Благоразумие

— …и я надеюсь на твоё благоразумие, мальчик мой. Это уверенное «мальчик мой» вызвало противное ощущение. Впрочем, оно же и заставило вспомнить, где, собственно, Ричард сейчас и находится. Вот только причина нахождения здесь так скоро в голову не приходит. Многоуважаемый эр Август вызвал к себе на ужин ещё с пару недель назад. Поначалу Ричард думал, что с лёгкостью сможет проигнорировать сие приглашение. Но кто же знал, что порою абсолютно всё бывает не на твоей стороне. История довольно долгая, если попробовать выразиться в паре слов, то вот вам наказ-совет на будущее: старайтесь получше не попадаться на глаза и узнать раньше о непредсказуемости своих эров. Конечно, характер Алвы никогда не слыл возможностью его предвидеть. Однако с яркой улыбкой отправлять оруженосца в чужие неприятные лапы, делая вид, что совершенно не замечаешь его намёков? Настоящий мерзавец! — Конечно, вы всегда можете на меня положиться. Дежурная улыбочка и блестящие верностью и наивностью глазки — Штанцлер едва ли не плывёт от убеждённости в своей несомненной авторитетности и воспитательных умениях. Если честно, Ричард даже не помнит, о чём был разговор. Скорее всего, тот вновь сетовал о бренности и грешности всей аристократии (естественно всех, кроме его любимого Ричарда, ведь, кто, если не он, сможет направить остальных на путь истинный), затем упомянул матушку и сестёр, вежливо поинтересовался их здравием, вспомнил что-то из истории и, как вишенка на торте, обвинил Рокэ во всех возможных ужасах. Стабильность — залог успеха. — Ох, милый мой, страшно мне за тебя. Собственничество в чужом голосе скребёт по слуху, однако Ричард держится молодцом и лишь старается показать искреннее удивление. — Что-то случилось? — Рокэ Алва случился. Держи всё же своё личико от него подальше. — Но как же? Он мой эр, я не могу его избегать! — всё та же наивность на потеху чужому эго; каждый раз по одному и тому же сценарию, а Штанцлер будто и рад каждый раз вестись. — Я знаю, совесть тебе не позволит против клятвы пойти, но будь осторожен. Этот поганый мерзавец заинтересован в таких… как ты. Раздражение от бессмысленного времяпрепровождения у Августа всё же даёт о себе знать: хочется ядовито вопросить, откуда тот так уверен в своих словах, неужели лично свечку держал. Да уж, кто в таких как он не интересуется-то в этом поганом столичном крысятнике. Надорская невинность и нетронутость, северная краса и очарование, бледность и хрупкость. Ох, как Айрис язвит об этом постоянно. Поэтому Ричарду не надо напоминать каждый раз. Бесспорно, Окделл хотел бы выглядеть в чужих глазах сильнее и увереннее. Но что есть, то есть; надо уметь грамотно использовать данные судьбой ресурсы, а не витать в облаках в обнимку с не возможными в исполнении грёзами. Ричард уже научился не обращать внимания на то, как на самом деле его воспринимают большинство, и просто начал использовать в самых различных целях: завоевать доверие, добиться чего-либо, иногда просто посмеяться с других. На самом деле в роли тупой милой овечки есть и хорошие плюсы: можно легко укрыться в тени, если что-то пойдёт не так, любые подозрения пройдут благополучно мимо. Да и самолюбие можно побаловать: столько голодных взглядов. — Эр Август, — как можно мягче начинает Ричард. «Если бы ты знал, что я давно промахнулся в твоей осторожности», — хочется выкрикнуть и злобно рассмеяться. — Не стоит волноваться по пустякам, меня никто не тронет, — всё же приходится выговорить, отчеканить каждый слог. После секундная пауза и, — Как-никак я под вашей защитой. Смущенная улыбочка, и старик поплыл окончательно. — Я рад это слышать. Конечно, ты рад это слышать. Хлебом не корми, ты бы всю жизнь лесть слушал. Ричард мысленно себя одёргивает. Пора домой. — Пожалуй пойду, эр Август. Уже поздно. — Как пожелаешь, родной, — мужчина встаёт с кресла следом за Ричардом, перехватывает его руки, крепко сжимает ладони Окделла в своих. — Не забывай, что всегда можешь обратиться ко мне. Ричард чувствует, как скоро у него уже закончатся ответные реакции на такие слова. Что же нашло на Штанцлера?

***

Особенно глубокий толчок выбивает из Ричарда громкий стон, граничащий с криком. — Р-р-ро-о-окэ, — Окделл опирается руками о его грудь, едва в силах поднимать себя и насаживаться на член. — Да, юноша? — едкий смешок слышится в его голосе с этим глупым прозвищем. Рокэ до боли впивается пальцами в бёдра, наверняка оставляя синяки. — Зачем ты отправил меня сегодня к Штанцлеру? — наглая ухмылка на устах Ричарда мигом выводит Алву из себя. Рокэ резко сменяет позу, наваливаясь сверху и вбиваясь сильнее, глубже. Ричард только довольно стонет, усмехаясь. — Ещё одно его упоминание в моей постели… — рычит Алва. — Конечно, монсеньёр! — наигранно робко, стыдливо и напуганно протягивает Ричард, наслаждаясь реакцией.