* * *
Это Дэвид настоял на том, чтобы Кай тоже присутствовал на репетиции. У него самого же на эти выходные были совсем другие планы — побыть одному. После того как Кай узнал правду об Элисон, настроение не выходило из жёлтой зоны. Его всё раздражало: то, как капала вода в кране, собственное отражение, неосторожная улыбка Коди, куда-то запропастившийся Лоуренс. А ещё не покидало ощущение, что все — кроме Джозефа, который в принципе не умел этого делать — врут. Или хотя бы не договаривают. Из-за этого его нежелание выходить из комнаты обострилось. Но миллион сообщений от гитариста заставили его передумать. Кай пришёл на репетицию, исключительно ради того, чтобы Дэвид перестал их слать. И, только перешагнув порог репетиционной, осознал, что мог просто отправить его в чёрный список. Выходные были единственным временем, когда Сайлас не дёргал Джозефа, и тот мог хоть немного отдохнуть от допросов. Кай подозревал, что так будет, пока до детектива не дойдёт, что полицейский участок открыт семь дней в неделю и почти двадцать четыре часа в сутки. Хотя многочасовые дознания по будням тоже действовали безотказно. Джозеф побледнел, его взгляд стал затравленным. Казалось, что ещё немного, и он будет готов сознаться во всём, даже в убийстве Авраама Линкольна. Хотел бы Кай поддержать его — вот только понятия не имел как. Устроить Сайласу «несчастный» случай? Идея, поначалу показавшаяся безумной, с каждым днем становилась всё привлекательней. В конце концов, почему одним можно, а другим нет? Кай бы слукавил, если сказал, что раньше у него никогда не появлялось настолько пугающих мыслей. Он мечтал придушить Джереми, когда тот всю ночь не давал семье спать. Много раз представлял, как расправляется с мистером Спенсером — всеми возможными способами и с особым наслаждением. Но Кай всегда знал, что это не больше, чем мысли. Просто сосредотачиваясь на хорошем, он чувствовал, как сходит с ума. Ему было жизненно необходимо выплеснуть куда-то копящуюся внутри злость — хотя бы в фантазиях. Потому что слёз у него давно не осталось. В репетиционной собралась почти вся группа. Не хватало разве что Тео. Дожидаясь его, ребята занимались каждый своим делом: Чарли правил ноты, Элеонор наблюдала за тем, как Дэвид разрисовывает очередную гитару, Джозеф спал, ну а Кай умирал от скуки. Устав пялиться в стену, он поднялся со стула, такого же неудобного, как и в больнице, и сел за рояль. Крышка ворчливо скрипнула, когда Кай поднял её. Клавиши были немного пыльными, но это нисколько не помешало игре. Несколько аккордов, и пальцы, опережая память, воскресили давно забытую мелодию. Удивительно, но он не допустил ни одной ошибки. А, закончив играть, удивился воцарившейся тишине. Чарли изумленно хлопал глазами. А Дэвид, распугивая кружившуюся в воздухе пыль, восторженно зааплодировал. Джозеф, которого разбудили громкие хлопки, сонно хмурился. Кай специально не выходил за пределы пиано, чтобы не потревожить его. Но на Дэвида, почти никогда не думавшего перед тем, как что-то сделать, почему-то злиться всё равно было невозможно. — Не знал, что ты ещё и классику пишешь, — восторженно заявил гитарист, наконец, прекратив хлопать. Кай сделал глубокий вдох. — Это не я, а Мендельсон, — он закрыл крышку рояля и, положив поверх руку, обернулся на ребят. Дэвид понимающе кивнул. — А ещё что-нибудь можешь сыграть? Только посовременней. Нет, Мендельсон, конечно, клёвый мужик, без сомнения, но что насчёт другой классики. Рок, там? — невинно поинтересовался он. — Устроим концерт по заявкам как-нибудь в другой раз, — пообещал Кай. — А на чём ещё играешь? — немного нервно потерев плечо, поинтересовался Чарли, чтобы поддержать беседу. Кай пожал плечами. — Проще сказать, на чем он не играет, — хмыкнул Джозеф. — Перед вами человек-оркестр, который может играть на всем: от треугольника до органа. — Просто у меня было очень скучное детство и много свободного времени, — вяло улыбнулся Кай. Ну, не будет же он говорить, что ему нужно было заполнить пространство вокруг как можно большим количеством звуков, чтобы перебить внутренний крик. — До появления Гайи, конечно. — А органы, они же типа только на похоронах используются, нет? — Дэвид почесал затылок. — Ты проникал на чужие поминки? — Кай с улыбкой покачал головой. — Мне разрешали посидеть полчаса за инструментом после воскресной службы. Родители — строгие католики, так что каждые выходные мы ходили в церковь, — парень прикусил губу. Церковь была единственным местом, где отец никак не мог высказаться об одержимости сына музыкой или одёрнуть его. Кай просил у Господа, чтобы у того от злости разорвалось сердце, но мистер Бойд оказался из живучих. Тео опоздал на полтора часа. Чарли не накинулся на него только потому, что Элли, предчувствуя беду, сразу встала между ними. Бас-гитарист взъерошил волосы и по очереди посмотрел на каждого из присутствующих, задержав взгляд на барабанщике. — Выглядишь паршиво, но развратно. Не знал, что Коди умеет ставить засосы, — ухмыльнулся он. Джозеф рефлекторно накрыл шею ладонью, вырывая из Тео смешок. — Купился. — А тебе лишь бы поиздеваться, — закатил глаза барабанщик. — Я ведь любя, — Тео послал ему воздушный поцелуй. — Ну что, приступим к репетиции? — Подождите, — отложив гитару, Дэвид поднялся на ноги. Кажется, впервые Кай видел его встревоженным. Прислонившись к роялю, он заинтриговано склонил голову. — У меня появилась идея. Уверен, вам понравится. — Если как на Хэллоуин, то вряд ли, — Джозеф даже вздрогнул, вспомнив их выступление в тот день. Конечно, никто не преследовал целью напомнить ему о том, что сделал Айзек, но совпадение вышло неприятным. — Просто выслушайте меня, — Дэйв умоляюще посмотрел на Элеонор, но внимание девушки и так было приковано только к нему. — Ладно, короче, я это, вот что подумал… — он сглотнул и покосился на гитару. — А что, если нам взять в группу ещё одного участника? — Такое тоже уже проходили, — понуро заметил Джозеф. — Два барабанщика, ага. — Да нет же, — Дэвид раздраженно прикусил губу. Он рвано дышал, плечи двигались верх-вниз, как будто юноша сдерживал очень сильный внутренний порыв. Кай встретился глазами с барабанщиком и покачал головой, не одобряя беспричинных нападок. Конечно, он и сам грешил этим. Но в Джозефе было куда больше света, чем в нём. Барабанщик прикусил язык. — Я имел в виду, что, если к нам присоединится Кай, — Дэвид по очереди посмотрел на всех. — Если он, конечно, сам не против. И вы не возражаете… потому что я… мне бы этого очень хотелось. Не существует ведь никаких ограничений на количество участников в группе. — Особенно в корейских, — заметил Кай, но шутку оценила только Элеонор. — Это… неожиданно, Дэйв. Правда. Даже не знаю, что сказать. — Давайте так, — Тео потер ладони. — Сначала проголосует группа, а потом дадим высказаться претенденту. Поднимите руки, кто за. Руки Элеонор, Джозефа и Дэвида молниеносно взлетели в воздух. Чарли немного замешкался, но тоже проголосовал «за». И только Тео задумчиво гладил гриф гитары. — Один против четырех, — хмыкнул Дэвид. — Ты проиграл. — Я и не голосовал против, — Тео всё ещё не сводил глаз с гитары. — Но меня кое-что беспокоит. А именно: как в группе уживутся два лидера. В Гайе ведь ты всем заправлял? Вдруг и здесь решишь взять всё в свои руки, а место-то уже занято, — он бросил короткий взгляд на Чарльза, который, кажется, об этом даже не подумал. — Единственным, за что я отвечал в Гайе, была музыка, — Кай поморщился. Разговор навеял тёплые, но болезненные воспоминания. — Эф писал тексты, Джеймс общался с публикой. И не потому, что мы так решили, а просто так сложилось. Среди нас не было лидера. — А Фил? — Кай намеренно избежал упоминания погибшего друга. Ему не нравилось, как темнели глаза Тео, стоило кому-нибудь пускай даже вскользь назвать это имя. — Я умолял его присоединиться к нам, — опустив глаза, фыркнул Кай. — Он как будто родился с гитарой в руках. А в шестнадцать был самым виртуозным гитаристом из всех, кого я знал. За исключением Даррелла Даймбэга, конечно же. С ним я научился писать по-настоящему хорошие гитарные партии. А ещё у Гайи есть песни, авторство которых целиком и полностью принадлежит Филу. — И песни, где пел Джеймс, а Кай садился за клавиши, — добавил Джозеф. — Группа — это не просто кучка людей, где один командует, а другие слепо выполняют приказы. Это слаженный механизм, где важна каждая деталь. И этот механизм продолжит работать, даже если детальки поменять местами. Так что нет, я не собираюсь занимать место лидера. — Да и лидер у нас далеко не Чарльз, если уж говорить честно, — зевнув, Эф поднялся со стула. — Давайте уже что-нибудь сыграем, а то я снова усну. — Я разбужу тебя поцелуем, — ухмыльнулся Тео. Но барабанщик, не оценив шутки, бросил на него злобный взгляд. — Да и Кай ещё не сказал, согласен ли он присоединиться к нам. — Прежде чем дать ответ, хочу спросить тебя кое о чем, — парень встретился с гитаристом взглядами. — Тогда у Натаниэля дома, почему ты не вступился за Джозефа? — Потому что знаком с ним меньше года. Ты сколько угодно можешь плеваться, что мы из одной группы, но Натаниэль апеллировал фактами, а у тебя была только слепая вера. Просто поставь себя на место Коди: с одной стороны любимый человек, а с другой — друг, которого ты знаешь больше десяти лет. Он должен был принять это невероятно сложное решение сам, мой голос расценивался бы как давление. К тому же передо мной стояла куда более сложная задача — не дать Рену в очередной раз нажраться, потому что я начинаю всерьез переживать за его печень. Да и парни, как я вижу, без меня во всем разобрались. — А зачем было записывать видео и обвинять Джозефа в невменяемости? — Во-первых, Коди такого не говорил, — скривился Тео. — А во-вторых, иначе люди бы пришли к вам с топорами и вилами. Или вы не читали пост на странице у Натаниэля? — Дэйв полез за телефоном, но гитарист лишь закатил глаза. — Он уже удален. Натаниэль там даже скрин переписки приложил, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что за всем стоит Джозеф. Согласен, можно было придумать что-нибудь и получше, но времени было в обрез. Люди в бешенстве, Коди — напуган. Вот и записал это дурацкое видео. — Как-то резко ты превратился из его врага в адвоката, — беззлобно хмыкнул Эф. — Я не защищаю его, — Тео поморщился. — Но это совершенно точно не тот проступок, за который приговаривают к смертной казни. Просто Коди старается всегда поступать правильно. И свет, к которому он стремится, иногда ослепляет его. А я — мудак, ты сам говорил это, — он посмотрел на Кая. — Так что с меня и взятки гладки. — Но в ноты попадаешь и гитару вроде как держишь правильной стороной, — парень прикусил губу. — Я согласен. Давайте попробуем. Определённо этот день стал началом чего-то нового, но Кай всё равно знал, что Гайя всегда будет занимать в его сердце особое место. В сегодняшнюю репетицию он не стал вмешиваться, оставшись всего лишь слушателем. Кай испытывал странное чувство: как будто до конца не мог определиться, правильно ли поступил. С одной стороны Гайи больше не было, и по очевидным причинам о её воссоединении не шло и речи. Если только на небесах, но об этом Кай даже шутить бы не осмелился. Но с другой — юноша не мог избавиться от грызущего чувства вины. Сколько себя помнил, он всегда был голодным до музыки: жадно читал учебники по теории, учился, осваивал новые инструменты. Очень долго у него не было ничего кроме музыки. Кай никогда не мечтал о сцене, он собрал Гайю для другого: просто четыре парня, которые были друг у друга и у которых была общая страсть. Но прямо сейчас Кай не мог ответить на вопрос — зачем он присоединился к Диким цветам. Только ли дело было в музыке? Или Кай пытался заполнить группой пустоту внутри себя, с которой больше не мог оставаться один на один? Это было всего лишь на уровне ощущений, но он не мог перестать считать себя лицемером. И вообще, как долго он пробудет с ними, даже если понятия не имеет, зачем пришел? — Выглядишь задумчивым, — меланхолично ухмыляясь, подошел к нему на перерыве Тео. Он протянул парню шоколадный батончик, но Кай, скривившись, отказался. — Жалеешь, что решил примкнуть к сорнякам? — К кому? — Кай непонимающе посмотрел на гитариста, взглядом проследив за тем, как тот садится рядом. От него пахло сигаретами так же сильно, как и от Джозефа. Хотел бы и Кай найти успокоение в никотине. Но для него это было равносильно молитве: поможет, только если веришь. По мнению юноши же, все известные человечеству боги, если когда-то и существовали, давно задохнулись под смрадом грехов своих творений. — Так нас называют, — хмыкнул Тео. — Ну типа дикие цветы — это сорняки. Появляемся, где не просят и только портим весь вид, — он сглотнул. — Это, кстати, почти дословная цитата. — Знаешь чертополох? — спросил Кай. Тео, припоминая, прищурил глаз и кивнул. — Он часто растет на бедных поврежденных почвах, но имеет глубокие корни, и они увеличивают приток воды в землю, а ещё вытягивают минералы на поверхность, тем самым ускоряя процессы, благодаря которым эта самая почва восстанавливается. Так что сорняк — это не всегда плохо. — Да я и не против побыть сорняком. Всё лучше, чем называться Приличным обществом, но при этом, столкнувшись с первыми проблемами, просто выбросить вокалиста и основателя группы, как израсходованный материал. — Теперь Коди снова может петь, — сам не зная зачем, заметил Кай. Тео покосился на него. — Думаешь, они захотят вернуть его обратно? Некоторые фанаты до сих пор мечтают об этом. — Не знаю, — Кай поморщился. Не то чтобы ему было противно обсуждать это, просто он не любил сослагательное наклонение. Да и надеялся, что Коди хватит ума не наступать на те же грабли второй раз. — Время покажет. Каю показалось, что на этом их разговор закончится, но бас-гитарист отчего-то не торопился уходить. Он с улыбкой наблюдал за тем, как Элли показывает Джозефу и Дэйву новый клип любимой группы, едва сдерживая восторг. Дэвид всё ещё настороженно относился к музыке, отличной от рока. Джозеф же казался слишком уставшим, чтобы подмечать детали, на которые указывала подруга. — Известно что-нибудь о расследовании? — осторожно поинтересовался Тео. — Не думаю, что оно вообще продвигается, — нотки сарказма в голосе юноши прозвучали как холодный весенний дождь. — Учитывая, что детектив просиживает штаны в местном участке, допрашивая Джозефа. — Чего он от него хочет добиться? — Тео не было на слушании. Он искренне не понимал, что происходит и на что рассчитана эта игра. Кай ему даже немного завидовал. — Признания, — они встретились взглядами. В глазах гитариста читался немой вопрос. — В том, что Айзек действительно жив. В том, где Эф его всё это время прятал. — А он… жив? — повел бровью Тео. Он пытался казаться расслабленным, но Кай чувствовал, как напряглась каждая мышца его тела. Гитарист превратился в зверя, готового в любое мгновение наброситься. И внезапно Кай понял, что так его тело реагирует на маловероятную возможность того, что убийца Фила расхаживает где-то как ни в чём не бывало. И что с ним можно поквитаться. — Я не знаю, — Кай опустил взгляд. Его поражало и восхищало то, что спустя столько времени Тео до сих пор хранил верность человеку, которого больше не было в живых. Но ведь Тео всего семнадцать — впереди вся жизнь. Гитарист осознанно обрекал себя на одиночество, не думая о том, что таким образом навсегда останется несчастным. — Не хочешь найти его? — поинтересовался Тео так, как будто это было не авантюрой, а предложением прогуляться одним чудесным летним вечером. — Что ты имеешь в виду? Как? — Полиция ведь не ищет его, так давай это сделаем мы. Найдем Айзека, живого или мёртвого. Кай иногда задумывался об этом, но всегда откидывал эти мысли как дикость. Они ведь всего лишь подростки. Не детективы. Так зачем лезть во всё это? Но время шло. Расследование не двигалось с мертвой точки, а Джозеф начинал таять на глазах. Они собирались довести его до признания или… До чего похуже. Ведь если нет последнего свидетеля, то нет и дела. О стрельбе в старшей школе Мадисона скоро забудут — виновные мертвы или в лучшем случае пропали без вести. Недовольным, также как в прошлый раз, заткнут рты. А Роджерсы снова будут жить как ни в чем не бывало. — И как ты себе это представляешь? — Так ты согласен? — Тео заглянул ему в глаза. У гитариста был очень тяжелый взгляд. Выдержать зрительный контакт с ним было непросто. Но Кай справился. И сдавленно кивнул. — Только если у тебя есть план. — Давай пересечемся в Чикаго в понедельник, после твоей реабилитации. Можно в том уютном кафе, куда ты привел меня в последний раз. Сэндвичи у них что надо. — Ладно, — согласился Кай. Тео улыбнулся. — Знаю, у вас с Джозефом друг от друга секретов нет, но, может, пока не будешь рассказывать ему о нашем разговоре? Он явно будет не в восторге. Кай, промолчав, кивнул. Он никогда не обманывал лучшего друга и начинать не собирался. Но в его жизни, к сожалению, уже были вещи, о которых он не рассказывал ни Джозефу, ни кому-либо ещё. И эта станет одной из них. — Тогда позвони мне, как освободишься, — Тео поднялся со стула и потянулся за гитарой. Перерыв подходил к концу, нужно было продолжать репетировать. А Кай поймал себя на мысли, что хочет подышать свежим воздухом. — И переставай постоянно хмуриться, а то морщины скоро появятся. Кай едва сдержался от того, чтобы не показать ему средний палец. Он вышел на улицу и, подставив лицо солнцу, попытался не думать о том, что своим расследованием они могут накликать на себя беду. Когда на почти пустую парковку заехал автомобиль и из него вышел Коди, Кай даже не удивился. После ссоры всегда особенно ценишь моменты близости. Коди и Джозеф никак не могли насытиться друг другом, хотя с момента конфликта прошел почти месяц. Он оставался у них на ночь почти каждый день. Кай поражался тому, что миссис Ллойд до сих пор не забила тревогу. — Может, уже просто переедешь к нам? — ухмыльнулся он вместо приветствия. Коди так и не понял, расценивать это как очередную саркастичную шутку или реальное предложение. — Репетиция ещё не закончилась? — вместо прямого ответа поинтересовался парень. Кай покачал головой. — А почему ты здесь? — Просто решил подышать воздухом, — он прикусил губу. — Вижу, ваши отношения с Тео налаживаются, — Коди улыбнулся. — Да. И как мы договаривались, он понятия не имеет, что ты приложил к этому руку. — Тео уже попросил прощения? — Нет. Мы не говорили о прошлом. Кай понимающе кивнул. Он всегда верил, что всему своё время. Только поймать его невероятно сложно: и если сейчас Тео ещё не был готов к серьезному разговору, в какой-то момент может стать слишком поздно.