Абсурд побеждает все

Линч швырнул сумку на диван и, не останавливаясь, обратился к Джону: — Складывай сюда камеры! Быстрее! Джон, лениво оглядывая вещь, спросил: — Куда это ты собрался? — Это не я собрался, а мы. У нас новое дело! Джон хотел возразить, что никуда сегодня не собирался. Последние дни тянулись тихо, без происшествий, оттого возвращаться в привычную рутину не хотелось от слова совсем. Но в памяти всплыло воспоминание о дневном происшествии: Как только на почту пришло письмо о каком-то незаурядном призраке, Линч тут же подорвался. Расхаживал из стороны в сторону и моментами бормотал о «невероятно больших деньгах». Впрочем, ему — Джон полностью понимал это — грех было жаловаться. Раз тот, кто вызвал их, платит деньги, и не абы какие, а большие, значит, надо ехать. Он подтянул сумку поближе и методично стал складывать всё, что попадётся под руку. Соль, пара камер, благовония и еще несколько прочих важных вещей, которые в обществе приличные люди не называют, ведь такое, при поимке озлобленного духа, мало чем поможет. Но, шутки ради, Джон решил не выкладывать. Парень быстро накинул на худые плечи морковного цвета рубашку и так же поспешил выйти из дома. Некоторое время он провозился у дверей с ключами. В связке их было сразу десять и все, как один, похожи друг на друга. Он ярко выругался и, расправившись с дверью, направился к заведенной машине. — Ты, — сказал Линч, живо сверкая зелеными глазами, — как раз вовремя! Я собирался рассказывать детали зрителям. — Ну, валяй, — Усаживаясь за водительское кресло, ответил Джон. — Но ведь я тебе… А, впрочем, ладно. Недавно мне на почту написала очень уважаемая дама с просьбой съездить в их родовое поместье в Долине Нищих. Это описание проблемы не отличалось от других таких же, но Джон не сдержался и прыснул в кулак. — Кого-кого? Нищих? Опять нам спать с клопами?! — Эй! Ещё не факт, что мы там спать останемся. Так вот, дама эта очень обеспокоена, говорит, почившая тётя каждую ночь ходит по дому, вещи разбрасывает. Кошмарит, одним словом. И нам, друзья, предстоит разобраться в этом деле. Не прощаюсь! , — Характерный звук и камера прекращает видеоряд, — А главное, Джон, нам заплатят целую кучу денег. — У-у! Да неужели? Мы станем богатыми! Журналист со смешком кивнул, а затем, облокотившись на руку, стал наблюдать за красочными пейзажами. К середине августа солнце остыло и уже не обжигало так сильно, за что стоит сказать огромное спасибо: кожа парня мало того, что быстро краснела, так еще и обгорала с сумасшедшей силой. Это Джону повезло, что он покрывался приятным медным оттенком. Зато теперь можно было спокойно гулять днём. К тому времени, как он начал дремать, машина въехала в нужный район «нехорошего» городка, как напарники его окрестили. И тут настало время удивляться. По всему периметру аллеи располагались высокие особняки и коттеджи. Каждый украшен искусной резьбой, высокими заборами и небольшим садом. В тенистых дворах были слышны шорохи и шёпот, а из окон доносилась приглушенная музыка. Воздух пропитан ароматами цветов и фруктов. По улице прогуливались хорошо одетые люди, улыбаясь прохожим и обмениваясь любезностями. Очевидно, жители этого района жили в комфорте, не ведая о тягостях бытия. На фоне этой картины машина медленно проехала по улице, оставляя за собой следы пыли. Линчу вдруг показалось, что все милые лица, едва осознав, куда они направляются, исказились неприязнью. Его это насторожило, но он старался не подавать виду. — Линч, по-моему, это — не Долина Нищих, — произнес Джон, не отошедший от удивления. — У богатых свои причуды? Тормози, мы, кажется, на месте. Они остановились у ворот дома, который мало чем отличался от других. Разве что, своей мрачноватой атмосферой. Подойдя к двери, Линч вновь включил камеру, и почему-то постучал. Конечно, ему не ответили, но дверь сама по себе отворилась и в лицо дунул сквозной ветер. — Всё выглядит куда лучше, чем я думал… Что ж, время поработать. Эй, приятель, ты где там? , — крикнул он отставшему парню, а сам направился к лестнице. Приняв решение обойти весь первый этаж, Джон быстро осмотрел зал и туалетную комнату, прилегающую к нему, но не обнаружил ничего интересного. Чуть поодаль располагалась небольшая кухонька. Отчего-то она казалась отчуждённее всех предыдущих. Парень слегка помедлил у порога, прежде чем войти. На большом обеденном столе, одиноко лежала грампластинка, с небрежно выцарапанным «Элизабет». Подойдя чуть ближе, он начал всматриваться и уже протянул к ней руку, но кончики пальцев внезапно обдало неприятным холодком, да так, что тот сразу же отпрянул и, шикнув, продолжил осмотр. Всё равно проигрывателя винила рядом не было, да и возьми он её с собой, хозяева дома наверняка бы возмутились. Дальше следовали окна с тяжёлыми портьерами, у стены располагался сервант с новенькой посудой и всякое отсутствие холодильника. А жаль, подумал Джон, голод ведь не тётка. Более не задерживаясь, он поспешил к напарнику. Просторная комната, от пола до потолка увешанная зеркалами, позабавила вошедшего своей странностью. Такая странность несколько терялась на фоне других их приключений, но в душу все-таки запала. Джон осторожно прикоснулся к одному из отражений, чувствуя знакомый холодок под пальцами, и медленно проследовал к фигуре Линча. Отражающиеся в зеркалах, редкие солнечные блики, ложились по фигуре силуэта по центру, будто подсвечивая, вторя каждому его движению сотни раз. Его спокойное лицо, ясно отражающееся в одном из зеркал, переменилось настороженностью. Эванс специально громко выкрикнул что-то забавное, но неуместное, отчего парень с камерой подпрыгнул на месте. –Боже, Джон, прекрати подкрадываться, ну сколько можно уже, а! –Да понял я, понял, успокойся, ха-ха! Ты нашел что-нибудь? — Нет, только камеру не могу установить. Тут совсем некуда, разве что на пол… Или ту кровать, — Небрежно указал на нее и продолжил, — Но там плохой ракурс. — О, во как. У меня тоже ничего. Может пойдем похаваем, а вечером вернемся? — М-м. Сейчас, закончу и по… Вдруг раздался звук за их спинами, заставивший обоих обернуться. Дверь с грохотом закрылась и, спустя мгновенье, перед глазами появилось очертание силуэта женщины. Вся та приятная атмосфера, от теплого переливающегося света, тут же испарилась. Зеркала затрещали, показывая Навь поочередно в каждом. Она двинулась в их сторону, но ее движения, казалось, были сделаны с таким усердием, словно, еще чуть-чуть — и ноги (у нее вообще есть ноги? за белесыми одеяниями не видно) подогнутся, и та свалится наземь. Светлые — что удивительно для призрака — волосы сплошной копной свисали по ее неестественно худому стану и волочились по полу следом. Линч шарил в сумке в поисках благовоний, но те всё никак не находились. Благо, под руку попалась упаковка соли и он ловким движением бросил ее в призрака. Соль — это вообще универсальное средство, которое должно не пропускать нечисть. Как оказалось, в этом случае всё случилось наоборот. Женщина только ускорила свой болезненный ход, загоняя парней всё глубже в комнату. Еще шаг и места не осталось: незыблемый мороз от зеркала за спиной ударил по шее и в нескольких стеклах отразилось напряжение на его лице. Линч вытащил зажигалку из кармана плаща и протянул перед собой в надежде, что огонь даст пару мгновений на побег. Но тут вперед выбежал Джон и громко заругался. — Слушай сюда, дура! Мы пришли… Успокаивать твою душу, во как! Перестань творить подобную хрень! — Вы… Нарушили покой. Нельзя. Нельзя, — Прохрипела женщина и внезапная мысль «Наверное, это и есть та самая Элизабет!» проскочила где то на периферии сознания, но Джон не обратил на нее должного внимания. — Да что же это такое… — выхватил зажигалку из рук напарника, — А ну отвали! Или я спалю тут все! Элизабет не изменилась в лице, не пошевельнула губами, как будто не о ней дело. Не боялась огня. Но в скором времени эта пылающая точка перед лицом стала напрягать, и просочившись сквозь дверь, женщина скрылась. Они почти синхронно выдохнули. Джон догадался дойти до кровати и раскинуться на измятом постельном белье. Его лицо в крайней степени побледнело и намокло от пота. Раньше обычные мертвецы так не напрягали, как здесь, в запертой комнате. Линч, сидя на полу рядом с ним, выглядел не менее изможденным. Он провел рукой по волосам, но они только сильнее взлохматились. В комнате ещё какое-то время царила тишина, лишь слабый свет вновь проникал сквозь занавески, создавая тени на стенах и зеркалах. — А я говорил, не надо было никуда ехать! Кто вообще район называет «Долиной Нищих»?! Сразу видно подвох! — Джон, ты не говорил такого, вообще-то… — Молчать, я спас твою задницу! , — Джон приподнялся на локтях и недовольно посмотрел на Линча. Тот устало улыбнулся. Желания спорить не было от слова совсем. — Да, спасибо, приятель. Надо думать, как выбираться отсюда. — Есть идеи? — Сейчас придумаем. И посмотри камеры, она должна вернуться. Они оба чувствовали, как время работает против них, поэтому действовать нужно было резче. Но все хорошие идеи тут же разбивались о реальность: окно никак не разбивалось, дверь заперта и неподвижна, за зеркалами не оказалось никаких тайных проходов. И тут к Линчу в голову пришел один способ, вернее теория… Которую он давненько вычитал на иностранном сайте. Он ни минуты не сомневался в том, что теория была действительно гениальна, но его приводило в отчаяние применение этой теории на практике. — У меня есть мысль, — сказал он, поднимаясь на ноги и направляясь к кровати. — Мы можем попробовать, но… Хотя нет, забудь. Я подумаю ещё. Так что там с камерами? — Эй-эй! Ты что это задумал?! Выкладывай давай, мы не можем сидеть здесь вечно! — Понимаешь, я слышал, что можно. Эм. Что делают люди, когда уединяются? — Чё за загадки, Линч… Ну едят, фильмы смотрят. — И только? — А что еще ты такого собираешься со мной делать в уединении? Переспать? — … — … — Ты что, шутишь?.. Эй, погоди, ты не шутишь?! Да ты! Ты сумасшедший! Серьезно?! Сейчас? Я не баба! , — Линч потупил взгляд, его уши предательски заалели, но он все же решился продолжить. — Так не только с девушками можно. Это спугнет призрака. Джон отодвинулся подальше от напарника и нервно заскользил по комнате взглядом, руками комкая простыни. Его сердце бешено колотилось, а мысли кружили в голове, не давая ему покоя. Согласиться на предложение Линча — значило рискнуть всем: их дружбой, их безопасностью, их будущим. Но отказать так же опасно. Элизабет — призрак с необычайно подавляющей аурой, против неё не срабатывали все известные способы согнать нечисть. И Джон не знал, на что она способна в своем безумии. Так что, откинув последние предрассудки, он легко соскользнул с кровати и навис над напарником. Собственное прерывистое дыхание коснулось чужих щёк. — Я согласен. — Чего?.. — Ну, на план твой согласен. Джон стыдливо замер и опустил взгляд обратно на свои руки, пытаясь немного успокоиться. Их молчание затянулось, и когда он вновь поднял голову, то с него осторожно сняли очки. Захотелось возмутиться, потому что очки — это нечто сокровенное. Вот что-что, а их он берёг как зеницу Ока. Однако сказать ничего не получилось — его вовлекли в неловкий поцелуй. Линч прикасался к нему до того трепетно и легко, даже по-детски, что сердце невольно сжалось. И едва поцелуй заканчивался, как он сам тянулся за новым, не желая прерывать чуткую ласку. Руки мягко пробежались по шее Джона, и коснувшись мягких волос, плавно опустились к спине, поддевая край рубашки. Горячая кожа под пальцами вступала в контраст с прохладой комнаты. Помутневшим взглядом Джон заметил, как трясутся руки его напарника. Как он старается аккуратно стянуть с него одежду и не испортить этот терпкий момент. Линч так чуток, что аж страшно. Казалось, еще немного, и Джон сам погибнет от странных смешанных чувств. Прям на месте, в руках своего лучшего друга. По тонкой талии бессовестно скользнули пальцы, сжимая. Мысленно отмечая, как же красиво гладью рассыпаны веснушки на плечах напарника. Как робко и легко вздымается грудь, а под ней стройным рядом выпирают тонкие ребра. Кровь предательски прилила к низу живота. Ощущая неладное Джон, неожиданно перехватив руки Линча, возмутился. — А почему я снизу?! — Сейчас ты сидишь сверху. — Нет, ты понял, что я имел ввиду! — Приятель, это не шутки, у нас мало времени. Разве ты разбираешься в таком? , — Джон, чинно восседающий на бедрах напарника, вдруг очень оскорбился. — О, а ты я смотрю, прям таки спец! — Джон… — Да понял я, понял! Вечно все должен делать Джон! Хорошо, давай быстрее уже! У него был небольшой опыт с девушками, обычно ограничивающийся простым флиртом. Но прежде никогда не приходилось ложиться под мужчину. Да и по всей видимости, сверху Линч был невероятно хорош, так что определенно стоило опробовать это на себе. Джон махнул головой, искренне надеясь, что призраки не умеют читать мысли. Линч во второй раз переспрашивать не стал и приподнялся чуть выше. Горячее дыхание опалило губы. И целует так, словно полностью зависим от этого. Джону, кажется, нравится, потому что он притирается тазом и сладко мычит. Ткань собственной футболки, неприятно прилипает к коже, обволакивает тело и требует поскорее снять. Линч мягко отстранился, и стаскивая мешающуюся ткань через голову, небрежно откинул. Не беспокоясь о чистоте пола, два взгляда, поражённые большой, внезапно вспыхнувшей, чувствительностью, вновь встретились. Тела горели. Хотелось больше. Сильнее. Теснее. Рука Линча резко двинулась вниз живота напарника, заставив Джона издать непроизвольный полу-стон, полу-вскрик. Движение не остановилось, наоборот, умело массируя, провел по всей длине вниз. От неожиданности Джон, дрожа всем телом, запрокинул назад голову и больно сжал бедра на которых сидел. На это напарник глухо зашипел. Линч ускорил ритм, хоть через довольно плотный слой ткани, но надрачивал он умело. Не будь в голове так пусто, Эванс точно бы отметил, как это удивительно приятно. Сам себе так не сделаешь — понимание, чем начнётся и чем закончится, мешало. А здесь — полный сюрприз от друга. Левая рука журналиста поддела резинку трусов, стараясь быстрее стянуть их с нежной кожи. Внезапно в сознании Джона всплыло воспоминание об утре, когда он в шутку закинул смазку в сумку. Как говорится — что ни делается, то к лучшему. Заткнув рот Линча ладонью, спасая себя от поцелуев, он порывисто притянул, недалеко лежащую, сумку, поближе к себе. Взгляд напротив выразил недоумение, но Джон, не обращая внимания, достал тюбик. Линч чуть офигел, однако вслух ничего не сказал. Он вообще с начала их взаимной помощи офигевает и тактично молчит. Больше не отвлекаясь, он все-таки полностью стянул с напарника трусы и обхватил его ноющий член, параллельно стараясь открыть тюбик смазки. Джона всегда поражало его умение находить выход в любой ситуации: хоть сейчас они оба нервничали, он все равно доставляет ему приятные ощущения, которые вряд ли кто-нибудь сможет повторить с такой точностью. Он давится воздухом и несдержанно стонет. Голова идёт кругом. Стыдно от самого себя так, что хочется закрыть лицо ладонями. Или забыть этот момент навсегда. Тяжело дыша, Линч возмущенно произнес, что сейчас не лучшее время стесняться друг перед другом. Но вместо того, чтобы принять его речь всерьез, Джон тихо захихикал. Он никогда не видел его таким серьезным, да и особенно в такой момент. Но замечание имело место быть. Они и так пренебрегли всеми рамками, так чего останавливаться? Теснота в штанах Линча отчетливо чувствовалась и ярко напоминала о том, что уже пора продолжить процесс. Наконец, открыв тюбик и щедро выдавив содержимое на указательный и средние пальцы, он немного подождал, согревая. Джон смущенно приподнялся к верху и, желающий провалиться под землю, аккуратно раздвинул ноги. Он умолял, чтобы рядом появилась подушка, в которой он смог бы прикрыть свой румянец, но поблизости её не оказалось. — Я вхожу, хорошо?, — В попытке справиться с мыслями, Джон даже не сразу понял, что происходит. Выхода нет. Он неуверенно кивнул головой и замер. Линч поднес пальцы к ложбинке между ягодиц и постепенно стал вводить. Благодаря смазке вышло на твердое «сойдет». Эванс думал, что расслабился, но все равно раз за разом вздрагивал от движения внутри. Напарник тепло припадал к его коже губами. Вбирая и покусывая кожу, оставлял за собой багровеющий след. Пальцы двинулись чуть выше и, кажется, затронули ту самую точку G, буквально заставляя Джон прогнуться в спине. Хотелось подпрыгнуть на месте, но он ограничился рваным стоном. Наконец, Линч понял, что пора приступать. С предельной осторожностью вынув пальцы, он взял тюбик смазки, лежащий неподалеку, и не жалея, выдавил из него всё, что там оставалось и растер. Он приготовился войти, но Джон взял всё в свои руки. Он направил ладони Линча, все еще немного холодные от смазки руки на талию. Нервно-возбужденным движением он направил его член и самостоятельно плавно насадился. В попытке ускорить движения, его ноги стали подрагивать от напряжения, сжимая бока Линча в мягких тисках. В комнате, наполненной зеркалами, становилось жарче, чем когда либо здесь было: переливающиеся крики и стоны почти порнушно заполнили комнату, а движения сопровождались характерными шлепками кожи о кожу. В то же время, зеркала отражали яркий алый с золотистым, разливаясь по всему помещению, обнимая парней лучами света. Из-за продолжительного пребывания в одной позе, Джон быстро почувствовал усталость. Его тело тяжело поднималось, и он сделал еще один толчок, прежде чем опустить лоб в изгиб плеча Линча. — Я… Больше не могу, Линч, — тот взглянул на него с пониманием. — Ладно, давай закончим? — Джон поднял на него взгляд, который ясно выражал: «Ты что, дурак?» Понимание пришло быстро и он повалил Джона, разворачиваясь. Никто больше не стыдился своих чувств, не смущался. Их единение приятно согревало, но никак не жгло. Чужие руки буквально вжимали в простыни, словно это были последние мгновения вместе. Словно ещё чуть-чуть — и всё это наваждение рассыпется на мелкие частички, а они так никогда и не были близки. Линчу нравится доминировать. Да, в жизни это не ощущается так сильно, но в полной мере воплотилось в постели. Увеличивая темп толчков, он метнулся к талии Джона, желая за что-то зацепиться. С каждой секундой здраво мыслить становилось всё сложнее. Из легких Эванса раз за разом выбивался воздух и он не поспевал за собственным голосом. Он хватался за простыни, комкая из последних сил… <…> Им понадобилось ещё некоторое время, чтобы прийти в чувства. Веки слипались в надежде поспать пару часов, или возможно дней. Но тот факт, что всё это затевалось только чтобы отпугнуть Навь, заставил подняться и собраться на негнущихся ногах. Поспать они и дома смогут. И поговорить.