньше не выдавалось случая посмотреть настолько близко. Раньше, когда люди ещё жили тесными кучками в деревнях, именно седина позволяла выделяться и собирать вокруг себя почитателей. Потому что её нужно было заслужить прожитыми годами или тягостями.
— Кто-то скажет — потрёпанный жизнью экзорцист, — пробормотал Экубо. — Кто-то — умудрённый опытом профессионал.
Рейген по-прежнему смотрел на него недоверчиво, хотя глубоко у него в глазах что-то начинало проясняться холодными бликами осознания и смирения. Экубо знал: Рейген заслужил свои седые волоски. Но произошло это абсолютно против его воли и ожиданий — вот он и досадовал, и сердился, и противился. Какой бы человек на его месте чувствовал себя иначе?
— Да брось… — усмехнулся Экубо и спустился к его плечу. — Я тебе расскажу, откуда седина берётся. Я долго жил, я разбираюсь. Мудрость копится в твоей голове, а когда её становится слишком много, начинает вытекать наружу через маленькие-маленькие дырочки… — сказал он и ткнул пальцем в голову, будто пытался просверлить там дополнительную иллюзорную дырочку. — Ты слишком старался, и твоя мудрость протекла.
Рейген поддался. Качнул головой, смущённо усмехнулся: что за глупости ему тут рассказывают? Но это было тут, а в зеркале теперь отражался улыбчивый мудрец с дырявой головой. И этого пока что было достаточно.
— Ты ведь прекрасно знаешь, как выкрутишься, — ухмыльнулся Экубо. — Заметит кто-нибудь — а ты скажешь, что наконец-то стал зрелым мужчиной, и им всем теперь надо до тебя дорасти.
— Конечно, так и сделаю, — приосанился Рейген. — Я уже давно до этого додумался…
— Бестолочь… — рассмеялся Экубо, приобнял его за затылок и крепко поцеловал в седеющий висок.