***
Ши Цинсюань любила ходить по магазинам, пить вкусные коктейли и коротать вечера в дорогих клубах со своими «друзьями», танцуя до утра. А, после, утром выпивать чашечку кофе, закусывая каким-нибудь салатом из итальянского ресторана, и менять свой вечерний образ с открытыми плечами и глубоким декольте на брючный костюм от Chanel. Что ей не нравилось, так это потом идти на скучную работу, где она пыталась подружиться с цифрами и вредными до мозга костей поставщиками. Нет, Цинсюань была умна и хорошо образована, но вот только цифры, графики и вечные дебиты с кредитами не очаровывали её и наводили ужасную скуку. И это всё, другими словами, называлось её работой. Хоть девушка не любила работать секретарём своего старшего брата в крупной компании, что поставляла зарубежную продукцию по морям и океанам, она прекрасно осознавала факт зависимости того, что любит от своего финансового положения. А на вопрос своей единственной настоящей подруги, кем действительно хочет быть и чем ей нравится заниматься, лишь тяжело вздыхала, пожимая плечами, с восхищением смотря, как Се Лянь работает на любимой работе да и ещё занимается любимыми делами. Хе Сюань любил тишину, спать, есть и рыб. Он мог хоть весь день проспать, но на утро его лицо всё равно было как у акулы-убийцы. Выпивая литр горячего кофе с кучей топпингов, заедая ячницой с колбасками и панкейками под кленовым сиропом из местной американской кафешки, что, благо, работала с раннего утра, он благодарил впервые в жизни небеса, что может опаздывать на работу. Заняв приличную сумму денег, (настолько приличную, что неприлично будет её озвучивать), Хе Сюань открыл свой рыбный ресторан, главным украшением которого стали огромные аквариумы вместо стен с разнообразными морскими маленькими обитателями. И теперь вопросы отпадали, куда пошли деньги. Однако, с этим впервые началась светлая полоса в жизни молодого человека, который сам по себе был похож на чёрную полосу, такую же высокую и в какой-то степени плоскую. А с недавних пор он понял, что любит ещё и клубнику. Прелестей встречаться с Ши Цинсюань было множество, но это, стоит отметить, было субъективным мнением стандартного представителя мужского пола. Для Хе Сюаня, пожалуй, все эти «прелести» были не сколько прелести, сколько неопознанные и неизвестные вещи. Настолько, что ему хотелось закрыть глаза, досчитать до десяти и открыв, понять, что это всего лишь иллюзия, и он объелся каких-то грибов шиитаке. Но вновь и вновь мысли невольно возвращаются к этой несносной, громкой девушке, а перед глазами кружевное нижнее бельё цвета mint лежит на его кровати. Вместо самой девушки. Его девушки. Очарование от того, как в проёме двери появляется стройный точечный силуэт в чёрной рубашке, что слегка прикрывает ягодицы, заставляет его прийти в себя. И поднимает слегка настроение, которого по утрам у черноволосого не то чтобы нет, но и не существует самого этого понятия. —Мин-сюн, ты будешь завтрак или может… —Завтрак. Совершенно не очаровательно отвечает он. Совершенно, будто совершенно, не проникаясь обстановкой. Его волосы спутанны в непонятный морской узел, а на лице остался след от подушки. — Пф… Хе-Сюн, — тянет каштановолосая, наигранно дуясь, но после не выдерживает и прыскает со смеху, —а я знала, что ты так ответишь, поэтому, — на этих словах она медленно подходит ближе, и тёмные глаза ловят каждое движение, жадно впиваются взглядом, который на первый взгляд ещё сонный, но в тоже время и ужасно голодный, — заказала нам завтрак и твою любимую клубнику. Легко кладя тонкие руки ему на плечи, где выступают массивные ключицы, она смотрит ему в глаза, улыбаясь, растягивая губы на которых блестит радость и озорство. Чуть поднимая ладони, касаясь ушей и заправляя чёрные как смоль волосы, девушка чувствует как её аккуратно притягивают ближе. А после накрывают алые мягкие губы немного обветренными и прохладными. Дыхание сбивается и, едва дыша, она отстраняется. Бархатные щеки словно окунули в самые ядренные румяна. Тонкий язык, проходит по нижней пухлой губе, смакуя клубничный вкус поцелуя. — А вот и завтрак, —хриплым голосом, почти тихо, говорит мужчина, настолько соблазнительно, отчего у Цинсюань всё внутри делает кульбит, и вырывается лёгкий стон. Ярче загораются золотые блики, словно плавленное золото, отдавая жарким огнём. Сладко щурятся глаза. А на губах появляется улыбка.«Очаровательный»
Думает Ши Цинсюань, и так счастлива, что лишь одна она может видеть его таким. Какой бы щедрой девушка не была, но с этим ни с кем делиться не станет. Как и Хе Сюань, никогда не позволит этим губам касаться кого-то ещё, кроме него (ну и возможно его будущего шурина). От неё приятно было получать поцелуй в щеку, где легко отдавала после ароматная клубника. А потом это место было красным даже пережив попытку, немного скорбя сердцем, стереть. Что-то разливалось приятным теплом внутри, видя след от поцелуя на зеркале, когда обладательница голубых глаз легко покидала квартиру своего парня, оставляя шлейф фруктовых ноток. И в то же время было трудно потом оттирать эту помаду от стекла. Хоть он никогда и не признает, что на самом деле не хотел. Спрашивать совета в отношениях ему не пристало бы у кого-то. Сперва внутри него разливалось чёрной смолой ожидание того, что не пройдёт и недели, как будет коротать вечер со своими рыбами и виски. Но смола словно превратилась в песчинки в песочных часах, что капали медленно, задерживая общие моменты. И вот в конце первого месяца пальцы путаются в волнистых волосах, а нежный голос зовёт его по имени, сладко постанывая от слегка грубых ласк. Телефоны у обоих заброшены куда подальше не обращая внимания на какие-то непонятные звонки, то ли уведомления. Тогда и сейчас важны лишь эти голубые глаза, румянец на щеках и её прекрасный голос. А не то, что они в кабинете Хе Сюаня предаются порыву страсти на чёрном кожанном диване.«Это несерьёзно»
«Это на один-два раза»
«Ничего не будет дальше»
Каждый убеждал себя по-своему, но через каких-то несколько недель лёгкий ветер, будто сдувает песок сомнений. И Хе Сюань понимает, что без этого прилива свежего воздуха, уже не сможет дышать как раньше, что без её губ не проживёт и грёбанного дня. И его задевал её взгляд, и когда она ему подмигивала, сидя напротив, попивая коктель из трубочки. Пачкая её помадой. Со вкусом клубники. Он не понимал, как можно в себе сочетать такую игривость, но в тот же время строгость, порой рассудительность, вперемешку с неописуемым очарованием. Словно это всё перемешалось в коктейле, да так, что фейерверк газов подпрыгивает над поверхностью. Но всё-таки спрашивать совета, а уж тем более делиться чем-нибудь, он не то чтобы не мог, по крайней мере, не со своим бизнес-партнёром, у которого всё было настолько печально, что фраза «кому не везёт в игре, тому повезёт в любви», работала наоборот с завидной точностью и прогрессией. Поэтому, сжалившись в какой-то степени и взвесив всё риски, он тактично молчал. Лишь однажды, как-то невзначай, на их «встрече холостяков» упомянул, что уже как-будто бы не один. И давайте мы опустим момент с реакцией Хуа Чена и Инь Юня, оставив как-нибудь на другой раз. Хе Сюань прекрасно понимал, почему её брат– её старший прекрасный-лучший-богатый брат, против их отношений. И как будто бы зачем искушать судьбу? Будто ему мало проблем в жизни и неоплаченных долгов. Но смотря раз за разом, как Цинсюань радостно улыбается и прижимается без лишней мысли к его худому телу, что привыкло лишь к холоду и неприятному трению костей о хлопок рубашки, он думал рискнуть здоровьем. Хотя, с другой стороны, он что, трус? Или же уступит своему одноглазому коллеге? Хоть Сюань не хотел признавать, но поначалу его забавляло думать, что хоть в чём-то обскакал своего друга по университету, который порой до скрежета зубов раздражал своей лисьей улыбкой и успехами в карьерном росте. Ши Цинсюань же, напротив, при всей своей любви-заботе-уважении и даже неком трепете к брату, относилась к его предостережениям и советам в делах любовных, если не холодно, то специфически. Нет, она очень любила Ши Уду и заботилась о нëм. Только в «заботилась о нём» не входило, видимо, забота о его ментальном здоровье. И каждый раз, когда Уду видел как горячо-любимая-единственная-красавица-сестра касается своими губами с брендовой помадой (которую он, между прочим, одну в единственном экземпляре буквально добыл из своих поставок) щеки какого-то мутного парня-гота, то его сердце и внутренности скручивались с такой силой, что никакие заграничные слабительные не помогали. Он был ужасным сестролюбом. Конечно, он мог нарыть что-то об этом откровенно стрёмном парне, владельце рыбного ресторана, который с каждым днём становился всё известнее. Ши Уду даже нарыл. Огромный долг. Неприлично огромный. Настолько неприличный, что он даже посочувствовал. А когда узнал, кому конкретно бойфренд его сестры должен, сочувствие если не удвоилось, то возросло с такой прогрессией, что волосы на голове зашевелились. Но сочувствие пропадало так же быстро, как клубничный поцелуй отпечатывался на его щеке блестя благодарностью и сестринской любовью. Когда как сама Ши Цинсюань быстро выбегала из машины брата, ныряя в объятия бледных худых рук, которые пахли розмарином. И такой же поцелуй оказывался на чисто выбритой белой щеке с острыми скулами, только уже полный любви и романтики. Сам Хе Сюань без понятия, что будет дальше, но с появлением в его душной, скучной жизни свежего морского бриза, все проблемы кажутся не такими страшными. А ещё Хе Сюань полюбил клубнику.extra
Её поток слов беспрерывно сыпится, иногда замолкая, чтобы откусить от сочной булки кусок. Соус попадает на подбородок, потому что бургер настолько огромный и его приходиться с трудом кусать, не то что есть. Однако, сидящий напротив Хе Сюань с лёгкостью справляется с этим, умудряясь подать салфетку девушке, которая не успела даже потянуться за ней. С улыбкой и кивком Ши Цинсюань вытирает губы, вместе с остатками помады, которую не успела съесть с двойным чизбургером. В следующий раз она не станет полагаться выбором блюд на своего парня. Потому что уже в который раз, она рискует навсегда распрощаться с платьем от Valentino, поставив жирное пятно. (Здесь должна быть реклама чудо средства от пятен, но нам не заплатили:) Но, опять же, в который раз полагается на Хе Сюаня. Их завтрак, ни много ни мало, уже перетëк в обед. Но никто не против, потому что, наконец-то, они смогли встретиться после недельной разлуки из-за командировки Ши Цинсюань. И не важно, что их воссоединение отметилось многочасовым марафоном то на столе, то в ванне, а уже после в постели, а не романтическим ужином при свечах. Нет, конечно, ужин и свечи были, но потом о них безжалостно забыли, а что происходило дальше помнят лишь смятые чёрные шёлковые простыни и красное платье, которое чуть не порвали в момент страсти. От этих мыслей голова идёт кругом, а к щекам приливает румянец. В частности у девушки. Ведь теперь это несчастное платье она вряд ли сможет куда-нибудь ещё надеть, не покраснев до кончиков волос от воспоминаний. А её парню хоть бы что. По его холодному лицу и отстраненному поведению и не скажешь, какой он на самом деле «горячий парень», как бы это не звучало вульгарно. —Ты остановилась на поставке каких-то растений. Не отрываясь от своей порции наггетсов с кетчупом, напоминает Хе Сюань. И всё-таки, каким бы отстранённым он не казался, мужчина всё ещё заботливый и добрый и, просто, не умеющий правильно показывать свои чувства. От этого Цинсюань каждый раз воспламеняется, будто под порывом сильного ветра. —Да-да, но только это не растения. Ну так вот, представляешь, я и подумать не могла, что оказывается посевы и семена, поставляются. Заказчики ещё такие надоедливые, спрашивают сколько их в упаковке. А я понятия не имею. Ну что, я должна каждое зёрнышко пересчитывать? Нет, я конечно не против, но есть ли в этом смысл, тогда упаковку придётся вскрывать, а если её вскрывать… — еë чизбургер уже наверное давно остыл, учитывая, что она только и говорит, но Хе Сюань не против. В конце концов, девушка скорее всего не доест. Поэтому он неспеша поглощает свою порцию, уже готовясь съесть и её картошку с сыром, потому что понял о своём просчёте с выбором кафе для их «завтрака». Нужно будет после ей купить что-нибудь другое и обязательно горячее, чтобы она поела как следует. Он бы сам не отказался от десерта. Как она может так мало вообще есть? Её брат совершенно не заботится о её здоровье, раз позволяет пренебрегать своим рационом, который состоит из кофе, салатов и круасанов из французкой пекарни. Перебивая это всё занятиями по аэробике и спортзалом (где она в основном фоткается в своих новых спортивных костюмах) *Хе Сюань против и нет, — интересно, как Се Лянь разбирается в этом, это же так сложно. Лишь одно слово, имя, произнесённое как бы невзначай, заставляет Хе Сюаня замереть и отвлечься от сырных шариков под чесночным соусом. Ком в горле встаёт и обладатель смоленных волос перестаёт даже дышать. Он переводит свой немой взгляд на девушку, что продолжает о чём-то говорить, уже о совершенно другом. Он сглатывает и решается спросить: «Се Лянь?» Ши Цинсюань смотрит вопросительно, будто он спросил порядковый номер кислорода в таблице Менделеева, но чувствуется, что лишний кислород пригодится как раз сейчас ему. —А, ты её нет знаешь, –она неловко машет рукой после паузы, и именно в этот момент решает наконец откусить кусок от уже остывшего бургера. Именно сейчас. Хе Сюань нервно дёргает бровью, отвлекаясь от еды, всё его мышцы напряжены. Ещё бы! Сегодня и сейчас у него выпал шанс погасить половину от половины своего долга, который он торчит! Он испытывающе смотрит: «Она твоя подруга?» —Это моя лучшая подруга! — Цинсюань берёт коктейль и запивает. — Представляешь, только недавно приехала обратно! А до этого мы с ней только переписывались по мессенджеру. Так давно не виделись, наверное, несколько лет! Но мы всегда поддерживали связь. Девушка лучезарно улыбается, вспоминая, что действительно, не рассказывала ни разу о своей лучшей любимой подруге: —Хе-Сюн, ты не представляешь насколько Се Лянь чудесная! —Она случайно не училась в X университете? — беря под контроль уже нахлынувшую дрожь, он испытующе смотрит на Цинсюань. —Да, а откуда ты знаешь? Постой-помтой! Вы учились в одном университете? Да ладно? Серьёзно?! Вот это да! — тут же выпаливает девушка сложив два и два. Хе Сюань готов в очередной раз к разочарованию. Потому что однофамильцев он уже встретил много. Людей, с похожими чертами, тоже много! И теперь черноволосый лишь, навострив уши, внимательно слушает, поглощая каждую деталь. Потому что надежда это опасная вещь на самом деле. Потому что надежда уже восемь лет калечит его друга. Хе Сюань готов объявить этот день международным праздником. Не приходится дальше и вопросы задавать. Ши Цинсюань рассказывает всё сама «по секрету всему свету», «только между нами». За двадцать минут черноволосый узнает, кто такая Се Лянь (как будто он, чëрт побери, не знал), где была и куда пропала. Что их семьи общались, а девочки были лучшими, и, наверное, единственными друзьями друг у друга. А теперь, переходя к кульминации, как оказывается, принцесса возвращается в столицу чтобы тихо жить, открыв на сбережения цветочный магазин на N-ой улице. Мужчина, дослушав до конца, извиняется и тут же встаёт из-за стола, спеша в уборную. По пути он подходит к официанту, заказывая итальянскую пасту с морепродуктами и два десерта. Попутно доставая из чёрных брюк телефон и набирая номер. Как только дверь закрывается, он отходит к окну и, то теребит длинную золотую серёжку, то постукивает пальцем по подоконнику, раздражаясь всё сильнее. —У тебя тридцать секунд, я сейчас занят, — звучит ровный холодный голос из телефона. —Я нашёл её, — не нужно даже церемониться и уточнят кого именно Хе Сюань нашёл, потому что мужчина на другом конце провода сразу понимает о ком речь. Его сердце замирает, наверное, на эти самые тридцать секунд, чтобы после забиться как сумасшедшее, разгоняя кровь, заставляя тело покрыться мурашками и холодным потом. —Где она? — голос сух и твёрд, но это не значит, что его обладатель сейчас не испытывает волнение, способное остановить жизнедеятельность всего организма. —Она ещё не в стране, сейчас находится в небольшом пригороде к востоку отсюда. В конце недели приедет в столицу. Ошибки быть не может. —Откуда информация? —Тридцать секунд уже прошли, ты, кажется, куда-то торопился? — Хе Сюань пользуется моментом, чтобы съязвить. Не каждый день в его руках находится информация, ради которой один из опаснейших людей в стране, готов хоть всю экономику на колени поставить. —Ты рискуешь остаться без снятых процентов с долга, — парирует собеседник. —Ши Цинсюань. Она её давняя подруга. За двое минут Хе Сюань рассказал всё, что услышал от девушки за двадцать. —Наконец-то от семьи Ши хоть какая-то польза, а не посредственный товар из Европы. Постарайся в ближайшее время не разойтись со своей девушкой. По крайней мере, до первой совместной встречи. —Какой ещё встречи? — Хе Сюань явно недопонимает чего-то, уже хмурясь и выгибая бровь. Он не комментирует первое предложение, ставя у себя в голове галочку, потом напомнить другу как-нибудь об этом. Хе Сюань на самом деле ведь злопамятный. —На которой ты меня представишь, — с тяжёлым вздохом, как будто разъясняет такие элементарные вещи, говорит мужчина. И даже слышно на другом конце, как он зажигает сигарету. — Как ты себе это представляешь? — тут же возмущается обычно спокойный Хе Сюань. — Элементарно. Не говори мне, что тебе нужен суфлёр, —слышится затяжка, а после шуршание дыма. Обладатель чёрных глаз с золотым переливом уже готов подавиться этим дымом, являясь за несколько километров. — Что мешает тебе самому с ней «познакомится»? Я и так уже её нашёл, что тебе ещё нужно? Адрес, время– всё узнал. Не забывай, что Ши Цинсюань знает о тебе и знает не самые лучшие факты. Как ты думаешь, согласиться ли она вообще пустить тебя хоть на десять метров к своей единственной подруге?— Хе Сюань говорит факты, как и всегда. —Если ты организуешь встречу, я сниму пятьдесят процентов, на этом всё. Держи меня в курсе, — разговор грозит закончиться, оставляя обладателя смоляных волос ни с чем, — Хе Сюань. —Ну что ещё? — ворчит мужчина, поглядывая на часы. —Спасибо тебе. Слышатся гудки, которые ещё долго звучат, разрушая тишину и эхом отбиваются от стен. Хе Сюань ещё долго хмурится, а после тяжело вздыхает, поправляя волосы в хвосте: «Придурок одноглазый». Возврашаясь в зал, он застаёт счастливо улыбающуюся Цинсюань, которая смотрит в телефон. Рядом с ней уже пустая тарелка, где раньше была паста: —Хе-Сюн, всё в порядке? — её голубые глаза будто заглядывают в его душу, пытаясь прочесть, что послужило причиной складке на лбу. Мужчина не придаёт этому значения и собирается с силами и словами спросить о задуманном. Но как только им приносят десерт, все его мысли улетучиваются. И не потому что четыре шарика мороженого потрясающие на вкус, а из-за лёгкого поцелуя в губы и слов: — Хе-Сюн, я люблю тебя. Что ж, Хе Сюань устроит встречу, но договориться о ней, явно не сегодня.