Шепотки в библиотеке

— Крауч. Барти скучающе поднимает голову, отрываясь от эссе по нумерологии. Связь десяти и одиннадцати остается пятном чернил на столе. — За мной, — приказывает Карен решительным тоном. Брови насуплены, руки в боки. Барти, слишком сонный, чтобы реагировать быстро, лениво потягивается, и Карен пресекает любое отклонение от курса: хватает его за запястье и тащит за собой. Крауч успел только схватить со спинки стула жилетку, оставив упавшую на пол мантию наедине с пергаментом и кляксой. Шерон ведет его в глубь библиотеки, за стеллажи с любыми интересными книгами. Не боится привлечь внимание: в это время в библиотеке сидят только те, кому позволено находиться в ней после отбоя. Таких студентов в Хогвартсе не больше десяти, и половина из них — их друзья. Но на них она сейчас не хочет наткнуться сильнее всего. В запретной секции копошится Том, пытаясь раскопать себе материалы для проекта по зельям, а рядом с ним мониторит Гарри. Карен идет в противоположную сторону, туда, где они точно не пойдут искать. Вокруг — выпуски газет, которые на протяжении сотен лет копили ученики, забывавшие их где угодно, кроме своего сундука. Барти оглядывается лениво, развалившись на стуле, и смотрит на Карен выжидающе. — И… Что? — Спрашивает он, когда девушка несколько минут подряд напряженно вытирает пыль со стола. Она оттягивает его стул к стенке и, выглянув из-за стеллажей, начинает махать палочкой. — Серьёзно? Ты планируешь обсуждать со мной в полночь планы по захвату магической Британии? — Всего мира, — огрызается Карен, вываливая на стол содержимое нескольких полок. Когда куча хлама выглядит более-менее реалистично, она, наконец, вздыхает. — А зачем тебе весь мир? — Переспрашивает Крауч, слабо хлопая ресницами, пытаясь изобразить наивность. — Чтобы создать закон, который запрещает тебе задавать тупые вопросы, — она стучит ногой по деревянным половицам и выглядит очень нервной. Чихает. Барти улыбается. — И почему ты решила поделиться со мной этим посреди ночи? — Карен закатила глаза, недовольно его рассматривая. Не то чтобы хоть что-то в Барти выглядело «не живым», но все-таки видеть вечно уложенные волосы взъерошенными, костюм несколько помятым, а глаза такими уставшими и мягкими было до смущения необычно. На нем даже не было очков, которые он обычно носил в библиотеку — не успел подобрать. — Потому что на мою орбиту вышла ближайшая планета, и я страшно хочу стать ее спутником, — развела она руками, испачканными в чернилах. — Но я никогда не испытывала такого притяжения, поэтому не знаю, что делать. — Карен, какого Мордреда ты несешь? — Ты понял. — Вот именно, что я понял! Мне это нужно знать прямо сейчас? Карен не ответила, сжимая губы и глядя в пол. — Ну, ты мой друг. — У тебя очень много подруг, которые бы куда охотнее посреди ночи послушали, как, в кого и когда ты влюбилась. Слово резануло по ушам так, что она захотела их себе оторвать. Сам Барти его почти сплюнул — такой злой, будто она его для этого разговора разбудила, а не утащила из библиотеки, где он и так бездельничал. — Не думаю, что они захотели бы мне помочь. — Я похож на администратора свадебного агентства? — Теперь уже огрызнулся он, используя Акцио, чтобы вернуть себе очки. Карен скривилась. В плохом освещении библиотеки стекла скрывали его глаза, и она почти не видела их. — Ты похож на человека, который поможет мне научиться целоваться, — ответила она с иронией, глядя, как Барти снимает только что надетые очки, протирает их рукавом рубашки и надевает снова. — Больная? — Искренняя. — Фините. — Отвали. — Это ты отвали! — Он встал, отодвигая стул, пытаясь не кричать, но все равно размахивая руками. — Дура! Как ты можешь просить меня о таком… — Мы же друзья, да? — Неловко спросила Шерон, пытаясь оставаться на месте. Если он уйдет и она не успеет посадить его на место — она спрыгнет с астрономической башни. Или сбросит его. Зависит от степени ужасности исхода. — Конечно! — Прошипел Барти, и звучал он почти как одна из змей Тома. — Как ты предлагаешь мне потом смотреть этой твоей планете в глаза? Карен сжала челюсть, несколько обиженная тем, что его в первую очередь волновало мнение о нем какого-то незнакомца. — А мне как смотреть, если я облажаюсь на свидании? — Продолжала она, сдерживая порыв полезть на стеллаж от неловкости. — Это вообще не мое дело, — Барти развернулся на каблуках, и хотел было уже уйти, но Карен схватила его руку и повисла на ней, болтаясь, как декоративная сумочка. — Хватит унижаться. — Хватит ёрничать! — Карен! — Барти поднял ее и крепко взял за плечи. — Я тебе не резиновая кукла, не помидор и не манекен. Я человек и я не хочу целоваться с подругой, чтобы она «не облажалась на свидании» с кем-то, кого я даже не знаю. Шерон надрывисто вздохнула, думая, что они она сейчас расплачется, то, может, он ее пожалеет. Он он и так тут же успокоился — расслабил хватку, погладил ее по опущенной вниз голове. — Мне очень надо, — продолжала настаивать девушка, пытаясь поджечь пол глазами. — Я тебя все равно ничему не научу, — Барти решил использовать другую тактику. — Я и сам не умею. — Научимся вместе, — парировала она. — Это неэтично по отношению к твоей планете, а ещё по чистокровным традициям… — Если кто-то узнает, тебе придется жениться? — Почти, меня дома наругают. — Ну мы же не переспим… — Кто знает, чего ты в следующий раз захочешь, — ободряюще улыбнулся он, но Карен легче не стало. Она покачала головой. — Почему ты не соглашаешься? — Несколько обиженно спросила она, глядя на него сердито и грустно. — Потому что… — Барти растерялся, почти отпустив ее плечи. — Потому что тебе кто-то нравится, а я не считаю правильным целоваться с кем-то, когда тебе кто-то нравится. И потом, мне самому будет неловко перед этим человеком. Я не хочу… — Это вообще не проблема, — отчаянно замотала головой Карен. Барти за эти пару минут стал ещё более уставшим, как будто они несколько часов читали скучнейшие из газет. — Карен, я не хочу. Ты меня слышишь? Не хочу. — Почему? — Я только что ответил. — По-че-му! — Карен! — Тебе что, сложно?! Просто поцелуй меня, твою мать! Хватит выпендриваться! — Боже, Карен, если тебе так хотелось, чтобы я поцеловал тебя ночью в пыльной, сырой, затхлой секции библиотеки, уставший, как табун фестралов, ты могла просто попросить. В таком случае, мы бы уже во всю обжимались! — Нельзя было сказать, что он сказал хотя бы слово лжи, но горькая ирония вырвалась скорее в защиту. Он слишком хотел спать, чтобы понимать, что от него хотят и как так вышло. — Ну так сделай, блять, о чем я тебя прошу! Ты даже не спрашивал, что это за планета! — Да в гробу я ее видел! — Как самокритично. — Да пошла ты. Карен схватила со стола пачку газет и изо всех сил мазанула ими Барти по лицу. Он перехватил ее руку, пытаясь не оставить синяков и не сделать ей больно, но вся эта ситуация уже стала личной, поэтому она изо всех сил дергает его за галстук и обхватывает лицо руками. Сжимает так, что если бы в ладонях была его шея — она бы его задушила к чертовой матери. — Подонок, — ворчит она, прежде чем кое-как прижаться к его губам. Барти уже ничего не предпринимает — держит невидимые опоры, пытается удержать равновесие, чтобы не упасть, и чувствует, как краснеет. Сильно-сильно, как будто бы ещё чуть-чуть и у него начнётся лихорадка. Карен чуть приоткрывает рот, и у него сейчас сердце прихватит. Мерлин, — то есть, наверное, Моргана, — его к такому не готовили! — Хва… — Начинает он, но Карен не дура, и его слушать не собирается. Он благодарен — заглушенное слово было последним издыханием его совести. — Карен, я… — Заткнись, — говорит она, и Барти слушается. Она быстро учится — ещё пара минут, и она, довольная выпускает его. Теперь Барти выглядит грустно — его как-будто уронили. — Ты чего? Я так плохо целуюсь? Барти рассеянно мотает головой. — Да нет, хорошо, — она особо ничего такого не делала, но ему так плохо, что сейчас стошнит. — Блять, Барти. — Она присаживается рядом, обеспокоенно поднимает его лицо. — Что такое? Я… Мне не стоило? — Стоило, — вздыхает он, и голос его звучит так, будто на выдохе из него выйдет последняя капля жизни. — Мне стыдно. Перед твоей планетой. Я… Пока Карен пыталась понять серьёзно ли он, Крауч боролся с желанием упасть с метлы под колеса Хогвартс-экспресса. — Ну, так тебе понравилось? — Понравилось. — Хочешь ещё? Барти хочет ее ударить. Но желание такое чуждое, что продолжения хочется намного больше. — Хочу. — Значит, мы теперь встречаемся. Барти пару раз моргает, а затем молча кивает. — Хорошо. — Помоги убрать. Они встают и начинают убирать газеты обратно на полки. Карен чихает, и каждый раз Крауч хочет ей что-то сказать, но слова на языке не вяжутся. Он молча облизывает губы, чувствуя пыль даже на них, они собираются и уходят. Идут по замку молча, Карен выглядит спокойно, и это успокаивает и его. — Так мило, что ты сказала, что я твоя планета, — пространно шутит он, пытаясь понять, точно ли это не шутка. — Там ещё что-то про целый мир было. — Как громко. — Спасибо, что не заплакал, — улыбается Карен, и, встав на носочки, снова его целует. На прощание, уже увереннее. Барти пару раз проводит рукой по ее волосам и стоит в коридоре ещё минут десять, глядя ей в след. Ночевать идет в один из пустых классов, потому что голова слишком занята собственным сердцебиением, чтобы попасть в ритм Хаффлпаффского пароля.