Зайчик еще не готов

Петрова стали булить из-за его нетрадиционной ориентации. Антон часто плакал в подушку. Как только он выходил, его почти весь лагерь обсирал, кидал бумажки, и даже были пару челов, которые его били, но не очень сильно. В один день его завели в мужской туалет и стали бить по лицу, по рукам, по ногам, по животу, по паху. Это были сильные пацаны, один из них занимался тхэквондо 7 лет. Петров всегда был слабым, с 5 класса сидел на таблетках. Его ноги просто не выдержали, так же как и нервная система. Он упал на пол, и из его глаз полились прозрачные кристаллики воды. Их было мало, почти все следы он размазывал по лицу, а также закрывал рот рукой. Он еле встал и пошел в комнату. В комнате снова никого не было, залез под одеяло, и стал всхлипывать, а потом это переросло уже в полноценное рыдание. Его били очень сильно, так, что у него остались фиолетовые синяки по всему телу. К нему в комнату зашла одна из вожатых, но увидевши его состояние сказала: -мы сегодня собирались на улицу, ты можешь посидеть до вечера в комнате, я сообщу вашему вожатому что ты не смог пойти. Он промолчал. Только проводил взглядом вожатую и уткнутся носом в подушку. И вдруг, Петров вспомнил что у него в пенале есть канцелярский нож. Он никогда этого не делал, но знал, что многим людям в плохой жизненной ситуации это помогает. Сначала он нашел легкую кофту, которую можно было надеть, и будет не жарко. Петров взял канцелярский нож и провел по руке 1 раз. Но ему это не помогло. Он провел по руке 2 раза. И понял, что совсем немного, но ему полегчало, он решил резать себя до того момента, пока полностью не успокоится. Он нанес первый порез, второй порез, третий порез. И вдруг, он настолько этим увлекся, что совсем не заметил, как у него на руке появился красный штрихкод. Он положил нож на кровать и, почти весь день провел в телефоне, периодически глотая слезы. Писать Росе не собирался. О том что он резался он ему не скажет. Не хотел его расстраивать. Не хотел что бы тот переживал. Антон вышел из комнаты и зашагал в сторону ванны. Зайдя, он громко захлопнул дверь. Быстро подошёл к умывальнику и включил холодную воду, оперевшись руками о раковину. Петров поднял взгляд и увидел своё отражение. Глаза были красными от нескончаемых слез, нос покрасневший, губы опухшие и покусанные до крови. Несколько синеватых синяков виднелось на лбу и подбородке. Тут же перед глазами вспыхнули воспоминания сегодняшнего утра… Антон закусил губу. Неожиданно он почувствовал вкус железа во рту. Из уголка губы медленно потекла красная струйка. Рассекая маленький синяк она потекла по подбородку, и скопившись внизу хотела соскользнуть и упасть вниз, впитавшись в толстовку Антона. Но он, дрожащим бледным пальцем перехватил её и подставил под струю воды. Кровь перемешалась с водой и утекла в слив. Он снова поднял глаза на своё отражение. В голове повисла одна только мысль. «Надо умыться… смыть это всё…» Петров подставил обе руки под напор воды, и складывая их как ёмкость набрал побольше жидкости. Вода хлестнула по лицу, оставляя маленькие капельки. Кровь с подбородка смылась. Антон провёл рукой по лицу, запуская пальцы в волосы. Они взъерошились и намокли падая в разные стороны. «Хорошо… теперь этой хери нету на моей башке…» «Чисто…» «Почти.» Петров снял всю одежду и залез в душевую. Он открыл кран и струя воды упала на ступни. От неожиданного соприкосновения с ледяной водой пальцы ног подогнулись. Антон включил душ. Холодный напор воды окутывал его тело целиком. Волосы окончательно намокли и спадали на глаза, но Антон этого не замечал. Его веки были плотно закрыты. Стараясь ни о чём ни думать он провёл так пол часа. Стало холодно. Тело немного подрагивало от холода. Пальцы рук онемели. Нос был ярко красным. А зубы дрожали. Душ помог немного расслабиться и Антону стало чуть легче. Он натянул толстовку и шорты. Решил прогуляться по двору лагеря. Все всё равно были на мероприятии, так что никого не было видно. Петров сел на скамейку, притягивая ноги. Он уселся поудобнее и подумал об Роме. Хотелось позвонить ему. Услышать его успокаивающий голос, бархатный, нежный и такой желанный. Но он не выдержит этого. Расплачется прямо тут. На скамейке. Толком не сможет ничего объяснить. Тогда лучше написать. -привет Антон отложил телефон в сторону в надежде что Рома сразу ответит. Спустя минуту ему пришло уведомление. -привет. Как ты? Внутри всё перевернулось. Нет. Нет, он не скажет ему правду. -нормально, скучаю по тебе. Очень… -я тоже… ещё немного. Осталось четыре дня и мы увидимся. -да… жду, не дождусь. -они обижают тебя?.. -да, немного… В памяти вновь мелькнули моменты из туалета. -представляю, как тебе тяжело. почему я не смог уговорить родителей остаться с тобой на неделю?.. -нечего страшного. У вас же были планы. -да, но они были не столь важны. -ладно, уже ничего не изменить -да ((. -люблю тебя… Это было не первое его признание, но тепло разлилось по всему телу Пятифана и тот расплылся в нежной, еле заметной улыбке. Тут же написав ответ. -я тоже безумно люблю тебя… и скучаю. Пиши мне чаще, а то я беспокоюсь. -хорошо… -хорошего вечера, напишу тебе перед сном. -спасибо, тебе тоже. Буду ждать! Настроение понемногу поднималось и согревало всё изнутри. Любое сообщение от Ромы ощущалось тёплом во всём теле. Тут послышались шаги и смех ребят. Антон поднялся и быстро пошёл ко входу. Его никто не увидел. Они наверное сейчас пойдут на ужин, так что у него было немного времени чтобы уснуть. Не хочется опять слышать эти оскорбления в свою сторону. Лучше ведь так? Лучше он проснётся в два часа ночи пока все спят. Поговорит с Ромой, а потом снова уснёт в шесть или в семь утра. Он спокойным шагом дошёл до комнаты. Упал на кровать лицом в подушку и мгновенно провалился в сон. Ему ничего не снилось. Ничего. Просто пустота в голове. Но вдруг… Глаза зажмурились из-за ослепительно яркого света. Что то надвигалось на него со всей скорости. Он был очень напуган. Что это?.. Машина… Сейчас его собьют. Сейчас. Сейчас. Сейчас… Антон что есть силы зажмурился. Сердце стучало о грудную клетку, намереваясь пробить огромную дырку. Он в предвкушении удара сжался. Тёплые ручьи потекли по щекам. Петров резко сел на кровати. Ему не показалось, слёзы действительно медленно, рассекая бледную кожу текли по лицу. Он зажмурился и притянул к себе ноги, обхватывая их руками. Кисти и пальцы дрожали, ручьи не заканчивались. Антон прерывисто дышал, всхлипывая. Петров еще час после этого сна не мог уснуть. Он блуждал в своих мыслях, витал в облаках. Ему в голову лез Рома, ему так хотелось ему написать и рассказать об этом ужасном сне. Но он понимал, что сейчас уже поздно, и наверно, он уже спит. Петров попробовал уснуть и крутился в кровати в надежде подобрать удобную позу для сна. Он скинул с себя одеяло и вспомнил про свои руки, все в порезах. Антон закатал рукава и долго высматривал уже немного заросшие порезы. Ему опять вспомнились события того ужасного утра. По щекам побежали слезы, он стал рассматривать свои синяки на ногах. Многие из них были синие, а пару синяков ярко фиолетовые. У него шли слезы. Ему совершенно не нравилось в этом лагере. Ещё б ему понравилось. Он достал нож из-под кровати и… Петров нанёс себе 4 пореза и слезы перестали идти. Он прижал рукав кофты к руке и лег спать. У него, на удивление после лезвия получилось уснуть очень быстро. Так он проспал до 8 утра. Громкие голоса вожатых вернули Антона в реальность. Он утопал в сладком, на удивление, сне. Ни один кошмар ему больше не приснился. Открыв глаза, ему пришлось зажмуриться. Тёплый утренний свет проникал через открытое окно, падая на кровать Антона. Все уже проснулись. Поморщившись, он оторвался от подушки и схватил телефон. Там было кучу сообщений от Ромы. Он всё-таки написал ему перед сном… как Петров не заметил уведомления от него когда проснулся ночью? Начал читать. -ну что, готовишься ко сну? -что делал сегодня? Я не спросил тогда, вечером -ей, Антон?.. всё нормально? Что ты не отвечаешь? -я начинаю беспокоится. А ну, быстро отвечай. -ты же сказал, что будешь ждать. не дождался? -ты спишь?.. Если да, то спокойной ночи. -люблю тебя… Пока Антон читал, мальчики из комнаты начали что то бурно обсуждать, но Антон не слышал. До него доносились только некоторые слова и то, по ним нельзя было понять о чём они говорят. Зато по косым взглядам и смешкам в его сторону стало сразу ясно. Как он сразу не догадался? Оставаться тут он не собирался, вышел из комнаты и побрёл в туалет. По пути его перехватил вожатый. —Антон? Скажи мне, пожалуйста. у тебя что то случилось? Почему вчера тебя не было на мероприятии? Почему у тебя все ноги в синяках?.. —ничего. На мероприятии не было по тому что мне было плохо. а ноги, а.. Я упал вчера, я же мальчик.. — ты конечно прости, но я тебе не верю.