Вместе мы едины 1: Распутать узлы

Флаке заговорил с ним через пять минут молчаливой ходьбы. — Ты не под кайфом, — было все, что он сказал. С неба падали снежинки. Асфальт был слишком теплым, так что вместо сугробов образовывались огромные лужи грязи или неприятного вида коричневая жижа, будто из стекла. Тилль пинал ее время от времени. — Ты слишком тихий для того, чтобы быть под кайфом. Тилль засмеялся. О, да, если он был под влиянием опьяняющих субстанций, то бормотал, не останавливаясь. Травы, дорожки, алкоголь — все это приводило к тому, что Тилль испытывал неконтролируемую нужду делиться всем, что происходило на душе. — Нет, я не под кайфом, — признался он, и они продолжили идти молча. Именно поэтому Тилль не стал протестовать, когда Флаке высказался присоединиться. Помимо понимания, Флаке обладал патологической честностью. Конечно, иногда их взгляды на правду расходились. При этом Флаке относился к нему с уважением и принятием. С самого первого дня их знакомства это вселяло в Тилля уверенность в том, что ему можно было доверять. О чем бы они не разговаривали наедине, не становилось предметом общественного обсуждения. Поэтому Тилль особо ценил моменты, проведенные в компании Флаке. Ах, если бы он только знал, что именно было не так! — Я понятия не имею, как это сказать, — наконец, признался он. Флаке посмотрел на него, ожидая продолжения. Тилль попробовал несколько формулировок на вкус, а потом озвучил вслух: — Я знаю, что кто-то из парней врет мне о кое-чем очень важном. Флаке поморщился от холода и шмыгнул носом. — Насколько важном? Тилль беспокойно двинул руками. — С точки зрения масштабов Вселенной — не совсем важном. С точки зрения моих отношений с моими друзьями, смертельно важном. Так что… Понятия не имею. Средней важности, наверное. Флаке поджал губы, переваривая услышанное. Он понимал, что если бы Тилль мог поделиться деталями, то сразу бы сделал это. Своим поведением Флаке только подтверждал свое безграничное терпение. Так что Тилль продолжил: — Один из них узнал кое-что… Довольно личное. И вместо того, чтобы поговорить со мной, или… Просто ничего не делать, он просто… Продолжил, и я думаю… Я думаю, что чувствую себя использованным, — Тилль пихнул камешек от тротуара и посмотрел, как тот исчез на лужайке. Боже, и когда его жизнь успела превратиться в мыльную оперу? В чрезмерно драматичную и нудную мыльную оперу. — Как бы ты чувствовал себя, если бы они рассказали тебе о том, что узнали? — спросил Флаке. Тилль попытался представить себе ситуацию, в которой парни узнали бы про его увлечение. Допустим… Допусти, в комнату входит Шнайдер. Он видит его обнаженным и в маске. Безусловно, любой из них сразу бы понял, что перед ними именно он — не столько по его телосложению или волосам, но совершенно точно по шрамам. Шнайдер понимает, что это он, и… — Думаю… Мне бы было слегка стыдно. Но потом все было бы в порядке. Ничего страшного в этом нет, на самом деле. Это что-то, над чем друзья обычно добродушно смеются, вспоминая об этом. Так что… Так что я не понимаю, почему кто-то решил скрыть от меня то, что ему стало известно. — Кто это был? Тилль пожал плечами и опустил голову. — Я не знаю. Ну… Разве что я точно понимаю, что это не ты, и не Оливер. Флаке произнес длинное «Хм-м-м-м». Тилль посмотрел на него и увидел его сконфуженное лицо. — Я так понимаю, тема довольно чувствительная для тебя, но… Тилль, я не очень понимаю, что ты имеешь в виду. Если ты хочешь, чтобы я помог тебе или хотя бы оказал поддержку, мне нужно услышать немного больше. Грустно вздохнув, Тилль кивнул: — Да. Я понимаю. И… Прости. Я честно понятия не имею, что говорить. Я понятия не имею, что ощущаю. — Как насчет немного контекста? То, что о тебе узнали, может причинить кому-то вред? Стоит ли группе волноваться? — Нет. Все в порядке. Никаких утечек в прессу, ничего такого. Просто… Прочто кое-что очень личное. Флаке зашагал рядом с ним совсем по-другому, как если бы был сыщиком, вышедшим на дело. Он потер руки, добавляя своему виду загадочности. Флаке терпеть не мог холод, но не спешил жаловаться, слишком занятый размышлениями. Так Тилль понял, что все внимание было направленно на него: Флаке никогда не упускал возможности поныть и повозмущаться. — Хм… Получается… Он что-то сделал или что-то узнал? — Полагаю, и то, и другое. — Ну, это мне точно поможет, — Флаке зыркнул на него. Тилль раздраженно вскинул руки в воздух, признавая поражение: — Что ты хочешь, чтобы я тебе сказал? Что один из них заставил меня надеть маску и отымел в задницу? Что ж. Вот, держи. Пожалуйста. Понятия не имею, кто из них это сделал. Я только знаю, что это был кто-то из нас. Флаке резко остановился. — Тилль, погоди. В смысле, остановись, — он схватил Тилля за рукав куртки, — Посмотри на меня. Тилль с трудом оторвал взгляд от земли и тяжело посмотрел Флаке в глаза. — Ты хочешь сказать… — Флаке долго вглядывался в его лицо, — что кто-то тебя изнасиловал? — Нет-нет-нет-нет! Не изнасиловал! Ничего такого! — Тилль покачал головой, а затем прижал ладонь к лицу. Смятение Флаке усилилось, но, по крайней мере, он уже не выглядел таким переживающим. — Тогда какого черта произошло? Я не понимаю. Скажи прямо, хватит ходить вокруг да около. Я же вижу, что тебе нужна помощь. Иначе бы ты вообще со мной не разговаривал. Ну? Тилль тяжко вздохнул. А затем начал рассказывать в деталях события предыдущих нескольких недель. То, как он «скидывал стресс», и то, как, в конце концов, это привело к сексу. И, наконец, к тому, что он нашел ту самую перчатку в мусорке в ванной. Флаке слушал молча. При этом его лицо успевало отразить целый спектр эмоций. — В общем-то, все, — Тилль подвел итог, — и теперь мы здесь, на холоде. Я рассказываю тебе то, что произошло, и что я понятия не имею, что с этим делать, и что я понятия не имею, что должен чувствовать. Флаке моргнул. Его глаза выглядели огромными за линзами очков. Когда он шумно и недовольно выдохнул, то стекла запотели. — Scheiße, — наконец, выдал Флаке свой вердикт. — Воистину Scheiße, — подтвердил Тилль. — И ты точно уверен, что перчатка была той самой? — Да. Я знаю, как выглядит засохшая сперма. Это та же самая перчатка. Флаке поморщился его вульгарности. — Так… Что мы знаем? Мы знаем, что это кто-то из нас, исключая меня, конечно… — И Олли, — добавил Тилль, — вы слишком высокие. — Он был ниже тебя или выше? Тогда можно будет вычеркнуть Шнайдера. — Я не помню. — Тилль. Все, кто остался, не имеют ничего общего в телосложении. — Я знаю! — Тилль огрызнулся, — я же сказал, что мне почти не было позволено смотреть на него, так что… Я же не знал, что мне понадобятся его пропорции! И, вообще, если ты собрался читать мне лекцию о безопасном сексе и прочем, то я понимаю твое беспокойство, но, давай, обойдемся без этого, окей? Как-нибудь в следующий раз. Флаке выставил ладони вперед, принимая поражение. Им обоим было известно, что Тилль уже несколько лет занимался чем-то похожим, и, наверняка, принял бы все необходимые меры безопасности. При этом, Флаке периодически высказывался о том, что свидания на одну ночь и случайный секс требовали более серьезного отношения, но дальше комментариев он никогда не заходил. В конце концов, Тилль был доволен своей сексуальной жизнью, так что остальные волнения могли отойти на второй план. Хотя, к сожалению, его безалаберность в отношении секса возымела обратный эффект. Оставалось надеяться, что таких ситуаций не повторится в будущем. — Ну, так что? — Что «что»? — Тилль продолжил идти, и Флаке последовал за ним. — Что ты планируешь делать дальше? — Я не знаю, — он покачал головой, — Я не хочу запирать всех в одной комнате и спрашивать, кому из них пришло в голову засунуть член мне в зад… — Тилль, пожалуйста, — Флаке недовольно поморщился, — я обойдусь без графического описания. — Ну, извините меня, Герр Лоренц, за то, что мое затруднительное положение поставило Вас в затруднительное положение. В следующий раз, когда я буду искать кого-то, кто бы согласился анонимно отхлестать меня плетью и тростью, пока я обнажен и прикован к полу, я постараюсь убедиться, что это не кто-то из нашей группы, — он кровожадно ухмыльнулся, высказывая все это Флаке в лицо. Тот покраснел, а его уши и вовсе стали пунцовыми. Он несколько раз почти споткнулся на тротуаре. — Ты отвратителен, — буркнул Флаке, — Только потому что тебе плохо, не значит, что ты можешь пытать остальных, окей? — Окей, — Тилль выдохнул с легкостью, и его обещание сорвалось с губ холодным облачком дыма. Они продолжили идти в тишине, каждый думая о чем-то своем. Через несколько кварталов их путь повернул направо, а затем еще направо, и еще раз. Когда они снова оказались перед их лужайкой, Тилль поднял руки вверх, потягиваясь. — Я понятия не имею, что делать, Флаке. — Мне жаль, но у меня тоже нет идей, — Флаке грустил, — Я думал, что смогу помочь, но… Я не думаю, что это в моих силах. — Что бы ты сделал? Флаке фыркнул. Тилль мягко улыбнулся: ему нравилось слышать этот слегка нервный, но веселый звук. — Что бы я сделал? Во-первых, я бы занимался сексом, как обычный человек, — начал он, — я бы пригласил его выпить, поужинать вместе. Потом я бы трахнул его. Потом зависит от того, насколько я пьян. Допустим, очень пьян. Тогда я бы заблевал все вокруг, отключился бы где-то на полу, а утром вызвал бы такси. И каждый, каждый, момент времени я бы перепроверял: это кто-то из нашей шестерки или нет? Тилль тепло засмеялся. — Звучит подозрительно детализировано, Герр Лоренц. — По-другому я и не умею, — Флаке пожал плечами. Они медленно дошли до входной двери. Флаке внимательно посмотрел на Тилля, так же улыбаясь, а потом вдруг стал серьезным. — Слушай… Ты… Ты как будто не сильно волнуешься. Если бы ты проходил через что-то травматичное, ты бы не смог смеяться над этим. Тилль резко пришел в себя. И правда. Прогулка помогла. Тилль знал, что немного свежего воздуха ему не помешало бы. Более того, он больше не ощущал себя таким растерянным, как раньше. — Ты сказал, что тебе понравилось, что между вами происходило. Так что… Сегодня у нас репетиция. Проведи ночь с этой мыслью, и посмотрим, что будет завтра, хорошо? Ты поймешь, что для тебя лучше, я уверен. Может… Может, он даже сам придёт к тебе с признанием? — Да, это бы помогло, — Тилль кивнул, отряхивая ботинки на улице, прежде чем зайти внутрь. — Флаке… Спасибо. Как всегда, ты мне очень помог. — И, как всегда, лучше скопи все благодарности, а затем спой мне об этом, — Флаке закрыл за ними дверь и уставился на еще ботинки в прихожей. — Ага! Пауль дома! Значит, можно сразу идти в студию. Желудок Тилля сделал кульбит. Пауль. Пауль был единственным, с кем они еще не пересеклись. Тилль взволнованно сглотнул и попытался последовать совету Флаке: сфокусироваться на работе, а затем дождаться следующего дня.