Темнота окутывает его, поглощает, забирает в свои объятия и усыпляет. Это кажется неправильным, другим,
чужим… Дышать нечем, грудь пытается двигаться, глотая в себя тьму. Резкий смех режет своей громкостью. Рука появляется из ниоткуда и тянет на себя. Он вываливается в какое-то помещение, темнота также крутится рядом с ним. Дышать становится легче, и голова трещит. Глазами он осматривается и замечает её? Его? Клубящаяся тьма образует собой темную фигуру, женскую или мужскую, неизвестно.
— Ахах, да вы ж посмотрите!
Герой!
АНЛИР собственной персоной! Что же ты не такой радостный, как раньше? — оно глумиться, унижает.
— Кто ты?! Я ничего не знаю! — голос хрипит, а тело трясет.
— Как же?.. А как же
тот случай? Не помнишь? А я напомню! — оно злится, яростно хватает его за грудки и тащит, — А как же твоя смерть? Лет 13 назад! Ты:
разбитый и
опустошенный, спрыгнул с крыши. Мы встретились, а ты принял
мой дар! Мою
волю, моё
желание! И что сейчас? Ты вновь
мёртв.
— Я… Как? — Мидорию трясет, — А Эри? А Хитоши? Как они? — страх за своих детей окутывает его, поглощает точно тьма до этого.
—
Мертвы.
— КАК? Как
это…
— А вот так! Легко и просто! Утечка газа, с кем не бывает? — глумиться, это видно.
— Что ты от меня хочешь?
— А
ты ли не знаешь? — наигранно удивляется тьма, — Тебя хочу,
мой милый! Платы хочу за помощь мою,
сладкий! Тебе ли не не знать, что за всё надо платить?
— Что
именно тебе нужно?
— Дашь на дашь. Я так уж и быть, помогу тебе, но у тебя будет задание. Знаешь, как говорится?
Вселенная всегда стремится к равновесию. Вот поэтому, тогда после твоей
ошибки умерла Инко. Бедная девочка, пожертвовала своей
душенькой ради сыночки неблагодарного! — под конец оно заливается смехом. — В
этот раз я поступлю
более по умному.
Я отправлю тебя в
прошлое, туда,
откуда всё началось. И
ты должен будешь всё
исправить.
Ты прота
щишь этот ебучий канон до
конца! У тебя ровно двенадцать часов на сборы, перед отправкой
я приду за тобой.
— Подожди, а как же мои дети? — отчаяние топит его душу.
—
Посмотрим…
__________
Мидория вскакивает с кровати. Холодный пот течёт по вискам, а нос отчётливо улавливает запах газа. Рывком вскакивая, он раскрывает окно, вылетает из комнаты и несётся к плите. Как он и думал: одна из конфорок осталась не выключена. Чёрт, а ведь он и правда мог попрощаться сегодня с жизнью, если бы не…
Оно.
Он раскрывает окно и боковым зрением замечает фигуру, тьма следит за ним. В отблеске света, в отражениях, везде он видит тварь.
Оно следит, а время
идёт. Хоть и выделено целых двенадцать часов, но сейчас это кажется непозволительно мало. День обещает выдастся
тяжелым.
Первым делом он будет своего сына. Хитоши ворчит, точно дед старый, но не возражает столь раннему подъёму. Они собираются, берут всё самое ценное: удобные вещи, деньги, документы, немного еды и ценные украшения. Хитоши без вопросов выполняет поручение, привык. Позже они будят Эри, собираются и идут гулять. Возможно, это последняя их прогулка в этом
времени. Они навещают
всех.
Начинается всё от больницы. Всемогущий нежно улыбается, встречая Эри, Эктоплазм рад посетителям, а Яойорозу до сих пор в коме. Незу встречает их на выходе, подле него Марио с гипсом. Он треплет юнца по голове и говорит:
— Ты будешь
хорошим героем! — в ответ парнишка сияет и кланиться в благодарностях.
Хороший ребёнок.
После этого они отправились в торговый центр. Эри впервые за всё это время радостно улыбалась, с удовольствием поедая яблоки в карамели. Как бы грустно это ни было, но время подходило к концу. Когда они вернулись домой, он заметил на кухонном столе записку.
«Кладбище металла, пляж Дагобы. В 19:30. Не опоздай, герой»
И они вновь собираются, но уже более тщательней. Эри надевает комбинезон, а Хитоши — его старый костюм линчевателя с шарфом-лентами. Сам он тоже при полном параде. Две сумки он водружает себе на плечи, а Эри располагается в заботливых руках брата. Мику и Хико преспокойно спят в приоткрытых сумках. Они идут медленно, стараясь насладиться всем, чем только можно.
К пляжу они приходят достаточно быстро. Он не удивляется, когда замечает тьму, плывущую к ним, нет, наоборот… Шок вызывает то, что она преображается. Из еле заметных очертаний проявляется женская фигура, за ней и лицо становится четким, а потом и полностью формируется образ. Она улыбается не так, как во сне, а нежно, ласково. Будто мать на дитя своё смотрит.
— Знала, что с собой потащишь, так что не беспокойся, — она тянется к Эри, но тут же отдёргивает руку. — Совсем забываю, что дети светлы, так же, как и их души, — она качает головой и тут же продолжает. — А вот их я перенесу сама!
Лёгким свечением кошки выплывают к ней.
— Души уж у них больно слабенькие, рассеяться во тьме без подпитки, — грусть слышится в её голосе. Она взмахивает рукой, и девочка засыпает на руках брата. — Ей тоже не стоит видеть тьму в таком малом возрасте, а вот вам уже пора, время заканчивается.
Они идут во мрак, позволяя себя окутать, поглотить.
— Я верну тебя за месяц до того инцидента, в уплату с тебя принесу мне шесть душ, — мимо них несутся воспоминания, куски строк, слышатся голоса. — Позаботиться о прошлом себе и о своём будущем. Твои задания, что я тебе дам, передадут вскоре, как обустроитесь на новом месте. — Тьма кутает их в свои объятия, и последнее, что помнит Мидория, это:
—
Вселенная всегда стремится к порядку.
