Неподвластие над обстоятельствами

Гермиона знала, что любит Гарри. Нет, просто, как друга. Как и Рона. Они дружили, учились на одном факультете, ели в Большом зале, ходили на уроке. Их связывали приключения. Она помнит, что он очень любит пирог с патокой и не любит, когда говорят о его низком росте или известности. А он знает, что она не любит квиддич и ей нравиться запах скошенной травы, нового пергамента и мятной зубной пасты. Но в той палатке, когда их бросил Рон, она поняла, как ей нравиться Гарри. – Гарри..? – Да? - он обернулся и увидел её испуганное лицо. – Мы можем поговорить? – Конечно. Он сел рядом со мной и приобнял. – Гарри... ты... мне нравишься. – Я? Ты разве не любишь Рона? – Нет, мне всегда нравился ты. Но Джинни... – Я не говорил тебе. Ты мне тоже нравишься, но я не трогал тебя, ведь думал, что Рон... Гермиона резко выдохнула, вдохнула и сказала скороговоркой, видимо, боясь растерять всю смелость: – Я люблю твои заскоки, люблю твои изумрудные глаза, как они светятся, когда ты улыбаешься, люблю твою улыбку. Люблю смотреть, как ты тянешься по утрам. Люблю тебя всего. Будешь моим парнем? – Вроде это делается наоборот... Я люблю твои кудрявые волосы, люблю их растрёпанность, как после бала. Люблю смотреть, как ты заправляешь пряди за свои милые ушки, люблю твою улыбку, люблю смотреть, как ты радуешься новой книге, как ты сосредоточенно что-то пишешь. Люблю видеть как твои глаза шоколадного цвета сверкают, когда ты задумала что-то. Люблю тебя всю. Будешь моей девушкой? – Да. Простое слово. Всего две буквы. Какой результат. Их губы потянулись друг к другу. Это был очень долгий поцелуй. Разорвал его Гарри и заметил искру ненависти в глазах любимой. – Нет, надо продвигаться в делах. - правильно понял он её возмущение. – Но это был самый лучший поцелуй. У Чжоу было как-то... сыро. А у Джинни противно. Минутку. Он выбежал куда-то за пределы палатки. Вернулся он уже с букетом ромашек. – Это мне? Спасибо. Люблю ромашки. – Мне тоже они нравятся. Пойдём спать? – Хорошо. Про уход Рона они так и не вспомнили. *** Прошло время. Произошла победа над Воландемортом и его армией. Была середина мая. Когда Гермиона зашла в их дом на Гриммо 12, Гарри ещё не было. Она решила подготовить сюрприз. Зайдя в гостинную она увидела, что сюрприз подготовили ей. На столе лежало письмо. Она открыла его и прочитала всего несколько строк. «Миона, У меня другая. Я уезжаю навсегда... не жди, малыш... Я не люблю тебя, прости... просто так вышло. Гарри» Она писала ему потом, когда нарыдалась, снесла все вещи, руками и магией. Но совы возвращались, делая ситуацию похожей на раздражённый нежный голос, который как–то грубо сотый раз вторит "абонент недоступен". Общие знакомые ничего не знали, даже не слышали о его новой любви. Не знали ничего в Хогвартсе и профессора, и друзья. В Аврорате сказали, что он уволился, улетел вроде. Кто говорил, что в Америку, кто говорил в Европу. Она ждала его. Долго и мучительно. Но он так и не вернулся. Срыв, Мунго, Хогвартс, срыв, Мунго. В палату никого не пускала, ни подруг, ни родителей. Так проходили дни. Ощущение, что на Гарри и его побег всем плевать. *** Прошли годы. Рон начал ухаживать за ней. Они поженились. Громко, на всю Британию отгремела их свадьба. Всех знакомых пригласили. Было очень весело. Был торт, шатёр... но не было его. Но тогда... Стало легко жить без того, о ком нет вестей. Герми его простила. Пусть его судят остальные, а не она. И вроде бы надо заканчивать историю, но... *** Около 5 лет было Розе Грейнджер–Уизли, когда пришёл конверт с совой от гоблинов. Просили прийти. Мы пошли, все вместе. Я, Рон и Роза. Те передали конверт, сказав, что это от него. Какая ирония, наконец–то вспомнил. Но уже плевать. Ему нет дела до меня. Он счастлив, я тоже. Мы разные люди. Но письмо взяла. Начала читать с забавой... но вскоре улыбка от лица пропала...она упала... Сжав в руках письмо, на котором он писал ей: «Здравствуй, милая... Если читаешь эти строки - ты молодчина... Десять лет назад так и не сумел сказать тебе в глаза то, что и решил написать. Я ушел молча. Сказав что-то напоследок. Про то, что полюбил другую... так нелепо. Я написал это письмо тебе тем же летом и попросил отдать тебе, когда не будет следа от меня в твоей жизни, когда забудешь. Когда-то в будущем...когда уже счастливой будешь. Я обманул тебя и не ищу оправдания. Просто так решила за меня все судьба моя. И знаешь самое... сложное сидеть в квартире и слышать твои тихие рыдания за дверью... поверь я тоже сейчас плачу.... и плакал ночью. А дело вот в чём: Врачи сказали, что у меня опухоль мозга. Мне осталось пару месяцев — я серьёзно. Я никуда не уезжал, не любил другую. Разве я мог разлюбить тебя? Мою... Родную... Мог забыть твою улыбку, твои объятия? Прости, что не примерил на тебя белое платье. Я надеюсь, это сделает кто-то другой. Все было хорошо, просто нам не повезло. Я желаю тебе счастья, и вряд ли смог бы умирать на глазах твоих. И ты после не смогла бы быть с другим, жила бы прошлым. Прости что обманул тебя, так было лучше для тебя... когда-то моей половины. Просто знай я искренне тебя любил... И люблю даже сейчас, на последнем вдохе... Оставайся с Мерлином... И Роном. Навеки твой Гарри.»