За горизонтом событий

Они сидят на кухне небольшой квартиры, распивая пиво, потому что: «Вова, пятница — время для пьянок, а ты приехал на тачке?» И ему всё равно, что Вова приехал с работы, и что собирался лечь максимум в одинадцать и проснуться без похмелья, в преступные для выходного дня, девять утра и сходить, наконец-то, в тренажёрку, которую уже неделю не радовал своим присутствием. Взрослая скучная жизнь, чтоб её. Безрассудству Кирилла можно только позавидовать, когда, сидя в машине, он открывает на телефоне гугл мапс и ищет поблизости какой-нибудь бар. Возвращаться в ресторан желания ни у кого нет. — Ты собираешься идти в таком виде? — Я горячий, на мне всё быстро высохнет. А ты стесняешься? Знает Вова, какой он горячий и одновременно температурящий. Повторять такое не хочется. — Не хочу застудиться, и тебе не советую. — Оу, я забыл что ты дед, — он незло усмехается, не прерывая поисков. Вова молчит и долго думает, прежде чем озвучить пришедшую в голову идею, но не успевает. Кирилл блокирует телефон и говорит сам: — Тогда до субботы. — Я завтра не смогу, — признаётся. И еще, буквально через пару секунд, всё-таки отбрасывает сомнение и предлагает. — Поехали сейчас. Ко мне. — Я не про завтра. У меня в следующую субботу дэ рэ, ты приглашён. Это провал. — Поехали, — добавляет следом Кирилл. А нет. Всё в порядке. Их сырые шмотки, без разбора по цвету, сразу летят в стиралку. Кирилл не отказывает себе в удовольствии ещё раз подколоть Вову по поводу его старческих замашек. — Спасибо скажешь, когда они будут пахнуть порошком, а не гнилью. — Заранее скажу: спасибо! Дай мне сухие, пожалуйста. — Щас принесу, но сначала горячий душ, — он указывает большим пальцем себе за плечо, настраивая режим на машинке. — Да, мам. Кирилл немного утопает в футболке, но спортивные штаны почти впору. На нём сидят свободно, на Вове в облипочку. Это самые маленькие и остались как память о первой дорогой покупке. — Я уже похож на рэпера? — Ты похож на побирушку с вокзала. Это, конечно, шутка. Кирилл всегда выглядит хорошо, и именно он украшает собой любую вещь, а не наоборот. Лучшие модельные агентства должны были драться за такой экземпляр, а он почему-то стоит тут, на Вовиной кухне. — Потому что кто-то зажал нормальные шмотки? Они общаются так, как будто знакомы всю жизнь. Пререкаются просто чтобы поговорить. — Нормальные? Да это фирма! Я почти выгрыз эти спортивки в магазе. Последняя пара была. — Жаль, что тебе приходилось кусаться за одежду, — Кирилл изо всех сил сдерживает смех, закусывая губу. Вова заканчивает с заказом еды и сам уходит в душ. Пиво они купили предусмотрительно заранее, под равнодушный, привыкший ко всякому, взгляд продавца в к/б. Он проводит в душе десять минут, из которых моется только две, а остальное время согревается и расслабляет мозги. Вода приятно обволакивает теплом. Стекает неровным потоком под ноги, смывает усталость рабочего дня и дарит успокоение от эмоционального вечера. Вова подставляет лицо хлещущему напору. Под закрытыми веками играют разноцветные точки бьющих по глазам непрерывных капель. Сейчас всё хорошо, но ещё недолгий час назад он чуть натурально не поехал крышей, впервые испытав такой мощный микс эмоций, противоречащих друг другу. Страх, что все закончится, едва начавшись. Радость, от того что ошибся. Огорчение, что наломал дров из-за своего заблуждения. Разочарование что обидел Кирилла, вытащил из-за стола, заставляя думать что он сделал что-то не так. Ликование продолжению встречи, триумф согласия. Кухонное окно открыто нараспашку, с улицы несёт свежестью прошедшего ливня. Стоит приятный озоновый запах. Кирилл переваливается половиной тела за подоконник, и курит, как можно дальше выдыхая дым. Вова ставит себе пометку завтра же поставить москитную сетку, до которой всё не доходили руки. — Кирилл, ну йобана. Он делает еще одну быструю тяжку и тушит бычок о карниз. — Извини. Не выдержал, — оправдывается. — Но тут вроде не сильно воняет. Он машет бесполезно руками, пытаясь выгнать невидимый и неощутимый фантом запаха. — Да лучше б ты тут курил, а не студил сырую голову на улице. — Но мы же только что оттуда пришли. Полностью сырые. Вова одаривает его красноречивым взглядом «не спорь, я взрослый — лучше знаю». Подходит и захлопывает окно вместо нерасторопного парня. Они открывают пиво и сидят почти до рассвета, обсуждая всё на свете. Оказывается, Кирилл играл за университетскую сборную по баскетболу. С его ростом это неудивительно и объясняет отличную физическую подготовку. Ещё он рассказывает что весь бакалавриат жил в общаге, потому что это было обязательным требованием университета. Комнату пришлось делить с ирландцем, и это чуть хуже, чем с любым другим британцем, потому что он много болтал, а Кирилл и сам любитель попиздеть. Они почти подружились, но перед вторым курсом сосед бросил учёбу и поехал по миру искать себя и своё предназначение. — Неплохо, я вот с детства чувствовал что так и останусь в этом чернозёме да картошке. Выбирать было не из чего, — смеётся Вова, чувствуя приятную хмельную расслабленность. — То же самое. Только с меня пока не спрашивают. Папа готовит Диму на своё место. Семейный бизнес — звучит серьёзно. У его родителей такого не было, передавать было нечего. Но сказать что он всего добился сам — язык не повернётся. Не будь их поддержки, Вова никогда бы не пришёл к тому что имеет сейчас. — А потом ты жил один? — Ага, конечно. Целую лучшую недельку пожил. И подселили ко мне поляка. Вова, ты слышал польский? Это нечто. Каждый грёбаный раз когда он разговаривал на нём я так дико угорал, что он выталкивал меня из комнаты, чтобы спокойно поговорить по телефону. — Знаешь, я почему-то не удивлён. У тебя нестандартный взгляд на вещи. — Надеюсь это комплимент, а не попытка сказать что я ебанушка. Одно это слово «ебанушка», сказанное самым невинным тоном вместе с щенячьим взглядом, заставляет сложиться пополам от приступа смеха. Вова приподнимает брови, заранее извиняясь. — Это комплимент. Но и ты ебанушка тоже. К концу пятой банки у себя и четвертой у Кирилла, Вова замечает что парня клонит в сон и отправляет его в спальню. Сам, тоже засыпающий, на остатках силы воли выкидывает пустые коробки из-под пиццы и роллов в мусорку и выливает остатки недопитого пива. Кирилла в спальне не обнаруживается, он нашёл лоджию и курит там. Вова к нему присоединяется. На улице светает. Глаза парня теперь светлые, снова чувствительно отзываются состоянию неба. — Почему ты не сказал что у тебя есть балкон? — Да мне пофиг где ты будешь курить. Главное чтоб не на грани падения с подоконника. — Обычно все ругаются даже если в тачке покуришь, не то что в доме. Вонять же будет. — Меня здесь почти не бывает. В молчании они выходят обратно в минималистичную спальню, где обитает лишь широкая кровать, плазма и консоль под ней. Тумбочек всё ещё не хватает, как и некоторой остальной, не особо важной, мебели. После переезда всё никак не доведёт до ума это место. Сразу после покупки решил сделать квартиру под себя, заказал дизайн-проект, и бригаду строителей, чтобы заехать и ни о чём не заморачиваться. Квартира за короткий срок преобразилась кардинально. Он заменил всё: от электрики до напольного покрытия и цвета стен, и даже посуду новую купил. Просто белую, без фактуры и рисунков. Так сказать, максимально пытался разделить свою жизнь на «до» и «после». Хотя бы внешне. В ванной теперь нормальный душ с термостатом, вместо здешней одинокой лейки и авторская плитка местного небольшого производства, стоившая дороже, чем всё остальное в этой обители чистоты. Некричащий оливковый цвет керамики переливается почти невидимыми вкраплениями бронзы. И вторит этим же оттенком цвету смесителя и всей остальной сантехники. Вторая комната так и пустует за ненадобностью, у предыдущих хозяев там раньше была детская. Сейчас это склад для, так и неразобранных, коробок. В принципе, ему бы хватило и однушки с готовым ремонтом. Но именно эта квартира подходила по всем условиям, а главное — расположению, недалёкому от работы. Да и вид красивый, возле воды, почти у самой набережной, но в отдалении от центра. Район не лучший, а офис чуть дальше, в ещё большей жопе. Но место спокойное. Есть в нём свой шарм, и все равно, что самое приличное развлекательно-увеселительное заведение здесь — это кафешка за домом, с какого-то хуя, называющаяся «Майами». — Я поеду. Ну начинается. — Куда ты поедешь? Ты еле стоишь, — спорить нет сил, но приходится. — Да там без пробок щас, нормально будет. — Кир, я не буду ждать пока ты докатишься домой, я хочу спать, — он настолько устал, что даже умудрился сократить имя Кирилла, не планируя этого. — Не надо ждать, я без приключений постараюсь. Вова не выглядит убежденным и всем своим видом пытается показать это. Кирилл молчит, видно он и сам рад упасть, но из вежливости сопротивляется. — Не еби мозги, ложись. И, наконец-то, он подчиняется. Вова укладывается на вторую половину кровати и тут же засыпает. Просыпается по ощущениям через пять минут, хотя на улице уже вовсю светит солнце. Кирилл ворочается и неосознанно тянет на голову одеяло, закрываясь от пробивающих лучей. И Вова ни жив ни мертв, все ещё дико сонный, встаёт и зашторивает окна. Через минуту чёрная макушка спокойно пребывает на подушке, не дёргаясь. Утро наступает в предобеденные двенадцать, в горле сушняк, но башка не болит. Уже хорошо. Ведь вечером по планам снова пить. С кухни доносится божественный запах свежеприготовленной еды и кофе. Кирилл, вполне себе бодрый, обнаруживается за дверью и смотрит что-то на ютубе. — Я тут похозяйничал немного, — он приподнимает в руке чашку, и широко улыбается. — Раз уж мы теперь спим вместе. Подъёб засчитан. И Вова расплывается в ответной улыбке. — В таком случае, в той сковороде есть что-то и для меня? — он многозначительно смотрит на плиту и очень надеется что Кирилл приготовил завтрак, или уже почти обед, не для одного себя. — Ну разумеется. А ещё шмотки всё-таки воняют гнилью. Вот тут Вова и вспоминает что забыл их вчера вытащить на сушилку. Он вздыхает от досады и почти разворачивается в ванную. — Не волнуйся, я уже поставил на ещё одну стирку. Это радует. И находится повод для стёба. — Получается годы общаги не прошли даром, и ты не так безнадежен. Может ещё и кофе мне сваришь? — совсем наглеет Вова. — Вообще-то мне ехать пора, — не смотря на свои слова он встаёт и послушно идёт к кофемашине. — Я уже будить тебя хотел. Мне одеть нечего. Можно я в этих шмотках останусь? Совершенно серьёзно спрашивает об одежде так, как будто они видят друг друга впервые и, одновременно, варит ему кофе, как у себя дома. Потрясающее сочетание. Нет, вытаскивай свою одежду из стиралки. Нет, раздевайся и иди в одних трусах. Нет, оставайся и жди пока всё высохнет. — Ты даже можешь выбрать себе новый образ из моего гардероба. И не задавай больше таких вопросов, — вместо сарказма, так и готового вырваться изо рта, он отвечает чётко по делу. И надеется что когда-нибудь в этой голове перестанет генерироваться такая непоследовательность. Хотя, теперь, наученный вчерашним опытом, допускает, что и сам может не замечать очевидной связи в поступках и словах Кирилла. — Я бы не отказался от твоего пиджака, — он ставит ароматную чашку у него перед носом и следом тарелку с яичницей. — Но ему теперь тоже нужна химчистка. От вкуса этой нехитрой стряпни хочется застонать: — Забирай хоть всё, если каждый день будешь меня кормить. Он провожает Кирилла до двери, от всей души благодарный за приготовленную пищу. Остаток дня до самого вечера проходит в приятной ленивой расслабленности.