Бархатная монтировка

      Когда Игорь Гром вышел на пенсию в сорок пять охерели, конечно, все — тот, несмотря на вполне себе уже приличную семью и активную жизнь в роли отца и мужа, и с погонами полковника все дальше бегал по улицам и лез в драки — здоровье позволяло. Для Прокопенко, конечно, новости не было — они это давно обсуждали, все же у них четверо детей, а уж когда пятый появился в проекте… Игорь кивнул и сказал Пете, мол — начнется пенсионный возраст, он сразу на пенсию. Петя был очень рад, а то заманался один, ну ей-Богу! Тут, конечно, тетя Лена помогала и все такое, но Петя так-то Игоря на десять лет младше, он молодой и ему нужно много внимания Игоря! Всякого внимания. А то тот придет с работы, с детьми посидит и спать. А Петя не у дел! Петя как-то даже за ужином у Прокопенко тихо пожаловался на то, что Игорь свои брачные обязанности не выполняет, на что Прокопенко рассмеялся, сказав:       — Ну, если б не выполнял, то пятого в проекте у вас бы не случилось.       Петя фыркнул и сказал:       — Мало.       Игорь улыбнулся только. Он уже давно думал, что на пенсию пораньше выйдет. Это раньше казалось, мол, работа его — это смысл жизни, что без нее он не сможет, что только это жизнь, а по-другому никак. Оказалось — вранье. Как только Петя появился — такой юный, веселый, уже как-то не так на работе интересно стало. Куда веселее было Петьку на свидание сводить, с ним побыть. Он как будто каким-то образом заполнил все его прорехи в сердце, заменил всю старую, загрубевшую боль на любовь. Конечно, когда дело Чумного Доктора было, Игорь был весь в работе, но Петя все понимал. Потом — свадьба, и сразу после — ожидаемо-неожиданная беременность. И Призрак сраный… К счастью, все обошлось, разве что Пете пришлось после на сохранении полежать, но родил вполне себе здорового, пухлого Костика. С появлением в доме ребенка, Игорю на работе вообще все меньше пропадать хотелось. Точнее — совсем и не хотелось. Дома Петя и их чудесный сын, он только с ними хотел быть.       Вторая беременность… случилась совсем скоро. Пете вроде обещали убитое либидо после родов, а тот о Игоря тереться начал едва врач дал добро на всякие ласки. Петя жаловался, что это невозможно — смотрит на Игоря, такого родного, домашнего, с их малышом на руках, и в груди бесконечный ком нежности, и той нежности так много, что она как-то плавно и незаметно перетекает в нестерпимое желание. Презервативов в доме давно не было, а по дороге домой Игорь забыл купить. Петя только прошептал на ушко: но ты успеешь. Ну, вроде как успел. Пронесло. Петю это так раззадорило, что он вообще на них забил. Его еще больше возбуждало, когда вот так, без резинки. На грани. Ну, довозбуждался — Костику едва пять месяцев стукнуло, а Петя смотрел на две полоски. Охуеть. Над вопросом оставлять или нет даже не думали. Едва Игорь словом обмолвился, как у Пети едва не истерика: как я тебе ребенка убью, когда у меня рядом наш, живой, любимый Костик?! Игорь поспешил его утешить, успокоить, и Петя пришел в себя, осознав, что никто никого убивать не собирался. Петя перевел дух и покивал.       Тут Игорю вообще на работе стало скучно. Зато с улыбкой смотрел видосы, которые Петя присылал: вот он, с уже вполне себе приличным животом, танцует под хиты двухтысячных вместе с Костиком. Подписывал, мол, к хорошему вкусу Костика приучает! Игорь был самым счастливым мужчиной на свете. Зажигалочка у него Петя. Казалось бы, любой другой с ума бы пошел: с животом и младенцем, а Петя отжигает, веселый, во, танцует!       Вскоре родился Дениска — вполне себе здоровый, счастливый, а еще полная Петькина копия. Игорь, приходя домой, своему счастью не верил: так хорошо разве бывает?       Третью они уже планировали, а вот две точки, на которых указывал врач — нет. Петя похлопал глазами, поглядел на Игоря и чуть не разревелся от счастья. Игорь тоже. Двое! С ума сойти. Петя тогда сказал, что на четырех точно нужно притормозить, и тогда завел разговор, что домик бы… Так лучше было бы. И чтобы у них большая комната была, и у детей свое личное пространство у каждого! Он тогда улыбался так счастливо и рассуждал, какой дом бы хотел — Игорь запомнил каждую деталь. Большую гостиную с окнами в пол, веранду, чтобы кофе пить, место для сада и, может быть, небольшого огорода. Для качелей и бассейна — мелкие счастливы будут. Хотел спальню сразу с личной ванной — чтобы после секса не скрываться, а спокойно вот так пойти и отмыться. Детские светлые хотел. Игорь все-все запомнил.       Двойняшки были чудесными, пухлыми и снова — Петины копии. Омеги. Женька и Илья. Илья смеяться начал едва не со второго месяца — такая уже улыбака! Ему повод дай — сразу смех на пять минут. Женька хмурый, серьезно, любитель личного пространства, а еще — до ужаса тактильный, и неважно, с кем. Дениска вот только на Петьке висеть любил, а Женька — на всех. Первые месяцы в люльке крепко к братику прижимался и в кулачке его ладошку сжимал. Петя присылал Игорю кучу фоток и на все Игорь смотрел с глупой улыбкой. Работу он выполнил чисто механически, слишком поглощенный своей семьей.       Без трагедий, конечно, не обошлось. Когда Костику было десять, Дениске девять, а близнецы уже давно ходили в сад, Петя сказал, что, может, пятеро — было бы неплохо. Красивое число. Игорь согласился. С деньгами проблем не было — Юрий Андреевич знатно помогал, влюбленный во внуков, Костя с Дениской уже даже в Диснейленд с ним ездили и с родителями! Самый счастливый, впрочем, был там Игорь… Подготовились, все по красоте, Петя забеременел. А спустя три недели — выкидыш. Слез пролито было море. Петя винил себя, искал ошибку, не веря врачу, что это, к несчастью, просто статистика, так бывает. Пете было нестерпимо, и в себя его привел только психотерапевт. Да, было тяжело. Пока Петя приходил в себя и отходил от потери ребенка, Игорю, который тоже потерял ребенка, надо было тащить на себе работу и еще четверых детей, но он и рта не открыл, чтобы пожаловаться. Дети ничего не знали, а про Петю Игорь говорил, что он просто приболел.       Да, Петя приболел. И, как любая другая болезнь, она имеет свойство заканчиваться.       Жизнь тихо приходила в норму, Петя оживал, возвращал себя своим детям, хоть и в душе хранил так и нерожденного, но потом стало легче. Проще.       И вот, когда Костику уже было пятнадцать, когда они оба уже точно решили, что больше не хотят детей — Петя скромно показывал ему тест на беременность. Игорь сначала подумал, что это шутка какая-то, но нет. Было не первое апреля, а Петя смотрел на него, выжидая реакции. Игорь улыбнулся, притянул к себе, звонко чмокнул в щеку и сказал:       — Ну, я как раз на пенсию скоро выхожу. Все нормально будет, ты не переживай. К врачу пойдем, он все скажет, все нормально будет.       Петя кивнул. Ему было страшно. Страшно, что уже полюбил этого ребенка в себе и знал, что мог потерять. Все четыре месяца, пока ситуация была шаткой, Петя никому не говорил о своем положении и сам старался сильно об этом не думать, не покупать всякие нужные вещички, не заморчиваться. К счастью, все обошлось, и самый опасный срок прошел, а с малышом все было хорошо. Да, риски были, всегда оставались до последнего, но теперь было легче.       На шестом месяце беременности, Игорь вышел на пенсию, и Петя был самый счастливый! Игорь особенно сейчас помогал с Костей — все-таки пятнадцать, альфа, Пете было с ним тяжело, Игорю — намного легче. Мелкие, от скорого пополнения, были в восторге, Дениска подумал и только сказал, что бируши прикупить надо. А вот Костя, в рассвете своего переходного возраста, сморозил жутко обидную хрень — Петя аж застыл. Игорь помрачнел, вывел Костика и поговорил с ним с глазу на глаз, по-мужски. После он извинился и подобных выкрутасов уже не было, да и, на деле, Пете он помогал особенно, как альфа! Пока Игорь не вышел на пенсию, и люльку достанет, и кроватку соберет, даже мелких со школы забирал пару раз, когда Пете что-то совсем не хорошо было — потому что Игорь ему рассказал, что, на самом деле, это шестая беременность, пятого они потеряли и за такие слова ему должно быть стыдно. Костю этот факт как к земле прибил. Он не знал, даже не догадывался, и тут… И он старался, помогая, чтобы Пете легче было, чтобы этого они не потеряли! Косте было страшно от таких перспектив.       И вот, наконец, пенсия Игоря. И легкая растерянность. Дети все по школам, а Петя большую часть дня, оказывается, спал! Он, впрочем, так каждую беременность проводил — даже когда Костик мелкий совсем был. Костик спать, и он сразу. И вот, Игорь, просто растерянный от обилия свободного времени.       Дело, впрочем, нашел он для себя быстро. Дом. Точно. Дом! Квартира у них, конечно, была большой, но ведь дом — совсем другой разговор, и детям больше места, да и двор свой! Решил, что для Петьки это будет сюрприз, зато Костику рассказал. Он, может, мелкий, но сам пришел в восторг. Они вместе на объекты ездили, выбирали участок, Костя был в восторге! После и Прокопенко подключился. Это с виду он обычный такой мужик, а сам на пенсии совсем скучает, только внуки и радуют, а так — хоть бетон помешать! И Костик к ним часто подключался после школы, когда репетиторов не было и хотелось мозги разгрузить.       Стройка в самом разгаре была, фундамент быстро заложили, принялись за стены — конечно порой рабочих нанимали, чтобы процесс быстрее шел, но в целом все сами. Игорь был в восторге! То, что нужно на пенсии!       А вот Петя не был. Для Пети дом был сюрпризом и он, мягко говоря, был в растерянности. Где пропадает его муж?! То есть он вроде на пенсию вышел, но днями где-то таскается, а приходит домой, моется, жрет и спать! Да иногда еще и Костик с ним, такой же без сил. Зато Костик тут же перестал в еде выпендриваться и сухариками догоняться. Пришел, и как батя — навернул каши с мясом, огурцом заел, и на боковую. Петя в шутку пытался узнать у Игоря, куда он там Костика таскает, но тот отмахнулся. И Петя напрягся.       И вот, новый день, снова Игорь поел, побыл с Петей, детей собрал в школу и — все. Первые полдня Петю это не тревожило, он спал, потом детей пошел из школы забирать, ахнул, увидев Женю с побитой губой. На него учительница хотела наехать, мол, вот омега, а в драки лезет! Петя ей такой разнос устроил, мол, какого черта она за детьми уследить не может, и вообще, у него у мужа ксива, у отца ксива, завтра такую проверку устроит — все охереют. Учительница поморгала, извинилась и смолкла. Петя кивнул и увел детей. Пристегивая Женьку, тот, хмурый, сказал:       — Там Валера лез к Илье.       — Я сам хотел ему в нос дать! — подал голос Илья, не менее хмурый.       — Как лез? — уточнил Петя, погладив Женьку по волосам. Посмотрел вдруг с большим умилением на них, Господи, ну ангелы настоящие! Глаза темнющие, большие, волосы светлые, точно он в детстве, нежные такие. Вдохнул тихо — любил их до одури.       — Он его… — Женька голос вдруг понизил, посмотрел своими темными, даже больше Игоревыми глазами, чем Петиными, и продолжил: — по жопе ударил!       Петя похмурел.       — Понял. А ты, Женька, все правильно сделал. Нечего тут руки распускать, — и поцеловал его в нежную щеку. Женька гордо улыбнулся. — И ты, Илья, если что, в ответ по башке бей. Но главное — вы должны первые учительнице нажаловаться.       — Так мы жаловались, — захлопал Илья глазами. — Она сказала, что я ему нравлюсь и должен потерпеть.       Петя уставился на него, моргнул, после — перевел взгляд на школу. Ой, он им завтра устроит… Петя, может, уже весьма-весьма заметно беременный, большую часть дня спит и вообще с виду невинное существо, но боевого духа не растерял. За детей он мог постоять в любом состоянии — это Петя про себя знал точно.       — Ни в коем случае ничего терпеть не надо. Нам такие ухажеры не нужны.       — Конечно не нужны, — кивнул уверенно Илья. Челка упала ему на глаза — точно, в парикмахерскую еще свозить надо!.. — Надо как отец. Чтобы каждый день вкусности носил!       Петя улыбнулся и кивнул. Да, Игорь в этом плане молодец — с самого детства их ребят приучивает, что ухаживать альфа должен каждый день! И никак иначе. Петя чмокнул Илью в волосы и, наконец, сел за руль. Там уже детей накормить, после Денис пришел — выслушать, как у него день прошел, как дела, что нового и в какой раз охнуть, что Денис снова призовое место занял в олимпиаде по программированию.       — Дениска, ты ж гений! И в кого такой? — он улыбнулся, глядя на него, и тот довольно улыбнулся.       — Не знаю. В тебя, наверное.       — Во мне гениальности… — он махнул рукой.       — Ну тайм-менеджменту мне бы у тебя поучиться! Нас тут так много, а ты за всеми и всегда! Эт мы с Соней сегодня после школы обсуждали, как это все трудно, и я о тебе подумал. Не понимаю, как ты все вот так успеваешь и еще мы у тебя без серьезных психических травм.       — А несерьезные какие? — улыбнулся Петя.       — Не знаю, я так в себе не рылся, времени нет, — хмыкнул Денис и Петя рассмеялся. — А отец где? Я ж думал он на пенсию вышел? Мы ж вроде это праздновали в ресторане?       — Если б я знал, где он, — вздохнул Петя. — Я в принципе привык, что он днями на работе, но сейчас же он не на работе!       — А вдруг на работе? — хмыкнул Денис.       — Звонил Дубину, — признался Петя под смешок Дениса. — Нет.       Денис задумался, почесал шею и сказал:       — Да и Костя что-то пропадает где-то… Я-то рад, а то, когда ему скучно, он меня из себя выводит.       — Костя хотя бы через день! Да и он ладно, самый разгар юности же! Омега там, сижки, пиво…       — И вы ему разрешаете? — изумился Денис. Сам он ничем таким не баловался — как-то интереса не было. Только пачка сижек одна на двоих с Соней была — тонких, с ежевикой, но они так, редко.       — Ну, главное, что в меру. Я че по молодости только не делал.       — Ну ладно. У Кости омеги и сижки. А у отца что? Тоже?       — Ой, да какие твоему отцу омеги, — отмахнулся он с улыбкой. Он-то знал, что Игоря из дома с пустыми яйцами выпускает! У него как со второго триместра подскакивает либидо до небес, так и до победного конца. И Игорь все это видит, чувствует, сам удержаться не может. Вроде уставший, а Петю приласкает, да и тем более как тут и дня пропустить, когда можно без резинки и кончать внутрь!       Дениска кивнул и, доев, поблагодарил Петю и снова закрылся в своей комнате — компьютерный гений их маленький. Петя вздохнул, улыбнулся, переваривая всю ту нежность к их детям, закончил с посудой, сел сам перекусить и вдруг как дернуло. Но в самом деле… а что Игорь мог еще делать?.. Омеги. Омеги и сижки. А если… Петя аж побледнел, и аппетит тут же пропал. Он помнил, как его отец вот так в сауну ходил, и матери изменил, а когда Петя узнал и истерику закатил, его отец не нашел ничего лучше, кроме как сказать, что был бы он альфой, так и его б водил, и вообще — это брак держит крепко! Что там его мать, уже давно не так молода, и ребенок не красит, а там пришел — раз-два, и все!       Все как-то слишком хорошо складывалось. Игорь, Костик… сауна. Петя в ужасе смотрел на свою тарелку. Он слышал шум — это дети играли во что-то, конструктор строили, Женька с Ильей их обожали. На улице мягко шелестела листва зеленых деревьев, с площадки кричали дети, мир не поменялся, а Петя обнаружил у себя разбитое сердце. Он встал, убрал тарелку, обошел их квартирку — заглянул к мелким, те с гордостью показали им свой еще не недостроенный космический корабль. Петя похвалил, улыбнулся, заглянул к Дениске — тот даже не заметил, сидя в наушниках. Он оглядел комнату Костика, в бардаке и набитую всем, чем только можно — Костик менял увлечения каждый месяц. И вот, наконец, их спальня. Он прошел в нее, посмотрелся на себя в зеркало — гены у него были отличные, выглядел едва на двадцать пять, их с Костиком недавно спутали с братьями. Это кто-то из его друзей был, а Костик же уже ростом с Петю, в Игоря пошел, и сказали, мол, ты что, на старшекурсников теперь засматриваешься? Петя был очень доволен собой. И вот он. Все такой же красивый, с животом, скрытым за тканью свитшота — вся его заманчивая округлость была видна только в облегающей одежде. Или когда он был обнажен. Петя смотрел и не понимал: что же Игорю могло не понравиться? У них хорошая квартира, невероятные дети, в доме убрано, еда есть — когда доставка, когда Петей. И вот он, сам Петя — родивший ему четверых и вот-вот пятого. Красивый, молодой, дома с ним ласковый, с сексом все на пять звезд, беременность и дети им никак не мешает — дверь с замком и все дела. И тут… вот это…       В горле комок встал. Стараясь чем-то занять руки и хоть как-то отвлечься он принялся за уборку, хоть дома было убрано, а в детские без разрешения он не сувался —по крайней мере в комнату Дениса и Кости. Потоптался немного, предложил Женьке с Илюшей поиграть во дворе и те радостные согласились. Петя принялся за бардак в детской. Вот тут раздолье! Уборка помогала едва, в голове хаотично крутились мысли, самые плохие варианты. Петя цеплялся за все. Сможет ли простить? Он бы хотел… Хотел, если Игорь пообещает, что больше ни разу… а если не сможет? Как ему смотреть в лицо человеку, которому четверых, а в благодарность тот пошел в сауну омег трахать? И если не простит… Петя присел на кровать, зарылся пальцами в волосы, держа в руке плюшевого медведя — с ним Илья спал. И что тогда? Детей делить? Нет, только не это! Дети… как же им будет? Столько боли, слез, скандалов… Петя мотнул головой, бледный. Нет, он это проглотит, он простит — для детей. Может с Игорем любви больше не будет, но Петя силой из себя к нему доброжелательность вытащит — для детей, лишь бы им хорошо было и спокойно. И у них же… Он посмотрел на живот. Они же ребенка ждут и Игорь прям так… пошел… и…       От того, чтобы разрыдаться, ему помешал вдруг зашедший Денис.       — Пап? Ты че тут?       — Да вот, бардак разбираю… — сказал он, встав и, подняв другие плюшевые игрушки, принялся их раскладывать на полках. — Совсем тут давно не прибирался и…       — Давай я? Ты отдыхай, пап, ты уже вон сколько сделал по дому, а у меня там запара с одной задачкой, хоть мозги разгружу.       Петя посмотрел на Дениса. И дети же у них такие замечательные, все добрые, светлые, с большим сердцем — ну разве могли такие дети получится в браке, где один… на сторону пошел?       — Да я ж спал полдня…       — Ну, у тебя обычно еще послеобеденный сон. Иди, отдохни.       Петя кивнул и отложил игрушки. Да, отдохнуть… Уже в проходе Денис снова окликнул его:       — Пап? Все в порядке? Ты серый какой-то.       — Просто что-то немного не здоровится. Не знаю… Ты не волнуйся, это нормально, уж я-то знаю.       — Точно?       — Денька, я когда тобой был беременный — меня токсикоз до последнего не отпускал, и нормально, выжил.       — Да, пап, ты точно настоящий герой, — с улыбкой сказал Денис. Петя кивнул и закрылся в спальной. Прилег на кровать, укрылся пледом. Главное, что Дениска ничего не понял. Ни в коем случае нельзя, чтобы дети знали. Только если не…       Петя дернулся. А если Костя знает? Если Игорь его там… по саунам таскает? Ну а что, у Игоря вон какие погоны, такие связи, почему бы и в сауны не сходить? От мысли, что Костя, может, все знает, и скрывает, и сам ходит, Пете совсем поплохело… Это же правдой не может быть! Он не воспитывал его таким. Может Игорь как-то… запугал или еще что. Но разве мог такое уже Игорь сделать? Он ведь знает его семнадцать лет, и никогда, ничего, и тут… Он поджал губы, тихо всхлипнул, сжался.       Заснуть, конечно, не вышло, и он вылез, чтобы приготовить ужин. Пока запекалась курица, делал с младшими уроки — это успокаивало. Его рутина, к которой он привык, в которой было хорошо.       Игорь пришел, когда Петя убирал тарелки за детьми. С ним был Костя — уставшие такие. Петя поглядел на них и принялся накладывать поесть.       — Запах — улетный! — прокомментировал Костя уже шумя водой из ванной.       — Очень вкусно пахнет, Петь, — тут же отозвался Игорь.       Петя даже не нашел, что ответить. Игорь и не заметил. Сначала заглянул к Дениске, тоже выслушал новости в кратком пересказе, похвалил за олимпиаду и обещал ему на пятнадцать лет тот мощный комп. Денис аж пискнул довольно. После тут же к мелким. Обнял их крепко, в воздухе покружил, расцеловал в пухлые щеки. Посидел с ними еще минут двадцать, пока Костя за обе щеки ужин уплетал — надо же, и на лук не жаловался. Поблагодарил жарко и быстро ушел мыться. Вскоре пришел, наконец, Игорь, уставший, но довольный — как всегда, как с детьми поболтает, любил их очень, Петя это знал.       — Привет, кис, — он обнял его со спины, поцеловал в щеку. — Что это ты не спишь? Обычно полдня вот так в постели и проводишь.       — Сегодня что-то не хотелось, — дернул плечом Петя. Игорь медленно укачивал его в своих руках.       — Все хорошо? Нигде ничего не болит?       — Нет. Ты ешь лучше, а то остынет, — и вдруг принюхался к нему. Игорь довольно улыбнулся, погладил нежно по круглому животу.       — Что, киска, уже хочется? Ну щас-щас, поем, помоюсь, детей уложим и я весь твой.       Петя промычал в ответ. Обнюхивал его он надеясь вынюхать нотки чужого запаха, но Игорь пах потом.       — А чего ты потный такой?       — На пробежке был, — хмыкнул он.       — И Костя с тобой?       — Ну да. А что?       Петя покачал головой. Так, значит проверит сегодня наполненность его яиц… Игорь, конечно, как раньше уже не мог — чтобы по пять-шесть раз, но твердых три раза его хватало вполне себе хорошо! Так что после ужина и уложенных детей, Петя принялся за свой план. Игорь на Петю набросился точно так же, как и обычно. И хватило его на законных три раза. Петя нихрена не понимал. Не понимал даже еще больше, когда лежал, гладил его по низу живота и Игорь мурлыкнул:       — Ты сегодня в ударе. Ну, может еще немного поваляемся, приласкаешь где и еще раз выйдет.       Петя в ахере на него уставился. Может он… Виагру пьет? А что, как вариант!       — Ого. Четыре?       — Ну, четвертый я, конечно, не обещаю, — хрипло рассмеялся Игорь и, приподняв его голову за подбородок, чмокнул в губы. — Но может случится че. А если нет, то у меня есть пальцы и язык. Голодным не останешься.       — Кажется, это ты сегодня в ударе, — улыбнулся Петя.       — Ну конечно. Муж-то у меня молодой, стараюсь его не разочаровывать, чтобы он от меня не ушел.       — Да куда я от тебя уйду, Игорек? Четверо детей! Пятый в процессе, — и погладил себя по животу. Игорь с нежностью посмотрел на него и тоже уложил ладонь на его живот. Круглый, упругий, под одеждой и не видать почти.       — Мало ли. Надо всегда быть на стороже.       Петя цокнул, улыбнулся ласково и поцеловал. После, отмывшись, Петя, довольный, засыпал под боком у Игоря. Дернулся вдруг. А если… если Игорь это не просто так все спросил? Про уйти — потому что сам изменяет. И хотел убедиться, что Петя совсем-совсем к нему привязан, чтобы тот не ушел. Петя вдруг почувствовал себя таким беззащитным во всей это ситуации. Он всегда это чувство защиты от Игоря брал, но сейчас… сейчас опасностью был сам Игорь. И это напугало его, так нажало на и без того истонченные беременностью нервы, что и сдержаться не вышло. Он тихо всхлипнул и, стараясь не разбудить заснувшего Игоря, встал, завернулся в халат и ушел на кухню, а с нее — на балкон. Погода позволяла. На второй половине балкона стояла коляска — Денискина еще, для близнецов они уже продали. Он посмотрел на нее, подумал, что, быть может, их новорожденного он будет воспитывать один, и заплакал. Ноги холодила плитка, но Петя не чувствовал. Стоял и плакал. Никогда он себя таким беззащитным не чувствовал, брошенным. Страшно было до жути, что все на волоске, что он вот так вот, один, совсем один и…       Он вздрогнул, всхлипнул дерганно и обернулся. Игорь стоял в одних трусах, сонный, лохматый, сказал:       — Петь, ты че?..       — Гормоны… — отозвался он сипло. К счастью, когда ты беременный, этим можно оправдать вообще все.       — О Боги, — Игорь с нежностью улыбнулся, подошел ближе и крепко обнял. Поцеловал в висок, принявшись укачивать в своих руках. — Хороший мой, — снова поцеловал, уже за ухом, носом потерся. — А из кровати зачем уходить? Что, на свежем воздухе плачется легче?       Петя тихо замычал.       — А какой сейчас повод?       Точно. Повод. Для них это уже локальной шуткой стало — очередная причина, которая довела Петю до слез. Все, от брошенного на полу игрушечного зайца до того, какой Костя молодец, или Денис, или Женя, или Илюша. Он забормотал:       — Что он… внутри меня… Наш ребенок. Под моим сердцем.       — Да, — согласился Игорь, трясь носом о его висок. — Это в самом деле чудо, которому я не устану удивляться. Это большое чудо.       Петя всхлипнул, Игорь прошептал ласково «тш-ш-ш-ш» и принялся укачивать в своих руках. Петя сжался, снова всхлипнул, зажмурился, отгоняя дурные мысли. Что Игорь… с кем-то вот так, на стороне, а он тут, с детьми, и ему надо будет их защитить от правды, и от своей боли защитить, а он будет один, совсем один. Страшно было до ужаса. Некому было защищать.       — Что-то ты совсем сегодня разошелся, — удивленно прошептал Игоря, видя, что Петя успокаиваться совсем не собирался. Едва всхлипнет тихо, будто в последний раз, как снова — с надрывом, задыхаясь захнычет.       — Я…       Петя резко обернулся к нему, и от его взгляда Игорь дернулся аж — не было это похоже на слезы Пети от умиления осознания в нем новой жизни. Зареванные, напуганные, как у забитого в угол животного. Петя вдруг схватил его за руки и, задыхаясь, зашептал:       — Обещай… обещай, что все сделаешь, чтобы защитить наших детей. Что не бросишь их, не оставишь.       — Петь… — пробормотал Игорь. — Ты с ума сошел? А было иначе? Чтобы я не защищал? Я люблю вас, больше жизни люблю, мне никто больше не нужен, — глубоко внутри Игорь был даже обижен, что Петя такое выдумал, но ведь он беременный, у него инстинкты, ему хочется защитить своих детей, и хочется, чтобы Игорь тоже их защитил, конечно ему страшно, просто гормоны совсем там, наверное, разбушевались.       — Да?..       — Клянусь, Петь. Я люблю тебя, люблю Костика, люблю Дениску, Женьку и Илюшу, и люблю нашего еще не рожденного малыша. Больше жизни вас люблю. Мне никто не нужен больше. Никто и ничего. Я всегда с вами, рядом, все для вас сделаю.       Петя смотрел на него, а после прильнул ближе, и ткнулся лбом в его плечо, вздохнул устало. Так странно, но Игорь был таким искренним с ним сейчас. Петя верил ему, не мог не верить, он знал, что эти слова шли из самого его сердца.       Игорь увел его обратно в постель, согрел его ноги и, укрыв, крепко обнял, поцеловав в лоб. Наконец, Петя совсем успокоился, а вскоре засопел. Слава Богу, а то Игорь совсем перенервничал…       Пете легче, конечно, не становилось. Игорь все еще пропадал, а Петя совсем себя извел. И самое ужасное, что его план защитить детей от своей боли совсем не работал! Все это заметил сначала Дениска, а после даже Ильюша с Женей! Женя боевым был, сразу сказал, что он всех там накажет, кто папу обижает! Петя был в растерянности и выдумал, что такой просто потому, что уже очень хочет увидеть их братика, вот и все. Ну, для Женьки с Илюшей это была достойная причина, они сами его очень-очень ждали. С Дениской такое бы не проканало, и ему Петя сказал, что просто немного мучает бессонница. Ну, вроде нормально.       Но так же было нельзя!       Он же не мог вот так всю жизнь ходить, да и не хотел! Тем более ему совсем вот так нельзя, он должен быть довольным и радостным, так и беременность легче пройдет! Но Игорь… Он все еще был где-то там, не с ним, а по утрам и вечерам был самым лучшим мужем.       В один вечер сложились все звезды. Денис ушел на ночевку к Соне, а мелких на выходные забрали дедушка с бабушкой в Москву, те были в восторге. И Петя остался дожидаться Игоря один, нервно ломая пальцы, уставший, измотанный.       Игорь тем временем с Костиком устроились на почти достроенной веранде и попивали пиво. Игорь решил, что после такой работки — можно. Да и что он, не знает, что ли, что Костик там со своими пацанами тоже порой распивает? Главное, что в меру! А тут тем более под контролем. Костик тоже был доволен, как слон. Его эта работа успокаивала, отвлекала от скорых экзаменов, а еще за эти месяцы он здорово подтянулся! Бицепсы вон какие, все омеги на физ-ре заглядываются! Костя еще никогда себя таким красавцем не ощущал!       О скорой буре Игорь и не подозревал. В доме была тишь да гладь. Может быть, Петя был чуть более нервным, чем обычно, но он беременный, ему положено — главное, чтобы о себе заботился.       — Бать, ты меня подвезешь? Мне к пацанам надо, мы там договорились.       — А папка знает? — прищурился Игорь. У них как-то почти все касательно детей решал Петя, или, во всяком случае, они оба.       — Знает. Он мне даже денег дал.       — О, ну раз дал… Лады, пошли. Я вот думаю, — он встал, отряхнулся, поглядел на дом и сказал: — На крышу, думаю, надо бригаду вызвать. Как-то в крышах я не очень…       — Можно и бригаду, — согласился Костя и забрал с собой пустую бутылку, чтобы по дороге выкинуть.       Игорь припомнил, что Дениска сегодня на ночевке, Костика до поздна не будет, а мелкие у деда с бабушкой. Он улыбнулся. Значит, с Петей будут одни — наконец в тишине телик посмотрят, а потом можно будет во время секса рот не затыкать рукой. А в доме Игорь звукоизоляцией в их комнате решил озаботиться. Орать, конечно, не вариант, но вполне себе привычные звуки секса скроет.       Он выпустил Костика, попросил много не пить и поехал дальше. За вождения в пьяном виде он не переживал — давно не мальчик, чтобы от ноль пятки пьянеть, так, просто приятные ощущения в теле и ничего.       Игорь прикупил цветов, чтобы по красоте. Будет у них что-то вроде свидания — а то давно не было. Зашел он тихо, дверь закрыл и тут же шаги услышал — Петя вышел к нему, будто взвинченный, напряженный. Живот обтягивала Игорева футболка — пока что они еще налезали на такие габариты. Петя уставился на него темными глазами, губы поджал, скользнул ближе, принюхался и отстранился:       — Пиво пил?       На цветы Петя, казалось, и внимания не обратил, а вот пиво его задело так, будто это смертный грех и табу.       — Ну да, — кивнул Игорь, цветы аккуратно вложил ему в руки. Петя вцепился в них белыми пальцами.       — И Костик с тобой?       — Да, был. Потом я его к друзьям отвез, сказал, что ты разрешил.       — Да. Потому что детям это видеть не надо.       — Что именно? — изумился Игорь.       Петя поглядел на него дикими глазами, после на цветы и вдруг зарядил букетом по голове ему, взревев:       — Что, блядь твоя веник не приняла, так ты мне его притащил?!       Игорь опешил. Потер порезанную щеку и шало уставился на Петю. Не, ну он много чего от беременного Пети ожидал, но такого… такого у них еще не было! Петю растерянный вид Игоря взбесил еще больше, и он пошел в полный разнос:       — Что вылупился?! Кого ты там на стороне нашел?! И че тебе во мне не понравилось?! Что с пузом?! Ну так извини, в этом пузе твой ребенок! Ну, чего уставился?!       Снова букетом долбанул, но по плечу, почти мимо, и резко отбросил его на пол.       — Ушел, блять, на пенсию, пенсионер хренов! Так на пенсии в саунах блядей не ебут! Еще и Костика он туда таскает! Ты что из сына делаешь?! Нормально это?! Нормально, что ты на глазах у сына пялишь там кого, а потом домой к его папе приходишь и в лоб целуешь?! А он-то? Он-то че молчит?! Предатели! Что смотришь-то?! Что смотришь! Че вообще домой вернулся?! Чтобы накормили вкусно?! К блядям своими иди, пусть они тебе борщи готовят и детей рожают! — подошел впритык, не то толкнул, не то ударил, как смог, хотя, конечно, скорее шлепнул. Смотрел дикими, темными глазами.       — Думаешь, я тебе детей отдам?! Нет! Костика вон бери, вырастил уже! Молодец! А омег не дам, ни одного! Черт знает, что ты с ними сделаешь!       — Пе…       — Молчи! — взревел он, снова толкнул. — На пенсию он, блять, вышел! А толку с твоей пенсии?! Я как один горбачусь, так и продолжаю! Еще, блять, боюсь: как же мне без Игоря! А так же, как и раньше! С утра до ночи, детей накорми, в школу отправь, забери, уроки сделай, погуляй, накорми, потом еще тебя, кобеля, накорми и в постели обслужи! Скотина!       Игорь в ужасе на него смотрел. Господи, так че, Петя все это время… вот это вот себе выдумывал?.. Что Игорь изменяет ему?! Да как бы он смог! И вот же почему недавно плакал и просил не оставлять… И сейчас глаза хоть и дикие, но как у зверя со смертельной раной, который своего ребенка старается защитить, все слезами блестят. Даже злобы в Игоре на Петю не было за скандал и за внезапную дележку детей: сам же сглупил, решил, что нормально будет днями ездить на объект, якобы Петя, блин, не заметит.       — Что смотришь?! — гаркнул Петя. — Стыдно тебе хоть, стыдно?! В доме трое омег, четвертый на подходе, а ты…       Петя смолк, замычал, когда Игорь резко его в свои руках всего сжал и поцеловал, чтобы хоть как-то этот словесный понос заткнуть. Петя в грудь ткнул, по ноге ударил, отвернулся резко, и Игорь сказал:       — Ну поедем, покажу тебе блядь эту.       Петя вперся в него горящими глазами, и столько в них было и боли, и страха, и разочарования, и ужаса. Петя, однако, кивнул — видимо, намереваясь эту блядь разукрасить, и просто всунул ноги в свои крососвки, переодеваться намерен не был, так и остался в трениках да футболке. Выплюнул:       — Пусть увидит, что у тебя омега дома беременный. А про четверых еще она знает?!       — Знает, конечно. Там все рассчитано, — бросил Игорь спокойно, хоть и осекся. Лицо Пети исказилось в страдании, но он быстро отвернулся.       Ехали они в тяжелом молчании, а когда въехали в лесополосу Петя весь сжался, испугался, хохотнул нервно:       — Прикопать едешь? Заебал тебя?       — Петь, ты че несешь такое? — пробормотал Игорь пораженно. Господи, это ж что за человек такой?! Шестнадцать лет брака, четверо детей, ни одного повода Игорь не дал! И вот. Петя уверен, что у Игоря какая-то там блядь, он к ней Костика водит, а еще собрался его прикопать. Вместе с их ребенком! О Боги… Надо снова Петю будет к психотерапевту отвести, у него там что-то совсем шарики за ролики начали заезжать.       Петя не ответил, сжался весь, нервно пялясь на пейзаж за окном, живот прикрыл. Когда остановились у постройки, Петя стал еще более напряжен. Игорь что… в самом деле с ним что-то дурное собрался сделать? Петя ведь не может быть ни в чем уверен. Вдруг он… давно ничего к Пете не чувствует, и от брака устал, и от детей, а тут еще и пятый на подходе… Пете эта картинка показалась такой яркой и настоящей, что он весь, испугался и готов был вот-вот закричать. Но Игорь внезапно заговорил:       — Ну вот, как ты хотел. Двухэтажный, с местом для сада, огорода, бассейна, качелей… Наша спальная с ванной, сверху детские. Гостиная с окнами в пол. Большая светлая кухня. Пока все только в процессе, но уже ого-го сделано. Это мы с Костиком и Федором Иванычем тут… Я ведь… Просто вышел на пенсию — и понял, что делать нечего. Детей отправим утром в школу, ты спать, а я маялся, не знал, чем себя занять. Решил вот начать… Я… блин, башка дырявая, даже не подумал, что ты всякое надумать можешь.       Петя глядел на него, едва не дышал, и, когда все осознал, волна облегчения его окатила с ног до головы, и он расплакался, закрыв лицо руками.       — Ну что ты… — улыбнулся Игорь и привлек к себе. Обнял, поцеловал его волосы, в руках укачал. — Балда ты моя любимая. Ну ты как так вообще? Ты ж даже не спросил у меня, где я, что я… Я бы ответил, что сюрприз для нашей семьи делаю. А если б ты настоял, то и отвез бы сразу. А ты что? Выдумывал всякое, страдал? Глупышка моя, — Игорь поцеловал его в лоб, после ниже, сцеловывая слезы. Петя тихо всхлипывал, вцепившись в него. Господи, вот в самом деле… выдумал ж. И сам страдал, и детей заставлял волноваться! — Ты как это выдумал уже?       — Не знаю… Подумал, вдруг ты помоложе захотел…       — Петь, ты че? Ты и так на десять лет меня младше, тебе тридцать шесть, ты вообще еще очень даже юный цветочек.       Петя мотнул головой, всхлипнул задушено, заглянул в его глаза своими, заплаканными:       — Так ты… любишь меня все еще?       Игорь изумленно приподнял брови.       — Никого и ничего не любил так, как тебя. Кроме наших детей, но они — твое творение.       Он склонился, мягко коснулся его губ, а Петя в ответ прильнул оголтело, рьяно и жарко, вцепившись в его плечи. Господи, да как же он мог… о нем… такое думать?.. Игорь ведь никогда, ничего, никакого повода, и слова злого Пете не сказал, а он такое навыдумывал. Игорь целовал его, ласкал поясницу, становился еще более напористым, прошептал вдруг:       — Дурак ты, Петя, такой дурак…       — Прости… — сказал он в его губы, всхлипывая, — я такое о тебе надумал, а ты и повода не дал, а я…       Игорь вдохнул хрипло, крепко сжал его бедра и сказал:       — Я не дотерплю до дома.       Петя закусил губу, посмотрел на него из-под мокрых ресниц и плавно кивнул.       — Я тоже…       Игорь прошелся руками к его бокам и толкнул чуть вперед, на веранду, чтобы Пете было обо что опереться и удобнее устроиться. Петя оперся о изгородь, сжал ее пальцами и закусил губу, когда Игорь прильнул сзади, прижавшись. После такого всплеска, ему необходимо было почувствовать рядом Игоря, вернуть контроль над происходящем их близостью. Игорь прижался к его спине, а руками скользнул под футболку. Огладил круглый, упругий живот, а после накрыл широкими, горячими ладонями чувствительную и полную от лактации грудь. Сиськи, конечно, у Пети в беременность и кормлении были улетными — совсем небольшие, упругие, как будто красиво накаченные, в общем нереальные, Игорь очень их любил, и сейчас нежно ласкал их, гладил, и целовал Петю за ухом. Петя рвано вздохнул, задышал часто, прошептал:       — Игорь…       — Я тут, тут, моя принцесса, — захрипел он, — и никогда тебя не оставлю. Никому и никогда, — одной рукой вниз, снова на живот, огладил нежно, — ни тебя, ни наших детей. Я люблю тебя, и полюбил еще сильнее, когда ты подарил мне наших прекрасных детей.       Петя вздохнул и выгнулся в спине, когда Игорь приспустил с него треники и белье. Мягко приласкал его поясницу, потом ниже, сжал в ладони ягодицу, чуть отвел и коснулся кончиками пальцев. Петя судорожно вздохнул, закрыл глаза и полностью отдался в его руки, отдавая весь контроль, всю власть. Игорь целовал его затылок, покусывал нежно и, наконец, устроив свои руки на его груди, толкнулся. Петя закрыл глаза и сладко, тонко застонал. Игорь прохрипел, гладя его грудь:       — Ты не сдерживайся, кис, тут рядом никого.       — А вдруг…       — Не вдруг. Давай же, — и толкнулся снова, сжав меж пальцев твердые соски. Петя охнул и нерешительно застонал чуть громче, впившись ногтями в ограду, заломив брови. — Да, вот так, умница… Тебе удобно, Петь? Давай, посильнее наклонись, спинке будет легче.       Петя согласно промычал, склонился, прогнулся чуть в пояснице и уперся лбом в сложенные руки.       — Умница, — захрипел Игорь и, взяв его за бедра, принялся толкаться. Обоим горячо было нереально, они ж давно уже, дома да в кроватке, а как еще? И вот, спустя такое время что-то новенькое, Петю завело это нереально. Он выстанывал имя Игоря, просил, выгибался нереально красиво и сам бедрами поддавался к нему, шлепаясь ягодицами о его пах. Игорь крепко удерживал его, Петя чувствовал, что синяки останутся, и это поддевало еще сильнее.       Игорь вдруг обхватил его шею и потянул назад, Петя выпрямился, вздохнул рвано, голову откинул на плечо и застонал. Игорь поцеловал в подбородок и совсем немного надавал на шею, чтобы и воздух не ограничить, но и чтобы давление нужное создать. Затолкался быстро, рвано, Петя совсем скоро задрожал, издал долгий, громкий стон и кончил, сжавшись. Игорь зарычал, укусил за шею и отпустил, наконец, себя, кончив внутрь. Петя вздохнул, раскрыл влажные ресницы и посмотрел на потолок веранды, а после — на темное небо и сгущающийся лес. Вздохнул и поглядел на Игоря. Тот улыбнулся сыто, довольно, поцеловал, и Петя промычал в поцелуй, повернувшись к нему и крепко обняв.       К счастью, в машине нашлись салфетки — ну конечно, детей же возили, как тут без салфеток? Вечно же измазаться пытаются. Оба вытерлись, привели себя в божеский вид, переглянулись и смущенно улыбнулись. Игорь сказал:       — Давно у нас такого не было, Петь.       — Ну вот, видишь, ревность — это очень даже хорошо.       — Петь, ревность хорошо, когда она длится пять минут, а не когда ты… себя измучил до истерики и дележки детей.       Петя вздохнул рвано, пожал плечами и сказал:       — Прости. Просто я так…       — Все нормально. Я тоже хорош. Решил, что ты и не заметишь…       — Не замечу, что тебя днями дома нет? — захлопал он глазами. — Игорек, я ж так обрадовался, когда ты на пенсию вышел, думал, будем вместе, с детьми поможешь…       — Я и помогаю по утрам. А днем ты спал и…       — Ага, а после ехал за младшими, а еще уроки с ними сделать, посидеть с ними, накормить, спать уложить. Мне ты нужен, Игорек.       Игорь вздохнул, поглядел на постройку и сказал:       — Эх, значит только по полдня тут смогу… Тогда бригаду надо нанимать.       — Блядей? — Петя приподнял брови и рассмеялся.       — Ага. Конечно, — цокнул Игорь и чмокнул в кончик носа.       Костик, конечно, расстроился, что теперь они только на выходных могли, но делать было нечего. Игорь все равно был рад, что они все решили — видел, что Пете стало проще, когда Игорь стал приходить к обеду и детей со школы забирать — хотя стал говорить о том, что, может, пора им уже своими ножками… Петя опомнился. Точно. Сами ж уже могут, все как-то из головы вылетело.       С бригадой дело пошло вообще быстро, так что к моменту, как маленький Вова — снова Петина копия! — уже начал ходить и усиленно лепетать, они уже смогли перебраться в их чудесный дом, хоть и часть комнат еще продолжали доделываться, но большая часть была готова. Стоя на веранде с Вовой на руках, который жадно ел, активно чмокая, слушая пение птиц, Петя сказал подобравшемуся со спины Игорю:       — Этот дом стоил любых блядей.       Игорь рассмеялся, обнял его, поцеловал в висок.              — Но самое приятное, что никаких блядей не было.       Петя довольно сожмурился и кивнул, когда Игорь пощекотал его шею своей щетиной. Вова на его руках восторженно крякнул и чуть не подавился молоком. Петя рассмеялся, вытирая его рот.       — Люблю тебя, Горь.       — И я тебя. Вас.