Иван!

- Ива-а-ан! - громкий басовитый крик прокатился по закоулкам добротного, с претензией на роскошь, дома.       Исходил этот зов из уст широкоплечего, высокого рыцаря-паладина, хозяина дома и окрестностей, наряженного в парадный камзол и привольно развалившегося в похожем на трон кресле с высокой спинкой и подлокотниками, апатично уставившись на висящий напротив гобелен. Последний изображал битву посланца бога Инноса со зверем Белиара, причем и герой, и зверь были уже изрядно засижены мухами, а покрытый роскошными коврами пол определенно нуждался в хорошей уборке.       «И Человек убил Зверя и вошел в царство Белиара...» - скорее по привычке пробормотал паладин Инубис. Меж тем его звучный голос докатился уже до самых отдаленных уголков дома и пробудил там того, чья помощь требовалась лорду.       Вдали послышалось громкое рычание, словно бы подал голос только что помянутый Зверь, а затем пол ощутимо сотрясся от громкого удара, каковой получается, если человек массивной комплекции спрыгнет с лежанки, будучи обут в стальные рыцарские сапоги. Далее лязг этих самых сапог начал приближаться - и вот в распахнувшихся дверях покоев Инубиса показался еще один обитатель этого дома. Вошедший был в изрядных годах, но не сказать, чтобы совсем старый. Рыжие, едва тронутые сединой волосы обрамляли изрядных размеров лысину, однако густой, рыжей же бороды предательское серебро не коснулось вовсе. Борода словно была намерена покрыть собой все лицо, за исключением нахмуренного лба и глядящих с недоверием глаз. Невысокий, но крепко сложенный, обладатель уже упомянутых сапог был наряжен куда проще хозяина, всего лишь в изрядно поношенную кожаную одежду, что обычно носилась под воинскими доспехами. Таков был Иван - отставной по старости рыцарь, ныне исполнявший роль камердинера в поместье своего лорда здесь в сельской глуши острова Хоринис. Впрочем, кроме самого лорда и его верного слуги в доме жили лишь только старая кухарка и несколько молодых воинов, только-только посвященных в рыцари и составляющих долженствующую по статусу охрану лорда Инубиса. - Что надобно? - прокатился по залу хриплый бас Ивана.       Инубис поморщился: его камердинер был на удивление груб и неотесан, даже непочтителен, пожалуй - не то что у других. Что поделать, выходец из самых низов, старый рубака. Зато скучно с ним не было никогда. - Вина принеси. - Время уже полуденное, позднее. Изволите отобедать? - Пожалуй. Вели кухарке подавать на стол, я сейчас приду.       Иван вышел. Однако вставать с уютно насиженного кресла почему-то не хотелось, не прельщала даже по-деревенски сытная трапеза. Пошарив в кармане, Инубис достал сочное зеленое яблоко, слегка обтер о штаны и впился зубами в сочную мякоть. Да, хоринисские яблоки он любил, порой задумываясь: не приказать ли подавать к столу только их? И сколько-то выйдет умять за неделю - никак не меньше полусотни, верно? А будет ли с того прок?       Еще четверть часа лорд, обдумывая подобную перспективу, задумчиво созерцал потуги мух, стремящихся оседлать ужасного нарисованного зверя. Вновь этот своевольный упрямец ушел, прежде чем хозяин соизволил отпустить его. - Ива-а-ан!       Вновь рычание и стук сапог сотрясли дом. - Ну что еще? - Не хами. Почему у тебя везде одна пыль и срамота, Иван? И куда, Белиар их подери, подевались все наши рыцари? - Не поминайте зря тьму, ваше лордство! Рыцари подались отобедать в деревенский трактир, там им вольготнее. А пыль... что пыль? Изволите позвать крестьянок из деревни и отмыть здесь все разве?       Нет, глупая суета простолюдинок здесь, в доме, воину Инноса определенно претила. Галдеж бестолковых молодых рыцарей, впрочем, - тоже. - Я подумаю, иди пока. Впрочем, нет - принеси-ка мне лучше немного перекусить... Захвати окорок из погреба, да пожирнее, смотри. Иди уже!       Иван отправился и принес сочный, умопомрачительно пахнущий окорок на блюде, ранее принадлежавший неизвестной дичи, добытой рыцарями на охоте. Вскоре на блюде оставалась лишь обглоданная кость, а Инубис вновь довольно отвалился на спинку кресла. - Ива-а-ан! - Иннос всемогущий, да когда же уже заберешь ты меня? Что надобно? - Что слышно в деревне? - Ворчат и жалуются в вашей деревне. Репа вновь не уродила, крестьяне просят снизить подати, не то скоро все с голоду помрут - или разбегутся. Принесли с утра прошение вам, преотвратного вида бумагу. Читать будете? - Я прочту Иван, прочту. И приму решение. Но не сейчас, попозже. Погоди минутку.       Но нет, никакого письма и никакого решения ему не хотелось. Ни сегодня, ни завтра, ни после. Пусть эти крестьяне там сами как-нибудь все порешают. - Иван, а почему у тебя имя такое... странное? - Снова придираетесь? - Так-то ты отвечаешь своему лорду? - погрозил пальцем Инубис. - Нет, почему сразу - придираюсь? Просто интересно стало. - Это наш священник в Ардее такое имя мне придумал. Означает оно, вроде как, «Иннос велик, Аданос - надежен». - А Белиар - хитер! Следовало бы добавить и его к твоему имени, а? - захохотал развеселившийся лорд. - Чур меня, ваше лордство, прекратите уже поминать нечистого! Да и негоже вам. - Брось, Иван, эти крестьянские предрассудки. Нам, воинам светлейшего Инноса, нечего бояться проделок Бе... - Ваше лордство! - Опять ты за свое - безнадежно махнул рукой лорд Инубис. - Ну, принеси уж тогда вина, да и ступай себе... О, стучат! Поди открой. Нет, погоди. Сперва посмотри-ка в бойницу - вдруг там орки?       Тяжелый вздох Ивана должен был означать возражение: мол, орки стучались бы куда как громче - и боевыми топорами сразу.       Слуга вышел. Лязг сапог начал удаляться, затих ненадолго - и вновь стал нарастать, но уже с удвоенной силой. Еще несколько минут - и в покои вошел еще молодой, стройный паладин, обряженный в парадный доспех и оттого гремевший, словно посудный шкаф, вздумайся тому прогуляться. Новехонький доспех при этом еще и совершенно невозможно блистал, словно пытаясь соперничать с украшенной дорогими камнями рукоятью великолепного рудного клинка на поясе и пышущим здоровьем лицом. От такого обилия сияния у хозяина покоев явно начали слезиться глаза, когда же гость еще и широко улыбнулся, блеск и вовсе возрос до невозможных пределов. - Приветствую любезного хозяина сего дома, как говорят сейчас в Венгарде, при дворе нашего добрейшего короля Робара! - провозгласил вошедший звучным голосом, с лязгом шагая к все же поднявшемуся из кресла хозяину. - Что, все так и нежишься в кресле, лорд Инубис? А как же воинская слава и подвиги? - Одними воинскими подвигами сыт не будешь, лорд Архол. Порой требуется и посетить свое поместье, уладить дела, посидеть, обдумать перспективы... - Помнится, что в прошлую нашу встречу, без малого год назад, ты то же самое говорил, - хохотнул Архол, оставив церемонии. - Посидеть, подумать... Не все еще обдумал, что ли - или кресло уж очень удобное попалось?       Инубис, сбитый с толку такой экспрессией, замялся и не нашел, что возразить. Гость продолжил. - Брось, Инубис, айда как раньше - с утра пораньше на мракорисов облаву устроим? Снепперов, гоблинов попугаем - всех, кто попадется? А то махнем в Хоринис, к тамошнему губернатору на чарку монастырского? Не Венгард, конечно, но в здешней глуши хоть какая-то культура. Мы же, паладины короля, должны являть собой образец благолепия божеского и человеческого, как говорит... - ... королевский устав, параграф восемнадцатый-бис, - машинально отозвался Инубис, буравя взглядом побеждаемого мухами и пылью Зверя, затем перевел взгляд на висевшую на стене поодаль голову огромного мракориса с оскаленной пастью. На огромном роге которого висела не меньших размеров пыльная паутина, вздохнул. Срамота! - Да мне, понимаешь, и не до мракорисов даже нынче-то, друг Архол. Пусть они себе и дальше под кустами сидят, если озоровать не начнут. Совсем вот деревенька без хозяйского глаза от рук отбилась - репы вот недород, мужики бегут... - Ре-е-па? - протянул гость, скривившись, словно его пытались накормить этим презренным овощем. - Мужики? Инубис, друг, бросай всю эту канитель - и айда со мной! Неделя - и мы в Венгарде! Королевский двор, пиры, турниры! И дамы - самые прекрасные во всей Миртане! Поедем! Влезай в свой доспех, пока вовсе не разжирел, меч в ножны - и вперед, к славе и чинам? - Эй, нет, не сейчас же вот прямо так и ехать... - замялся хозяин, опасливо косясь на стоящий в углу собственный доспех, словно тот мог слезть со своей стойки, насильно вместить в себя дородное хозяйское тело и умчать вдаль, в суету окружающего мира. Нет уж, извольте! - Ладно-ладно, - начал он, видя, что немедленного отказа Архол не примет. - Ты пока поезжай, брат рыцарь, один в Венгард. А я прибуду чуть позже... на следующем же корабле. - Но ведь суда из Хориниса ходят в лучшем случае раз в месяц! Глушь! Провинция! - Ну и... ладно. Ладно! - примирительно замахал руками Инубис, вначале намеревавшийся сказать «отлично». - Что есть месяц? Чепуха! Езжай, друг Архол. Засвидетельствуй там мое почтение губернатору и прочим, я прибуду следом - только вот разберусь... - С репой, конечно же! - фыркнул гость, покрутил носом и совсем уже собирался прощаться, но решил напоследок пойти с козырей. - Недавно вот познакомился в столице с дамой, так вот - она уже от меня без ума! Так и льнет, чертовка! Стройна на диво, волосы цвета вороньего пера, большие... гм, глаза. Великолепна, одно слово, я и сам уже, признаться, несколько влюблен. И таких там не счесть. Ну же, поднимайся. Тряхнем стариной! - Признаюсь, что я и здесь неплохо... - промямлил лорд Инубис, озадаченный тем фактом, что у них с Архолом, оказывается, одинаковые вкусы к женской красоте. - Так ты тоже нашел себе тут ладную деваху, старый греховодник, пусть и паладин! - захохотал гость, едва не ткнув раздобревшего хозяина латной перчаткой под ребро, но сообразил, что в лучшем случае дело закончится обширным синяком и унял порыв. - И какая же она? - Ну, недурна собой, конечно... - Так вот почему ты так вцепился в это свое захолустье! Седина в бороду - Белиар в ребро, как говорится, - вновь заухмылялся Архол, едва вновь не наставив приятелю синяков, после чего начал прощаться. - Если потороплюсь, то к ночи еще успею на королевский фрегат. Неделя скуки, вина и карт - и столица. Ах! - Да-да, как скажешь, конечно, - поддакивал гостю хозяин, по сути выпроваживая того прочь. И едва тяжелый рыцарский рысак паладина Инубиса умчал своего хозяина прочь, Инубис застыл на крыльце и прислушался. Солнце уже почти скрылось за стеной деревьев и не так раздражало привыкшие к полумраку комнат глаза, а обрюзгший паладин меж тем внимательно уставился на пыльную дорогу, прикрыв глаза. Вздрогнул, словно очнувшись - и тяжело проследовал обратно в дом, велев Ивану без промедления впустить ожидаемого гостя, а затем не беспокоить их, что бы ни случилось.       Едва начало смеркаться, как к поместью почти неслышно подкатил экипаж, запряженный четверкой черных как смоль лошадей. Стройная гибкая фигура выскользнула из него, коротко постучавшись вошла в дом - и двери за ней затворились с приглушенным вздохом. Долго ли гостья пробыла доме и с какой целью явилась - не знал даже дотошный Иван.       Ночь вступила в свои права.              * * *              Ни в какую столицу лорд Инубис, конечно же, так и не собрался. Все так же оседала пыль на боках его верного доспеха, уступившего свое место на теле удобному камзолу да панталонам с мягкими туфлями. Меч же нет-нет - да и притягивал к себе взгляд паладина, порой даже снимался со стены - самая дорогая для воина Инноса вещь - во всех смыслах! Но грозное лезвие так никогда и не показалось из ножен, словно домашний уют усыпил и его тоже.       Визиты же таинственной ночной гостьи становились все чаще. Прежде совершаемые лишь раз в неделю, те незаметно сменились двукратным появлением: на третий день, артис, и на шестой, арканас. Последнее и вовсе заставляло подозрительного Ивана втихомолку плеваться: еще бы, ведь шестой день столь любим для сборищ теми, кто почитает Нечистого! А верному воину Инноса не следовало бы не только лишь встречаться неизвестно с кем, да при том еще накрепко запирать за собою двери. Не раз и не два верный слуга, сняв свои неразлучные сапоги, прокрадывался к хозяйской двери и прислушивался, но так ничего и не уловил. Ни шорохов, ни разговора - ничего! Лишь в один раз ему послышался отзвук некоего песнопения, да в другой вдруг прорвался голос его лорда, назвавший собеседницу по имени. - Леди Лилиан, я... - Тс-с! Молчи, молчи, мой верный поклонник, я все знаю. Уже скоро ты обретешь ту, столь желанную тобою награду. Помни, верное служение богу всегда бывает вознаграждаемо, отрекшихся же ждет кара. Знай это, лорд Инубис, его рыцарь!       Говорившие направились к двери. О, так быстро отскочивший от замочной скважины Иван не бегал еще никогда - даже в том памятном бою, когда за ним, соскочившим с убитого коня, неслись по пятам полдесятка разъяренных орков! И вроде бы, оказывается, богобоязненная дама, эта леди Лилиан, но непонятная робость все равно сковывала старого слугу всякий раз, едва он видел вдали ее стройную фигуру.       Затем ее посещения стали почти ежедневными. Между ними лорд оставался собой прежним - все так же сидел часами в любимом кресле, подтрунивал над ним, Иваном, грыз яблоки и порой дремал - но едва близилось время визита, он на глазах мрачнел и бледнел с лица, тут же отсылая верного слугу прочь. Еще накануне Инубис громко читал вслух письмо от «старого друга Архола», который, попеняв ему за нежелание прибыть ко двору, расписывал, как отправился «наводить порядок» куда-то на острова и то и дело приказывал вешать особо злостных бунтовщиков на деревьях, для острастки остальным. И это франт и герой ристалищ лорд Архол, любимец дам! - сокрушался Инубис, качая головой. Что-то не то происходило с его другом!       А затем в покои вошла, почти вбежала она - и Иван был тут же отослан прочь.       Дальнейшее и вовсе начало походить на кошмарный сон. Таинственная леди Лилиан уже прочно обосновалась в доме, оставив на долю Ивана лишь его каморку, а прочим рыцарям - самый дальний зал. Они с Инубисом постоянно шушукались о чем-то, понятном лишь им двоим, и мрачное выражение сходило с лица рыцаря лишь только когда он взирал в темные глаза своей спутницы. - Околдовала. Околдовала, как есть! - шептал себе в бороду Иван, провожая глазами новую хозяйку поместья.       Один раз ему даже померещилось нечто. Леди Лилиан, поворачивая за угол коридора, скосила на него глаза и усмехнулась. Недобро так усмехнулась - и пошла себе дальше, а у рыцаря последние, почти полностью седые, волосы едва не стали дыбом: показалось, что у избранницы лорда Инубиса глаза полыхнули алым огнем.       А затем они вдруг уехали - быстро и почти без сборов, даже не предупредив старого верного слугу, - на материк. И несколько долгих недель о них не было ни слуху, но потом, потом - посланец принес письмо. Большое, с личной печатью короля Робара. И потребовали - потребовали! - у него, Ивана, как ближайшего к его лорду человека, ознакомиться с написанным. Предчувствуя недоброе, он повиновался.       Но такого он точно не ожидал: королевский указ, осуждавший беглого и ныне скрывающегося преступника, бывшего паладина Инубиса. Словно наливаясь огнем, эти строки продолжали стоять перед глазами старого рыцаря: «... За жестокое и подлое убийство ни в чем не повинных подданных королевства Миртаны, совершенное без повода, в белиаровом озлоблении и при свидетелях, сей преступник Инубис приговаривается...»       Его сюзерен, хозяин и благодетель, а ныне - клятвопреступник и убийца. Невообразимо. Все это казалось ужасно глупой и жестокой шуткой, но таковой не было. Посланник зачитал эти же строки и остальным рыцарям, освобождая их тем от вассальной клятвы бывшему воину короля, а затем холодно - о, как же холодно! - передал приказ: как только бывший лорд Инубис будет замечен где-либо - немедленно извещать стражу или поймать смутьяна самолично, доставив на справедливый суд. И когда принесший черную весть посланец удалился, Ивана охватило черное отчаяние.       Немыслимо! Древний род лорда Инубиса в один миг был опорочен и низвергнут с пьедестала славы И даже он, Иван, теперь не уважаемый рыцарь-ветеран, а всего только пособник злодея, которому место лишь на каторге. Как? - в тысячный раз задавал он себе этот вопрос. - Как такое могло произойти?       Пусть даже за пару лет безмятежного сидения в поместье его лорд несколько размяк - но того, что все это время в его голове сидела идея жестокого убийства невинных, вообразить было попросту невозможно. «Это проклятая ведьма его околдовала и приворожила. Она, больше некому!» - твердил про себя Иван, покидая усадьбу, в которой прожил пять лет почти безвылазно. Ему пришлось уйти: остальные рыцари теперь сторонились его, словно зачумленного и не стеснялись вслух излагать идеи о том, как именно следует отыскать и изловить их прежнего сюзерена. Для ушей несчастного камердинера слышать такое было просто невыносимо.       Старый, сломленный и одетый кое-как - он был лишь тенью прежнего себя, цепкого хозяйского пса и неудивительно, что его не узнавали. Крестьяне, везшие провизию на городской рынок, пожалели ветхого и явно не в себе старика, посадив на телегу. Иван особо не возражал, ему было все равно куда отправляться - в город ли, или в лес, зверям на поживу. Но Иннос, похоже, все еще был к нему благосклонен, а потому старик вскоре очутился внутри безопасного кольца городских стен - но со своими скудными сбережениями не мог себе позволить ни приличествующую его статусу гостиницу, ни пристойную трапезу. Осев в Портовом районе, он ютился в жалкой лачуге среди других бродяг и за несколько монет соглашался стеречь какие-то склады, своим неустанным бормотанием наводя жуть на местных воришек. Впрочем, то, что происходило вокруг, его не волновало - нет, старый Иван сейчас пребывал в своем внутреннем мирке, некогда простом и понятном, но сейчас давшем огромную трещину по вине «проклятой ведьмы». И теперь он отчаянно, изо всех сил пытался решить для себя эту проблему и понять - что же тогда произошло?       Богобоязненная леди, регулярно ездящая обольщать размякшего воина Инноса, каждый проклятый арканас. Да и какому богу служила она? Не сам ли Нечистый подослал к ним свою ведьму-обольстительницу, а то и демона из преисподней, принявшего прелестное обличье? Как там тогда, в далекой юности, говорил их старенький священник, имя которого Иван уже стал забывать, но наставление почему-то врезалось в память? «Многолики есть слуги Нечистого и нет им числа. Искушенным коварством, неукротимой яростью и обольщением стремятся они совратить и погубить души верных Инносу, вовлечь их в свои козни. Все слуги Врага суть демоны опасные, но хуже всех сии: Нага - повелительница чумы, Ламия - пьющая кровь, Аштарот - владычица похоти и Лилит-соблазнительница. Бойтесь их, верные, и призывайте имя Инноса, если дух ваш слаб!»       Вот оно! Красивая, но жестокая Лилиан - никакая не знатная леди, а демонесса Лилит, соблазнившая его хозяина, прельстившая его обещанием власти, богатства - и кто знает, чем еще! Она же и вынудила его пролить невинную кровь - ведь известно, что для Темного бога нет ничего приятнее, чем вид падшего слуги Инноса! Воистину, в опасности не только лишь честь и жизнь лорда Инубиса, но и сама его душа. И только он, Иван, уразумевший эти хитрые козни, сумеет заставить хозяина покаянием смыть свой тяжкий грех и вернуться к истинной вере!       Старый бродяга словно ожил. По ночам он продолжал гонять со старых складов жуликов и настырную молодежь, дни же напролет бродил по пристани, высматривая и выслушивая все, что там происходило. Непонятно, когда он спал, что ел и как вообще держался все эти недели своего самого долгого дозора - но ему было суждено дождаться.              * * *              Прошло уже более семи месяцев неутомимого бдения старого рыцаря - и каждый из них наложил на Ивана свой отпечаток. Иван высох как жердь, волосы его превратились седые спутанные лохмы. Одетый в старые обноски с чужого плеча, он теперь постоянно мерз и дрожал, то и дело гулко кашляя - но глаза его горели все тем же фанатичным огнем, каковому позавидовали бы и маги огня - если бы те хоть раз снизошли до появления в этих трущобах. Разные люди без устали толклись на пристани оживленного порта этим ранним утром: торговцы и жулики, воины-наемники и сошедшие с кораблей богачи, моряки - и те, кто никогда не покидал берега. Но больше всего было оборванцев всех мастей, возрастов и наций. Все это человеческое многообразие гудело и бурлило и Иван, совершенно неприметный в толпе, брел себе - и вдруг замер, настолько резко, что шедший следом бродячий торговец наткнулся на его спину и разразился бранью. Старый рыцарь его даже не услышал, поскольку заметил в отдалении закутанную в плащ фигуру, в которой тотчас узнал своего лорда. Тот был один, но куда-то очень спешил. Найдя извозчика - крестьянина, готового везти что скажут и куда угодно, он, не торгуясь, нанял телегу, тут же велев двум оборванцам грузить в нее большой и, очевидно, тяжелый ящик, после чего тут же уехал. Иван не успел вовремя пробиться через толпу - и теперь растерянно стоял там, где еще клубилась в воздухе не успевшая осесть пыль.       Остров Хоринис был достаточно велик, чтобы суметь укрыться на нем от кого угодно, но для ветхого старика, упустившего свою цель, он был, пожалуй, даже чрезмерно огромен. Но Иван делал все, что только мог. Он расспрашивал людей на дороге, не видели ли те, куда уехала телега с огромным ящиком. Попытался оплатить помощь наемника, представившегося бывалым охотником на драконов - и едва не получил от него же по шее за предложенную горсть медяков - все, что ему удалось скопить за эти месяцы.       Но на следующий день ему повезло, извозчик, везший Инубиса, вернулся в порт вновь. Оказавшийся не таким привередливым, как вчерашний наемник, крестьянин за кружкой пива рассказал, как отвез «барина» в таверну за городом, где тот и велел задержаться до вечера - к полнейшему удовольствию извозчика, хорошенько выпившего за барский счет. И лишь когда солнце уже садилось, они продолжили путь, остановившись недалеко от деревни, что на юге. Там извозчик едва не надорвался, таща тяжеленный «сундук» к укромной пещере на самом краю поля, а что там было в этом клятом белиаровом (Иван поморщился) ящике - он не знает, да и знать не хочет. Оплата была хорошей, и он ею доволен.       Иван тоже был доволен, впервые за последние месяцы его губы растянулись в подобии улыбки. Лорд Инубис явно намеревался поскорее добраться до своего поместья, пусть и сделал такой странный крюк! Раздобревший после выпивки крестьянин согласился отвезти угостившего его старика туда же и всего за несколько медяков - что с бедняка взять!       В указанной пещере, полной паутины и следов обитания мерзких полевых хищников, рыцарь нашел лишь доски от разломанного ящика - ни таинственного груза, ни самого Инубиса там и в помине не было. Но глубоко уходящие в землю и хорошо узнаваемые следы рыцарских сапог шли прямо к дороге, ведущей на север, где и терялись среди прочих. Следопытом Иван никогда не был, но то и не требовалось. В ящике определенно находилась паладинская броня беглого лорда, надев которую тот, под покровом ночи двинулся к своему поместью... где его уже могли поджидать прежние вероломные вассалы. Старик, коря себя за недальновидность, поковылял дальше, свернув на знакомую, начавшую зарастать дорожку.       Но никто и не думал устраивать Инубису засаду в его старом доме, тот стоял себе в очевидном запустении, что было хорошо заметно по заросшему сорняками двору и полуоткрытой, криво висящей на петлях двери. Внутри тоже никого не было: рыцари уже давно убрались отсюда подальше, прихватив и наиболее ценные вещицы бывшего хозяина. Те, кто был здесь после них, не побрезговали и остальным, оставив после себя лишь кучи сора да измазанные грязью полы. Но лорда не оказалось ни в комнатах, ни в опустевшем погребе, ни даже в одичалом саду за домом.       Неужели все его поиски были напрасны? Ошибся ли он насчет замыслов Инубиса - или беглец, доподлинно зная, что за ним будут следить, специально водил преследователя за нос? Он вполне мог отправиться дальше, в опасные леса на севере, а то и вовсе вернулся назад и ушел в долину рудников, где искать человека можно было бесконечно - и безрезультатно. А при известной сноровке можно и вовсе направиться в горы...       И тут Иван вспомнил о старом, давно заброшенном склепе, выстроенном неизвестно когда и кем, который укрылся посреди густого леса неподалеку. Странное то было место: хмурое, неприветливого вида строение выглядело так, словно стояло там всегда - и останется стоять даже тогда, когда и окружающий его лес, и поместье, и сами горы рассыплются прахом и сгинут без следа. Лорд Инубис тоже знал о существовании склепа и даже пару раз ходил туда - пусть лес и никогда не считался полностью безопасным местом для таких прогулок. Но одно дело паладин в несокрушимой броне и с верным клинком в руке, и совсем другое - он, старик. Подумав, Иван прихватил с собой единственное, что могло считаться каким-никаким оружием - старый факел, который мог быть использован и как дубинка, и огниво - то были и единственные чего-то стоящие вещи, обнаруженные в разоренном поместье, не считая кошеля с письменными принадлежностями. Не мешкая, Иван двинулся через лес кратчайшим путем. Не считая молодого волка, от которого старику пришлось отбиваться предусмотрительно зажженным факелом, больше на его пути никого не оказалось. И вот он, склеп - серый камень стен, крепкая кованая ограда, едва тронутая ржавчиной, могильные камни с полустершимися надписями... Инубиса не было видно и здесь, но старый слуга столь внимательно принялся осматривать все вокруг, что сумел отыскать под крышей склепа два странных камня, ушедших вглубь стены при нажатии, после чего один из гробов с тихим скрежетом отодвинулся прочь, открывая поросшую паутиной нишу потайного хода, уходящего вглубь. На нетронутой годами пыли, покрывавшей его пол, четко виднелись знакомые отпечатки сапог.       Первым позывом Ивана было стремглав кинуться туда, не думая об опасностях, что могли поджидать неосторожных в подобном месте, - только бы отыскать его, убедить, спасти! Но потом все же остановился и задумался: если все же он потерпит неудачу в своем предприятии, если коварный враг не отпустит свою добычу так просто - то кто тогда проделает этот путь снова? Кто догадается, что здесь, глубоко под землей, укрыта оскверненная душа паладина, что могла насквозь пропитаться злом и сама стать им? Предупредить остальных - вот его обязанность сейчас!       Достав лист грубой бумаги, старый рыцарь слегка дрожащей рукой начал выводить свое послание, намереваясь, пока хватит бумаги, описать ход предшествующих событий, возвращение опозоренного паладина домой и свою слежку за ним. Затем остановился, задумался - и изорвал написанное в клочки: уж очень его письмо походило в таком виде на донос. Грязно, недостойно было доносить на того, кто отчаянно нуждался в твоей помощи. А потому, спрятав последний оставшийся листок обратно, вместе с прочими принадлежностями, Иван вдохнул напоследок свежего воздуха - и решительно двинулся в склеп.       Прямой, как стрела коридор, вскоре разделялся на три, абсолютно одинаковых - мрачных, со стенами усеянными нишами, в каждой из которых лежали чьи-то останки. Но только из коридора, что уходил влево, доносились какие-то скрежещущие звуки, в остальных царили мрак и тишина. Несколько шагов спустя, искаженные эхом звуки начали складываться в слова. - ... что я получил за все старания - старый могильник и пару таких же древних колдунов? Даже тем двум бездельникам повезло куда больше - хранить такую реликвию! А Архол, этот молодой выскочка, вешатель - и вовсе отправился прямо в восточный... Неслыханная несправедливость! О, она может быть довольна собой - пока что. Но когда я смогу покинуть этот...       Голос внезапно смолк. По коридору загрохотали тяжелые шаги, заставив Ивана покрыться холодным потом и прирасти к полу - и вот перед ним возникла крепко сбитая фигура его сюзерена. Инубис молча, нахмурившись вглядывался в лицо нарушителя своего уединения, держа правую руку на рукояти меча. В левой же была зажата раскрытая книга с пожелтевшими страницами. «Альманах...» - успел прочесть Иван на ее обложке.       Книга отлетела в сторону. Затем раздались медленные, скрежещущие пугающие звуки: Инубис узнал своего слугу и засмеялся - но ни крупицы веселья не было в том мрачном хохоте. - Так ты пришел сюда по мою душу, рыцарь Инноса? - поинтересовался лорд Инубис тем самым скрежещущим голосом, столь непохожим на прежний. - И какая же плата оказалась достаточной, чтобы заставить тебя спуститься сюда, в мои владения? И где твой меч, рыцарь? Неважно, так как ты не получишь ничего - лишь только смерть. Но она не станет концом всему - твои кости еще послужат моему делу! - Ради светлейшего Инноса - остановись, лорд Инубис! - воскликнул Иван, все так же держащий между собой и бывшим сюзереном факел, свое единственное оружие. - На твоей душе пятно скверны, а руки в крови - но нет ничего, что бы Иннос... - Моего бога зовут иначе, глупый слуга света! - прервал его своим хрипом Инубис, резко взмахнув свободной рукой. и словно морок развеялся перед глазами Ивана.       Перед ним, облаченный в покрытую ржавчиной и кровью броню, стоял скелет, ухмыляясь во все свои оголенные зубы, темнота же, плещущаяся в его глазницах, казалась вратами в саму преисподнюю. Нежить, проклятая нежить, в которую по своей воле превратился обольщенный Врагом паладин, стояла здесь перед ним и насмехалась над его богом, отвергая все, что Иван мог предложить. Более того, скелеты, лежащие в своих нишах, вдруг повернули к ним головы и словно ухмылялись, наблюдая, как слова их предводителя заставляют меркнуть свет в глазах явившегося сюда живого. - Опомнись, лорд Инубис! - отчаянно вскричал Иван, заставив заколебаться пламя факела. - Проклятая демонесса Лилит, что ввергла тебя в руки Нечистого - это ее ты должен ненавидеть всем сердцем, а не... - Я и так ненавижу эту обманщицу, обманувшую глупого старого смертного, - равнодушно отозвался паладин. - Но с того времени успело измениться многое, я прозрел. Знал бы ты, сколь жалкой мне видится прежняя смертная жизнь по сравнению с таинством вечности - и в той же степени суета, что вы называете служением Свету, пуста и бессмысленна перед великими мистериями Тьмы... Это твой последний шанс, Иван, склониться передо мной по своей воле. Выбери же свою судьбу! - Я не предам своего бога, как сделал это ты... ты, слуга тьмы! - Тогда ты умрешь, - буднично заметил теневой рыцарь Инубис, доставая из ножен свой меч - такой же кроваво-ржавый, как и его доспех и, держа его чуть наотмашь, готовился безо всякого сострадания...       Тут морок словно отпустил Ивана, он уронил свой факел, развернулся и бросился бежать - быстро, как ветер... как казалось ему в тот миг. Еле передвигая старые ноги - на самом деле. За спиной его раздался взрыв демонического хохота, а затем тело словно обожгло - раз, другой, третий. По ногам полилось что-то липко-горячее, пахнущее старым добрым железом. Он покачнулся - и упал.       Возле Инубиса уже стояли два скелета, выбравшихся из своих гробов, а прямо в воздухе парил третий - безо всяких признаков ног и закутанный в рваную черную робу мага. Нежить-маг уже прицелился своей костлявой рукой в лежавшего, скорчившись, человека, но падший паладин вдруг передумал. - Нет, не сейчас. После моего возвращения, - заявил он, вкладывая окровавленный меч обратно в ножны. Отнесите его прочь отсюда, ко входу - он не один из нас и не может покоиться среди верных воинов нашего бога!       Костлявые руки подхватили умирающего и поволокли прочь, пачкая пол его кровью. Следом, как воплощенная смерть, двинулся и сам Инубис, равнодушно перешагнул тело Ивана, брошенное у входа, тяжелая каменная плита закрылась за повелителем нежити. Скелеты, хрустя суставами, отправились к своим гробам.       Теперь, находясь в западне без выхода и готовясь испустить последний вздох, Иван был спокоен, осознавая, что должен сделать. Беззвучно молясь одними губами, он нащупал немеющими пальцами листок бумаги и перо. Склянка с чернилами разбилась, но у него вдоволь было и других чернил - густых и красных, лужей растекающихся по полу вокруг. Ими он и писал свое письмо-предостережение тем, кто когда-нибудь отважится забраться в это средоточие ужаса. И пусть осторожный, прочтя это, бежит прочь, спасая свою жизнь - но обязательно найдется и кто-то достаточно храбрый, чтобы спасти их всех от того исчадия преисподней, в которое превратился клятвопреступник Инубис. - И пусть Иннос... - таковы были последние слова старого рыцаря. Его леденеющая рука спрятала за пазуху исписанный листок-завещание, после чего бессильно упала на камень. Тусклый свет в глазах померк...              * * *        - Иван! Ива-а-ан! Спишь, что ли? Ну, просыпайся уже, зову-зову - без толку. У Инноса успеешь отоспаться! - возник в его ушах назойливый голос.       Сознание возвращалось медленно, словно выныривая из глубокого омута. Он же... должен был быть... Но кто зовет его таким знакомым голосом - Иннос? И может ли рай быть таким серым и душным? - Эй, Иван! - и перед глазами его возникло лицо, узнав которое рыцарь с диким воплем отшатнулся, тщетно шаря рукой рядом в поисках хоть какого-нибудь оружия. - Иван, что с тобой, окаянный? - отшатнулся от неожиданности лорд Инубис - живой и здоровый - одетый в домашний помятый камзол и туфли. Держал в руке он отнюдь не окровавленный меч, а подсвечник, свеча в котором изрядно оплыла - и именно эта свеча почему-то окончательно успокоила старого камердинера.       «Привиделось... Привиделось все, Бели... тьфу, что за напасть!» - пронеслось у Ивана в голове, а губы сложились сами собой, испуская шумный вздох облегчения. - Ф-фу-у-у! - и с ним Ивана покинула вся тревога, навеянная страшным видением, которое уже понемногу таяло в памяти. Еще несколько мгновений - и остались лишь смутные обрывки: тревога, страх, терзания, боль - и вновь леденящий страх при пробуждении. - Привиделась бесовщина какая-то, ваше лордство. Простите великодушно, что напугал своим криком. Что случилось? - спросил Иван, садясь на своей старой лежанке и пытаясь выгнать прочь из головы остатки сонной одури. - Да подумалось мне просто... В достатке ли у нас вина? Я намерен завтра позвать в свое холостяцкое гнездо прекрасную даму. И ближе к вечеру все уже должно быть готово. - Красного в погребе в достатке, ваше лордство, а монастырского пару бутылок завтра принесет кухарка с рынка, - такие вещи Иван помнил всегда и хорошо, в отличие от глупых снов. И пусть что-то засвербело внутри при упоминании «прекрасной дамы», он не придал этому значения.       Иван еще не догадывался, что его сон был вещим.