Что такое поцелуй?

      Когда у Хяккимару появились тëмно-медовые глаза, он с интересом рассматривал каждую деталь окружающей среды. Прикасался к росе и следил за быстро скатывающимися капельками на мокрую землю. Всё казалось необыкновенным и обворожительным, особенно маленькая бунтарка. Юноша внимательно следил за очаровательной Дороро, которая, размахивая тоненькими ручками в разные стороны, безудержно разговаривала. При дневном свете на носу малышки можно было разглядеть веснушки, а глубина её карих глаз доставляла эстетическое удовольствие, как цветы и переливающиеся облака. Аники обеими ладонями нежно касался её щëк и тёрся об лоб. Этим жестом парень показывал, как сильно дорожил спутницей, и что она для него словно отец. Дороро немного смущалась и протестовала против его прикосновений, но объятия согревающих рук под покровом луны создавали иллюзию защиты от внешнего мира, поэтому бунтарка каждый раз сдавалась искушению братца и тихо радовалась, позволяя только что вышедшему из «берлоги» Хяккимару проявлять близость так, как умел.

***

      Прошло несколько лет. Мимика Хяккимару до сих пор не изменилась, он всё также мог пялиться в одну точку и не напрягать ни одного мускула на лице. Дороро выросла, отрастила волосы и перестала скрывать пол, так как нужды в этом не было. Но не изменилось самое главное, то, что смущало девчушку больше всего: до сих они с Хяккимару нежились в одной постели и входили, как казалось Дороро, в настолько интимный контакт, что если бы об этом хоть кто-нибудь узнал, то девушку уже никогда бы не взяли замуж, даже за гору мешков золотистых монет, распространив сплетни по всему миру. Теперь с братцем всё по-другому. Раньше она не замечала его горячего дыхания в макушку, томно опускающейся и поднимающейся груди, прижатой к её спине, утончённых мускулистых конечностей и чёрной пряди на плече девушки, щекотящей подбородок. Всё это начало вводить бунтарку в тремор. Дороро сама не понимала своих чувств, они уже давным-давно стали родственниками, и она считала юношу настоящим братом. Но непонятные, хоть и приятные ощущения каждой ночью раз за разом подводили её. Учащённое биение сердца с быстрой скоростью приливало кровь к босым ногам, волной разгоняя мурашки по телу. Братец, несомненно, воспринимал её как ребёнка и от этого, почему-то, было больно. Он не привык к её нынешнему облику, а она ведь уже давно выросла. Дороро отгоняла его от себя, но когда тот переставал совершать какие-либо действия по отношению к ней, отворачивался и начинал где-то ковыряться, обида охватывала огромной волной. В один момент она твёрдо решила пережить эту «болезнь», прекрасно понимания, что скрывалось под этим словом. Больше не собираясь терпеть выходки братца, Дороро осознала, что повзрослела, а спутник всё также мог обнимать её и убаюкивать, как своего ребёнка. Дороро сидела и согревала пальцы возле тускло горевшей свечи. Хяккимару, казалось, уже заснул. Немного подождав, девушка устроилась рядом на душистом сене и медленно начала засыпать под звук разбивающихся капель дождя об крышу конюшни. Ливень сбавил обороты, в помещении нависла тишина. Дороро напряжённо лежала и не думала, как всегда, о завтрашнем дне, ей чудилось, что братец просто лежал и взглядом пронзал затылок. Бунтарка медленно повернулась и разглядела в темноте сопящее лицо. Нервно заправила прядь за ухо, смутившись надуманных мыслей. Ещё раз посмотрела на Аники и повернулась в его сторону. У него очаровательные черты лица, неудивительно, что ему могут позавидовать даже женщины: тонкая переносица и эта манящая припухлость губ с густыми и чёрными волосами, словно спелая черемуха манили к себе, вопрошали потрогать всё лицо и заправить его прядь за ухо, наслаждаясь полноценным видом красоты. Не спеша, она неосознанно потянулась к нему, его чарующая физиономия манила к себе, не давая сопротивляться воле. «Что же ты делаешь, Дороро?», — рука потянулась к щеке. — «Он же твой брат. Да как ты смеешь, хотя… Он же всегда прикасался ко мне, почему тогда этого сделать не могу я?». Кожа братца бледная и очень… нежная? Она поглаживала его щёку правой ладонью, а левым локтём упиралась в полотно. Хяккимару разомкнул губы, из его уст прозвучал невнятный звук. «А что, если я попробую по-другому к нему прикоснуться, как это делали мои родители? Он же всё равно спит, да и никто не наблюдает за нами», — Дороро посмотрела по сторонам, чтобы ещё раз убедиться, что никто на них не смотрел. Сердце бешено стучало, она решилась поцеловать его, неумело, еле прикоснувшись и полностью не сомкнув губ. Дороро отпрянула и спряталась за кимоно, отреагировав на внезапно распахнувшиеся веки братца. Хяккимару непонимающе смотрел на девушку, в глазах читалась растерянность. Он потрогал влажную нижнюю губу и ещё раз удивлённо взглянул на Дороро, ожидания ответа. Но она не собиралась начинать диалог, а лишь красная неподвижно сидела. — У тебя жар? — Хяккимару поднял свой плащ, приглашая Дороро в свои объятия. Та спустила ткань, поверх виднелся смущённый взгляд. Аники не понял её реакции. Когда она болела, то всегда, ослабевшая, лежала и тяжело дышала. Тонкое чутьё улавливало в её душе нотки умиротворения, как и обжигающий сладкий мёд, вкусный, но имеющий свои специфические особенности. Тоже самое он видел в душе Мио, с каждой с ним встречей всё сильнее чувствовался прелестный аромат. — П…прекрати, сколько раз я тебе уже говорила? Не хочу с тобой спать! Отстань. Хяккимару потянулся к прятавшемуся в одежду силуэту. В миг Дороро ощутила на лбу те самые губы, которые почувствовала на вкус несколько секунд назад. За этот короткий промежуток времени она успела проклянуть себя в миллион раз больше, чем всех попавшихся им на пути демонов. Несмотря на всю абсурдность ситуации, она всё равно не двинулась, не закрыла братцу рот, не возмущалась, а позволила тронуть себя. И как его теперь винить за совершённый проступок, ведь сама только что совершила преступление по отношению к себе. — Где ты этому научился? Хяккимару нахмурил лоб, словно пытаясь вспомнить. — Когда Дороро была маленькой, бабушка таким образом проверяла температуру, чтобы вылечить её, — настойчивый и пронзающий взгляд будоражил бандитку. Их лица находились в нескольких сантиметрах друг от друга, на носу ощущалось тёплое дыхание. — Ложись спать. — Не командуй мной и забудь, что только что было, этот поцелуй ничего не значит! — та склонила голову и спрятала лицо в свои колени. — Что такое поцелуй? Всё казалось сном, Дороро не могла поверить, что сейчас между ними происходила эта ошибка, она не должна была возникнуть. — В…влюблённые люди целуются, чтобы выразить свою любовь и привязанность. Это узы, которые отличаются от дружеских, — ответила она. После сказанного Аники понял, что это за привкус её души. Он долгое время преследовал её, с каждым днём нарастая, пока не достиг пика. Брови медленно приподнялись, Хяккимару взял за руку Дороро и прижал ладонь к своей оголённой вырезом груди. Дороро почувствовала учащённое сердцебиение. Она хотела было встать и выбежать из конюшни, но спутник так приятно держал за руку. Неужели он чувствовал тоже самое, или таким странным способом пытался выразить свои соболезнования, намекая на то, что она ещё тот самый ребёнок с высоким хвостиком? — Можно повторить? Дороро не послышалось? Она сразу же выдернула руку и глупо уставилась на него. Ей казалось, что её пульс сейчас же остановится и она отойдёт в иной мир. Может предложить разлечься и спокойно уснуть, а завтра утром притвориться, что ничего не было? Хяккимару упорно смотрел на неё, вот упрямый, когда не надо, а как убить какого-нибудь чёрта, так сразу он не хотел, и даже не было смысла заставлять. — Ну, раз ты просишь, — язык сам сочинял на ходу. К сожалению, импульсивность являлась частью её характера и она всегда шла на поводу эмоций. Всё же, не имело смысла скрывать то, что соблазн тянул к братцу, и никакой ëкай не сможет прервать это в данный момент. — Только один раз, раз ты не знаешь, что это, — увеличенные зрачки встретились с карими глазами, в них читалась ласка и спокойствие. Девушка ловко примкнула к его губам, верхние зубы немного ударились друг об друга. Поцелуй лёгкий, как облако, а на вкус как самый сладкий мёд. Аники закрыл глаза и погрузился в необъятный мир. Дороро прервала поцелуй, отстранившись. На щеках и ушах краснющий румянец. Она крепко сжала зубы с кулаками, не понимая, куда себя деть и что делать дальше. Хяккимару улыбнулся и, не открывая глаз, приложил ладонь к своим волосам, растрепав волосы над виском. Раньше ничего подобно у Аники не было, он не знал, что только что совершённое действие могло быть настолько блаженным, а так получалось только с любимым человеком. — Ещё, — томно произнёс парень, медленно разомкнув веки. Теперь в его взгляде отражался совсем иной спектр чувств, в отличие от обычного взора на спутницу, как перед первым поцелуем. Тогда взгляд читался милым и восприимчивым, а сейчас нежным и горячим. Свет мерцающей свечи отражал их большие тени на сене. — Не знал, что поцелуй так приятен. Только с тобой так? — А тебе понравилось, Хяккимару? — Дороро нервно хихикнула, безнадёжно глядя на свечу. — Да, мне понравилось. Хочу ещё, поцелуй меня, — Аники упёрся спиной в стог сена. Он рассматривал её маленькую спину, тонкую шею. Парень и раньше замечал её женственные черты, но одёргивал себя, потому что в упор не видел её привлекательности и подобные чувства пробовал на вкус впервые. У самой Дороро спросить не хотелось, она бы не пожалела влепить леща и ещё того хуже: надуть губы и затаить обиду. Бандитка развернулась и села рядом. Она ждала, её зрачки немного подрагивали. Хяккимару сам потянулся к ней, прижал ладонь к затылку и подвинул к себе. Поцелуй на этот раз вышел увереннее и глубже, такой же неумелый, но переполненный горячими чувствами. По спине Дороро пробежали мурашки, они были словно два подростка, что сбежали от своих родителей для уединения. Она прикоснулась к его, как показалось, раскалённой шее, которая пульсировала быстрым темпом. Девушка освободилась от контакта, чмокнула подбородок и начала нежно оставлять дорожку поцелуев на шее, спускаясь к ключицам. Оба желали полностью растворить тела друг в друге, и это желание с каждой секундой увеличивалось. Влюблённая аура окутывала их, а фигуры казались всё более сексуальными. Дороро прекратила оставлять влажные метки на ключицах возбуждённого тела. Ей хотелось взглянуть в глаза Аники и когда она это сделала, то обнаружила у него увеличенные зрачки, потемневшие карие глаза, а общую картину дополняло учащённое прерывистое дыхание. На лице Дороро читалось тоже самое, но она решила закончить ласки, на первый раз было сделано смутительно много. — Давай спать. Хяккимару бросил опечаленный и растерянный вид, но раз Дороро хотела это прекратить, то пускай. Через несколько секунд дыхание восстановило темп. Аники медленно приложил ладони к щекам девушки и потёрся своим лбом об её. — Как хочешь. Всё, что только произошло, Хяккимару испытал впервые. Он был полностью растерян, но доволен и рад происходящему. На лице бунтарки расползлась улыбка: «Пусть проявляет любовь так, как умеет». — Дороро… — Я, кажется, люблю тебя, Хяккимару.