Тревога

Внутренний голос сигнализировал о тревоге постоянно, делаясь то тише, то громче. Но когда капитан сообщил, что кто-то, нарушив договорённость, зарегистрировал сигнал бедствия со «Скопули», на который «Кентербери» отвечать не собирался, голос взвыл на всю громкость, словно мстя за спокойные месяцы бездействия несмотря на его предупреждения. Не замолчал он и на «Доннаджере», несмотря на то, что Сиа не разделяла тревогу коллег по поводу виновности марсиан. Не молчал он и тогда, когда пугающего вида марсианин с ледяными глазами обвинял вопросами в терроризме, и не тогда, когда зазвучал сигнал о нападении. Он замолчал лишь тогда, когда сопровождающий обратно к коллегам с «Кентербери» марсианин осел под градом выстрелов. Наступила долгожданная тишина. … Когда тревога снова заполнила тоскливым воем голову, Сиа очнулась. Интересно, устало подумала она, что опять ему не так? Наверное, дело в недружелюбном взгляде марсианина — дознавателя? Или в ошеломленном взгляде ребят? Или в трупах пиратов? Хотя нет, трупы как раз внутренний голос успокаивали. Говорили одним своим присутствием, что все хорошо, что она смогла добраться до ребят сама, никого не утруждая… Маленький «Тачи» уносил их все дальше и дальше от звезды, в которую превратился «Доннаджер», и тревога начала стихать, превращаясь из сирены в тихий, едва слышный шёпот. К сожалению, ненадолго.