Amor etiam deos tangit (лат.) — Любви подвержены даже боги.
Отцовская старушка «Митсубиши», запыхтев, притормозила у раменной, куда я обычно добиралась пешком, но дожди все еще не прекратились. К тому же мне нужно было съездить за продуктами. Оставив машину в узком переулке между зданиями, я вынула из бардачка тонкий целлофановый дождевик, раскрутила его и кое-как надела, теснясь за рулем. Затем натянула на голову капюшон и выскочила в непогоду. Сразу побежала к входу в раменную. Отперла замок, подняла тяжелый роллет и вернулась к машине. Когда забрала все пакеты с продуктами из багажника, снова быстро посеменила к двери. Внутри было прохладно и сыро. Предстояло прогреть помещение, помыть полы, протереть повсюду пыль и многое другое. Поэтому я взялась за работу. Открытие через два часа, сейчас было восемь утра, и этот единственный выходной я решила не сидеть просто так, ведь завтра мне придется поехать на встречу с Майки. Тихо бормотал телевизор, бурлил бульон на плите, а во фритюрнице шкварчало разогретое масло. Дождь бил по стеклам. Мимо уже сновали люди, торопясь на работу. Я ждала час пик, когда в обеденный перерыв многие захотят согреться рамёном и ароматным чаем. Конечно, бывали дни, когда мне приходилось просить о помощи соседского паренька, которого мать с радостью отпускала на эту подработку, но сегодня я решила справиться сама. И когда в помещении стало тепло, а я уже испробовала первую порцию кацудона, звякнул дверной колокольчик, и ко мне пришли первые посетители. Пятеро студентов уселись у окна и заказали большие порции рамёна. Я погрузилась в работу… С небольшими перерывами на тишину, раменная снова наполнялась людьми, и я моментами сожалела, что не пригласила помощника. Однако уже к четырем часам стало совсем тихо. Я решила не ждать до вечера, поскольку заработок меня устроил, да и сил не хватило бы справиться еще с одной волной посетителей, так что, повесив табличку «закрыто», я опустила жалюзи и взялась приводить небольшой зал в порядок. В контейнеры сложила несколько оставшихся порций кацудона, слила остатки бульона в глубокую тарелку, положила туда лапшу и думала перекусить сама, когда вдруг по стеклу постучали. Оглянувшись, я насторожилась. Табличку ведь повесила. Тогда кто это мог быть? Однако раздвинув жалюзи, я расплылась в приветливой улыбке и отперла дверь. Тачибана принесла в теплый зал запах дождя и, отряхивая дождевик, она рассмеялась. — Знала, где тебя найти. Ты неугомонная, Кэт. Твой редактор сказал, что дал тебе выходной, а ты все равно работаешь. — Мне нужны деньги, Хина, — улыбнувшись, пожала я плечами и снова закрыла дверь на замок. — Ты голодна? — Такие ароматы. Конечно, я голодна. Пока Хината ушла в уборную, я разделила свою порцию рамёна на двоих, нарезала большую свиную котлету и быстро начала готовить омлет, чтобы мой кацудон был таким, каким должен быть. Так что Хина вернулась, а я все еще топталась у плиты. — Ну и как дела у моей «пропажи»? Раньше каждый день мне звонила, а как связалась с Хайтани, опять исчезла, — заявила она, садясь за столик. — Все как тогда. — Не преувеличивай, — рассмеялась я, выключая плиту. — Просто занята работой. Ты сама как? Скоро экзамены? — Промежуточное тестирование. — Я поставила перед подругой ее порцию риса с котлетой и омлетом, а сама села напротив. Она взглянула на меня с плохо скрываемой грустью. — Ты когда вернешься в университет? Мне без тебя там ужасно скучно. — Учись, Хина, это важно. Я пока не могу. Не выйдет совмещать две работы и учебу. Я не настолько уверена в своих силах. — Зря. Могла бы попробовать. — Зачем? Чтобы потом снова бросить? Не хочу позориться. Тачибана промолчала, наверное, заметив, что я злюсь, и мы просто продолжили ужинать. Рановато, конечно, для ужина, но тем не менее… После того как мы вместе покинули раменную, Хината сказала, что ей нужно вернуться в кампус, чтобы поторчать в библиотеке, ведь она освободила пару часов ради меня, и я посчитала себя обязанной отвезти ее туда. — Не пропадай, ладно? — попросила подруга, когда мы добрались до университета. — Конечно, — искренне улыбнулась я, Хината выбежала под дождь, а я с тоской на душе уставилась на высокое горделивое здание университета. Однако привыкнув жить не так, как хочется, а так, как получается, я мгновенно подавила чувство горечи и отправилась домой. В любом случае я все еще не отказалась от учебы. Просто решила повременить. То, что я понемногу откладывала, были смешные суммы, так что мне сейчас лучше поработать, чтобы уверенно стоять на ногах, а уж потом остальное. Снова меня встретило одиночество дома, тоже остывшего за день, и, сложив остатки еды в холодильник, я включила обогрев. Уже после душа, наконец, уселась на диване в гостиной. И все. Погрузилась в тишину. Было около семи вечера. За окном тоскливо выл ветер, моросил дождь, и было сумеречно, как будто стоял поздний вечер. Подумав о завтрашней встрече с Сано Манджиро, я решила пробежаться по имеющейся на него информации. Поэтому принесла из спальни ноутбук и принялась изучать то, что было в открытом доступе. Двадцать пять лет. Младше Хайтани Рана на три года. Сано был ростом всего на два сантиметра выше меня, что само по себе впечатляло, поскольку, как правило, чистокровные оборотни были высокими и крепкими. Однако стоило только вспомнить, какие жуткие вещи рассказывали о Майки, который едва ли ни в одиночку уложил несколько группировок, можно было не сомневаться в его силе и власти. Интересный человек. Могла ли я расспросить его о тех ситуациях, неизвестно, но очень хотелось. После того как прочитала сухие факты о Майки, я переключилась на фамилии тех, кто был указан его самыми верными и близкими друзьями. Управлением «Бонтен», финансовыми вопросами и многими другими важными делами занимались Коконой Хаджиме, братья Хайтани, Санзу Харучиё. Был еще Инуи Сейшу. На фотографии — красивый молодой мужчина двадцати шести лет, и в информации на него проскакивало имя его погибшей в юности сестры Акане. Коконой Хаджиме, судя по фото с Инуи, был его лучшим другом. Они много где светились вместе. Я без особого интереса изучала снимки, а когда мне окончательно надоело, просто отправилась спать. Все то, что имелось в интернете, знали все. Скучно и однообразно. Найти бы хоть что-то более важное на них. Эту информацию на Сано Манджиро я изучила давно, думала, хоть что-то новое появилось, но нет. Все было чисто, без сучка́ и задоринки. Без черного пятнышка на репутации Сано. Надо же, какие они безгрешные. Даже тошно от этого. В таком напряженном состоянии и в плохом настроении я отправилась спать. Завтра тяжелый день. Я должна набраться сил.***
Утром дождя не было, но я полагала, что к тому времени, как поеду в Дэнъэнтёфу, он начнется. Не ошиблась. Однако поскольку в этот раз я была на своей машине, то прихватила зонт. Как и обещала господину Футабе, с собой не брала ни блокнота, ни заметок. В сумочке лежали только телефон и ключи от дома. Широкая аллея по пути к особняку встретила меня пышной зеленью и пестрыми цветами клумб. Даже в ливень здесь трудились садовники, то и дело мелькая между кустами в синих дождевиках. Поначалу я вовсе не волновалась, но когда припарковалась справа от крыльца, стало ужасно не по себе. Однако позволив себе наглость, я покинула салон и, раскрыв над головой зонт, быстро прошла по дорожке в сторону арки. Хотела взглянуть, есть ли там другие машины, ведь вся элита парковалась именно там. И действительно увидела Роллс-ройс, синий спорткар Феррари и люксовый черный Мерседес этого года. Когда ты журналистка, приходится разбираться во многих вещах. Пусть я и не высококвалифицированный специалист, но все же машину одну от другой отличить могу. Окинув взглядом все три автомобиля, я направилась к крыльцу. Сложила зонт, отряхнула его, и как раз в этот момент дверь передо мной распахнулась. На пороге возник тот же дворецкий. Та же прямая спина, белоснежный твердый воротничок-стойка и выражение надменности на худом лице. Люди, прислуживающие таким, как Сано, со временем превращаются в чопорных ханжей. Это наблюдение, которое я отметила уже достаточно давно. В этом не было ничего необычного. Тем не менее симпатии дворецкий у меня не вызывал. Думаю, я у него тоже. — Госпожа Тайри, следуйте за мной, — проговорил он сухо и пропустил меня в холл. Зонт забрал. Дверь за моей спиной закрылась, и стало тихо. Только где-то в одной из огромных комнат первого этажа тикали часы. — Идемте, — повторил дворецкий, оставив мокрый зонт в подставке у двери. Я пошла за ним, стараясь шагать спокойно, потому что каблуки, как мне казалось, цокали на всю округу. Это из-за хорошей акустики. Здесь были высокие потолки, а люстра в холле ассоциировалась с той самой, которую я видела в «Призраке оперы». Поскольку здесь никого не было кроме нас с дворецким, я позволила себе задрать голову и разглядывать все помещение сверху донизу. В этом особняке я бывала всего несколько раз. Место роскошное, как и вся улица, и я знала, что Хайтани Ран живет тоже в Дэнъэнтёфу, но чуть восточнее резиденции Сано. Нарочно такое не отслеживала, просто доводилось упоминать других членов «Бонтен» в своих статьях, а для этого вынуждена была знать, кто где живет, какие у них увлечения и перспективы на будущее. Как правило, для меня эту информацию добывала Фудзияма Ана, она же ездила со мной на важные встречи, которые проводились в Роппонги. Там мы с ней слушали выступление Сано Манджиро, который сообщал о последних новостях, касающихся бизнеса и, оставив Ану делать снимки, я всегда поспешно уезжала. Все для того, чтобы не встретиться со старшим Хайтани. На это же надеялась я и сегодня. — Прошу, — остановился дворецкий у одной из тяжелых дубовых дверей, постучал и, когда оттуда лениво отозвались, пропустил меня вперед. — Госпожа Тайри, — объявил он за спиной и ушел. В большой светлой комнате, где французские окна открывали обзор как раз на аллею, которую только что проезжала я, было даже уютно и приятно пахло ароматным чаем. Камин у стены, парочка кресел перед ним, шкура дикого животного на полу, что вызвало у меня легкую волну негодования, столик ближе к окнам, софа… Но тут я поняла, что мы с господином Сано, который соизволил подняться из кресла, вовсе не одни. Мужчина, сидящий на софе, взглянул на меня из-за плеча. Я должна была узнать его со спины, но меня отвлек Майки. Теперь же встретилась глазами с Хайтани Раном. В кресле напротив него сидел и второй человек, удививший меня своим присутствием. — Кэтсуми! — воскликнул русский мафиози, бодро поднявшись, и Хайтани, оставив чашку на блюдце, тоже встал. Ох, что ж, меня мгновенно выдало мое волнение: щеки покраснели, а сердце застучало в горле. Аура в комнате стала, мягко говоря, давящей, а если выразиться грубее — меня будто плитой приплюснуло к полу. Ноги потяжелели, как и руки, поэтому, когда подоспевший ко мне господин Като поймал мои холодные пальцы, я едва не упала в обморок. Находиться в одном помещении с главным альфой клана и вторым сильным волком — не самое приятное для человека. Сверху добивал еще и полукровка. Я проглотила комок, неловко улыбнулась Виктору, который поцеловал мне руку, лукаво сверкая глазами, и поздоровалась: — Добрый вечер. Я не вовремя? — Напротив, — проговорил Майки, стоя рядом с софой, где стоял и Хайтани. — Очень вовремя. Снова улыбнувшись, я прошла к столику. — Желаете кофе или чаю? — предложил вежливый хозяин резиденции, но я не могла сосредоточиться, потому что Виктор подтолкнул меня к креслу рядом со своим, и теперь Ран был ровно передо мной. — Быть может, вина? — Нет, благодарю вас. Я хотела бы… — запнулась, невольно пересекшись взглядом с Хайтани, — …начать нашу беседу. — Тогда начнем, — развел руками Майки, на котором была черная одежда, и сел в кресло во главе стола. У меня вспотели ладони, а пальцы задрожали, и я не знала, куда их пристроить. Думаю, Ран заметил это, потому что вдруг спокойно вымолвил: — Все же налью вам чаю, госпожа Тайри, это немного расслабит вас. Я ответила, когда он протянул мне чашку с блюдцем, и тогда стало заметно, как на самом деле меня колотит. — Спасибо, — сипло пробормотала я и вновь тревожно залилась румянцем, почувствовав прикосновение пальцев к моей руке. — Все в порядке, — располагающе улыбнулся он. В тишине, повисшей между нами, я отпила немного напитка, оказавшегося просто божественным на вкус, и проговорила уже более уверенно: — Сказать по правде, не ожидала, что наше интервью состоится в такой компании. — Вас не устраивает компания? — улыбнулся Сано, и я осмелилась посмотреть ему в лицо. Такой же пугающий, заставляющий замереть на месте взгляд темных глаз и прохладная улыбка. Черные, как вороново крыло, волосы оттеняли бледную кожу его лица, и от этого господин Сано казался демонически-привлекательным. — Нет, что вы… — Ваш соулмейт, — указал он рукой на Виктора, который снисходительно усмехнулся, — и оборотень, отметивший вас для себя. Разве не лучшая компания, госпожа Тайри? Без сомнений, Сано знал обо всем. Он знал от начала до конца всю нашу с Хайтани историю, а теперь еще и Като появился… — Тогда это не интервью? — робко спросила я. — Не беспокойтесь, без сенсации не уйдете. Мы поговорим, но, скажем так, я сам выберу, что из нашей беседы вы сможете опубликовать в газете. Напряжение росло. Я потянулась к столику, чтобы оставить на нем чашку, но мне помог Виктор. Кивнув ему в знак благодарности, я вновь взглянула на Майки. — Что вы хотите этим сказать? Если это какие-то запрещенные темы, то, прошу, господин Сано, не втягивайте меня в это… Я умолкла, потому что он поднял руку, прерывая меня, и ответил: — Я буду прямолинеен: ваша связь с одним из моих сильнейших людей совершенно мне не нравится. Я категорически против того, чтобы Хайтани портил кровь. — Проглотив оскорбление, я молчала. — Однако он честно мне во всем сознался. Я ценю честность. Поэтому решил вам, госпожа Тайри, все же дать шанс на искупление вины передо мной. — Внутри меня будто завибрировало. Это был гнев от наносимых мне обид. Этот выскочка откровенно меня унижал, и никто не смел ему перечить. — Если вы согласитесь, а выбор у вас невелик, обещаю, не стану препятствовать вашим отношениям… — Позвольте! — выпалила я нервно, однако Ран, вдруг приподняв руку, чтобы остановить меня — этот их покровительственный жест раздражал — произнес спокойным, но твердым тоном: — Майки, разве речь сейчас о статусе? Я выбрал Кэтсуми, потому что так решила моя природа. Ты дал слово принять этот факт. Я все еще верен тебе. Поэтому давай поговорим мирно, не запугивая ее. Сердце билось так сильно, что я могла расплакаться. Он заступился за меня? От страха, но и от вспыхнувшей в душе надежды моя грудь наполнилась теплом. Уверена, они своим острым обонянием уловили перемены в моем состоянии. Неспроста ведь сидящий справа Виктор так пристально наблюдал за мной. Он, поставив руку на подлокотник, потирал пальцами губы и о чем-то думал. Сцена, развернувшаяся между мной, Раном и Майки, стала походить на глупый фарс. Будто театральная постановка, где по сюжету три антагониста решали, что же им делать с недалекой жертвой. Вот только я соображала хорошо, поэтому пока Майки пояснял Рану свою позицию, посмела взять на себя наглость и перебила его. — Господин Сано, похоже, вас ввели в заблуждение. Като усмехнулся. Ран посмотрел на меня. — О чем вы? — не понял Майки. — Я не отдавала себя в распоряжение господина Хайтани. Я — человек, и мне совершенно точно плевать на метку, которую даже не ощущаю. Раз уж на то пошло, господина Като я чувствую стократ сильнее. Виктор разразился смехом, ведь, по сути, я только что оскорбила Хайтани, но продолжила, пусть и пылала со стыда за свою резкость: — Господин Хайтани так самоуверенно утверждает, что его природа выбрала простую смертную, а вы снисходительно прощаете за это меня? Быть может, стоило спросить, согласна ли я иметь хоть что-то общее с оборотнями? — Меня понесло не туда. Я встала. Знала, что сорвусь, но пути назад не было. — После того как один из них убил мою мать, а потом и отца, я должна радостно преклониться перед альфой, потому что он снизошел до моих низов? Вы за кого меня принимаете? Меня действительно трясло. Я была так зла и унижена, что даже не боялась. Совсем отключилась, только таращила глаза на Сано, который, сидя в молчании, внимательно смотрел на меня в ответ. И только после того как справа раздались легкие аплодисменты и сдавленный смех Като, все как будто пришли в себя. Я тяжело выдохнула. — Сядьте, Кэтсуми, — неожиданно мягко улыбнулся Майки. Я замерла, а он немедленно приказал тоном, куда более жестким, чем прежде. — Сядьте. Села. А что еще делать? Гнев Хайтани был осязаемым. Я не решилась на него посмотреть. Вот же. Унизила его перед другими мужчинами. Он мне не простит этого. Однако они делали то же самое — делили меня, как товар. Противно. — Мое предложение таково, — тем не менее закрыв глаза на то, что я высказала, проговорил Майки, — вы напишете статью о войне «Бонтен» и «Вальхаллы», и я предоставлю вам возможность ознакомиться с архивными записями моего клана в любое удобное для вас время. Могу предоставить и временное жилье в одной из комнат моей резиденции. Так будет удобнее для вас и быстрее для меня — не станете терять время зря поездками туда-сюда. Вы будете сотрудничать со мной, а я с вами. И раз вы заявляете, что ничего не испытываете к Хайтани, то пусть так. Это даже лучше. Не станете отвлекаться от работы. Что касается оплаты — не обижу. Как только подпишем бумаги, я передам их Коконою, который откроет на ваше имя счет. Вы ведь хотите закончить университет? — Я ошеломленно слушала Сано, не могла даже пошевелиться. — Вы можете восстановиться там уже завтра. Я все устрою. Итак, ваш ответ? Какой ответ? Я была в шоке. Это шутка или сон? Университет. Неужели я, правда, вернусь туда? — Не думаю, что господин Футаба… — начала было я. — Не стоит беспокоиться. Коу знает, зачем я тебя пригласил. Он примет тебя обратно в любое время. — Незаметно для меня, Сано перешел на «ты», словно я уже подписала все бумаги. До чего же они самоуверенные. — Могу успокоить: в помощь тебе даю Виктора. — Майки, — отрезал Ран грубо. — В чем дело? — выгнул темную бровь тот. — Она ведь ясно выразилась: ты ей неинтересен. Кажется, Сано упивался тем, как я только что отшила Хайтани, и, кажется, это удовлетворило его потребность наказать того за то, что он пометил меня. — Я к твоим услугам, Кэт, — улыбнулся блондин, поглядев на Хайтани. Теперь мне было ужасно не по себе из-за нанесенной обиды Рану. Мой идиотский характер не позволял долго злорадствовать. Но все же я была права, так мне казалось, ведь он когда-то и вовсе бросил меня ради вот этой роскошной жизни. — У меня есть вопрос, — прочистив горло, произнесла я деловым тоном. — Слушаю, — кивнул Сано. — В вашем предложении все слишком гладко. Очевидно, что вы не из добрых побуждений предлагаете простому человеку такие хорошие условия. В чем же тогда подвох? Майки вздохнул, мельком взглянув на Рана. На него посмотрела и я. Тот поднял глаза, встречаясь со мной взглядом. Он был спокоен и холоден, но я буквально почувствовала по выражению мерцающих лиловых глаз, что этим наше недопонимание не закончится. Я потопталась по самолюбию оборотня. Что ж, а он задел мою человеческую гордость. — Тебя могут убить. Вот так просто и прямо. — Хах… — нервно хохотнула я и съязвила. — Всего лишь? — Тут уж выбор за тобой, Кэтсуми, — пожал плечами Майки, явно равнодушный до чужой жизни. — Я был уверен, ты влюблена в нашего горячего «самца», — поддел Рана он, намеренно интонацией выделяя последнее слово, — и тогда этот «самец» защищал бы тебя. Таков был наш с ним уговор. Однако все обернулось неожиданно для меня. Теперь ты — одиночка, работающая на главу «Бонтен», которую могут убрать люди Шибы в любой момент. Повторюсь, выбор только за тобой. Майки встал, заканчивая наш разговор, но напомнил: — Я жду твой ответ через час. Прогуляйся по территории. Хочешь, сходи в библиотеку. Если голодна, сообщи прислуге — тебя покормят, но через час ты должна дать мне ответ. — Господин Сано, в случае отказа… — В случае отказа мне придется убрать тебя, как ненужного свидетеля. — Я промолчала. — Говорю же, выбора у тебя нет. Он застегнул пуговицу пиджака и, кивнув Виктору, пошел к двери. Като встал, снова перехватил мою руку, поцеловал костяшки и пробормотал: — А я буду только рад сотрудничать с тобой. Ты — занятная зверушка. Неприятные мурашки пробежали по моей коже, и Виктор, улыбнувшись, выпрямился, глянул на Хайтани и поспешил за Майки. В комнате, где остались только напуганная я и оскорбленный Ран, повисла тишина. — Мне… надо подумать, — спокойно вымолвила я, собираясь уйти, но Хайтани, который смотрел в окно, спокойно спросил: — Почему ты отказалась? — Ох… я… прежде всего прошу прощения, что сказала это при всех, но я ведь говорила и тогда… А ты все равно решил по-своему. Извини, это так не работает, Ран. Ты не можешь привязать к себе человека, только потому, что «твоя природа так решила». К слову, человека, который и без того уже связан с другим. — Ты ему не нужна, — немного грубо сказал Хайтани, переведя взгляд на меня. Я снова оцепенела, потому что фиолетовые радужки сейчас из глубины подсвечивались красным. Он злился. — И пусть. Это неважно. Зато Виктор не пытается, опираясь на нашу связь, сделать со мной что-то плохое. Он ни к чему меня не принуждает… — Ты знаешь, каков на вкус секс соулмейтов? — неожиданно выдал Хайтани, всматриваясь в мои глаза немигающим взглядом. — Так уверена в этом незнакомце, что думаешь, он не попробует это с тобой? Дурочка. Это ведь изумительный коктейль, гремучая смесь, которая соединит вас в такой страсти, которой ты никогда в жизни не испытывала. Я смущалась от таких разговоров, несмотря на то, что ранее проживала неописуемые моменты удовольствия именно с ним, с Хайтани, на которого реагировало мое тело и сейчас. Каждая моя клеточка отзывалась на него. Я лгала напропалую, говоря, что не чувствую нашей связи. Может, все-таки это было частично правдой, но эротизм, который излучал этот оборотень, делал меня таким же животным, коим являлся он сам. Мне казалось, еще несколько секунд пристальных взглядов друг на друга, и мы сорвемся. Нечто древнее, таящееся в глубине глаз Хайтани, обладало немыслимым магнетизмом. Это словно магма, кипящая в жерле вулкана; словно смесь химических элементов, бурлящих и в итоге взрывающихся; нет-нет, нечто куда более мистическое. То, чем наделила оборотней кровавая луна — их мать, создательница и покровительница. И Хайтани, глядя на меня, мог всего лишь приказать, произнести пару слов: «На колени», и я встала бы. Безропотно, безоговорочно и покорно. Наплевав на гордость, преклонилась бы перед силой, которую он излучал сейчас так отчаянно и агрессивно. Однако… — Я не поддамся ему… — пробормотала я почти невесомо, ведь связки совсем отказали. По телу прошлась очередная волна запретного вожделения, и скулы вспыхнули еще ярче, потому что по улыбке Рана, показавшейся мне такой понимающей, стало ясно: он все видит, все мои душевные метания и физиологические реакции. Через миг Хайтани встал, сморгнул алую пелену, вновь став прежним холодным мужчиной высокого статуса, и, вынимая из кармана брюк сигареты, сказал: — Хочу предупредить, Кэтти. — Я смотрела на него в сильнейшем напряжении. — Если до этого я старался не нагружать тебя нашей связью, сейчас ты будешь меня чувствовать сразу, как только я окажусь неподалеку. Это тебе моя месть за оскорбление. Почувствуй в полной мере, каково это — хотеть, но не обладать кем-то. Припечатав меня мрачным взглядом, Хайтани покинул комнату, а я, тяжело вздохнув, откинулась на спинку кресла. В груди сделалось тесно и душно, а в самом низу живота собрался тугой комок. Ох, как же сложно мне будет. Одна связь, вторая, обе друг другу противоречат. Вытяну ли я это? Но, бог мой, как же упрям и невероятно хладнокровен Хайтани. Он держится куда лучше меня, несмотря на его горячую кровь. Мог бы уже свернуть мне шею за такие слова, а все же и пальцем не тронул. Тот молодой альфа из прошлого и этот — уверенный в себе и сильный духом — два разных человека. Два разных оборотня. Вот так правильно. Нельзя забывать, кто он на самом деле. И как бы я ни старалась успокоить сердце, все равно видела перед собой алые глаза Хайтани, прожигающие во мне дыру. Жуткий взгляд волка. Даже представить боялась, каким он может быть в ярости. Тем не менее, несмотря на страх, я должна была обдумать предложение Майки, на которое, разумеется, придется согласиться. И мысль о том, что уже завтра я смогу поехать в университет и восстановиться там, грела сердце. Это была хорошая новость. Пусть меня тревожило будущее, но пути назад не было.