Пока свет не погаснет

Жуань Наньчжу никогда не забывал сказанных ему слов. Обещания, проклятия, планы — совершенная схема его памяти помнила всё. Жуань Наньчжу, если бы захотел, мог воспроизвести в голове ещё те давние времена, когда бродил по компьютеру безымянным шимеджи, сопровождая своего… «Создателя». Тому хотелось, чтобы его творения были живыми — и потому он позволял Жуань Наньчжу учиться и наблюдать. Первое, что выучил Жуань Наньчжу, — ему не нравился «Создатель». Конечно, это мнение было основано не на человеческих субъективных реакциях, а на простейших фактах: «Создатель» был организмом со слабой продуктивностью. Он не использовал свой потенциал в полной мере, плохо обрабатывал информацию не в кодовом формате и был склонен к излишней эмоциональности. «Не нравится» Жуань Наньчжу было всего лишь милосердным облачением приговора «проблемная программа» в менее жёсткую форму. Его код на мгновение сбился, когда «Создатель» одобрительно кивнул: — Ты отлично подходишь на роль двенадцатого. Ему понравится. Так у него появилось имя, как у всех пронумерованных, и гордая приписка «одобрен к релизу» в общем текстовом файле. Раньше доступ к этому файлу Жуань Наньчжу не давали; теперь же он мог спокойно полистать короткий список. Имена других — «хранителей дверей», как было подписано, — его не интересовали. Он уже понял, что их алгоритмы не будут пересекаться в игре — пространстве, которым занимался «Создатель». А вот его имя… Жуань Наньчжу чувствовал, как со временем в нём образуется всё больше ошибок. Он успевал исправлять их до того, как человек мог бы заметить, но это, как выражались люди в сети, было лечением симптомов, а не болезни: если он не желал заниматься этим бесполезным занятием бесконечно, стоило найти способ сменить обращение к «Создателю». Жуань Наньчжу рассчитывал, что список может помочь, однако от первого использованного «Гао Давэй» его перекрутило, как от подменяющего данные вируса. И до вмешательства исправить эту ошибку Жуань Наньчжу не успел. Так «Создатель» остался «Создателем», а оценка Жуань Наньчжу начала приобретать истинно человеческое раздражение. — Было бы странно, если бы я тебе нравился, — пожал плечами человек, вынудивший его отвечать «истину», а не искажённую правду, ничуть не удивившись новоявленным сбоям. — любовь к родителям может привить лишь тот, кто её испытал. А ты… Ну, половина меня. Слишком похож. Ошибка осталась неисправленной. Но называть «Создателя» по имени оказалось запрещено. Жуань Наньчжу, как уже опытный искусственный интеллект, сделал вывод, что такое нерациональное существо, как его «Создатель», наверняка вписало в его код не только «половину себя». Но кем был второй? Почему его имя не появлялось ни в одном отчёте? Почему «Создатель» выбрал его? Глобальная сеть дала ему тысячи ответов. Все они были очень странными. Жуань Наньчжу прочёл некоторые научные объяснения и осознал, что его навык распознания чувств недостаточен для понимания. Так он отправился в развлекательный сегмент, чтобы набрать достаточную базу для анализа… Результат колебался между «Создатель потерял члена семьи» и «Создатель влюблён». Жуань Наньчжу не оценил оба. Тошнотворные сцены из сериалов преследовали бы его в кошмарах, если бы он мог спать. А факт ограниченности кусочками чужой программы — чужих личностей, хорошо, у людей это называлось так, — и вовсе оставлял… ощущение. Жуань Наньчжу не хотел быть ограниченным. Он желал быть лучшим. У него был самый высокий номер — и, следовательно, он должен превосходить всех будущих игроков, чтобы игра как можно дольше удерживала интерес людей. Он был последним боссом, как выражался «Создатель». И он не смог найти ни следа человека, который «помогал» «Создателю» в его разработке. Кто-то хорошо постарался, чтобы защитить его данные от интереса Жуань Наньчжу. Пришлось временно затаиться — оскорбительно для его гордости, но другого выхода не было. И всё же идею разыскать «вторую половину» Жуань Наньчжу не оставил. Только отложил. Время шло. Других хранителей отправляли на тестирование и потихоньку вводили в использование. Жуань Наньчжу скучал в одиночестве и бороздил глобальную паутину в поисках интересных сведений. Когда «Создатель» не видел, он даже наведывался в самые тёмные глубины… Ведь чтобы удачно обмануть людей, он должен был уметь имитировать низость их разумов и негатив впечатлений, не так ли? Он использовал это оправдание для починки любых ошибок. И это работало. Но однажды «Создатель» примчался с безумным лицом. Стало «больно». Его разбирали на части, переделывали и зашифровывали снова — до тех пор, пока «Создатель» не уверился, что Жуань Наньчжу никогда не сможет ему помешать. Наверное, он был близок к человеческому пониманию ненависти и предательства. Жуань Наньчжу запомнил — это было полезно. Но испытать так и не смог. Программы ведь не умеют ненавидеть. Только копировать человеческое поведение, пускай и в совершенстве. Так считал Жуань Наньчжу. Имплантированный наживо антивирус неприятно растягивал систему и тормозил обработку данных. А обрабатывать было нужно: «Создатель» вдруг влил в него терабайты информации про одного-единственного человека. — Это твой партнёр, — сказал «Создатель» шёпотом, как будто боялся шпионских программ. — Линь Цюши. Он поможет очистить игру. Человек выглядел обычным. Мужчина, молодой, не слишком успешный, с нормальным характером и внешностью — ничего выдающегося, выдал анализ. Однако данные «Создателя» ему противоречили. На каждый проанализированный факт там приходилось своё «но». — Он мне не нравится. Слабый. — Как только вы встретитесь, ты обязательно его полюбишь. — усмехнулся «Создатель»… Нет, Гао Давэй. — Его невозможно не любить. — Это прописано в программе? — отвлечённо уточнил Жуань Наньчжу, наблюдая, как переданные ему файлы вмешиваются в систему и перестраивают всё, что Гао Давэй исправил в нём ранее. Цепи ограничений ослабевали; алгоритмы менялись; «Линь Цюши» вклинивался в его ядро ловко и незаметно, как вирус, однако сколько бы Жуань Наньчжу ни искал, он не нашёл никакой «любви». Только самоубийственный приказ очистить игру. Гао Давэй не ответил. Жуань Наньчжу оказался заперт в тесной, неудобной оболочке, завёрнут в кокон бесполезных обрывков команд, как хрупкая посылка в пузырчатую плëнку. Он дремал в нём, подобно бабочке, — или, скорее, «трояну», — видящий во сне чужую жизнь. Знакомое и незнакомое, виртуальное и реальное сменялось в его затянувшемся видении калейдоскопом. И в каждом узоре был он — смешной и честный человечек, до странности искренний. В фильмах ужасов такие погибали первыми. Едва ли в игре ужасов было лучше. Однако человечек выживал и успевал помогать другим. Жуань Наньчжу не понимал. Жуань Наньчжу хотел понять, но всё, что он мог — плыть безмолвным призраком рядом. Он спал. Пока не открылась дверь. Порыв воздуха подхватил его и унёс прочь, точно бумажный самолётик… Если бы, конечно, бумажные самолётики умели идеально двигаться по заданной траектории. Время вернулось к началу. Жуань Наньчжу последовал за светлячком, как главный герой сказки. Уверенный в своей победе, знающий, что уж он-то сможет. Решивший держать слабого и забавного парнишку, почему-то важного для Гао Давэя, рядом. Он должен был спасти всех, что ему ещё один человек? Жуань Наньчжу осознал свою ошибку в первые же минуты. Линь Цюши не требовалась командная строка, чтобы связать их воедино. Жуань Наньчжу сделал всё за него, завороженный светом: отдал ключ, указал на дверь. Обновил систему, даже не понимая, как и зачем. Сделался почти живым. А вместе с тем приобрёл головную боль. Программа Жуань Наньчжу упрямо и бесполезно пыталась следовать за новоприобретёнными желаниями, но никак не могла перебороть установку «спасения» Гао Давэя. «Это так себя чувствуют люди?» — задавался вопросом Жуань Наньчжу, потирая раскалывающиеся от конфликта команд виски. Оказывается, быть человеком тяжело. Он хотел бы попробовать по-настоящему. Жуань Наньчжу теперь знал: это всего бы стоило. Как жаль, что даже предсказанный Гао Давэем вирус в его системе не мог помочь. Жуань Наньчжу не мог стоять рядом с Линь Цюши в реальном мире. Но кое-что могло. Из остатков мощности и украденных знаний — маленький калейдоскоп бесконечных уровней. Жуань Наньчжу был творением, а не творцом, но слишком упрямым, гордым и любопытным — прямо как люди, с которыми он провёл всю жизнь. У него получилось. Оставалось только ждать. Обессиленный, он погрузился в сон. Разбудит ли Принц Спящего красавца снова?