Один

— Неужели, – хрипит Че однажды за общим ужином в доме Основной семьи, но этого достаточно, чтобы его услышали, – это все, что я заслужил?       Мужчины за столом замолкают и переводят взгляд на Порче, который даже не поднимал взгляд, продолжая ковырять вилкой рис в тарелке. Определенно, каждый прекрасно понимает суть этого вопроса. — Разве я старался хорошо учиться ради этого? Чтобы сидеть за одним столом с преступниками, пока мой брат считает их всех своей семьей? Это то, ради чего я жил все это время? — Порче, что ты имеешь ввиду? – Порш хмурится и больше не думает о еде или работе, которую они только что обсуждали с Вегасом и Кинном.       Первый задушенный всхлип раздается неожиданно громко в воцарившейся тишине. Че с силой трет глаза рукавом своей дешевенькой клетчатой рубашки. — Я не голоден, – он выходит из-за стола и покидает столовую. — Бедный мальчик, – вдруг подает голос Пит, все еще посматривая на дверь, – тяжело ему. — Но он прав, – устало вздыхает Макао, отставляя бокал с вином от себя, – даже я чувствую себя преступником в этом мире, хотя мне просто не повезло быть сыном Кана. — Макао, – встревает Вегас, – мы уже говорили об этом. — Ну говорили, – он смотрит на старшего, – думаешь, разговорами можно чего-то добиться? Я все еще ребенок мафии, как и все здесь, но ты всерьёз решил, что я буду в порядке, если просто поговорю об этом с тобой или специалистами? Смешно. — Макао, – Вегас сердится. — Что? – младший, кажется, даже не обращает внимания на грозный тон старшего брата, – ну что? – Вегас молчит, – тебе нечего на это сказать, просто признай, хиа.       Макао тоже встает из-за стола, но сразу не уходит. Набирает в свою тарелку побольше еды, после чего проделывает то же самое с тарелкой ушедшего Порче, а уже потом ставит их на поднос и уходит. Остальные остаются в напрягающем молчании.       Через телохранителей Макао находит Че у бассейна. Тот сидит на краю, спустив ноги в воду, даже не потрудившись, чтобы снять одежду и кроссовки. Макао назодит это забавным и печальным одновременно. Он молча садится рядом, так же свешивает ноги в воду и ставит между ним и Че поднос с едой. Приглашающе кивают и в молчании они едят, не сводя глаз с виднеющегося города. А потом, когда еда закончилась, Порче тихонько начинает говорить. Начинает, к удивлению Макао, с Кима. Тот не перебивает, вслушивается в подробности неудавшейся истории любви и лишь иногда хмурится. Да уж, моадшего кузена природа мозгами явно обделила. Но он об этом вслух не скажет, потому что Порче любит этого музыканта даже после всего. Честно, самоотверженно, в духе подростка, но не в духе самого Макао. А еще Порче без какого-либо стеснения говорит о том, как ему здесь не нравится, как он зол на каждого в этих стенах, а особенно сильно на Кинна, который вдруг решил, что имеет право быть с его братом. Говорит и о том, как ему страшно, когда всюду за ним следует телохранитель и как его пугает это здание в принципе. Макао его понимает, но снова молчит. А потом Че плачет. И Макао не выдерживает, начиная говорить. — Ты имеешь право злиться, – говорит он, – и плакать тоже. Это явно не та жизнь, о которой можно мечтать, если ты не идиот и осознаешь ситуацию. Но у тебя есть выбор и ты можешь сбежать, например, ведь тебя никто не знает и не станут охотиться. А у нас такой возможности нет. Даже в школе за мной всегда наблюдают люди из семьи, потому что могут напасть. Такое было уже, так что не то чтобы у меня был выбор, знаешь. Но сейчас ты здесь, – он вплетает пальцы в макушку Че, поглаживая, – ты любишь моего кузена, а второй мой кузен любит твоего брата и, я думаю, это важно. На твоем месте, хотя это и невозможно, мы оба знаем, что совершенно разные, я бы брал максимум от сложившейся ситуации. Любовь? Иди и забери себе его гребаное сердце, чтобы он по-настоящему ощутил твою боль. Брат? Выстави свои условия. Думаю, он даже не посмеет высказать тебе что-то по этому поводу. Телохранители? Они, на самом деле, клевые, если с ними поладить. Могут научить обороняться или, например, всяким компьютерным штучкам.       Он еще долго головорил. Что-то ободряющее, что помогло бы Че успокоиться, даже если его слова были глупыми и наивными. Это было то, что могло помочь. Помогало. Сколько они так просидели? Они разошлись, когда уже было темно и бассейн подсвечивался лампами. А утром Макао краем уха услышал, что Порче попросил отвезти его к Киму. Вот и правильно.       А вот сам Макао свои проблемы решать не спешил. С Вегасом даже не разговаривал, на остальных не старался даже смотреть. Као совсем юный, сам прекрасно это понимает, но что поделать, если пубертат делает из него ноющего уставшего пацана? В последние дни он еле как заставляет себя вставать с постели, чтобы поесть и помыться, не говоря уже об учебе и прочих делах. Просто быть живым ему достаточно. — Тук-тук, – дверь в комнату открылось и показалась голова незнакомца, – можно? — Ты, – Макао попытался вспомнить, виделись ли они раньше, – ты кто-то из друзей кузена, да? Никого из старших братьев здесь нет, так что поищи в другом месте. — А я к тебе, – мужчина все-таки прошел и уселся рядом на диван, пока Макао продолжал давить кнопки джойстика, чтобы уничтожить врагов в игре, – меня зовут Тэ. Вегас сказал, что ты неважно себя чувствуешь. — Мой брат любитель потрындеть? – он усмехнулся, не отвлекаясь от экрана телевизора, – я в норме, насколько это возможно. И я не разрешал входить.       Он проигрывает и с уставшим вздохом откидывается на спинку дивана, оставляя джойстик на коленях. А потом смотрит на Тэ. Худоватый, но одет стильно даже для богача. Макияж даже есть, довольно аккуратный. Хорошенький, если подумать. Сидит вот на другом конце дивана, подогнув под себя ноги и тоже смотрит. Тоже оценивает что ли? — Ты психолог что ли? — Могу им быть, – не отрицает, продолжая смотреть, – а ты выглядишь так, будто вот-вот сломаешься и устроишь бунт. — Мне не нужен мозгоправ, свободен, – Макао закатывает глаза и возвращается к игре. — Что тебе снилось сегодня? – Тэ переводит взгляд на телевизор и смотрит за игрой. — Не знаю, – Макао дергает джойстиком и пожимает губы, – я обычно не запоминаю. Может и не снилось ничего. А тебе? — Павлин, – он слышит тихий смешок и тоже улыбается, – не так смешно, если погуглить значение в интернете. Что за игра?       У них завязывает диалог ни о чем, лишь иногда Макао напоминает, что психолог ему не нужен. Но Тэ не прогоняет, позволяя сидеть на другом конце дивана и жевать виноград из фруктовой корзины на кофейном столике. Тэ немного рассказывает о себе, потому что Макао почти не знает его, а тот в свою очередь делится какими-то простенькими историями из своей повседневной жизни. К вечеру Тэ прощается, оставляет свой номер телефона и уходит, даже не удосужившись обуться. Вид чужой спины, длинных стройных ног и босых стоп вызывает у Макао легкий интерес. Не девчонка, но такой же манящий.       Только эта встреча ничего особо не меняет и с каждым следующим днем у Макао все чаще жмет где-то в легких, заставляя по долгу отсиживаться в ванной, чтобы унять дрожь в руках и шум сердца. Такое бывает. Просто перетерпеть и выйти на ровных ногах к Питу, который ждет его, чтобы начать тренировку по стрельбе. На которой Макао ни разу за сто семдесят выстрелов не попадает в цель. А потом спать и лишь бы только ничего не снилось.       Потому что, вообще-то, ему снятся сны. Иногда он идит на крыше и смотрит на огни родного города. Или где-то на пляже. Пару раз во сне он был у какого-то водопада, фотографируя пейзажи на память. Но в каждом сне он был один. Ни телохранителей, ни Вегаса или Пита, ни даже тени, которая бы значила присутствие кого-то еще. Один. Вот его будущее.       Однажды к нему приходит Порче. Они с Кимом помирились и по маленьким кирпичикам строили общее будущее, построенное на правде и искренних чувствах. Макао рад и соглашается иногда зависать вместе. Но номер Порче, как и номер Тэ до этого, даже не вбит в контакты.       С Вегасом все еще трудно. Они не особо разговаривают, хотя тотального игнора уже нет. Благодаря Венису и Питу, как думает Макао. Младшего брата не выходит избегать даже при всем желании. Он маленький совсем, ему не объяснить чужих чувств и не показать трясущиеся каждое утро руки. А Пит просто… На него и поводов для игнорирования не находится. Он особенно добр к Макао, но самому парню от этого ни горячо, ни холодно.       Макао думает о будущем.       Он забросил учебу в университете, прогуливая пары в столовой или любом месте кампуса, где редко ходят студенты и к нему не лезут с разговорами.       Так появляется постоянный тремор и чувство тревоги.       Первый в жизни Макао нервный срыв происходит, как он думал, в одиночестве.       В очередной раз проигранный уровень заставляет устало выдохнуть и потянуться к телефону, чтобы проверить мессенджеры. Сообщений нет. В какой-то момент Макао зависает над пустым окошком входящих и пропускает момент, когда телефон выпалает из ослабевших рук, а сам он хватается за волосы и заходится в тихих рыданиях. Вот так просто. На голом полу в оглушительной тишине его ломает от истерики. Он с силой затыкает себе рот ладонью и тихонько воет, позволяя слезам капать на паркет. Он даже не сразу улавливает тепло чужих рук, сжимающих его в тисках в попытке успокоить. Он не слышит, как ему на ухо что-то говорят, но чувствует дыхание, чувствует руку, сжимаюшую его собственную. Он даже не видит человека, перед которым ломается. — Тш-ш-ш, милый, – тихий шепот доносится до сознания отрывками, – дыши, малыш, давай.       И Макао дышит. Первые попытки сделать глубокий вдох разбиваются об громкий плач, но заботливый человек, прижимающий ближе к себе, не осуждает. Качается с ним из стороны в сторону и позволяет вывернуть наружу эмоции. Пару раз Као срывается на кашель и его чуть не рвет, но это даже не останавливает от истерики, которая накатывает все сильнее с каждой попыткой успокоиться. Макао не слышит себя и не понимает, как ему плохо, но отчётливо слышит просьбы дышать. Закатывается. Дергается, когда резко дуют в рот и снова ревет. — Милый, маленький, давай, – голос кажется Макао теплым и он отчаянно цепляется за чужие бока, сжимая, – ничего, давай дышать, милый. Надо, давай.       И он дышит. Медленно, перерывами, дергаясь и заикаясь, но дышит. А потом понимает, чьи руки все это время были рядом. Чей голос заземлял как мог. Тэ перед ним сидит на коленях, а на розовых брюках Макао видит капли от своих слез и, судя по всему, слюней. Твою мать. Он порывается из объятий, но Тэ не позволяет, сжимает только крепче. — Все хорошо, ты не один, – Тэ шепчет куда-то в макушку, – ты не один, маленький.       Макао не помнит, как его отключило в теплых руках старшего.       Проснулся он в своей кровати, пока слух отлавливал громкие разговоры за дверью. Голова гудела и по всему телу будто проехались фурой. Что вообще происходит? Он пытается хватануть ртом воздух и неожиданно закашлиаается. — Пей, – вдруг подходит Тэ со стаканом воды, – как ты? — Что ты здесь делаешь? – Као хрипит и прокашливается, – сколько время? — Ты проспал почти двое суток, Макао, – Тэ усаживается на край кровати и выглядит крайне взволнованно, – я нашел тебя. У тебя случился срыв и ты потерял сознание из-за сильного эмоцианального всплеска. — Я в порядке, – он садится и откидывается к изголовью, – что там за крики? — Вегас очень испугался за тебя и ему немного сорвало крышу. Танкхун тоже здесь, – Тэ легонько касается его руки, – мы все переживаем, Макао. — Я даже не понял, что произошло, – он хмурится, – я просто играл, а потом залез в телефон и все как в тумане. Помню только голос, который просил дышать.       Макао выслушивал волнение от старших братьев, смешанное со злобой и паникой, но все это время не отпускал руки Тэ, позволяя тому сидеть рядом. Он и правда не помнил всего, но иногда отрывки всплывали фантомной болью в легких и кончиках пальцев. Тэ отвлекался от его постели лишь для того, чтобы налить воды и принести еды. Они почти не говорили, просто были. — Ты правда психолог? – вдруг спросил Макао, когда Тэ принес поднос с ужином. — А, – он сначала опешил, а потом улыбнулся, – нет. Просто умею располагать к себе. Вегас и Кинн считают, что я даю хорошие советы и умею слушать. — Вот как…       Макао не сопротивляется, когда Тэ спрашивает, может ли он остаться на ночь. Только двигается к краю кровати, чтобы старший не спал на неудобном диване. Тот отшучивается и все-таки устраивается на второй половине. — Почему не смываешь макияж? — А почему ты не сохранил мой номер? — Я не думаю, что мне нужны друзья. — А я не думаю, что достаточно красив без макияжа.       Тишина. Макао думает немного, смотрит на чужое лицо в свете ночника и замечает только ровный тон косметики. Тэ тоже смотрит и видит в чужих глазах отчужденность. — Думаю, ты красивый без косметики. — Думаю, тебе нужны друзья.       Тэ все-таки уходит в ванную, чтобы смыть макияж и не видит, как Макао сохраняет его номер в списке контактов.