Вы мой кумир, учитель!

      — И таким образом, тангенс угла А — это деление синуса угла А на косинус угла А. — черкая по темно-зеленой доске немного скрипучим мелом, дотошно объяснял лекцию преподаватель, активно жестикулируя, привлекая всё нужное внимание от обучаемого коллектива.       Честно, такое активное общение могло прокатить с младшеклассниками, но более старшая группа замечала только одно, отдавала всю концентрацию далеко не на изучаемый материал, но на нечто большее. Значительно большее.       Ни дня не проходит, чтобы хоть кто-то не подумал об фигуре учителя математики, в особенности зацикливаясь на груди, она была аномально большой, даже пугающей для принятия действительности такого размера. Прелести сидеть за первой партой — всё видно, причем не только написанное что-то с доски.       Очередной урок у мисс Циркуль проходит как всегда: громкий, задорный, интересный, но один студент, что расслабленно наблюдал за физикой движения женщины перед собой, буквально перед носом, поддаваясь страсть каким неприличным мыслям и смазливому искушению пубертатного периода, постоянно наблюдал, как тяжело подпрыгивает, на вид упругая грудь учителя, медленно записывая всё сказанное с ее стороны в тетрадь, даже что-то отходящее от темы лекции, ему было не важно, лишь бы она не умолкала и не давала скучные тесты, присаживаясь за рабочий стол и прячась за монитором компьютера, позволяя использованный материал практиковать на бумаге с заданиями.       "Лечь в неё, потрогать, сжать, вдыхать запах и зарыться по уши..."       Он надеялся, что подобные мысли посещали не только его светлую головушку, но и остальные думали также, боже, лишь бы другие думали также...       Перед лицом падает кипа бумаги с подписью "Контрольный тест" и десяток однотипных заданий, распечатанных на принтере. Тяжёлый вздох и принятие добегает до юноши, игнорируя все прошлые четыре пункта.       Вычислить это, ответить на пару вопросов здесь и продолжить предложение тут. Скука смертная. Но одна забава всё же предоставляется, стоит начаться контрольной...       — Мисс Циркуль! — вытягивая тонкую грудную конечность, неловко вскрикивает, подзывая преподавателя к себе.       Да, спросить у неё помощи — себе дороже, мало ли, что может произойти, но когда она быстро, как пуля, подходит к парте, наклоняется вперед и занимает, хоть и малую, но часть, парты своей грудью, становиться довольно жарко в кабинете и ладошки не держат ручку. Особенно, когда ворот блузки оттопыривается и виден кусочек белоснежного желанного тела, по которому, от постоянных нервов и мучений с учениками, стекает капелька прозрачного пота, сердце замирает, делает кульбит, сальто мортале с двойным переворотом и обратно, а слюнные железы работают более активно. Иногда даже приятно ловить себя на мысли "вот бы схватить её и прижать к себе", пока бдительность преподавателя притуплена и вся концентрация перешла на объяснение и так понятного задания. Кажется, что духота не из-за тремора и напряженности, а из-за жара от женского тела. Такого идеального, словно нарисованная античная фигура, богиня, снизошедшая на землю и преподающая наискучнейшую базовую математику.       — Извините, а вы заняты после уроков? — торопливо и шёпотом прерывает персональное объяснение паренёк, сглатывая слюну и сгорая со стыда от своего же вопроса.       — Допустим. — сухо и скептично отвечает учитель, дребезжа циркулем по паркетному полу.       — Мне нужна ваша помощь.       Её эмоциональный спектр можно описывать только в каких-нибудь комиксах или карикатурах. Непонимание, долгое; скепсис свежевыжатый; недовольство бестактным и неприличным вопросом, суть которого могла делиться на два смысла, в зависимости от испорченности; и легкая заинтересованность, как посыпанный укроп на готовое блюдо. Циркуль выпрямилась, не желая разговаривать со студентом, но почти незаметно кивая в сторону своего рабочего стола, в посыле "подойди после занятий". Как же хорошо, что это был последний урок. А если она убьет его? Он видел подобную практику в истории преподавательского состава за низкие баллы других одноклассников. Вдруг, подобное работает не только в таких случаях?       Громкий металлический звонок прогремел ошарашенным криком в ушах всех находящихся в здании, оповещая об окончании учебного времени и отправляя все группы по домам, оставляя лишь уставших преподавателей в кабинетах с остатками работы и учебными планами.       Последний ученик встает со своего места, стараясь смешаться с однотипной толпой, выбегающей из класса, закрывая лицо ладонью в смущении и стыде за сказанную второпях и явно не к месту фразу, молясь, чтобы в расписании не было её урока завтра.       — Стоять. — хватаясь за воротник за спиной, трещал знакомый голос, переворачивая корпус тела лицом к себе.       И вот, непростительно близко, разрывая личное пространство в дребезги, стоит мисс Циркуль, скрещивая руки, ну как руки, руку и огромный инструмент для черчения окружностей, сверля подозревающим взглядом сверху вниз, ожидая оправдания ситуации во время урока. Если бы она дышала полной грудью, а не маленькими порциями воздуха, то острый маленький носик мог спокойно биться о белую пуговицу на грудной части блузки, отскакивая обратно к женщине.       "Так близко... "       — Так с чем тебе нужна помощь? — перебила раздумья ученика, рассматривая непонятную эмоцию на его чуть смущенном лице. — Ты хочешь сказать, что не понимаешь материал? — острие сверкнуло на свете яркой белоснежной лампы под потолком, от чего по, и без того мокрой, спине, прошёлся мерзкий холодок, словно змейкой.       — Нет-нет-нет! — замахал перед собой ладонями, пугливо глотая густую слюну, переводя взгляд с оскала преподавателя на верх блузы, подмечая, что пуговки довольные крепкие, чтобы удерживать в одном положении большую часть дня не особо лёгкий груз и не отрываться по его окончанию. — Просто забочусь о своем будущем.       — В каком смысле? — недоверчиво фыркнула мисс Циркуль, отворачиваясь к рабочему столу, поднимая громоздкую кипу распечатанных бумаг с тестами по прошедшей теме и сдувая с лица мешавшие пряди густых темных волос. Очередной недовольный вздох и учитель присаживается за свое рабочее место, печатая одной ладонью на клавиатуре следующие пары заданий, которые необходимо подготовить до окончания триместра. — Слушай, у тебя разве нет больше уроков? Или там, друзей, чтобы пойти погулять?       — Я свободен... — начал фразу, но был перебит немного грубым образом, из-за чего пришлось помолчать пару секунд.       — Тогда предлагаю ни тебе, ни мне не тратить время, что скажешь?       Она элегантно подперла круглый и мягкий на ощупь подбородок, наклонив голову в бок, ожидая ответа от студента, отнимающий драгоценное время после занятий. Грудь, размеры которой пугали всех без исключения, учителя вообще не знали, как она дышит и ходит, а когда бегает, все чуть ли не картах гадают — как женщина не задыхается, преподаватель биологии до дрожи костей волнуется за состояние ее тела, расположилась на поверхности светлого стола, задевая близко находящуюся клавиатуру и мышь. А волосы? Волосы, волосы, волосы... Они чернильными ручейками стекали с острых плеч, как окантовка по линиям обрамляя молочные железы, пропадая под гладью столешницы. Ее лицо не выражает эмоций, лишь губы растянулись в тонкую и, наверное она изо всех сил старается, милую улыбку, теплом растекаясь в душе взволнованного ученика, а щеки краснеют, стоит женским глазам отвернутся к экрану монитора.       Просто богиня...       — А-э-э-м... — ковыряя ногти, замямлил в ответ, отмахиваясь от различных мыслей в голове и зажмуривая глаза.       — Боже. — закатив глаза, схватилась за мышку ладонью, хаотично щёлкая в нужных для неё самой местах. – Подумай хорошенько, ты точно хочешь тратить время на всякую глупую домашку со мной? — зрительный контакт прошел безуспешно. — Или ты как все адекватные дети решишь там, саморазвитием заняться, я не знаю?       Почему она отнекивается и отказывается? Разве это не повод более углубленно разобрать материал, обсудить детали, что не успели разобрать, решить задания, убедиться, что поколение не потеряно?       — Я хочу стать способнее. — четко ответил ученик, приободряя женщину. — Поднять рейтинг школы, получать награды и быть гордостью города... И хочу, чтобы именно вы стали моим помощником. Умная, такая же способная, каким хочу быть я. – и мастерское попадание в точку!       Преподаватель удивлённо округляет глаза, немного смущаясь от невообразимо уверенного энтузиазма со стороны части обучаемого коллектива и в последний раз щелкает мышкой, выключая аппаратуру.       — Ну, тогда... Прошу к столу. — тихо ухмыляясь и вытаскивая из подставки с карандашами черную гелевую ручку, вырывая из огромной тетради в клетку пару листков, с хлопком кидая тех на поверхность, чуть загибая углы, не по своей воле, молочными железами и выжидающе смотрит на фигуру перед собой, что замерла столбом перед старшим по званию. — Чего встал? Бери стул и садись.       Тихо сглотнув и сжав кулаки, юноша торопливо топает к самой первой попавшейся парте, выдвигая из-под неё деревянный тяжёлый стул и, ковыляя обратно, смотрит в темные глаза в непонятном для самого себя надежде, прикрываемой плотной пеленой липкого страха и волнения. Провести какое-то время наедине с этой прекрасной и великодушной личностью, причем не на каком-то расстоянии, а близко, практически сливаясь воедино. Дышать одним воздухом, слышать каждое шуршание, может даже сердцебиение...       Стоило только присесть рядышком, как учитель, моментально схватившись за основание пишущего предмета, с характерным хлопком открыла только что закрытый учебник по нужной дисциплине, глубокого вдыхая.       — Начнём с быстрого повторения сегодняшней темы. – расписывая ручку, бормотала мисс Циркуль про себя, махнув головой в попытке убрать волосню за уши, но безуспешно. Маленькие ладони нежно, плавно и аккуратно прикоснулись к, на вид, живым и чуть ли не дышащим волосам женщины, заправляя рассыпчатые прядки за белоснежные уши, утыкаясь дрожащими глазами в прорезь между воротником на темной блузке. – Кхм-кхм... Тангенс угла... – он даже не слушает её, на самом деле. Эта тема понятна, как рецепт пареной репы, по крайней мере для парня, так что он не вникает ни в одно слово, любуясь преподавателем перед собой, подставив под голову вспотевшую ладонь. – Деление... – её губы бледно-серые, может это оттенок помады такой? Она, увлеченная репетиторским занятием по самую отсутствующую шею, похоже принципиально не замечает, всех намекающих переглядываний с верха тела на напряжённые бёдра, записывая, обводя и подчеркивая все нужные символы для разъяснения. – Синус угла...       Неожиданное касание в области кармана на брюках и на секунду мисс прерывается, чтобы украдкой опустить взгляд на раздражение, а затем и на его причину, прочищая напряжённое горло.       — Иди разбирай пример. — указывая ручкой в книжку на странице с задачками для контроля и закрепления, разрывает неловкую паузу и разворачивается к школьной доске, выжидая фурора невнимательного юноши, представляя провал и дальше по накатанной, до точки, где его склизкие и теплые кишки будут мирно лежать в тайном кабинете.       Но он решает все верно, причем в объяснении используя формулу грамотно, понятно и в нужном месте, излучая настоящую увлеченность от всей своей сущности и пропитывая им Циркуль.       — Реши-ка вот это. — она демонстративно зевнула, прикрывая рот карандашом от инструмента и жмурясь, в решении не показывать желания проверить все накопленные знания в голове перед собой. Вновь справляется на ура, полегоньку выводя старшую из себя. — Давай ещё вот... — она заметила краткую улыбку на светлом лице, похоже, время импровизировать. Слишком слабо давать и так понятные задания, на которые можно найти заранее найти ответ в решебнике. Дети глупы, никак иначе, а этот ещё и хитрый. — Не хочешь решить моё задание? — вставая из-за рабочего стола, брала в руку кусочек небольшого белого мела и писала условия для решения, мастерски жонглируя всеми известными понятиями и словами, принципиально коверкая в определенных местах и сгребая в кучу все известные формулы, про себя хихикая и облизывая острые зубы, уже ощущая теплую кровь на языке.       Но он в очередной раз решает и бредовую и нелогичную задачку, щёлкнув ею, как орешком и миловидно поднимая уголки губ.       — Я буквально только что выдумала её... — в полном шоке уставившись на ученика, напрягала брови, сводя тех к переносице. — Как ты вообще додумался до ответа?       — Любую проблему можно решить. — кратко пожав плечами, подошёл ближе, поднимая голову, да разница в возрасте была не велика, но значительна, утопая в звуке легкого дыхания перед собой, словно в райском озере. — Неважно как.       — Тогда... — задумчиво и с лёгким озорством в глазах, вновь карябает белым камешком по тёмно-зелёной глади, широко улыбаясь. Надо сломать его довольную рожицу. Как морально, так и физически. — Решай.       Текст перед юношей был написан частично коряво, незаметно, где-то были пробелы в словах и предложениях, а самое главное ни единого упоминания математики в бредовом сообщении учителя. Громко сглотнув и ощущая на трясущихся плечах плачевный проигрыш с летальным исходом в конце, начинает рассуждение. Первое слово появилось перед репетитором, и тут же фигура сзади подпрыгивает, как малое дитя, довольное долгожданной покупкой родителя в качестве подарка.       — Неверно! — ликующе ревёт на весь пустой кабинет мисс Циркуль, моментально становясь в атакующую позу и замахиваясь огромным инструментом над светлой головой, обнажая острые зубы и накидываясь на младшего, опрокидывая того на свой рабочий стол, стараясь не задеть важную для работы аппаратуру, щурясь и ехидно хихикая.       Не то, чтобы ужасно, когда к тебе прижимается разгорячённая и довольная победой женщина, но быть под ней не особо нравилось. Особенно находиться придавленным достаточно тяжелым грузом на грудную клетку и тихо, тяжёло задыхаться до звёздочек в глазах. Схватив из последних сил в охапку любимое тело, переворачивается с громким вздохом и вжимает в плоскость, переводя дыхание.       Теперь уже учитель оказывается на столе, ударяясь о монитор компьютера и рычит, с огнем в глазах испепеляя студента перед собой, обнажая клыки до дёсен и следуя за взглядом напротив. Он просто осматривает её, причем постоянно останавливается именно на декольте, что мало, но развернулось, как обёртка от конфетки, из-за распахнутой тёмной блузки. Небольшие и сухие губы прижимаются к грубым женским, без разрешения облизывая и пытаясь проникнуть в чужую ротовую полость, довольно решительно к слову. Она, долго сопротивляясь и дребезжа длинным остриём циркуля, вырывалась и сжимала челюсти, скребя острыми зубами друг о друга, напрягая темные брови, сдвигая их к незаметной переносице. Спустя пару минут неудачных попыток во французский поцелуй, мальчик отпрял и с плотным, серым смущением на личике уставился на бушующую женщину под собой, не понимая, что прямо сейчас натворил и какой смертный приговор подписал чёрной гелевой ручкой.       — Я тебе сейчас грудную клетку расшибу, мелкая ты сволочь! — маленькая ладонь приземляется на пышную грудь с притупленным хлопком, крепко сжимая. Мягкая, прямо как шарик с ватой или водой. Исследование привело к выступающему бугорку на теле, от чего слюни чуть не вылетели изо рта, носа, изо всего, что только можно. Ареол... Левее находился небольшой, размером с горошину, сосок в полувозбуждённом состоянии. Рычание переросло в тихий скулёж, но затихло, словно перед бурей. — Убрал руки! — извиваясь под телом ученика, буквально взревела Циркуль, размахивая инструментом во все, свободные для движений, стороны, глубоко царапая рабочий стол и опрокидывая подставку для карандашей, за ними на пол полетел и учебный журнал с компьютерной мышкой. На самом деле планировалось расцарапать мелкому изврату лицо в кашицу, но кто же знал, что нынче дети сильные и конечность в области плечевого сустава буквально была прижата к плоскости мёртвой хваткой. — Я от тебя живого места не оставлю.       — Простите... — падая в грудь, пробурчал в ответ, утопая в нежности столь колкого на слова, но любимого человеческого тела, вдыхая запах немного грязной и пропитанной малым количеством пота ткани. — Простите, пожалуйста... Вы такая мягкая... — тихо всхлипнул и вновь схватился уже обеими руками за горки по обе стороны от своей головы, зажимая себя между ними. Томный вздох со стороны женщины и цоканье языком.       — Надеюсь, тебе лучше. — устало отвечает, опуская конечности на стол, закатывая глаза и выдыхая, позволяет успокоится ученику и прийти самой в спокойное состояние. Она стопроцентно убьёт его. Может даже не сейчас, когда придёт нужное время, стоит ли занижать ему оценки? Хотя, не особо гуманно, но мало ли, что может ещё произойти... Тонкие пальцы вновь проходятся по площади груди, выискивая чувствительные бугорки, но громоздкое острие торопливо коснулось вспотевшей спины и продырявило рубашку, останавливая. Недоумевающее и пугливое лицо встретило с не доверяющим и также сильно зардевшим, предоставляя возможность поговорить глазами. Но в чёрном омуте даже чертей не было. — Наигрался и хватит. — до сосков всё же касается мелкая фаланга, отщелкивая тех в стороны. По белоснежной коже потекла густая струнка красной крови, пачкая спину и спазмом отзываясь в поясничном отделе. — Наигрался, всё. — басом оповестила учительница, скалясь. Светлые пуговицы блеснули солнечным зайчиком на потолке, привлекая внимание парнишки.       Почему-то именно сейчас, в такой неприличной и тяжёлой по атмосфере ситуации, декор женского аутфита выглядел донельзя съедобным, как самый дорогой деликатес в мире. Вцепившись зубами, как дикий волк в добычу, с характерным треском отрывает белую круглую пуговичку с черной ткани, обнажая перед собой темно-синий тонкий топ, что служил для учителя, как своеобразный бюстгалтер, объясняя, почему так сильно выпирали соски на вторичных половых признаках.       — Надеюсь ты, сука, вкусный... — запищала не своим голосом мисс, чувствуя сильнейшие мурашки по всему телу, когда тепло коснулось белой кожи, опаляя плотным огнём, запрокидывая голову, ознаменуя свой проигрыш пубертатному организму. Между ног в штаны врезается острое и худое колено, раздражая уже явно не то место, с каким так горел близко познакомиться студент, подрагивая ногой вверх-вниз в беспокойстве, рассматривая эмоции на лице старшей по званию. И да, его явно давно прожевали и бросили разлагаться в учительской или где-то ещё, ибо смущение смешивалось с адской разъярённостью, пугая до холода в конечностях. — Играйся, играйся. — лишь фыркнула в ответ, хватаясь свободной рукой за край стола, мельтеша узкими зрачками в быстром темпе, проглатывая избыток слюны с громким звуком. Больше она не скажет ни слова.       Дрожащие пальцы коснулись края топика, оттягивая того вниз и торопливо обнажая достойного размера молочные железы, сразу подвергая тех закону притяжения, заставляя расплыться по всей грудной клетке желейными горками с острыми возвышенностями. Атака на соски прошла мимо реакции хозяйки, но пуская приятную волну зуда до пункта ниже поясничного отдела, завязывая всё раздражение тугим узлом неудовлетворённости. Почувствовав накапливаемое тепло между тазовых конечностей, начинает осторожно и медленно двигаться, вновь падая в, уже оголённые, груди, вдыхая запах в лёгкие, явно планируя получить эмфизему от приятного и желанного кислорода с приправой запаха мисс Циркуль.       Он сжимает, крутит, щиплет и оттягивает вверх до складок на сероватых ареолах уплотнение на коже, отпуская и зарываясь фалангами в длинные густые волосы, до слёз и тихой истерики не принимая того, что сейчас происходит в кабинете математики, тишина в котором постоянно прерывается лишь томным и утяжелённым дыханием двух различных по размеру тел, повышая температуру воздуха в помещении. Потихоньку, Циркуль пропитывается, как вата в электронных сигаретах специальной жидкостью, склизким возбуждением, прикусывая до темной крови клыками нижнюю распухшую губу и сводя напряжённые брови к переносице, широко раскрывая ноздри в попытке уравновесить дыхательные движения, но в итоге получается лишь пронзительный свист на выдохе и скулёж, побуждающий парнишку действовать более уверенно. Её спина выгибаяется, стоит короткому языку слизать крупную каплю пота с промежутка между грудью и вцепиться до хруста суставов в деревянную плоскость, зажмуривая до спазма глаза. Пребывая в неконтролируемой эйфории, даже не замечает, как тонкое и острое лезвие глубоко полосует по боку ученика, прикусывая язык и тихо скуля, захватывая ноги того в свои, трясясь и постоянно хаотично вертя головой из стороны в сторону, сворачивая все бурлящие мысли в вязкую, плотную кашицу с комочками из пролетающих постыдных признаний, что ей вполне нравится находится в подобном унизительном положении. Распятой на столе, вспотевшей и приятно раздражённой. Она не возражает, скорее всего из-за того, что не было сил и в принципе желания напрягать и без того гудящую голову, когда в очередной раз на пышную и оголённую грудь падает ладошка с громким хлопком, разминая во все стороны и вжимая в широкое тело со всей силы, словно месит дрожжевое тесто на такие же пышные пирожки. Торопливо коленка пропала, от чего женщина невольно взревела штормом на, и так взволнованного и явно возбуждённого, мальчика, метая глазами острые иглы, нецензурно проклиная.       — Вернулся обратно! — прорвав пелену гордыни, орёт женщина, прижимая к себе вплотную, самостоятельно потираясь о штанину, понимая, что стирка рабочей одежды ух как пригодится сегодня. Да и не только одежды... Волосы прилипли к мягкому и зардевшемуся лицу липким строительным скотчем, мешая периферическому взгляду, нормальное состояние которого было бы кстати, ибо мало кто подсмотрит на деятельность сумасшедшего учителя после занятий. Коллеги точно не поймут. Вот если бы она располовинила его — дело другое, попросили бы поделиться кусочком. Но не когда приходится удовлетворять потребности, свойственные всем животным, имеющим репродуктивную систему и хоть каплю разума.       Каким-то образом коленный сустав влетает в набухший нервный комок, размыкая серые губы и вырывая, как некоторое время назад, лист бумаги из тетради, громким и краткий всхлип, а чёрная рука хватается за тонкую шею юноши, сдавливая в области сонной артерии, прижимая к груди.       — Гадёныш... — повторное попадание по клитору и нос отказывается стабилизированно дышать, жадно поглощая все недостатки для организма, напрягая всё существо до критической отметки. Спина выгибается и острые когти царапают светлую кожу тремя длинными линиями, освобождая путь наружу горячей крови, корпус тела падает с притупленным стуком, в дребезги кроша клавиатуру и раскидывая все распечатанные тесты за, под, перед столом, показывая результат плотской практики между преподавателем и учеником.       — Вали домой. — отдышавшись и вставая со стола, поправляла прическу и прикрывая огромным циркулем спавший на талию топ, рвано дыша и сдвигая ноги друг к другу в неконтролируемых и слабых судорогах. — Молись, чтобы на следующем уроке получил хорошую оценку... — она сверкнула удовлетворённостью и тихой радостью в глазах, пытаясь изобразить максимальную ненависть к извращенцу, отталкивая того от себя подальше. — Я дам тебе такое задание, что даже Эйнштейн решить не сможет...       Быстро хватая в руки все свои вещи, выбегает из класса, прикрывая длинной рубашкой небольшое недоразумение, вытирая пот с лица.       Очередной школьный день проходит успешно. Сегодня никого не убили, по сути, успех в успеваемости и статистике обучающихся. В широком коридоре шумиха, крики и заливистый смех. Скрипя своим шкафчиком с вещами, паренек складывает все вещи в громоздкий портфель, насвистывая неопределённую мелодию, стараясь отвлечься от мыслей о вчерашнем происшествии.       — Тебя Мисс Циркуль ищет. — оповещает один из одноклассников, впопыхах поправляя лямки шоппера на плече и пропадая в толпе убегающих из кошмарного места со всех ног.       Открывая дверь в класс, в глаза бьет яркий свет, приветствуя ученика.       — Вот и ты, наконец-то. — приободрившись, залепетала учительница, кладя белый мел на жердочку под доской. — Сегодня повторяем всю тригонометрию. — мисс Циркуль поправила воротник таким образом, что можно было увидеть часть черного, под цвет блузки, бюстгальтера, тихо ухмыляясь и наблюдая за ожидаемой реакцией взволнованности. — Надеюсь, мои старания окупятся.       — Окупятся, не сомневайтесь! — весело и бодро ответил студент, присаживаясь на предоставленный учителем стул и кидая сумку перед рабочим столом.