Когда Цветы Заговорят

***

Стоило им приземлиться, Верховный Старейшина тут же умчался куда-то в восточное крыло, криво усмехнувшись на растрёпанного подчинённого. Сяо Чен проводил мужчину пристальным взглядом, не отражая на своем лице ни единой эмоции, которые бушевали внутри него. Немного постояв, пока не услышал отчаянные крики у главного дома, устало двинулся ко входу во двор. Он опасливо выглянул из-за красной изгороди, оцепенев. Сяо Жань стоял на крыльце, в руках сжимая старую кожаную плеть, а перед ним на коленях сидела худая женщина, опустив голову лбом в землю. Сальные растрепанные чёрные волосы, старая рубаха и юбка были полностью в грязи. Что-то знакомое юноша нашел в этой женщине. Получше присмотревшись, Сяо Чен признал в ней Инь Синь. Она была одной из тех, кто помогал молодому господину выживать. И для заклинателя эта женщина была очень важной, ведь сколько ей пришлось пережить из-за него да Сяо Мо. — Господин… — Инь Синь сжалась, немного подрагивая, — мой муж, мой Инь Шень, он не крал у вас ничего! Я знаю, что Вы один из самых выдающихся людей в нашей империи. Он тоже это знает, посему не стал бы обворовывать своего благодетеля. Прошу, помогите… Пощадите нашу семью, — женщина боязливо подняла голову. Мужчина с силой сжал рукоять плети, от чего та издала неприятный звук. Он с выпрямленной спиной и бесстрастным лицом смотрел на нее сверху вниз как на новозного жука. Во взгляде читалось лишь презрение и почти незаметная брезгливость к человеку перед ним. Ледяным голосом он ответил ей: — Убирайся отсюда, покуда мое терпение не кончилось. Твой муж получил справедливый суд и понесёт заслуженно наказание. Прочь, пока щажу остальную твою семью. Она бы ушла. Инь Синь бы вообще не приходила бы к этому бездушному мужчине, если бы дома ее не ждали маленькие дети, если бы она могла их как-то прокормить да каждый раз не слышать шёпот людей ей в спину, да видеть страдания своего мужа, висящего на площади уже два дня, и две ночи. Если бы Инь Бай постоянно не спрашивал ее, что с отцом, не сидел около циновки целыми днями, не зная что происходит в не дома. Если бы он не отказывался от еды и не вливал свою духовную энергию в тело младшей умирающей сестры. Инь Синь подползла к мужчине, склонившись к его ногам и чуть ли не целуя их. — Прошу… я знаю, Вы можете помочь. Мои дети страдают и мучаются от невыносимой боли. С каждым новым днем им становится все хуже да хуже. Эта болезнь убивает на моих глазах, она поедает моих кровинушек. А мой муж… Он же столько пережил. Крепкий мужчина сейчас стал похож на объеденный труп, выставленный на смех. Его руки да ноги, даже его кожа, она… ее почти нет… Дрожь теперь была и в ее тихом, сорванном голосе. Сяо Чен сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Он уже даже не обращал внимания как у ног образовалась лужа из собственной крови. Какой кошмар. Отец решил снова показать ему итог противодействия со стороны Сяо Чена. Показать как он был глуп и не опытен против змеи… Настоящей гадюки, что вцепилась своими ядовитыми клыками в маленькую мышку пред другой в норке, чтоб та знала свою будущую участь. Как и предупреждал чиновник Сяо, его терпение и впрямь иссякло после ее слов. Он резко вскинул руку с плетью. Инь Синь как будто почувствовала, что ее сейчас ударят. Она зажмурилась, готовясь к новой порции боли, но даже сейчас она ни на секунду не колебалась, цепляясь пальцами за подол из дорогой ткани. Женщина не собиралась отступать, хватаясь за надежду как за последнюю соломинку и продолжая верить в немыслимое чудо. Вдруг боги сжалятся над ней? Вдруг сердце мужчины все же смягчится, и тогда жизнь Инь Синь станет такой же, какой была до этого, наполненная любовью и семейным очагом. Хотя она все же знала, что этот мужчина жесток и имеет сердце чернее, чем у самого Короля Демонов. Она поняла это в тот момент, когда чиновник собственного сына бросил в колодец с водой на два дня, а после избивал, что молодой господин не мог подняться на ноги месяц. Хотя даже в таком состоянии, благородный Сяо Чен защищал своего сына от нападок. Как же мог у такой бездушной твари родиться столь светлый человек, который даже не верит в собственный свет? Только Сяо Чен увидел, что собирается сделать его отец, он ринулся к ним. Не думал о том, что его заметят, что будут вопросы и что это может доставить еще больше проблем. Что гнев может перекинуться на него, что отец накажет вновь или поставит невыполнимые условия. Им овладели чувства жалости и сострадания настолько сильно, что кололо в сердце при виде унижений этой женщины. Заклинатель достиг их буквально за несколько секунд, скланяясь перед отцом, сложив руки в кулак перед собой прямо под занесенную для удара руку. «…» Отец остановился. Удара не последовало. — Наконец-то блудной сын вернулся, — холодно бросил Сяо Жань, — где тебя черти носили? А, неблагодарный? — Прошу простить меня, отец, — ещё сильнее склонился мужчина, — задание от совета ордена было слишком тяжёлым. Я попал в ловушку духа, где не было ни дней, ни ночей, ни времени вовсе. Как только смог одержать победу ради своего отца, я тут же рванул домой вместе с Верховным Старейшиной Гао, не перевязав своих ран. Сяо Чен пристально смотрел на носки обуви отца, не зная чего от того ждать. Хватит ли его объяснений или тому они не были нужны вовсе? Следующий миг должен показать в каком расположении духа сегодня Сяо Жань. — Действительно, — хмыкнул чиновник, — испачкал в своей отвратительной крови весь мой двор. Прочь в дом. Сколько раз тебе говорилось о том, чтобы ты носил красное! — На задание мне запрещено было использовать этот цвет, — сглотнув, третий выпрямился. Голубые глаза отца и серые заклинателя встретились. Это была безмолвная борьба. Такого давления старейшина не ощущал даже от сошедшего с ума Фэн Гу в первой жизни. Вспомнив об истинном демоне, внутреннее напряжение на секунду исчезло. Будто кто-то распутал комок его нервов, придержав немного дабы те вновь не спутались в клубок. — Иди в свою комнату и приведи себя в порядок. Скоро Сяо Шэн должен предстать пред Дуань Лиу, тот слишком долго ждал встречи. И чтобы Сяо Шэн был как всегда благороден, величествен да молчалив. — Понял тебя, отец, — отдал ему ещё один поклон. Ступая на деревянный пол коридора, он не удержался от еще одного взгляда на Инь Синь. Девушка смотрела на него с огромной теплотой да благодарностью в глазах, пока соленные дорожки текли по щекам. Они поняли друг друга без слов. Раз чиновник ничего не сказал, то значит ее изобьют, а его ждёт суровое наказание за вмешательство, когда Дуань Лиу уедет из поместья. После секундного замешательства Сяо Чен увидел, как плеть с бешенной скоростью несётся на женщину, моментально ударяя по ее спине. От столь сильного удара Инь Синь не смогла сдержать надрывистый крик. Потрясенный на миг заклинатель смотрел, как плеть свистела в воздухе, награждая женщину каждый раз новым ударом. Старая ветхая одежда сейчас была истерзана и испачкана кровью. Это не остановило Сяо Жаня. Инь Синь решилась принять на себя гнев чиновника, чтобы его сыну досталось меньше и, продолжая терпеть боль, прижалась к ногам господина. — А ну отпусти меня, грязное создание! Мужчина неотрывно смотрел на нее, а его глаза наливались кровью от злости. Как только плеть достигала своей жертвы, удовольствие вспыхивало на миг в синих очах. Инь Синь дышала прерывисто, была уже на грани потери сознания. Спина начала потихоньку неметь, а жжение расходиться по всему телу. Последний удар стал заключительным. В глазах потемнело и сознание, словно песок, ускользало сквозь пальцы, медленно оставляя ее. Шумно втягивая воздух, чиновник Сяо занес руку для нового удара, но увидев, что женщина отключилась, остановился. — Уберите ее прочь и, если посмеет сунуться в это поместье вновь, избить тридцатью ударами палкой. Слуги тут же подскочили к женщине, поднимая ее и стараясь не смотреть на своего господина, чтобы не злить. Рука мужчины выпустила плеть и та упала на землю. Обернувшись, Сяо Жань посмотрел на сына. Сяо Чен без слов его понял, уходя прочь спокойной походкой и выглядя так, словно все случившееся его не касалось да ран на собственном теле не чувствовал. Стоило зайти в комнату, заклинатель замер. Он посмотрел в зеркало на стене, где в ответ на него смотрело лицо куклы. Растреппанная, грязная, в крови, с безразличием на лице кукла. Так похожая на него. Не отрывая глаз от отражения, попытался разжать кулаки. Пальцы от напряжения почти совсем перестали слушаться. Он потратил немало сил за всё это время и сейчас не мог пошевелить даже кистью. Сяо Чен устало коснулся своего лица, вытирая капли пота и случайно размазывая по щекам и лбу кровь. От зрелища, внутри него всё замерло. Кровавый монстр. Жестокий дух. Призрак, купающийся в своей да чужой крови. Мужчина резко побежал в уборную, приземляясь на колени. Его рвало снова и снова, пока в глазах не заплясали разноцветные пятна. В дверь комнаты постучались. Приведя себя в примерный порядок, третий отворил дверь, впуская слуг да своего лечащего врача. Те молча снимали с него одеяния, помогали доктору, держали волосы молодого господина, пока врач осматривал раны. Сяо Чен уже привык что с ним так обращаются, поэтому теперь совершенно не реагировал на себя обнажённого в такой толпе людей. Никто им не будет интересоваться, всем плевать на него. Тело в шрамах мало кого могло привлечь. Тем более в доме отца, где все считали его не более чем предметом интерьера. Как только раны были обработаны, слуги помогли ему надеть красные парадные одеяния. Они были не слишком вычурны, но в них Сяо Чен действительно выглядел как кто-то кого могли звать «Молодым Господином дома Сяо». Волосы же были уложены да расчесаны. — Молодой господин, — зашла служанка, кланясь и проявляя уважение, — прибыл молодой господин Дуань. Прошу следовать за мной. — Благодарю, — кивнул Сяо Чен. Все слуги на пути кланялись ему, пока сам заклинатель плавно передвигался по коридору, словно летел на облаках. Ни одно его движение не выдавало как на самом деле ему было больно. Физически и морально. Двери нужной комнаты открылись и на мгновение резко ослепила яркая белая вспышка от солнца из окна, от которой Сяо Чену пришлось невольно прикрыть глаза. Вновь открыв их, заклинатель оказался в совсем другом месте, не похожим ни на одну из других комнат в этом доме. Специальная для высокопоставленных гостей. Это была просторная комната с несколькими окнами, в которые проникали лучи солнца. Посередине стоял длинный стол из красного сандала, на ножках можно было разглядеть резьбу в форме феникса. Третий сразу заметил мужчину, сидевшего по правую сторону стола. Он не был старым, но и совсем молодым мальчишкой тоже. Скорее был статным мужчиной, которому все дают от силы двадцать три года. — Ты наконец-то решил меня навестить? — эхом раздался мужской певучий голос. Заклинатель поднял взгляд от стола, рассматривая Дуань Лиу. Тот то и дело трогал свой меч, лежачий на коленях, волнуясь от встречи. На сей раз мужчина прибыл в воинском обмундировании, а волосы, что были на несколько оттенков темнее чем у третьего, заплел в высокий хвост. Сяо Чен довольно оглядел его, мягко улыбаясь и в это время поклонился: — Давно не виделись, Молодой господин Дуань. Это ведь мой дом, это вы наконец-то решили меня навестить, — вернул подколку мужчина. Дуань Лиу закашлялся, краснея до ушей. — Да ладно тебе! Мы ж с тобой не чужие люди! — Верно, — сел напротив, — как поживал? — Ой, знаешь, соседнее государство Майнчу вновь отправило своих послов с угрозами войны. Не хотят мирно все решать. Договоримся о чем-либо, так дня через три вновь идут с нами говорить об условиях да уже других! Сяо Чен мысленно решил отметить это себе, чтобы потом написать Второму брату по этому делу. Если будет война, то тот будет в первых рядах вести за собой войско к победе. Конечно, он победит да только какими же бедами война отразится на государстве. Обычно войны не проходят бесследно даже для заклинателей, что давно отреклись от мирской жизни. — Стало быть, у тебя совсем много дел, но ты продолжаешь меня навещать. Это радует моё слабое сердце. — Ох, точно, — Дуань Лиу хлопнул себя по коленям, — ты совсем бледный! Не заставлял ли ты себя выйти ко мне? Если так, то это того не стоило. Я мог бы прийти к тебе в покои развеять твою скуку. Совсем не заметно старейшина вздрогнул, впиваясь пальцами в рукава. Мягкая улыбка появилась на лице. — Не заставлял я себя. Ты редко приезжаешь, а мне надо хоть иногда выбираться из покоев, а то отец совсем как курица наседка надо мною властвует, пока брата нет. Дуань Лиу на какое-то время замолчал. Сяо Чен решил тоже ничего не говорить, не зная какие мысли роются в голове собеседника. Пусть тот был военным полководцем, одним из самых молодых, который получил сей титул по наследству, стоило отцу лишиться ног в прошлой войне, однако Дуань Лиу был все еще молод да горяч. Редко когда тот уходил в свои мысли. Такие моменты были очень приятны для третьего, ведь тогда он мог сосредоточиться на том, чтобы гонять по телу духовную энергию да подлечивать раны, не отвлекаясь на речь. — Слышал, твой брат приехал на поклон к отцу, — задумчиво сказал юноша, — отчего же он не захотел встретить гостя? — Мой брат устал на пути совершенствования своего тела и духа да обучения этому пути молодого поколения, посему отдыхает в своей комнате. Он даже меня не видел, отцу поклонился да к себе. — Что это за брат такой, что не хочет к младшему прийти да о жизни поговорить после долгой разлуки? — закричал он, ударяя ладонями по столу, — пойду сам с ним поговорю, раз ваш отец столь мягкосердечен к нему! Глаза Сяо Чена расширились от перехватившего его ужаса. Он резко поднялся в след за Дуань Лиу, хватая юношу за рукав коричневого одеяния. Тот остановился, бешенным взглядом впиваясь в лицо третьего. — Пусти, пусти меня! — строгим голосом приказывал юноша, пытаясь убрать руки заклинателя, — я должен преподнести ему урок! — Прошу, не стоит, — уговаривал Сяо Чен нежным голосом шепча, почти повиснув на чужой руке с такой мольбой на лице, что Лиу замер, — мой брат действительно устал, он ведь третий старейшина ордена! Он только вернулся еле живой с задания! Дай ему отдохнуть! Взгляд карих глаз Дуань Лиу смягчился. Он нежно взял одну руку мужчины в свои, пылко отвечая: — Боже, какое же у тебя мягкое сердце! — прижал чужую руку к своей щеке, — поэтому я оказался самым счастливым человеком, когда наши отцы скрепили соглашение о браке между нами. Пусть сначала я был против, но, узнавая тебя, понимаю каким глупцом был! — поцеловал пальцы заклинателя, — какой же я счастливый человек, мой дорогой Сяо Шэн! Сяо Чен измученно улыбнулся, утыкаясь лбом в свою поднятую к чужой щеке в крепкой хватке руку. Дуань Лиу улыбнулся ещё шире, отпуская руку и прижимая мужчину к себе в объятиях. — Мой дорогой Сяо Шэн, — нежно шепчет юноша на голову выше самого заклинателя, — как же я стал жаден! Я так жду нашей свадьбы, что уже почти готов выкрасть тебя от любящего отца! — Не стоит торопиться, Дуань Лиу, ты же знаешь, что моё сердце не выдержит столь сильного потрясения. Вдруг я не пойму что это ты за мной в ночи пришёл? — Верно-верно, Сяо Шэн! Лучше подождать свадьбы. Осталось каких-то полгода и мы будем вместе! — Да… Сяо Чен зажмурился с такой силой, что закружилась голова. *** — Ты не плохо справляешься, — Сяо Жань откинул пергамент с отчетом на стол, — ты взял себе ученика? Что это еще за новость? — Отец, это не ученик. Это моя маленькая прихоть. Он лишь не попал в казармы и его решили разместить в моём доме дабы подготовить к вступительным экзаменам в орден. — Говори. Из последних сил сохраняя невозмутимый вид, заклинатель коротко кивнул: — Этот мальчишка спас меня, когда я потерял сознание от духовного истощения. Мне показалось, что это будет не в традициях нашей семьи Сяо бросить своего благодетеля. Такой поступок лишь ещё больше опорочил бы моё имя и лег бы тенью на ваше. Отец задумчиво чесал подбородок, глядя куда-то сквозь документы на столе. Сяо Чен не смел и шелохнуться, хотя все тело уже давно онемело, что конечности вот-вот отвалятся. Не считая даже ран. — Ты предложил этому мальчишке стать учеником секты только потому, что он спас тебя во время позора? — тон его был как и прежде вежлив да холоден, но теперь от него веяло плохо скрытой яростью. Атмосфера вокруг вдруг накалилась до предела, третьего прошиб холодный пот, по спине пробежали предательские мурашки. Он едва сдерживал дрожь в руках, когда ответил, медленно подбирая слова: — Вовсе нет. Этот поступок стал лишь отправной точкой. В то время рядом было слишком много людей. К тому же, этот мальчишка на коленях стоял пред моим домом. Выгони я его, стало бы только хуже. Я действительно не смею ещё больше порочить добрую фамилию моего отца. Не стоит переживать, за последние дни он показал отличные результаты. Будь это не так, я тут же выгнал бы его. — Что ж, — протянул отец, кивая. Слова Сяо Чена все же убедили его, — я все понял, подними голову, — заклинатель тут же выполнил приказ, уставившись в холодное лицо родителя, — надеюсь, что я не пожалею о твоём решении, как и ты не пожалеешь о нем. Руки мужчины все же бессознательно вздрогнули под рукавами, но, к счастью, отец уже отвернулся, а потому не увидел неестественную бледность на лице сына. — Можешь идти, не буду тебя держать дома, — не отрываясь взглядом от пергамента, холодно произнёс Сяо Жань, — всё же мой сын занимает высокий пост в великом ордене да наверняка должен отчитаться за возню со злобным духом. Отправишься в свой орден завтра, а сейчас иди в комнату. *** Сяо Чен внутренне сгорал от облегчения, когда понял, что этой ночью дома проведёт в мягкой постели, а не на холодном камне подвала. Но кое-что все же заставляло застывать кровь в жилах. В словах отца не просто сквозила враждебность — он на самом деле ему угрожал. Значит, то представление с Инь Синь действительно предназначено ему. Возможно, уже пора было жалеть о своем решении? Однако, чувства радости от пережитого дня без потерь для здоровья накатило огромной волной, стоило запереться в комнате, прижавшись спиной к двери. Дрожащие руки прятал, прижимая к груди, где бешенно колотилось сердце. Он все еще переживал за Инь Синь, однако ничего не мог для неё сделать. Единственное, что действительно было в его силах, так это обратиться к кому-то выше своего отца, чтобы спасти хотя бы детей семьи Инь. Она наверняка была бы счастлива, если бы они жили. Такое уж сердце у матерей. Такое сердце было у _их матери…_ Сяо Мянь. Великая женщина. Сильная, смелая. Яркая, как солнце в самый жаркий день без единого облачка на небе. Одной своей улыбкой поднимала настроение людей вокруг. Она действительно была воплощением слов «перо сильнее меча», которое Сяо Чен слышал во второй своей жизни. Он никогда не встречал никого похожего на свою маму. И от того больнее, когда вспоминается ее смерть на его руках. Как прижимал бездыханное тело ближе к себе, умоляя вновь открыть глаза. Свои серые глаза. Каждый раз, глядя на себя в зеркало, где-то на закорках сознания всплывает образ мамы. Тёмные волосы, дорогие украшения, эти серые глаза, что иногда переливались голубым, да нежная улыбка. Словно она сейчас действительно окажется позади Сяо Чена и обнимет его крепко-крепко. Только вот наваждение быстро исчезает. Так же быстро как прошла эта полубессонная ночь. Он то просыпался, то вновь погружался то ли в сон, то ли в кошмар. Толком не осознавая где сон, где явь. Лишь когда солнце стало подниматься из-за горизонта, третий быстро облачился в красные одеяния, достал свой белоснежно-серебристый меч Гуанхуй, повязав на пояс Чуан. Гуанхуй уже много лет верный друг, который заменяет Чуан. Это имя Сяо Чен дал мечу за блеск. Ведь имя именно это и означает: блестящий и лучезарный. Для него Гуанхуй всегда укажет дорогу своим лучезарным клинком. Вспомнив, как окрапил этот меч кровью последователей хаоса, третий вздрогнул. Благо, отец не знал о сем поступке, поэтому он мог унести его с собой в могилу. Ли Шу вряд ли когда-нибудь встретится с Сяо Жанем, а Фэн Гу вряд ли что-то понадобиться в доме императорского чиновника или во дворце. Так что звёзды сей раз на стороне заклинателя. Встав на Гуанхуй, Сяо Чен стремительно отправился в орден. Он уже поклонился отцу, когда выходил из своей комнаты да проходил мимо кабинета, поэтому больше ничего его не держало в этом доме. *** Сначала на него нахлынула какая-то странная апатия. Ему казалось, что все вокруг это просто дурной сон, совсем скоро он очнется от кошмара, увидит рядом своих любимых названных братьев, поднимет на руки Сяо Мо и прижмет голову ребенка к груди, слушая ворчание того о том какой уже взрослый для этого. Вместе они спустятся вниз с горы к беседке в алом саду, сядут за один стол и примутся обсуждать планы на грядущий год. Но… Сидя на скамейке в окружении благоухающих вишневых деревьев, третий старейшина приобнял себя за плечи, но дрожь в теле никак не унималась. — Нечасто ты позволяешь себе такую слабость, — сохраняя холодный вежливый тон, раздался рядом голос Старшего брата. — Как ты? Пошёл бы домой, Ли Шу уже почти все ногти себе сгрыз, пока тебя ждал. Ни слова не вымолвил о произошедшем. Старейшины ордена чуть ли не готовы уже на него навесить что-нибудь, чтоб выгнать с горы да вот только ты вернулся. — Адепт, присоединившийся к ордену меньше месяца назад, очень способный мальчик, а они хотят его прогнать. Старики несчастные, — в той же манере ответил Сяо Чен, каждым сантиметром кожи чувствуя, как напряжение, прежде витавшее в воздухе, по чуть-чуть рассеивается. И все же, несмотря на внешнее безразличие и спокойствие, внутри старейшина сильно нервничал. — Позже я планирую лично сходить на собрание, чтобы рассказать о задании. Цзян Ян подавился воздухом. — Лично? Это шутка?! — Вовсе нет. Брат Ян, я, конечно, понимаю, что отношения у меня с ними не самые лучшие, но это же не значит, что я — нечисть какая-нибудь, неспособная на добрые чувства. Да и вообще, что плохого в том, чтобы завести себе любимчиков, ради которых можно сходить к этим старикам? — взмахнув веером, пробормотал младший недовольно, в глубине души смеясь над реакцией первого. Цзян Ян глубоко вздохнул, отворачиваясь. — Не буду нарушать твоё одиночество в любимом месте. Коли решишь рассказать о поклоне, то ты знаешь где меня искать. Мои двери открыты для тебя в любое время. — Неловко откашлявшись, подытожил мужчина. Третий ничего не ответил. Он продолжал сидеть на скамейке, опираясь локтём руки на стол, смотря куда-то на горизонт, где алые ветви деревьев сменялись синим морем неба. Такой яркий контраст будоражил душу. Брат уже давно ушёл, но Сяо Чен не двигался. Лишь когда солнце стало спускаться к горизонту, он соизволил пойти домой. На пороге сидел взъерошенный Ли Шу, который испуганным взглядом оглядывал старейшину с ног до головы. Сяо Чен даже мысленно сравнил мальчика с птенцом в гнезде, который слишком долго ждал маму, чтобы та его покормила. Слегка улыбнувшись своим мыслям, третий неосознанно опустил свою руку на чужую макушку, поглаживая волосы, пока лицо прятал за раскрытым веером. — Старейшина Сяо! — то ли от волнения, то ли от удивления воскликнул мальчишка, немного краснея. — Как ты? — Он не стал убирать руку, продолжая гладить. Ли Шу приуныл, отпустив свои руки, которыми хотел сбросить чужую с головы. Да и сам весь как-то резко поник, да сжался, словно старался уменьшить свое присутствие. — Все хорошо, Старейшина Сяо. Это вы как? Вы защитили меня от меча и сами пострадали. Я видел вашу рану на плече! Это сделал тот дух? Почему вы меня защитили? Теперь меня выгонят? Сяо Чен совсем не поспевал за речью молодого птенца, едва улавливая смысл слов. Лишь когда звонкий голос затих, а сам мальчик зажмурился, он понял, что должен ответить. — Я в полном порядке, — он специально убрал от лица веер, чтобы показать открывшему глаза Ли Шу свою теплую улыбку, — да, дух оказался сильным новорождённым демоном, однако все хорошо. Он мертв. Ты будущий адепт ордена, моя обязанность тебя защищать. К тому же, ты совсем ребёнок. Какой из меня взрослый, если не могу защитить хотя бы одного маленького мальчика? И почему тебя должны выгонять? Кто это сказал? Старейшины? Так мы завтра с тобой идём на совет, где я с удовольствием поиграю на их нервах. На последнем предложении Сяо Чен не сдержался да фыркнул. Ли Шу засмеялся, неловко обнимая мужчину своими маленькими руками. — Для меня никто так много не делал. Спасибо. — Да не за… — Сяо Чен! — прервал его крик Хэ Ланя, который поднимался по тропинке к его дому, спеша да неся за собой огромный мешок, — чёртов Старейшина Сяо! Демоненок тут же отстранился от третьего, отходя на два шага, чтобы спрятаться от видимости Хэ Ланя за спиной мужчины. Сам Хэ Лань даже не заметил ни сцены ранее, ни Ли Шу за чужой спиной. Все его внимание было направлено на гордо выпрямленную спину да бесчувственное выражение лица по которому стекал пот почти ручьём, но никто не замечал. Ведь бледность почти такая же что раньше, но только опытный лекарь заметит, то теперь лицо третьего отдавало какими-то синими и зелёными оттенками. — Обязательно обзывать? — подал равнодушно свой голос Сяо Чен. — Все потому что ты простых слов не понимаешь, дорогой! — Хэ Лань добрался до мужчины, встал перед ним, уперев руки в бока, — какого чёрта не оповестил о прибытии в орден? Думал я забуду о твоих ранах? И о том, что ты плюешь на свое здоровье? — Я не плюю на свое здоровье, — опомнился он, начиная оправдываться, стараясь подойти к лекарю ближе, чтобы демоненок ничего не слышал, — хватит об этом. Я бы пришел к тебе завтра. — Завтра?! — взорвался юноша, — когда умер бы от голода?! Сколько дней ты не ел?! — Ел? — послышался удивлённый голос из-за спины Сяо Чена. Двое заклинателей в замешательстве посмотрели на Ли Шу, который огромными глазами рассматривал третьего, будто у того за спиной ангельские крылья выросли. Третий устало вздохнул. Хэ Лань призадумался, пытаясь вспомнить информацию о ребёнке, когда резко вспомнил о слухах, гуляющих по горе. Увидев синие глаза Ли Шу, он мысленно в голове составил свою гипотезу и сам же в нее поверил, в изумлении оборачиваясь обратно к своему подопечному. — Ты нашёл своего второго сына и мне ни слова? Твои братья то хоть в курсе? Сяо Чен с Ли Шу замерли от потрясения. — Как тебе такое могло прийти в голову? — поднял бровь заклинатель, складывая руки на груди, — это тот самый мальчишка, что спас меня после обморока меньше месяца назад. — Оу, — замялся лекарь, — просто он так на твоего сына похож. — Не так уж и похож, — пробурчал в ответ, — тебе кажется, ведь тот уже как год путешествует по мирскому миру и ты его не видел. — Может ты и прав, — пожал плечами, — но это не отменяет того, что мы идём в твой дом, где я обработаю раны и ты съешь при мне травяной суп. Со вздохом, Старейшина кивнул. — Ли Шу, ты умеешь заваривать чай? Демоненок, внимательно вслушивающийся в разговор да застрявший в своих мыслях, не сразу понял, что обращаются к нему, и лишь спустя пару мгновений кивнул, с опаской глядя то на одного, то на другого заклинателя ордена Бао. Всячески игнорируя настороженное лицо Ли Шу с решительным Хэ Ланя, Сяо Чен со всей непринужденностью, на которую только был способен, воскликнул: — Прекрасно. Будь добр, завари нам чаю. Явно такого не ожидая, Ли Шу округлил глаза, с ошеломлением уставившись на спины уже зашедших в дом мужчин. Третий мог примерно представить, какие мысли роились у того в голове. Что-то вроде: «Какого черта сейчас было?». Тем более, такие вопросы точно уведут мальчика подальше от обдумывания их диалога, не дав возможности собраться прошедшему в ясный образ. Не в силах скрыть веселья, Сяо Чен бесшумно прыснул в веер и поторопил его: — Давай же, поторопись, Ли Шу. Ему ничего не оставалось делать, кроме как недовольно подчиниться, пребывая в смятении. Отбросив на время мысли о демоненке, третий перевел все свое внимание на лекаря. Пригласив Хэ Ланя в небольшую гостиную, они разместились друг напротив друга за столом. Юноша молча достал из мешка бутылочки, склянки, суповую ложку (чириренге) да миску. Куда тут же вылил из пары бутылок зелёную густую жидкость. У неё не было запаха, но один только вид заставлял желудок заклинателя сжиматься. Но вот Хэ Ланю всё было не почём. Поставив миску с супом, положив в нее чириренге, сел с гордым видом, подбородком кивнув, чтоб третий приступал к трапезе. — Ты же понимаешь, что я и так прекрасно питаюсь, — немного нервно улыбнулся мужчина, начиная осторожно есть суп. Пускай вкус не был противным, горьким, острым, однако что-то все же в этом супе было противно его душе. Хотя суп-пюре из лекарственных трав исчезал из тарелки быстро, оставляя внутри чувство насыщения, Сяо Чен силой заставлял себя сидеть на месте. — Кому ты врёшь? Лекарю? — закатил глаза Хэ Лань, — доедай скорее да я раны перевяжу. — Может сначала раны, пока Ли Шу не пришёл с чаем? — Тоже вариант. Они вдвоём слышали как гремела на кухне посуда, как трещал огонь, грея чайник. Поэтому Сяо Чен быстро снял с себя верхнюю мантию, снимая по пояс нижнее белье. Хэ Лань принялся разматывать кровавые бинты да обмазывать толчёными травами, которые ужасно воняли, оставляя на языке привкус горечи. — Меч. Это он так тебя? — забинтовывая спину, Хэ Лань пристально смотрел ему в плечо. — Нет, не он. Это не важно. — Верховный? Судя по твоему молчанию, да. — Я не успел ответить вообще-то. — А-Чен, — Третий вздрогнул всем телом. Его никто так не называл с тех пор, как он стал отцом. Даже братья решили этого не делать, зная всю боль, которое такое обращение приносит ему. Только вот этот мелкий Хэ Лань в этой жизни научился да любит давить ему на больное. — Когда ты поймёшь, что я уже не тот, что раньше? Конечно, я всё еще остаюсь хлюпиком, нытиком, слабым, но… Теперь ты стал для меня семьёй, а родные люди не всегда должны что-то слышать, чтобы знать о другом человеке. — Ты… Сяо Чен не договорил. Они услышали шаги Ли Шу в коридоре, поэтому Хэ Лань быстро завязал бинт, тут же торопясь на своё место, пока третий накинул обратно нижнее белье, прикрывая грудь. Демоненок не должен этого видеть. Ему нельзя в это влезать. — Что ты можешь рассказать о своей внутренней ране? Кто-нибудь её заметил? — деловым тоном начал подходить к сути юноша. Тотчас стали понятны истинные причины его прихода сюда. Конечно же Хэ Лань увидел внутреннюю травму, когда в прошлый раз его лечил перед поездкой домой. Точно. Он же тогда пульс проверял. Сяо Чен совсем расслабился, раз позволил этому случиться. — Боюсь, мне нечего рассказать, — начал третий, состроив каменное лицо. — Возможно, получил ее при сражении с тем новорождённым демоном. Откуда братьям про нее знать? Я сразу же полетел домой. — Видя как юноша уже открыл рот, поднял ладонь, — нечего им знать. Это не столь большая проблема. Скоро пройдёт. Хэ Лань в ответ только, фыркнув, отвернул голову, недовольно нахмурился, складывая руки на груди и приподнимая бровь. — Пройдёт? О чём ты вообще говоришь? Это же не просто вну… — Спасибо, всё хорошо, — прервал его мужчина. В этот момент в гостиную вошел Ли Шу с голубым подносом, чайником, из носика которого вверх подымался белесый пар, и двумя чашами. В воздухе тотчас повис приятный запах трав зелёного чая. — Твои братья не рассказали тебе каких-либо подробностей? Сяо Чен в изумлении замер, со странной смесью эмоций в глазах смотря на лекаря. Как бы тут в комнате был лишний человек, который даже не человек, но не суть это важно, как-то, что была поднята такая тема при незнакомце. Тот явно сделал это специально, чтобы поставить в тупик, однако, третий не был из тех, кто легко ведётся на провокации. Жизнь, когда нужно подбирать каждое слово, научила терпению. — Если очень интересно, то я с удовольствием поведаю, как Бай Му в очередной раз восхищалась боевым товарищем старшим Цзяном и даже вымогала у меня его альбом с рисунками. К сожалению, пока от второго брата нет вестей. Боюсь, слишком занят. Хэ Лань кивнул, ставая. Он даже не стал делать акцент на том, что старейшина упомянул Вторую, когда вопрос касался лишь братьев. Однако, Бай Му ведь тоже частично уже была втянута в разборки. — Я не буду пить чай, — посмотрел на Ли Шу, — тебя же Ли Шу звать? — Демоненок кивнул, растерянно прижимая поднос к груди, благо уже все на стол поставил, — Ли Шу, проследи, чтобы Старейшина Сяо съел весь зелёный суп да потом лёг спать. Понял? — Понял, эээ… — Мастер Хэ, — подсказал Сяо Чен. — Понял, Мастер Хэ, — кивнул мальчик, вежливо кланясь. — Надеюсь, в следующий раз, ты хоть немного веса наберёшь, — напоследок пригрозил указательным пальцем третьему. — Конечно-конечно, — раздраженно бросил заклинатель в ответ, подавив в себе желание закатить глаза. Его слова никак не умерили недоверие лекаря, однако, некоторое время посомневавшись, он все же заставил себя убрать мешок за спину. В комнате раздался его тяжелый вздох: — Если ты больше ничего не хочешь обсудить, то мне пора. Я несказанно… рад… — Почти шёпотом выдавил из себя, кланяясь, — что тебе уже лучше. Понадобится что-то еще, ты знаешь где меня искать. Или хотя бы пошли кого-нибудь. Не будь безрассудным. Это… Это уже второй человек за день, который говорит Сяо Чену подобную фразу. Неужели он настолько плохо выглядит в чужих глазах? Ну тогда не удивительно, что Ли Шу был так взволнован встречей. — Спасибо, Мастер Хэ, обязательно загляну, — с нескрываемой усмешкой воскликнул в спину третий старейшина, тоже поднялся и чуть поклонился, сложив руки в кулак перед собой. — Увидимся на совете завтра! Хэ Лань в ответ лишь презрительно прыснул и поспешно удалился. Лишь когда раздался звук захлопнувшейся двери, Третий старейшина Сяо наконец позволил себе расслабленно выдохнуть и снова упасть вниз. Диалог между ними вышел сухим и очень уж быстрым: Хэ Лань поспешно слинял, явно не собираясь оставаться с ним наедине дольше положенного. А все потому, что Сяо Чен вечно перечит ему, когда тот проявляет свою заботу. — Просто сумасшедший день какой-то, — пробормотал мужчина себе под нос да замахал веером, улегшись прямо на пол. Он ужасно устал. За эти дни столько навалилось, что мозг просто отказывал обрабатывать информацию. С одной стороны такое поведение Хэ Ланя, его скорый уход, было несомненным плюсом в настоящий момент, так как Чен несколько потерял контроль над ситуацией… Он почти сказал то, о чём мог пожалеть. Благо, его прервали. Прервали. И тут до него дошло. Со всеми этими переживаниями, накопившимися за столь короткий срок, или, может, потому что он привык постоянно быть один в этом доме с ухода Сяо Мо в странствие, третий не сразу понял, что Ли Шу до сих пор находится в гостиной! Теперь демоненок со странным выражением лица разглядывал его развалившегося на полу в одном нижнем белье. Замерев, заклинатель перевел испуганный взгляд на застывшего мальчика и лишь силой сдержал едва не сорвавшийся с его губ истеричный смех, когда на глаза уже наплыла пелена. Он совсем забыл о Ли Шу! Который раз он уже так подставляется перед этим мальчиком? Уже можно не считать! Ниже падать не куда! Образ неприступного, элегантного старейшины, которого боятся все в ордене только что был окончательно разрушен. И это произошло всего лишь спустя несколько часов после возвращения из ада. Чёртов Хэ Лань! Из-за него случился самый глупый провал из всех, что когда-либо происходил с ним! Сяо Чен был готов поставить на это свой дорогой веер! Кстати, о веере. — Ли Шу! — воскликнул третий, поднявшись на локтях. Мальчик вздрогнул, испуганно смотря на него. — Я же совсем забыл о наказании! — Теперь демоненок смотрел на него с самым настоящим ужасом, сжавшись. — Значит, всё-таки выгоните? — пискнул он. — Нет, я не о том, — заклинатель повертел перед мальчиком закрытым веером. Улыбка расцвела на его лице, когда увидел в глазах ребенка узнавание, — тебе было велено беречь его как зеницу ока, а ты отдал первому встречному. Твоё наказание — принеси мне с погреба кувшин с саке. — Улыбка украсила слегка бледные губы мужчины, пока глаза искрились хитрым азартом. — А завтра мы с тобой пойдём после собрания на гору мечей. Проверим, есть ли в тебе уже духовная энергия от таблеток и заодно приобретёшь меч. Зажмуртвшийся Ли Шу, потрясённый уставился на старейшину. Тот подмигнул ему, веером погоняя в воздухе. Немного постояв, мальчик явно решил, что это наказание лучше, чем отрезать свои волосы или ещё что мог придумать этот дьявольский человек. Правда, он не особо надеялся на получение меча. Для демона духовный меч не более чем мечта. Но возразить не посмел. Усмехнувшись, Ли Шу пошёл за саке.