когда рассыпаются маски

— пожалуйста, сними маску, — обанай вздрагивает на этих словах и на мгновение перестаёт дышать. — я хочу тебя поцеловать, — продолжает мицури, и его сердце падает куда-то в пятки. обанай смотрит на неё глазами испуганного оленёнка, а потом переводит взгляд в пол, будто не имеет права смотреть ей в лицо. и говорит — тихо, но уверенно: — я не могу, — мицури кожей чувствует, как много в этих словах печали и вины. воздух переполнен ими настолько, что дышать тяжело. — прости. — чего ты боишься? — так много нежности в её голосе. у обаная щемит сердце. — я боюсь, что ты меня разлюбишь, — он говорит так отстранённо, словно его тянет на дно, без шанса на спасение. — боюсь, что ты не примешь меня таким, — он замолкает на мгновение, чтобы продолжить, — но я понимаю. я и сам себя не принимаю. мицури смотрит на него хмуро, но ласково. аккуратно берёт его руки в свои — они тёплые, мягкие. обанай готов отдать всё, чтобы чувствовать их на себе всю жизнь. но он не верит, что это возможно. он не чувствует себя достойным. она гладит его ладони подушками пальцев, и любовь становится сильнее стыда. он смотрит на неё, а она говорит: — я люблю тебя, и я приму тебя любым. я хочу видеть, знать и чувствовать то, какой ты. без масок — внешних, внутренних. верь мне. не бойся, — она говорит с улыбкой, так, что даже глаза улыбаются. а у обаная сердце дрожит от любви, с которой она это произносит. и так хочется плакать. он не отвечает, но тянется к лентам, медленно развязывает. мицури видит, как у него дрожат руки. ленты падают на пол. он смотрит на неё, будто бы в ожидании смертной казни. обанай ожидал, что она закричит, заплачет, испугается. убежит и скажет, что он чудовище. но она улыбается и говорит: — можно? — приподнимая руки. он колеблется, но видя, как она на него смотрит, доверяется. она аккуратно обнимает его лицо ладонями. ведёт от уголков рта к ушам, очерчивая пальцами шрамы. так нежно, словно касается новорождённого. и в каком-то смысле — это так. обанай растворяется в этих движениях, успокаивается. а потом она говорит: — ты такой красивый, — и глаза расширяются, мир рассыпается. это последнее, чего он мог ожидать. — что ты имеешь ввиду? — он не верит, боится верить, но хочет знать. — то, что ты прекрасен. и твоя красота — в твоей силе. в том, что ты смог это пережить. в том, что смог открыться, — она улыбается, а глаза блестят от слёз. — ты красивый, — повторяет она. обанай не верит в услышанное, не верит в происходящее, не верит, что это не сон. сердце стучит так бешено, что отдаётся звоном в ушах. но он знает, что это правда. потому что это мицури, а она никогда бы ему не соврала. он сам слышал, как шли её слова — из глубин сердца. слёзы сами полились градом, не успел он даже осознать. они стекали по щёкам, с которых мицури их вытирала. она притянула его к себе, приглашая утонуть в её объятиях. так тепло, приятно, спокойно. с ней обанай больше не боялся своей уязвимости. если бы комфорт был человеком, для него это точно была бы она. успокоившись, обанай растянул губы в улыбке, переполненной любовью, теплом, нежностью и стольким всего между. мицури улыбалась ему в ответ. — можно? — спросил он. они понимали друг друга без слов. — нужно, — ответила она, сплетая их губы в поцелуе.