Теперь ты свободен

      С тех пор как Кёнсу последний раз пересекался с Ким Чонином, прошло два выходных дня. Утром в понедельник у омеги случились первые признаки надвигающейся течки, поэтому он принял подавители, стараясь унять тревогу. В универе стало немного не по себе, потому что он боялся снова встречаться с альфой, после непристойного предложения. Все два дня, что До проторчал дома в гордом одиночестве, склонив голову над учебниками, это не выходило из головы. Предложить эмоционально уязвимому человеку себя в качестве утешения, да только настоящий бессовестный придурок мог так сделать! Казалось, Ким потерял последние капли уважения к себе, только вот почему-то Кёнсу стало любопытно, всерьез ли он вообще? Он настолько жадный и извращённый, что готов предложить переспать даже Кёнсу? Или это все из жалости? Второе было ещё обиднее, чем первое. Каким мозгом вообще можно было додуматься средь бела дня такое сказать? Просто кошмар.       До отчаянно схватился за локоть Чунмёна, зная, что его непоколебимость и спокойствие сойдет за спасательный круг. Тот как всегда вопросов задавать не стал, просто молча терпя хватку на своей руке и шёл в аудиторию.       — Первый экзамен уже в четверг на следующей неделе, у тебя вообще не вовремя сейчас эта природная аномалия, — монотонно проговорил староста, таким образом пытаясь оказать поддержку. — Я солидарен с твоей проблемой, особенно не вовремя, когда ты стал свободен.       А вот с последним он немного переборщил, но Кёнсу как-то уже и забыл о горечи расставания, сейчас больше заботило то, что не желательно бы видеться с Ким Чонином, ибо все ещё немного не по себе. Нужно побыстрее сесть на место и погрузиться с головой в последнюю перед сессией лекцию по философии, от которой и так мозги иногда подкашивались. Когда они с Чунмёном наконец сели, Кёнсу расслабленно выдохнул, ровно до того момента, как в аудиторию вошёл Ким и О.       Альфа сначала не обратил внимание на то, что на него изредка зыркают два больших испуганных глаза, но, когда заметил, растерянно забегал глазами по сторонам и потом опустил голову, быстро следуя на какое-нибудь свободное место.       — Эй, на том месте как на ладони у препода, куда ты меня тащишь, придурок? — начал ныть Сехун, когда ему пришлось идти за своим резко переменившимся другом. — Какая муха тебя укусила?       — Странно, у него закончились шоколадки? Или может быть деньги? — проговорил Чунмён, а потом вздохнул. — Неужели.       Омега посмотрел на спину Чонина, и немного расслабился. Кажется, он не собирался подходить, ну и хорошо, потому что у Кёнсу всё внутри немного трясется, только стоит вспомнить эти слова: «…свое плечо, время и…тело…»       Бррр! Кёнсу хотелось нырнуть в чан со святой водой, потому что на фоне течки у него слишком уж начинала бурлить фантазия. Даже одно неосторожное слово вызывало ассоциации. При имении полового партнёра, течка всегда проходит быстро и почти незаметно, а сейчас было как-то не по себе. За два года он уже отвык справляться самостоятельно. Чувствовать себя настолько жалким было очень грустно. Сделать человека зависимым от себя, а после так растоптать его гордость и любовь…       Под влиянием гормонов прямо посреди лекции Кёнсу захлюпал носом и лёг на парту, пряча лицо в локти. Чунмён только немного постучал его по спине, выражая поддержку, но это не помогало. Кёнсу теперь один и ему придется снова как-то жить и искать новый смысл жизни. Казалось, что теперь он останется одиноким навсегда, у него никогда не будет любящего мужа, прекрасных детей и семейного счастья, о которых он всегда мечтал.       Когда прозвенел звонок, он встрепенулся и поднялся, вытирая лицо ладонями. Наверное, впервые за всю жизнь он не записал ни единой строчки лекции.       — Потом дам тебе переписать. Тебе следует пойти домой, если у тебя это самое… гормональные перепады. — сочувственно произнес староста, собирая тетради. — Нужно что-то делать, потому что это может помешать нормально сдать экзамены.       — Ничего, просто на секунду задумался, прости. Спасибо за лекции. — До старался выглядеть так, будто все в порядке, но его выдавал жалобный тон. — Я не могу уйти с пар из-за такой мелочи… Ох!       Вдруг прямо в лицо что-то прилетело, ударяя по очкам. Кёнсу схватился за нос, который также пострадал, а когда решил посмотреть, что это угодило в него, на парте лежал батончик Баунти.       — Все же шоколадки у него в запасе остались. — вздохнул Чунмён и следом улыбнулся. — Придурок…       Из кабинета, спотыкаясь о свои ноги выбегал Ким Чонин. Не трудно было догадаться, что это он метнул в омегу шоколадку, когда увидел, что тот грустит. Действительно придурок. Но его придурковатая забота действительно помогла отвлечься от боли расставания. И хоть его предложение звучало ужасно, почему-то Кёнсу перестал на это обижаться. Если альфа собирается воспользоваться им в такой момент его жизни, то почему не думать об этом, как о возможности забыться на время. Какие там пункты писали в интернете? Потусить с кем-то ещё? Но почему-то он расценивал это как… измену.       Но кому?       Было ещё кое-что. Страх перед самим собой. Хоть омега на стрессе и сбросил пару кило, всё равно казалось, будто его тело несовершенно и просто так показать его кому-то страшно и неловко. Чонину наверняка не нравятся мягкие бока и живот, а что если в процессе он от отвращения просто встанет и уйдет?       Эм, то есть, в своих мыслях они уже…? Кёнсу ударил себя по лицу, чем привлек внимание людей, которые ехали с ним в автобусе. Нужно было заставить себя перестать думать об этом, ведь чем больше думаешь, тем больше кажется, будто согласится на предложение Кима это правильно. Но это неправильно. Или не важно? Почему-то другие омеги, которые могут запросто пойти и потусить с О Сехуном о таких вещах даже не задумываются, но в глазах других они выглядят распущенными, хотя в большинстве случаев всем все равно, верно?       Почему вообще нужно парится о чём-то? Теперь у Кёнсу нет поводов следить за тем, что о нем говорят, потому что его бросили. Он оказался недостаточно хорош для альфы которому хотел посвятить жизнь, и теперь нет смысла притворяться хорошим…       На следующий день по пути в университет, проведя бессонную ночь, потому что запутался в своих мыслях, он твердо решил подойти к Чонину и спросить, почему тот предложил ему кхм… себя? Было ли в этом жесте что-то от жалости или это для коллекции?       Альфа стоял в коридоре в одиночестве и ковырялся в телефоне. Кёнсу тихонько подошёл, так чтобы не привлекать внимание других.       — Эй… — негромко позвал До, стараясь унять лёгкое волнение.       — А! Ёпт! — Чонин дернулся, пугаясь. — Ты из воздуха появился что ли? Напугал!       Но следом он тут же резко замолк, пугливо смотря на Кёнсу, вернее, как-то виновато и смущённо. Странно для альфы, с его характером, смущаться.       — Скажи… — сердце Кёнсу бешено застучало, но он старался не показывать своего волнения. — Ты это серьезно предлагал?       Чонин посмотрел по сторонам, проверяя чтобы никто не слышал их разговора и кивнул.       — Если что, не подумай, что я пытаюсь тобой воспользоваться, — честно ответил он, а потом почесал затылок. — Тебе решать соглашаться или нет. Ну, а если ты считаешь меня придурком, то я пойму.       — Если я… соглашусь? — омега сглотнул.       Ким возвышался над ним весь такой из себя красивый, брутальный. Ему вровень пошла бы высокая и стройная омега, у которой голубые глаза, светлые волосы и звонкий привлекательный смех. Наверное, альфа сейчас рассмеётся Кёнсу в лицо, наконец признаваясь в том, что решил просто поиздеваться.       — Если согласен, то… — Чонин мягко улыбнулся и наклонился прямо к уху парня, переходя на сладких шепот. — Обещаю, ты не пожалеешь.