Шоколад и кофе

      На пятый месяц Порче приходит в себя.       Вылезает будто из глубокого сна, в котором одни лишь кошмары и бесконечная ненависть к себе, расписанная по животу и бедрам мелкими заживающими шрамами от лезвия из точилки. Он больше не носит шорты выше колена и одевается так, чтобы в неподходящий момент ткань не задралась и не выдала той агонии, в которой билось трепетной птичкой сердце. Но он снова говорит с окружающими, пусть и ничтожно мало, но все-таки говорит. Даже запоминает имя своего телохранителя. Его зовут Дан, мальчик постарался запомнить. Иногда Че даже ходит по комплексу, правда только от комнаты до столовой и обратно, но больше не прячется от внешнего мира.       Че снова дышит.       По крайней мере, так ему хочется думать.       Потому что Ким теперь ближе, чем в одном городе. Вот он, сидит напротив за большим столом на семейном ужине, посматривает на братьев и иногда усмехается. Протяни руку и вот он. Настоящий, не такой как в ночных кошмарах, а по-настоящему, блять, настоящий. Только вот Ким на Порче даже вскользь не смотрит, будто и не сидит никто напротив и не смотрит своими оленьими глазищами, будто на наваждение. Будто на мечту. Несбыточную. Порче не расстроен, наоборот, он чувствует себя, куда лучше, чем до этого. Даже если на него не смотрят. Если в его сторону даже не дышат.       Вечером он тихонько, насколько это возможно, прослеживает за Кимом, чтобы узнать место проживания. Всего пятью этажами выше, подумаешь. Это ближе, чем когда-либо. Этим же вечером Че кладет под дверь Кима шоколад. Не знает, что можно предложить из любимых лакомств старшего. Потому что Порче не знает, что может понравиться. Они как-то не говорили об этом в прошлом. Руки предательски дрожат, когда он следом несет чашку кофе и так же тихонько ставит под дверь. Не было как-то возможности найти поднос. Шуршание по ту сторону двери отпугивает и Порче убегает, оставляя этот маленький подарок на полу.       Он делает это каждый вечер. Шоколад и кофе. Ни разу эти маленькие мольбы о внимании не были приняты. Кофе и шоколад так и оставались на своих местах не тронутые. Порче не расстраивается, каждый раз заменяет на новый набор из шоколада и кофе. Его не ломает это немое отторжение даже спустя несколько недель. Они все так же два раза в неделю сидят напротив на семейных ужинах. Ким все еще не смотрит, но Порче все еще не расстраивается.       Шрамы на теле заживают. Новые пока не появились, но Че все еще не смотрит на живот и ноги. Потому что в голове нет боли. Там сейчас все о Киме и для Кима.       Весь Порче только о нем и для него.       Иногда парня неконтролируемо трясет, будто бы от разрядов тока. Он подолгу зависает взглядом на одной точке и часто даже не слышит ничего вокруг, продолжая бормотать себе под нос что-то невнятное. Че ждет вечера. Ради шоколада и кофе. Ради Кима.       Первым неладное замечает, неудивительно, Танкхун. Тяжело, будучи поехавшим, упустить из виду, как другой человек будто бы ступенька за ступенькой сваливается в бездну сумасшествия. Он следит. Присматривается. Делает выводы. В какой-то момент ловит что-то непонятное. Вот они сидят за ужином всей семьей. Вот сидит Порче, почти в самом конце. Вот Че не ест. Даже не делает вид, что запихивает в себя еду. Вот Порче смотрит. Обожает одним только взглядом.       Вот Танкхун прослеживает за чужим взглядом и видит незаинтересованного Кима.       Вот после ужина они все встают и Танкхун видит, как Че тихонько шагает за Кимом. Он лишь на секунду улавливает этот момент, но даже этого достаточно, чтобы пазл сложился.       Потому что Порче трясет и он тянется руками к Киму, но не касается, вовремя заставляя себя опустить руки. Но все еще обожает.       Вторым, кто замечает, становится Вегас. Даже неудивительно, что двое самых сумасшедших из Терапаньякулов вникают в ситуацию первыми. Вегас видит, как медленно гаснет маленький мальчик под натиском безумной любви. Он внешне счастлив, улыбается и становится ближе к родственникам. Но Вегас знает, где мысли Порче и куда его так отчаянно тянет бесконечный тремор. Вегас был таким же однажды. Он тоже, когда-то, был самоубийцей.       Только вот Киму не видно.       Порче не успевает одернуть себя однажды, лишь кончиками пальцев касаясь чужой теплой руки. Всего на мгновение, он только коснется и больше никогда снова. Разочек. Пожалуйста. Ким одергивает руку резко, просто ударяет кулаком по запястью. Не специально, наверное. Куда попал, сзади не особо видно.       Порче рвет от ненависти к самому себе, едва он переступает порог собственной комнаты. Дан успевает схватить до того, как Че обессиленно свалится на пол в собственную рвоту. Он не должен был. Тупой. Какой же ты, черт возьми, никчемный урод, Порче. Тебе нельзя. Это ведь такая простая истина. Вы не на одном уровне, неужели ты забыл свое место?       Шоколад и кофе по-прежнему каждый вечер остаются без ответа под порогом чужой комнаты.       На заживших шрамах появляются новые следы.       Запястье горит фантомной болью от удара.       Порче слишком больно, чтобы думать, что следы на запястьях будет видно.       На свой день рождения Порче пишет письмо любви и прикладывает вечером к шоколаду и кофе.       Он пришел сюда сразу после душа.       Порче падает в голодный обморок рядом с шоколадом, кофе и письмом. Он даже не знает, что свежие следы пропитывают кровью джинсы и толстовку на рукавах.       Он даже не знает, что будет завтра.       Хотя нет. Он знает.       Завтра шоколад и кофе.       Порче приходит в себя урывками. Ему так тепло во сне. Там Ким. Там из его дрожащих пальцев принимают светлую коробочку с маленьким медиатором. Сердцем. Там его целуют в щеку и Порче не хочет просыпаться. Там он поет песню на пороге и ему улыбаются. Там его обнимают на желтом диване и гладят теплой рукой по спине. Там, во сне, Порче любят. Даже если фальшиво. Даже если любит только Порче.       Там ему хочется жить.       В палате никого. На улице темно, а яркие лампы бьют по глазам, заставляя жмуриться. Что происходит? Где он?       Черт. Сколько он уже лежит?       Шоколад и кофе. Он не может пропустить. — Пи'Ким, – хрипит Че в панике, – Пи'Ким!       В палату заходит Порш. Садится рядом и смотрит таким уставшим взглядом, будто вот-вот распадется на множество мелких осколков. Порче это не важно. Он должен принести шоколад и кофе. — Порче, – Порш зовет тихо, но в тишине палаты это звучит слишком громко, – ты…       Он не продолжает. Наверное, не знает, что сказать, чтобы не сломаться. Потому что он читал то письмо. Потому что он знает, где нашли его брата. Потому что он видел шрамы.       Потому что Ким сказал, что это не его дело.       Че выходит из медицинского крыла через три дня, когда ему становится немного легче. Врач выписывает диету, потому что мальчик слишком долго истязал свой желудок, чтобы это осталось безнаказанным для организма. Порче это не волнует. У него шоколад и кофе, ему нельзя отвлекаться. Он носит эту мольбу к чужой двери уже полгода.       В какой-то из дней, вроде бы, эта вылазка снова должна была дополниться письмом, Ким открывает дверь.       Порче сидит на пороге, только поставив чашку с кофе на пол, и замирает.       Как в замедленной съёмке. Ким тянет ладонь и Че трясущимися руками осторожно касается чужой кожи. Проводит пальцем по ладони, его крупно трясет и вот-вот начнется очередная паническая атака, но он тянется. Целует каждый палец, стоя на коленях и продолжая бормотать что-то в промежутке. Ким не разбирает ни единого слова, кроме последней фразы, после которой на парня накатывает истерика. — Спасибо, – шепчет Порче и прикладывает чужую ладонь к своей щеке, будто собака, жаждущая ласки от любимого и единственного хозяина, – спасибо…