«Моя боль — это только моя боль. Она никогда и никого не интересовала, так всегда было и так всегда будет. Она останется только со мной».
Эрик Гарвельт, «Вера изгоев».
***
— Вторая новость, которую я вынужден сообщить… — мужчина сделал небольшую паузу, собираясь с мыслями. Он перевёл взгляд своих карих глаз на Джисона. — Сегодня утром нашли тело погибшей женщины. Это твоя мать, Хан, — студента словно обухом ударили по голове. На лице парня не дрогнул ни один мускул. Сначала он не поверил в услышанное, думал, что это какая-то глупая игра воображения или слуховая галлюцинация. Три пары обеспокоенных глаз были устремлены на него, подтверждая правдивость сказанных слов. — Как? — еле слышно произнёс Джисон. — Вскрытие ещё не проводилось, не могу сказать. Необходимо твоё присутствие… — всё это время глаза Минхо были устремлены в пол. Следователю не хватало мужества, чтобы посмотреть на студента хотя бы на пару секунд. — Если хочешь, я могу поехать с тобой, — тихо предложил Хонджун, блондин взял Хана за руку, пытаясь дать другу хоть каплю поддержки и сочувствия. — Нет, спасибо, — махнул головой шатен. Он медленно поднялся с места, прихватив с собой вещи. — Извините… — Джисон поспешно покланялся и покинул помещение, оставив после себя скорбную атмосферу. Некоторое время оставшиеся в аудитории сохраняли безмолвие. Каждый был погружён в собственные мысли, каждый вспоминал свою потерю, вновь погружаясь в чёрную полосу своей жизни. Хану было тяжело, несомненно. Они понимали нежелание парня показывать какие-то эмоции перед посторонними людьми. — Ты будешь рассматривать это дело? — прервал затянувшуюся тишину профессор Пак. Следователь задумчиво уставился в окно, обдумывая все известные ему факты. — Не знаю ещё, — Ли потянулся за выстраданным рефератом, складывая пополам его ровные листы. — Всё зависит от причины смерти, — Минхо повернулся в сторону историка. — Ты сможешь подменить меня на следующей паре? — Да, конечно, — Сонхва понимающе закивал головой. Он уже знал ход мыслей своего друга и ему не требовались объяснения. — Простите, что вмешиваюсь, — наконец, подал голос Хонджун. — Следователь Ли, вы уверены, что в экспертизе нет ошибок? — Ким вновь уставился в переданный ему документ. — Насчёт этого… — Минхо потянулся за ручкой и начал быстро записывать какие-то цифры. — Вот, номер Хвана. Все вопросы к нему, — на лице следователя засияла коварная улыбка. — Можешь обращаться к нему в любое время суток, он с радостью ответит на любой твой вопрос. — Но… — Хонджун почувствовал какой-то подвох, только озвучить свои сомнения ему уже было некому. Ли поспешно покинул аудиторию, попрощавшись с историком. — Что ж, мне тоже пора, — профессор поднялся со своего места, потрепав застывшего на месте парня по голове. — Думаю, сейчас тебе стоит поддержать его, — грустная улыбка отразилась на лице мужчины. Ким и сам понимал это. Вот только поддержка других — не самая его сильная сторона. В голове возникла недавняя сцена. — Ну что? — его размышления прервал голос Джисона. — Напарник? С чего начнём? — шатен протянул свою руку Киму. Поколебавшись пару секунд, блондин пожал её. — Вот, другое дело! — широкая улыбка отразилась на лице Хана. — Послушай, я тоже терял близких людей, поэтому понимаю, что ты сейчас чувствуешь, — Джисон на секунду опустил взгляд в пол, а затем вновь посмотрел на своего соседа. Его глаза были полны решимости. — Просто знай — я на твоей стороне. Ты не одинок, Хонджун. — очередная волна слёз подступила к карим глазам блондина. Он не привык слышать такие слова от кого-то. Неужели в этом и был главный смысл дружбы? Прозвучавший в коридоре громкий звонок, вырвал студента из собственных мыслей. Ким не сразу заметил, что остался совершенно один в огромной аудитории. Да, он должен как-то помочь своему другу. Все сомнения сейчас стоит спрятать в далёкий ящик.***
Нет, серьезно, это уже не смешно. У Минхо начинает складываться ощущение, что это он уже несколько лет проработал в морге. Следователь стал таким частым гостем в этом месте, что скоро сможет сам проводить вскрытия и определять по одному только взгляду, какие органы были повреждены и когда именно. От этих мыслей мужчину бросает в дрожь. Было на удивление тихо. Слишком тихо. Ли прошёл вглубь комнаты, приближаясь к пустующему столу судмедэксперта. На столе лежал блокнот Хвана с какими-то набросками. На листе бумаги карандашом был выведен чей-то портрет. Волосы закрывали половину лица изображённого человека. Сложилось ощущение, что художник не закончил свою работу, оставив всё как есть. Определить, кого именно изображал Хван, было невозможно. Выделялось только одно. Глаза. Рисунок выполнен не только обычным чёрным карандашом. Линии вокруг глаз были более хаотичными и красными, практически такими же яркими, как и волосы самого судмедэксперта. Казалось, что человек проливал кровавые слезы, глядя на следователя. Минхо заинтересовано просмотрел содержимое блокнота. Он был полон подобных набросков. На каждом схематично изображались какие-то люди разных возрастов и комплекций. Неизменным оставались лишь красные линии, опоясывающие незнакомцев в случайных, как казалось, местах. Взгляд зацепился за образ мужчины средних лет, он находился в горизонтальном положении, вокруг него вились белые бутоны едва распустившихся подснежников. Минхо нахмурился, в памяти всплыли давно забытые слова Чхве: — На полу валялись пустые банки от лекарственного препарата, но об этом позже. Сама записка торчала из букета подснежников. Странно, на мой взгляд, но может для него это имело какое-то значение, — пожал плечами следователь Чхве. — Да уж, подарок с цветами. Здорово придумал, — осуждающе проговорил Ли. Минхо эта деталь показалась очень странной. Почему в последнее время эти цветы то и дело маячат у него перед глазами? Его друг и раньше занимался довольно необычными вещами, меняя хобби чуть ли не каждый месяц. Но, как правило, следователь был одним из первых, кому судмедэксперт сообщал о своём новом увлечение. Видимо, в этот раз Хван захотел стать художником. Засмотревшись на творение Хенджина, Ли не заметил, как тот подкрался к нему со спины. — Разве мама тебе не говорила, что брать чужие вещи без спроса — плохо? — мужчина забрал блокнот из рук шатена, одаривая его осуждающим взглядом. — Что за дурь ты придумал в этот раз? — многозначительно кивая на сборник набросков, поинтересовался Ли. — Дурь?! Художника обидеть может каждый, а вот если он судебный медик, то следует думать, что говоришь, — Хенджин обернулся и схватил скальпель, разворачивая его острым краем в сторону следователя. Минхо закатил глаза, угрозы красноволосого мало трогали шатена. — Боюсь-боюсь, — он поднял руки в капитулирующем жесте. — Скажи лучше, что там с матерью Хана. Есть смысл браться за это? — Я откуда знаю, стоит или нет? Давать прогнозы — не моя работа, мне за это не платят. Сам думай, — Хван обошёл стол и спрятал свой блокнот в выдвижной ящик. Порылся в многочисленных папках, что перекошенной стопкой лежали на шкафу. — Смерть наступила пятого марта, в промежутке между двумя и тремя часами ночи. Точнее сказать не могу, анализы все будут через пару дней. Однако при первоначальном осмотре удалось определить, что причина смерти — токсическая кардиомиопатия с развитием острой сердечной недостаточности. Говоря простым языком… — Передозировка? — Верно. Неправильно рассчитала дозу. Хотя, признать честно, столько миллиграмм убило бы и слона, не говоря уже о простой женщине. Около 180. Если что, передозировка наступает и при 70, а тут ещё и ряд других факторов… — медик перебрал в руках несколько листов, откладывая в сторону ненужные. — Вот, нашёл, — он бросил беглый взгляд на следователя, что внимал каждому слову. — Помимо наркотического вещества, концентрация алкоголя в крови составила более двух промилле, что соответствует сильной степени опьянения. Сам знаешь, алкоголь и наркотики не очень дружат, тем более, когда у тебя цирроз печени. — Какой стадии? — Второй. Печень увеличилась в размере, кишечник вздулся. Сам, может заметил, кожа желтит немного. Если бы не передоз, всё равно долго бы не прожила. Сомневаюсь, что она лечилась и соблюдала диету, — Хван кинул папку обратно на стол. За время этого короткого отчёта следователь стал мрачнее тучи. — Она регулярно употребляла? — Алкоголь? Думаю да. Вряд ли она поменялась печенью с каким-то алкоголиком, это нецелесообразно, тебе не кажется? — проговорил Хенджин, поправляя очки на переносице. Минхо захотелось что-то кинуть в этого умника. Зачем отказывать себе в таком удовольствии? Следователь схватил со стола судмедэксперта первую попавшуюся ручку и запустил её в сторону Хвана. Попал. — Эй! — Хенджин потирал раненное плечо. — Ладно-ладно, понял я! Знаешь, я не указывал это в конечном отчёте, но она не похожа на конченную наркоманку. У них же обычно на коже появляются покраснения и следы расчёсываний, гиперемия, от постоянных внутривенных инъекций. Здесь ничего подобного не было. Вены на руках чистые, на ногах тоже. Один след только смог найти, и то он какой-то странный. Слишком уж аккуратный, а она, на минуточку, была в сильном алкогольном опьянении. — То есть, ты хочешь сказать, что она не сама это сделала? — решил уточнить следователь. В ответ на эту реплику Хван шлёпнул себя ладонью по лбу. — Я такого не говорил! — возмущался судмедэксперт. — Но ты намекнул. — Я не намекал! Я говорю факты, как именно их интерпретировать — решать тебе, — Хенджин уставился на шатена, уперев руки в бока. — Что-то в последнее время слишком часто твой город всплывает в делах всяких, — следователь пробежался глазами по личным данным погибшей женщины. — Это странно, не находишь? — Минхо многозначительно повёл бровью. Слишком много подозрительных случайностей, подобный расклад ему совсем не нравился. — Сам знаешь, что это за район. Помню, лет десять назад, гремело дело одно: алкаш по пьяни сына своего зарезал. Я там не жил уже, учился. Мама звонила, рассказывала. Все тогда в шоке были. У нас тогда после этого дела даже участковый сменился. Поэтому нечему удивляться, — мужчина развёл руками. Ли нахмурился, какая-то знакомая ситуация. Кван Сумин. Всё снова приводит к этому человеку. — А ты не помнишь имя этого участкового? Или мальчика? — Минхо попытался ухватиться за нить, которая могла бы в дальнейшем привести его к разгадке. Дальнейший ответ судебного медика оставил шатена с гнетущем чувством неудовлетворённости. Он не помнил никаких имён. Одно лишь казалось следователю очевидным: Сумин и мать Хана как-то связаны, осталось выяснить, как именно.***
Тяжёлый день медленно перешёл в не менее сложный вечер. Джисон бессмысленно слонялся по знакомым и не очень улицам города. Телефон то и дело разрывался от входящих сообщений и звонков. Новости расходятся очень быстро, особенно плохие. Каждый знакомый считал своим долгом отправить бестолковое сообщение с соболезнованиями, пожелания держаться молодцом и всё в этом духе. Хана откровенно тошнило от этого. Недавняя встреча с матерью отзывалась в груди сильной болью. Они не виделись много лет, даже не знали ничего о жизнях друг друга. Кто же мог знать, что всё обернётся именно таким образом? С процедурой опознания Джисону пришлось столкнуться впервые. Побелевшее лицо этой женщины, казалось отпечаталось на обратной стороне век. Как теперь избавиться от её образа? Сколько времени должно пройти для этого? Ноги привели Хана к общежитию. Он бездумно поднялся на нужный этаж и отомкнул дверь, параллельно прислушиваясь к каждому шороху. Шатен молился про себя, надеясь, что Ким всё ещё не вернулся. Хотелось побыть одному, посидеть в тишине, подумать, что делать дальше. Джисон был в полной заднице. Парень предполагал, что рано или поздно подобный образ жизни сыграет с ней злую шутку. Он даже думал, что будет делать, если это случится. Но когда это произошло в реальности, он почувствовал себя растерянным ребёнком, неспособным предпринять что-либо. — Ты ломала мою жизнь, когда была жива… — парень горько хмыкнул. — И продолжаешь это делать, даже после смерти, — он продолжил пролистывать многочисленный сайты ритуальных услуг, ознакамливаясь с их прайсами, пытаясь найти более менее приемлемую для себя цену. Сейчас эта проблема была первостепенной для бедного студента. Несколько часов назад позвонил Чан. Хан думал, что старший начнёт выражать соболезнования, но сильно ошибся. Начальник прекрасно знал, в каких отношениях были эти двое. Тот лишь заверил, что Джисону не стоит сильно переживать насчёт похорон, он поможет всё организовать и оплатить. От кого Чан узнал о случившей ситуации, Хан уточнять не стал. С одной стороны шатен был несказанно рад помощи от старого друга. Голова сейчас шла кругом, он не был уверен, что сможет справиться со всем в одиночку. А с другой стороны, внутренний голос требовал взять ситуацию в свои руки, не полагаясь ни на кого. Нет ничего хуже, чем быть чьим-то должником. Неважно, что речь идёт о Чане, с которым шатен не сможет и без того расплатиться до конца своей жизни. Слёзы застили глаза, они прокладывали влажные дорожки по смуглым щекам парня, стекали по подбородку и оставляли мокрые следы на грубой ткани голубых джинс. Почему все неприятности мира всегда сваливаются на его голову? Почему так? Что он сделал в прошлой жизни, что в этой родился Хан Джисоном? Маленьким мальчиком из провинции, который чудом дожил до своего возраста. Почему каким-то людям всё достается просто так, по праву рождения, а ему всегда приходилось зубами вгрызаться в любую возможность? В последнее время жить становилось всё сложнее и сложнее. Кареглазый мучил себя подобными мыслями долгое время, накручивая до невозможного и так нестабильную психику. — Почему я? Почему со мной? — хотелось кричать, но голос не слушался, из горла вырывался только надрывный шёпот. Вся его жизнь казалась одной сплошной чёрной комнатой, из которой он пытался выбраться. Отчаянно барахтался, боролся с собой и обстоятельствами, бежал навстречу «светлому завтра», но в итоге все дороги приводили обратно в эту чёрную комнату, покинуть которую у него просто не было сил. Внезапно распахнувшаяся дверь прервала бесконечный круг самобичевания, вынуждая парня быстро стереть рукавом свитера оставшиеся слёзы с лица. — О, ты уже вернулся. Привет, — неловко проговорил шатен, старательно избегая зрительного контакта с только что вошедшим в комнату Хонджуном. Не нужно быть Шерлоком, чтобы заметить красные глаза Хана, распухший нос и потерянный взгляд. У Кима сжалось сердце. Невольно он проецировал трагедию друга на себя. Если бы что-то случилось с его матерью… Даже думать страшно. Блондина передёрнуло. Он неуверенной поступью прошёл в комнату и сел возле соседа. Кровать с лёгким скрипом прогнулась под его весом. Блондин достал из-за спины бумажный пакет, из которого доносились аппетитные ароматы свежей выпечки. Живот Джисона отозвался громким урчанием, ещё сильнее смущая и без того разбитого парня. Сегодняшний день прошёлся по Хану, как каток по новому асфальту. Он совершенно забыл о еде, пропустив все приёмы пищи. Когда люди живут вместе, они быстро начинают понимать друг друга без слов. Хонджун оставил соседа наедине с выпечкой, направляясь в сторону электрического чайника. Им предстоял сложный разговор, потому никак нельзя было обойтись без крепкого чёрного сладкого чая, так всегда говорил старший брат блондина. Оба парня занялись делом: один разбирал содержимое пакета, второй заливал кипятком пакетированный чай. Каждый мысленно настраивал себя на нужный лад, прогоняя по кругу возможные вопросы и ответы на них. Монотонные простые действия помогали привести в порядок и голову. — Спрашивать, как ты, будет глупо, да? — начал блондин. Хан согласно кивнул, делая первый глоток из своей кружки с мелкими сколами на ободке. — Я сам не знаю, как я, — Джисон смотрел куда-то в пустоту, — Знаешь, я не виделся с ней… — шатен свёл брови к переносице, что-то подсчитывая в уме. — Около десяти лет, — осознание этого факта обернулось сильным удивлением для самого Хана. — Почему? — Ещё спрашиваешь? — горько усмехнулся парень. — Видел же сам. Столько лет её не волновало где я, как я, жив ли вообще. Деньги кончились — объявилась, — шатену становилось мерзко. — Известна причина смерти? — Суицид, — на выдохе произнёс Хан. — Если точнее, то передозировка, — он увидел непонимание, что исказило лицо Кима, поспешил разъяснить. — Доза, что она себе ввела, была очень высокой. Случайно не перепутаешь. Да и вот что нашли, — Джисон протянул блондину свой мобильник, на котором была открыта фотография. — Предсмертная записка… — пробормотал себе под нос Хонджун.«Дорогой Хани, всем нам однажды придётся расплачиваться за свои грехи. Мой час настал, когда твоя очередь?»
Ким заметно побелел, прочитав эти ужасные слова. Записка совсем не выглядела, как раскаяние. Она больше напоминала угрозу. Что всё это значит? Ким ошарашенно уставился на равнодушного Джисона. — Она никогда не была хорошим человеком, не смотри так, — убирая мобильник в карман, произнёс Хан. — Из-за этой её записки, меня несколько часов держали в допросной, будто я знаю, что она имела ввиду, — Джисон сделал ещё один глоток, прежде чем продолжить говорить. — Я всё понимаю, правда, но передоз? Честно говоря, я ставил на какой-нибудь рак печени или что-то в этом роде. Тут она меня конечно удивила, ничего не скажешь. — Хан, каким бы человеком она не была, это твоя мать, — Ким встретился взглядом с соседом. Слова Хонджуна явно были не по душе его другу, но тот решил промолчать. — У неё ведь не было денег, как же тогда достала наркотик? — Не знаю. Она пьяная в усмерть была, может кто-то из дружков достал, — Джисон начинал вновь злится на всю эту ситуацию. — А до этого она употребляла? И почему вообще осталась в Сеуле? — Хонджун продолжал свой расспрос, чем ещё больше нервировал Хана. — Эй! Сказал же. Не знаю, — голос шатена звучал громче обычного, из-за чего Ким слегка стушевался, осознав, что выбрал не лучшую тактику. — Может и употребляла за те годы, что мы не виделись. — Ладно, прости, — Ким пододвинул ближе к шатену ещё дымящиеся мясные булочки. — Хан, если тебе нужна будет помощь какая, ты можешь обращаться ко мне, — Джисон уже собирался прервать монолог блондина, но тот поднял руку, показывая, что еще не договорил. — Ты единственный поддержал меня в трудную минуту, позволь отплатить тебе тем же. — Триста тысяч вон не завалялось в кармане случайно? — попытался отшутиться Хан. — Триста? Давай тогда уже миллион, что мелочиться, — поддержал его Хонджун. Атмосфера в комнате сменилась на более уютную и дружескую. Что бы не говорил Джисон, но ощущение того, что есть кто-то, кто действительно беспокоится о нем и готов помочь, грело душу Хана. Просидев некоторое время в полной тишине, парни продолжили медленно попивать свой чай и перекидываться беззаботными диалогами. Ким поведал, что нового произошло на парах, какой профессор Пак забавный и что ему не хватало спящего рядом соседа. — Что планируешь делать дальше с делом дяди? — Хан и не подозревал, что его неосознанная попытка перевести разговор в другое русло, разворошит только утихшие внутренние тревоги соседа. — Я поеду завтра в Пусан к прошлому месту жительства семьи, пострадавшей в той потасовке. Следователь Ли нашёл их новый адрес в Сеуле и будет лично беседовать с матерью того мальчика, — Ким погрузился в свои мысли, пытаясь как можно лучше подбирать слова. — Тогда зачем ты поедешь туда? — Хан приподнял правую бровь, доедая уже третью булку. — Мне кажется, в этом деле не всё так просто, вот и хочу как можно подробнее всё узнать… — Хонджун встретился глазами с шатеном. Весь день в голове Кима был один неразрешённый вопрос, который он не решался задать ранее. — Джисон, — услышав своё имя, Хан невольно напрягся. — Что? — Ты точно не брал часы в руки? Может, когда мы их только нашли, или случайно зацепил, когда упал? — блондин всеми силами пытался найти оправдание обнаруженным отпечаткам Хана. Вот только, как бы он не прокручивал всё в своей голове, эту деталь Ким никак не мог вспомнить. — Не брал. И случайно не цеплял, — вопрос Хонджуна смутил парня. — Ты же сам их сразу спрятал, я даже не знал, где они лежат у тебя. Да и зачем они мне? — Откуда тогда там твои отпечатки, Хан? — произнесённые слова, словно громом, пронеслись по комнате. Хонджун проклинал себя, за то, что так в лоб высказал свои размышления. Его сосед только что узнал о смерти своей матери, а тут ещё он со своими проблемами. — Ты что, подозреваешь меня? — Хан издал нервный смешок. — Серьёзно? — шатен устремил яростный взгляд на своего соседа. Теперь было не до шуток. — Нет! Я не обвиняю тебя! — поспешил заверить его блондин, вот только бомба замедленного действия уже начала свой отсчёт. — Слушай, а может по такой логике, я и мать свою прибил? — Джисон сильнее сжал потрёпанную кружку в руке. — Что? Нет, я не это… — не успел Ким и договорить, как несчастная посуда треснула окончательно, оставшись в руке Хана. — А что, всё указывает на меня, да? — Джисон словно не замечал впившиеся в его руку осколки. — Я ведь оттолкнул её, ты сам видел. И в записке моё имя, вот так совпадение, — Хонджун ещё никогда не видел своего соседа в таком гневе. Он настолько был погружён в свою злость и боль, что все внешние факторы просто перестали оказывать на него влияние. Становилось страшно за физическое и психическое состояние друга. — Хан! У тебя кровь течёт! — Ким вскочил со своего места, приближаясь к застывшему на месте шатену. Остатки горячего чая уже растеклись по столу и приобрели алый оттенок от капающей на них крови. — Ты не обжёгся? Отпусти ты уже эти осколки! — Хонджун попытался раскрыть сжавшийся кулак Джисона, но тот лишь оттолкнул его от себя. — Знаешь, а я ведь решил, что мне повезло, — Хан медленно поднялся со стула, рассматривая повреждённую руку. — Что я нашёл настоящего друга, — слова шатена заставили сердце Кима сжаться от боли. Хонджун попытался сделать шаг в сторону Джисона, однако, взгляд чёрных глаз заполненных скорбью, приковали его к месту. — Хан, я правда не обвиняю тебя, — еле слышно произнёс блондин. — Это какая-то ошибка, я разберусь с этим, обещаю, — вот только слова парня уже не долетали до ушей Джисона. В голове снова звучал шум, пульс заметно ускорился и рука начала пульсировать от накатившей боли. Не произнеся больше ни слова, Хан покинул комнату, прихватив с собой только куртку. Сломанная чашка и кровавые осколки были раскиданы по столу. Как только за ним закрылась дверь, Хонджун опустился на пол. Ноги больше не держали его. — Что я наделал? — Ким запустил руку волосы. В голове крутилось слишком много мыслей. Только в одном парень был уверен — нельзя отпускать Джисона в таком состоянии одного посреди ночи. Подорвавшись с места, Хонджун за доли секунды пролетел лестничные пролёты. Резко распахнув дверь, ведущую на улицу, Ким намеревался и дальше бежать, сломя голову. Вот только ледяные капли, опустившиеся на его лицо, остудили парня. Из-за сильного дождя, было сложно разглядеть что-то дальше своего носа. Пробежав вперед ещё пару метров, Хонджун остановился на месте. Под проливным дождём парень уже промок почти до нитки. Однако это беспокоило его сейчас в последнюю очередь. Хана нигде не было видно, словно он испарился. Побег от друга не означает побег от самого себя. Как бы долго Хан ни шёл, стирая ноги в кровь, найти место, где можно обрести покой, не получалось. Мог ли он вообще рассчитывать на то, чтобы вернуть себе это самое душевное равновесие? Раненная рука неприятно пульсировала. Парень промок насквозь, наспех захваченная куртка не могла спасти его от этой участи. Безжалостный дождь хлестал по щекам, освежая, возвращая к реальности, не давая нырнуть в пучину отчаяния с головой. Джисон замедлился, больше не срывался на бег. Хонджун вряд ли попытается вернуть его обратно. Их дружба умерла, так и не успев окрепнуть. Парень попытался восстановить сбившееся дыхание. Тихие всхлипы вплетались в громогласный шум дождя, превращаясь в музыку разбитой души. Как жить дальше? За этот день данный вопрос прозвучал в голове шатена неприличное количество раз. Если верить, что жизнь преподносит нам только те испытания, которые мы можем преодолеть, то сегодня Хан получил все трудности авансом. — Что ещё должно произойти?! — крикнул он в пустоту. Он медленно плёлся вперёд, не разбирая дороги и направления. — Может, меня переедет грузовик? — юноша невесело хмыкнул. — Тогда хотя бы всё это закончится, — он опустился на землю. Сел, подтянув колени к груди, опустил на них голову. Джисона совсем не волновал ледяной проливной дождь, его не беспокоила кровь, что продолжала сочиться из порезанной руки. Он был полностью равнодушен ко всему, что его окружало. Посиневшие от холода искусанные губы еле двигались, когда парень бормотал что-то неразборчивое себе под нос. Он был на грани бреда. Хонджун был прав, оставлять Хана одного в таком состоянии было в корне неправильно. Юноша сел прямо посреди дороги, когда вокруг было не видно ни зги. Радовало лишь одно, машин сейчас практически не было.***
В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выгонит. А вот Пак Джинён с чистой совестью распрощался с несносным работничком, выставив того за дверь своего дома. Минхо, конечно, предполагал, что будет сложно убедить начальство дать ему новую работу. Услышав заключения следователя касательно двух дел, Пак Джинён чуть не расплакался, то ли от смеха, то ли от абсурдности умозаключений Ли. Просидев весь день в отделе и маяча перед глазами начальника, Минхо не был намерен отступать, потому и направился следом за ним вплоть до самого дома. Да, давненько следователь не слышал в свою сторону такого количества нецензурной брани. После очередной угрозы увольнения, которая даже не заставила дёрнуться ни один мускул на лице Ли, Пак Джинён всё же сдался, пожелав сотруднику успеха в «построении воздушных замков». На самом деле, даже если бы Минхо услышал отказ, он всё равно начал бы расследование, только менее официально. На заднем сидении его машины уже лежало несколько папок с фотографиями жертв и заключениями. У Ли не было привычки слоняться без дела, поэтому, проведя целый день в отделе, он уже начал собирать всю имеющуюся на данный момент информацию и накидывать дальнейший план действий. Следователь даже договорился о встрече с матерью погибшего десять лет назад мальчика и переговорил с Хонджуном. Рвение Кима слегка настораживало Ли. Минхо уважал такое стремление в других людях, и, если быть откровенными, именно Хонджун первым заметил что-то неладное в смерти своего дяди. Но следователь помнил главное правило: не стоит впутывать в такие вещи гражданских. Однако попытки переубедить парня увенчались полным провалом. Потому мужчина решил пойти на компромисс, разрешив Киму съездить в Пусан, чтобы узнать «как можно больше» от местных жителей. Правда, он не упомянул о том, что с ним поедет профессор Пак, которого пришлось слишком долго уговаривать. Историк согласился только после того, как Минхо пообещал купить ему новенький набор «Лего». Порой хорошо знать слабости своих друзей. Добраться до дома в такую погоду — то ещё испытание. На улицах было пусто. Можно сосчитать на пальцах проезжающие мимо машины. Только один автомобиль не давал покоя следователю. Чёрный кроссовер уже на протяжении десяти минут ехал по пятам за мужчиной. Совпадение или преследование? Чтобы проверить второй вариант, Минхо резко свернул между зданиями и затормозил. Никого. «Так и параноиком можно стать», — тяжело вздохнув, следователь вновь завёл свой внедорожник. Последние дни следователя не покидало чувство преследования. Возможно, виной тому стала вечная подозрительность мужчины. Он устало потёр глаза, переключил музыку на более спокойную мелодию. Шатен вырулил из закоулка, возвращаясь на главную дорогу. Ехать приходилось очень медленно, ориентируясь практически на ощупь. Дождь лил стеной, не утихая ни на миг. «Не хватало ещё сбить кого-то», — не успела эта мысль закрепиться в голове мужчины, как прямо на дороге возник парень в чёрной куртке. Казалось, что тот появился из ниоткуда. Резко ударив по тормозам, Минхо успел избежать столкновения. Вот только юноша, приземлившись от неожиданности прямо на мокрый асфальт, ошарашенно осматривал, остановившуюся практически перед самым его носом, машину. Следователь выскочил из машины, направляясь в сторону застывшего парня. Не хватало ему влезть в ещё большие неприятности. Из-за усилившегося дождя мужчина так и не смог рассмотреть лица юноши, которого чуть не сбил. Поэтому, приблизившись к нему, Минхо и сам был готов осесть на асфальт. — Хан Джисон! Какого хрена ты здесь делаешь посреди дороги! — наверное, это был первый раз, когда Хан увидел настоящий гнев в лице следователя. Однако его голос звучал совсем не устрашающе, скорее обеспокоенно. — Вставай, если не хочешь ещё больше тут промокнуть, — Минхо подхватил юношу под руку, резко поднимая того на ноги. В глаза мужчине сразу бросилась струя крови, которая медленно стекала с пальцев Хана. — Я сам могу, — Джисон попытался оттолкнуть от себя следователя, на что тот ещё крепче сжал его предплечье. — Эй! Я тут вообще-то пострадавший! Можно нежнее хотя бы! — Хан недовольно повернулся лицом к лицу с Минхо. Мужчина уже казался не таким взбешённым, как раньше. Зрительный контакт продлился недолго, потому что уже через пару секунд Джисона затолкали на переднее сиденье машины. Первым делом следователь начал рыться в бардачке, пытаясь отыскать там аптечку. Хан, в это время, просто молча рассматривал мужчину, наблюдая за каждым его действием. Капли дождя стекали с лица Минхо по его шее. Движения следователя, на удивление, успокаивающе действовали на парня. От прежнего шума в голове не осталось и следа. Из оцепенения Джисона вывела холодная рука, обхватившее его запястье. — И как ты умудрился так? Даже не пытайся обвинить меня в этом, поранился ты точно до нашей встречи, — Ли принялся обрабатывать царапины на руке юноши, на что Хан издал недовольное шипение. — Кружку разбил случайно, за новой шёл, — Джисон вновь принялся рассматривать профиль мужчины. Длинные ресницы слегка подрагивали под сосредоточенным взглядом. Брови то и дело хмурились, когда следователь начинал обрабатывать всё новые раны. — В другой район шёл? В двенадцать часов ночи? — проговорил Минхо, обматывая бинтом руку Хана. — Проветриться захотел, погода отличная, — мужчина приподнял бровь, всматриваясь в лицо парня. — Ты головой ударился? В больницу поедем? — Минхо слегка сжал руку юноши. На что тот слегка усмехнулся. — Ударился, — Джисон наигранно схватился другой рукой за голову. — О вашу машину! Так раскалывается ужасно… — Хан состроил самый болезненный вид, на который был только способен. — Компенсацию выплатите? — Шутишь. Здоров, значит, — Минхо потянулся к ключу зажигания и повернул его, заводя свой внедорожник. — Тебя к общежитию отвезти? — Нет, — резко отрезал Джисон. — Довезите до ближайшего круглосуточного магазина, — следователь нахмурился. — В самом деле, кружку решил купить? — тронувшись с места, проговорил Минхо. — Хочется выпить, — Хан повернул голову в сторону мужчины. Слова парня слегка шокировали его, однако Ли всем своим видом пытался скрыть это. — Составите мне компанию? — Ты ведь не пьёшь, — Минхо прищуренным взглядом покосился на Джисона. — Мне кажется, это самый лучший способ помянуть мать-алкоголичку. Вы так не думаете? — ответа Хан так и не услышал. Однако уже через десять минут машина остановилась у небольшого магазинчика. Приказав сидеть на месте, Минхо оставил Джисона одного в машине. Тишина вновь ударила по голове. Слишком много всего произошло за один только день. Порой Хан всерьёз задумывается над тем, чтобы сходить к какой-нибудь гадалке и выяснить, нет ли на нём родового проклятия. Однако вновь погрузиться в свои мысли Джисону не удалось. Уже через минуту следователь сел за руль и протянул Хану грелку и стакан с горячим чаем. — Компенсация, — это всё, что он ответил на удивлённый взгляд Хана. Включив радио, Минхо сосредоточился на дороге. Тепло медленно разлилось в груди Джисона. Он даже не замечал до этого, как сильно замёрз. Удобнее расположившись в сиденье, Хан принялся медленно потягивать горячий чай, наслаждаясь комфортной тишиной, прерываемой только звуками заедающей песни. Хотелось как можно дольше оставаться в такой обстановке, где единственной проблемой было то, что напиток уже заканчивался. До дома следователя они добрались быстрее, чем того хотелось бы. Оставив машину на подземной парковке, Хан проследовал за мужчиной к лифту. Здание, где проживал следователь, очевидно, было пусть и не одним из самых лучших, но и точно не похоже на те многоэтажки, к которым так привык Джисон. Выйдя из лифта, взору парня открылся освещённый коридор с широким окном. В углу стояло несколько растений, за которыми хорошо ухаживали. К этому времени следователь уже открыл дверь в свою квартиру. — Зайдёшь или тут тебя оставить? — Минхо скрестил руки на груди, дожидаясь реакции юноши. Хан быстро прошмыгнул внутрь, не дожидаясь хозяина дома. Тяжело вздохнув, следователь зашёл следом, закрывая за собой дверь. Пройдя в просторный зал, Хан ещё больше удивился. Квартира была обставлена минимальным количеством вещей, но за каждой из них стояла своя история. На сером диване красовалась причудливая подушка в виде кальмара. Напротив него стоял круглый стеклянный столик, на котором лежали какие-то документы. Позади дивана была небольшая перегородка, отделяющая зал от кухни, где располагались только необходимые для готовки вещи. В целом, интерьер всей квартиры был выполнен в бело-серых тонах, плавно переходящих в древесный цвет паркета. Обернувшись, Джисон заметил две соседние двери, ведущие в ванную комнату и туалет. Сам же хозяин дома проследовал дальше по коридору, по всей видимости, в свою спальню. Хан заметил небольшой книжный шкаф в углу комнаты. Приблизившись к нему, парень обнаружил на одной из полок многочисленные фотографии, стоящие среди комнатных растений. Джисон неосознанно улыбнулся открывшейся находке. На снимках юноша узнал судмедэксперта, владельца кафе и профессора Пака, стоящего рядом с девушкой. Рядом красовалась фотография рыжего кота. «Не такой уж ты и суровый, да?», — Хан потянулся к семейной фотографии следователя. — Это мои родители, — Джисон почувствовал мягкое дыхание рядом со своим ухом. От неожиданности он чуть не выронил рамку, однако следователь аккуратно перехватил её из рук юноши. — Вот, — мужчина протянул ему сменную одежду и полотенце. — Сходи в душ и переоденься. — Так и до инфаркта довести можно! — Хан развернулся лицом к мужчине. — Вы и сами промокли. — Джисон выхватил полотенце и опустил его на голову следователю, ероша волосы мужчины. Глаза Ли недовольно прищурились, отчего Хан захотел протереть и их, но был остановлен. Мужчина перехватил запястье юноши. В этот момент сердце Джисона сделало кульбит. — Так, а где взять другое полотенце? — затараторил Хан, освобождая свою руку и отворачиваясь от пристального взора Минхо. — В ванной? Ай, сам найду, ладно. Горячий душ действительно помог расслабиться и согреться. Хану даже не хотелось вылезать из кабинки. От горячей воды кожа раскраснелась, шатен усиленно скрёб её, распределяя по телу мятный гель для душа. Вслед за пальцами оставались алые следы. Джисону хотелось стереть с себя события этого мерзкого дня. Однако мысль о том, что в соседней комнате его ждёт следователь Ли, заставила парня быстро надеть свежую одежду и вернуться в зал. Вещи ему подошли как родные. Футболка с забавным принтом кота заставила Хана улыбнуться. Минхо тоже переоделся в домашнюю одежду и что-то мирно нарезал в кухне. На столе стояла бутылка соджу, в белом свете ламп поблёскивали две рюмки. — Извини конечно, но у меня есть только рамён и кимчи, — проговорил следователь выгружая дымящиеся тарелки. — Садись давай. — В такой квартире есть рамён — просто преступление какое-то! — усевшись, Хан сразу же потянулся за палочками для еды. — Спасибо! И приятного аппетита! — Минхо сложил перед собой руки и опустил на них лицо, выжидающе поглядывая в сторону Джисона. — Ну что? Расскажешь, что случилось? — Что случилось? Мать умерла, ты кстати мне об этом и сообщил, — Хан и сам не заметил, как стал неформально обращаться к мужчине. — Я не об этом. Почему ты не вернулся в общежитие? — следователь потянулся к бутылке соджу. — Почему? — Хан на секунду задумался над своим ответом. А ведь и правда, почему он так сильно вспылил из-за разговора с Хонджуном? Его не обвиняли, лишь задали логичный вопрос. Он и сам бы поинтересовался, будь он на месте Кима. Вот только осознание пришло к Джисону слишком поздно. Хан весь день был подвержен влиянию резких эмоций, вот и не смог здраво оценить ситуацию и спокойно поговорить с соседом. — Я… Не знаю… — смог выдавить из себя студент. — Слишком много всего навалилось. Сначала смерть дяди Хонджуна, теперь и моя мать, — глаза Хана предательски защипали. — Я просто устал, — парень упёрся лбом в столешницу, пряча поплывший взгляд от пытливого следователя. — Знаешь, что я обычно делаю, когда понимаю, что не справляюсь с эмоциями? — размешивая рамён в собственной тарелки проговорил мужчина. — Что? — Джисон внимательно ловил каждое слово Ли, каждый его жест. — Уезжаю в какую-нибудь глубинку и мирно рыбачу в полном одиночестве, — Минхо пожал плечами, закинул в рот порцию лапши. — Каждому из нас время от времени требуется пауза. У всех свои способы восстановления сил: кому-то нужно выговориться и поделиться своими переживаниями, а кому-то — погрузиться в занятие, которое обычно приносит удовольствие, — мужчина взял в руки бутылку, прокручивая крышку добавил: — Это нормально, быть сломленным и потерянным. Тебе нужно отыскать свой способ справляться с этим, Хан. — Легко сказать. Я дышать не всегда успеваю, не то чтобы хобби какое-то заиметь, — парень взглянул на следователя одним глазком. Минхо выглядел до неприличия уютно и мягко. Коричневые волосы, немного отросшие, пушились во все стороны после влажной погоды. Помятая футболка полностью скрывала контуры подтянутой фигуры. От мужчины пахло теплом и заботой. — Расскажешь о себе? — Ли мягко направлял разговор с юношей в нужное русло. Он прекрасно видел, как горячий душ и расслабленная обстановка разморили ранее напряжённого Джисона, потому Минхо слегка ткнул парня в щёку, вынуждая проснуться. — Чан после этого вопроса обычно на уши подсаживается, — весело хмыкнул Хан, вспоминая своего начальника, а по совместительству и старого друга. Карие глаза пристально следили за руками следователя, что ловко разливали прозрачную жидкость по натёртым рюмкам. — Не вспоминай чёрта, — возмутился следователь. Всю свою жизнь Джисон был счастливым обладателем лица с субтитрами, поэтому Ли быстро уловил непонимание юноши, тихо посмеялся. — Твой приятель не такой простой, каким хочет казаться, — взгляд Хана быстро переменился. Если раньше парень был озадачен, то сейчас он обратился в злого хомяка, способного растерзать лишь за одно нелицеприятное слово в адрес своего начальника. — Что ты хочешь этим сказать? — Джисон направил одну из палочек для еды в сторону следователя, усиленно делая вид, что это смертельное оружие. У Минхо тем временем проснулось очень сильное дежавю. Слишком часто ему угрожают в последнее время. Он поднял руки, капитулируя перед озлобленным младшим. — Ничего. Просто неверно подобрал выражение. Успокойся, — он продолжал держать руки поднятыми. — Опусти палочку на место и никто не пострадает! — следователь выпучил глаза, стараясь казаться максимально суровым и угрожающим. — Нет, раз уж сказал «а», говори «б», — Хан не из тех, кто легко отступает. Минхо закатил глаза, да так сильно, что Джисон испугался, как бы они не остались в таком положении на веки вечные. — Проходил у нас свидетелем по многим делам. Больше ничего сказать не могу, — после секундной тишины он добавил: — Почему ты вообще начал говорить неформально?! У нас большая разница! — глубокий смех Хана пронёсся по комнатам. — Я сижу посреди ночи у тебя на кухне, в твоей одежде. До этого мылся твоим гелем в твоём душе. Правда, считаешь, что я должен говорить формально? — Веселье сияло на разрумянившемся лице парня. Ли согласно кивнул. Он всё ещё не видел никакого противоречия, позволяющего Хану говорить со следователем, как со старым другом. — Ладно, хорошо — тяжело вздохнул Джисон. Этот мужчина непробиваем, так просто его не возьмёшь. — Ты так и не ответил на мой вопрос, — напомнил Минхо, аккуратно пододвигая наполненную до краёв рюмку. Хан смотрел на выпивку, как ребёнок на гадюку. — Вам правда интересно услышать что-то обо мне? — бровь парня скептически приподнялась, он то и дело бросал косые взгляды на соджу. — Если спрашиваю, то интересно. Не думал об этом? — Ли обратил внимание юноши на остывший и разбухший рамён. Теперь он не казался таким аппетитным как раньше, но если парень и вправду решится выпить, то не стоит делать это на пустой желудок. — Обещаете не жалеть, если расскажу? — набивая щёки лапшой неуверенно произнёс Хан. Минхо состроил самое серьёзное выражение лица из всех, на которое только был способен. Если потребовалось бы, он был готов заключить с этим парнем клятву на мизинчиках, лишь бы расположить к себе этого несчастного юношу, над которым так безжалостно издевалась судьба. — Разве я похож на человека, который будет жалеть кого-то? — вопрос скорее всего был риторическим, но Джисон не смог удержаться, прыснул со смеха. — Это говорит человек, у которого напольный коврик в ванной в виде собственного кота, — теперь уже Хан закатывал глаза. — С темы не съезжай, — Минхо практически расправился со своей порцией рамёна, однако ощущение сытости до сих пор не пришло. Он потёр собственный живот, стараясь вспомнить, что из съедобного могло заваляться в холодильнике. — Вы уже знаете, что я из Пусана, — начал свою исповедь Джисон. В это время Минхо упорно рылся в подвесных ящиках, пытаясь отыскать закуски. — Отца я никогда не видел. Даже примерно не представляю, кто этот человек. Мать тоже про него не рассказывала. Признаться честно, порой мне казалось, что она сама не знает, кто он, — Хану пришлось замолчать, потому что следователь начал неприлично громко шуршать упаковкой чипсов, пытаясь открыть её, как принято у корейской молодёжи. Для этого нужно было сделать отверстие в центре пачки и разворачивать её по часовой стрелке, таким образом пакет превращался в миску, одним ловким движением руки. Возраст и кривые руки не сопутствовали удачным попыткам. Джисон тяжело выдохнул, устав наблюдать за бесплодными потугами старшего. Вырвал закуску из рук следователя, в миг открыв её, как полагается. На секунду их взгляды пересеклись: Минхо заинтересованный, Хана самодовольный. «Как у него это вышло?» — задался очевидным вопросом Ли. — Ловкость рук и никакого мошенничества, — гордо произнёс вслух парень, будто смог прочитать мысли. — Ах, точно. Как я мог забыть, что ты ещё и карманник, — заулыбался следователь. — Ага, а ещё убийца дядюшек и собственных матерей, но это так, на полставки, — парень потянулся к стопке, что всё это время мирно стояла около него. Следователь закашлялся, когда смысл сказанного донёсся до его ушей и мозга. — Что, прости? — глаза Ли, сейчас очень напоминали монеты в пятьсот вон. Хана бурная реакция мужчины позабавила. — Мне это как глупую шутку или чистосердечное воспринимать? — Чистосердучную шутку, — буркнул юноша, поднося рюмку к губам. Запах алкоголя резко ударил в нос, вызывая сильное отвращение. Рука дрогнула, часть напитка пролилась на столешницу, он разочарованно зашипел, отставляя стопку в сторону. — Ты не договорил. Про отца я понял, а что с матерью? — Минхо прихватил кухонное полотенце, что висело на ручке духового шкафа. Розовое. С котиками. Вытер стол, даже не придавая значения этому жесту, а Хан как заворожённый следил за мужчиной. Сколько бы лет не прошло, шатен всегда будет помнить мамины пьяные визги при любой его оплошности. Они так плотно засели в его мозгу, что никаким огнём не выжечь, никакими силами не выкорчевать. Джисон всегда старался делать всё идеально, лишь бы не огорчить и не потревожить матушку. Однако старания не всегда себя оправдывали, обернувшись в результате для Хана повышенной тревожностью, которую он не мог побороть по сей день. — А с матерью у нас всё отлично. Прекрасные отношения до последнего её вздоха. Она всегда меня поддерживала, заботилась, выручала. Собственно, как и любой чуткий родитель. Готова была последнюю рубаху продать, лишь бы единственный сын ни в чём не нуждался, — откровенная ложь очень легко слетала с губ Джисона. Ни один мускул не дрогнул на лице парня, пока он нёс эту околесицу. Оба знали, что он врёт, издевается над следователем, что так заботливо приютил его. — Паясничаешь, — цепкий взгляд шоколадных глаз видел парня насквозь. Ли встречал таких как этот юноша, причём не раз и не два, гораздо чаще. — Я не заставлял тебя открываться мне. Ты можешь ничего не говорить. Я не задам никаких вопросов, но давай договоримся на берегу, — былая весёлость вмиг испарилась. Следователь не шутил, говорил предельно серьёзно. Стальные нотки явно слышались в его голосе. Ли опёрся о столешницу барной стойки, нависая над Ханом, давя на парня своей аурой и присутствием. — Я очень ценю в людях два качества: честность и чувство юмора. Как ты заметил, сейчас не время шутить, потому прошу тебя, — он перегнулся через стол, бесцеремонно внедряясь в личное пространство Хана. Произнёс полушёпотом, прямо над ухом: — Никогда, слышишь? Никогда не ври мне. Даже шутки ради. Джисон мог поклясться, что чувствовал удары сердца где-то в горле. Пульс подскочил так сильно, будто парень пробежал марафон и никак не мог отдышаться. Этот мужчина в свете тусклых белых кухонных ламп казался нереальным, неземным. Может, его не существует вовсе? Может, это просто злая шутка воспалённого воображения? Хан никак не мог разгадать этого человека. Как Ли мог уместить в себе столько качеств: то он заботливый и чуткий друг, который придёт на помощь в любой ситуации, то он строгий следователь, который может довести до потери сознания одним своим присутствием. Этот человек прекрасен в своей многогранности. Интересно, каким он становится, когда любит кого-то? Шатену очень бы хотелось узнать. — Мать всегда бухала, сколько себя помню. Я жил, считай, беспризорником. Ходил где хотел, делал что хотел. Был полностью предоставлен сам себе. Все мамины попойки проходили у нас дома. Когда был совсем мелким — прятался в комнате, — бесцветный голос вещал о страшных картинах прошлого. — Помню, даже как-то баррикаду построил, чтобы её дружки зайти не смогли, — Джисон хмыкнул, смакуя горечь воспоминаний на языке. — Как подрос, просто из дома уходил. У меня друзья были, два брата. У них дома примерно такая же ситуация была, только отец пил. Ну мы втроём и лазили повсюду. Уроки вместе делали, играли тоже вместе, — всё это время Хан ковырял заусениц, что так неприятно топорщился. Расковырял палец до крови. Всеми силами старался не пересекаться взглядом с мужчиной напротив, боялся увидеть жалость в янтарных глазах. — Потом кое-что случилось, — Хан запрокинул голову, сдерживая непрошенные слёзы. Слишком много он пролил их за этот день. — В общем много воды утекло. Вы были правы тогда, в ресторанчике. Я правда сбежал из дома. Не думал, что по мне так заметно, — он бегло глянул на своё отражение в стекле духового шкафа. — Я сбежал от матери в тринадцать лет. Приехал в Сеул со знакомым полицейским, который знал всю сложившуюся ситуацию. К таким семьям, как моя — часто наведывалась опека. Вот только моя мамаша была прекрасной актрисой, из-за чего и не получалось подловить её, — Хан с грустью усмехнулся. — В Сеуле у меня бабушка жила, я адрес точный не знал, только дом, — шатен шмыгнул носом, всё так же избегая зрительного контакта со следователем. — Короче говоря, я прожил у неё три года. Это было лучшее время в моей жизни. Она заботилась обо мне, пока не умерла. Юноша замолчал. Ему требовалось некоторое время, после того, как он смог выудить из себя это откровение. Об этой истории не знал никто, за исключением Чана, разумеется. Хан хранил воспоминания о доброй старушке, нежно лелея её образ в своём сердце. — Причина смерти? — впервые за долгое время подал голос Ли. — Тромб оторвался. Мне сказали, что со стариками такое случается сплошь и рядом. Я тогда был в школе, её нашла соседка. Они дружили. Меня хотели в приют отдать, пока совершеннолетие не наступит, но я всем сказал, что вернусь к матери. — Соврал? — Соврал. — Как ты решился сбежать из дома? — голос Минхо успокаивал. Джисон сделал над собой усилие, заставив взглянуть на мужчину. Тот выглядел расслабленным, в его глазах читалось обеспокоенность и тревога, но никак не тошнотворное сочувствие. — Дома в очередной раз отмечали что-то, — было видно, как шатену сложно воскрешать в памяти травмирующие события. — У мамы с одним её дружком завязалась потасовка. Они кричали сильнее, чем обычно. Я сначала игнорировал, потом не смог. Вышел из своей комнаты, совершил ошибку. Мужик на мать полез, ей, видимо, это не очень понравилось. Повезло, что он не очень грузный был, невысокий. Тринадцатилетний я заступаться полез, дурак. Думал, ей нужна помощь, — Хан протёр лицо руками, устало вздохнул. — Получил по шее от него и от матери. Она потом долго вопила, что я всё испортил, что ей стыдно из-за меня будет смотреть в глаза приличным людям. К слову, приличными людьми она тогда назвала свою компанию. — Знаешь, обычно я так не делаю, но… — Минхо обошёл барную стойку, что являлась преградой для них на протяжении всего вечера. Молча притянул к себе разбитого парня. Объятия всегда были лучшим способом излечить раненую душу. Хан нуждался в них, как никто иной. Тело Джисона обмякло в крепких руках следователя. Сейчас шатен чувствовал себя в безопасности, сейчас он был дома. Жаль, что этому моменту, как и всему прочему в жизни, было суждено закончиться. — Можешь постоять так ещё немного? — произнёс дрожащий от подступающих рыданий голос. Парень чуть приподнял голову, стараясь увидеть выражение лица Ли. Мужчина тихо рассмеялся, взлохмачивая одной рукой волосы на макушке парня, второй притянул его ещё ближе к себе. — Я не собирался никуда уходить, не переживай, — Минхо медленно поглаживал спину юноши, успокаивая. Хан сам не заметил, как в очередной раз не смог совладать с эмоциями. Видимо сейчас он перешёл черту невозврата, лишившись возможности сдерживаться. Шатен ревел горько и отчаянно, оплакивая своё искалеченное детство, скорбел по исполосованной шрамами юности. Почему судьба так жестока к нему? Следователь молча стоял, крепко обнимая, укачивая. Шептал слова поддержки, говорил что Джисон сильный и со всем справится, он всё сможет и всё преодолеет. — Ты теперь не один, всё наладится. Даю тебе слово. Хан всё слышал, оттого плакал ещё горше. Он хотел верить в это. Боялся быть обманутым в очередной раз, преданным и брошенным. Но как же тяжело жить без какой-нибудь веры. Будь что будет. Парень решил довериться этому мужчине, что до безумия любил котов, рыбалку и честных людей. Он ведь не обманет, точно? Джисон не помнил, сколько времени они провели в этих спасительных объятиях. Он был в коматозном состоянии, что едва ли заметил бы проносящуюся мимо летающую тарелку. Признаться, однажды ему показалось, что следователь робко поцеловал его в макушку. Чего только не придумает воспалённое воображение.***
— Как, вы говорите, звали того мальчика? — Я же уже сто раз говорила тебе! — скрипучий голос старушки больно резал по ушам. — Не помню я! Знаю только, что в том доме живёт Сохи, а там, — она указывала направление своей клюкой. — Раньше жила семья Ян. — Кто такая Сохи? Что можете рассказать про семью Ян? — Хонджун склонился в три погибели, чтобы быть ближе к полуглухой пенсионерке. Пак должен отдать должное, когда этот парнишка задаётся целью, даже стихийное бедствие не сможет его остановить. — Ты Сохи не знаешь? — женщина презрительным взглядом окинула приезжую парочку. — Хотя что это я, по вам сразу видно, что не местные, — пробурчала себе под нос старуха. — Петухи столичные, понацепят на себя цацек, ходят, звенят, как коровы на выпасе. Тьфу, — бабуля искренне верила, что парни не слышат её причитания. — Хотя бы людей постеснялись. Ещё бы за ручки взялись и пошли деревню удивлять. В моё время мерзости этой не было, — женщина медленно ковыляла по прямой просёлочной дороге, брызгая ядом слов во все стороны. — Геи, — старушка выплюнула это слово со всей ненавистью, что могла вместиться в неё. Сонхва еле сдержал смех, услышав её реплики. Хонджун же, в свою очередь, весь побагровел, он уж было собирался взорваться, чтобы высказать старухе пару ласковых, но вовремя вспомнил цель своего визита в Пусан. Затолкал собственную задетую гордость куда подальше, до лучших времён. — Так что там с Сохи? — напомнил юноша. — А что с ней? — бабулька остановилась, рассматривая лицо Кима, будто видит его в первый раз. — Что-то не видно её последнее время. Думаю это дом их виноват. Не хороший он. — она говорила это так, будто делилась чем-то потаённым. — Сначала сын её пропал. Теперь и её не сыскать. — Какая фамилия у этой Сохи? — вмешался в разговор Сонхва, что прежде держался чуть поодаль. — Хан, — быстро ответила старуха. — А сына её как звали? Не Джисон, случаем? — Пак перехватил инициативу допроса. Лицо старухи исказилось внезапным озарением. — Да! Верно говоришь, — энергично закивала она. Историк пересёкся взглядом с Хонджуном. Ким заметно побелел, тревожные мысли то и дело лезли в голову. Неужели Хан тогда соврал и он действительно причастен ко всему этому? Почему все дорожки этого расследования неустанно приводят к одному и тому же человеку? Слишком много совпадений.