моя корона у его ног

      Быть королем и вправду оказалось непросто. Вильгельм сразу это понял, как только взошел на трон. Его мать, бывшая королева, лично отреклась от престола из-за нехватки времени на себя и плохого здоровья — хотелось больше времени проводить с мужем и с остальной родней, так что ее место незамедлительно занял тогдашний кронпринц и нынешний король Швеции Вильгельм. Разумеется, не обошлось и без кудрявого юноши. Симон долго отнекивался, но в конце концов парни обручились, и теперь у власти стояли Вильгельм — в роли его Величества, и Симон — как король-консорт.       Всеми делами, которые касались политики, страны и других составляющих, разумеется, управлял Вильгельм, как минимум из-за того, что обучался этому с раннего детства, и как максимум, потому что Симон хотел заниматься своей карьерой и деятельностью, в чем его парень ему никогда не отказывал. Эрикссон начал профессионально заниматься музыкой, и его почти сразу заметили крупные и успешные компании, которые чуть ли не с руками пытались завербовать парня себе. Таким образом, Симон нашёл себе вторую семью, которая помогала ему в написании, записи и выпуске треков, которые набирали мировую популярность. Помимо творчества парень являлся членом крупного музыкального бренда. Возможно, тут не обошлось бы и без помощи Вильгельма, но Эрикссон в любом случае выполнял свою работу достаточно хорошо.       После заявления бывшего Кронпринца о своей принадлежности к ЛГБТК+ сообществу прошло уже несколько лет, но эта тема все ещё является одной из самой обсуждаемых тем в Швеции. На данный момент существует достаточное количество людей, препятствующих такому повороту событий, но ни короля, ни его супруга это не интересует.       Парней не редко ловят папарацци, на фотографиях они в разных местах и в разной одежде, но неизменными остаются лишь их взгляды друг на друга. Интервьюеры и журналисты не раз подмечали тонкую и необычайно нежную связь между королем и консортом. Это было лишь маленькой частью их личной жизни, которая тщательно скрывалась от постронних глаз.       К сожалению, какой бы красочной она не описывалась в статьях и некоторых фанфиках — о да, были и такие — в последнее время все было не так прекрасно.       Тот факт, что Вильгельм спит крайне мало начинает волновать Симона после трех ночей, когда король возвращается в их комнату поздно ночью, сгребая бывшего Эрикссона в объятия, и уходит, оставив поцелуй на шее, рано утром. Парень понимает, что они виделись уже достаточно давно, если называть «встречами» те моменты, когда они оба в состоянии говорить и функционировать. Он не раз интересуется у Ян Улофа и у своих телохранителей — Малин он просто не может найти во дворце, где сейчас находится принц, но старик лишь отмахивается, а его вечные спутники разводят руками — сами находятся в неведении. Они видят, как переживает парень за своего молодого человека, как из-за нехватки близости, так и просто из-за того, что не знает, что с ним происходит.       Точки кипения эта ситуация достигает когда Вильгельм вообще не приходит ночевать в комнату. Симон просыпается с утра без настроения и готовый разбираться в этой неразберихе. Иногда он забывает о своем статусе.       Поиски он начинает ещё до завтрака, но они не оканчиваются успехом. После еды приходится осведомить команду с его неявкой на собрание, объяснив это личными проблемами, что сразу же остается понятым. Симон продолжает заглядывать в комнаты и интересоваться у персонала, но те лишь поджимают губы, не давая точного ответа.       Симон думает, что Бог его любит, когда встречает Малин в коридоре дворца, которая явно взволнована и куда-то спешит.       — Малин! — Эрикссон поднимается по лестнице, чтобы выровняться с женщиной. Та смотрит испуганно и не отводит глаза вовсе. Симон обводит ее нечитаемым изучающим взглядом.       — Где его Величество? — без всякой прелюдии спрашивает парень и скрещивает руки на груди. Малин молчит. — Господи, не заставляй меня кричать и прибегать с условностями, Малин, пожалуйста, ты же знаешь как я это не люблю. Я не видел его несколько дней, я не собираюсь отрывать короля от дел, какими бы они не были. Я просто удостоверюсь, что с ним все в порядке и уйду. Пожалуйста, — Симон почти плачет и смотрит на женщину с мольбой в глазах.       — Пойдемте со мной, — сдаётся телохранительница под натиском парня.       Она ведет Эрикссона по каким-то извилистым коридорам дворца, где сам парень бы точно запутался. Когда они останавливаются около большой темной двери, из-за которой слышны голоса Симон вдруг замирает. Он останавливает руку Малин, делает пару глубоких вдохов и наконец позволяет ей приоткрыть двери.       — Извините, — прокашливается Симон и быстро обводит взглядом помещение, останавливаясь на Вильгельме, сидящем на столе в основании длинного стола. Глаза парня страшно уставшие, под ними появились глубокие темные синяки, а кожа и вовсе побледнела.       — Дайте нам пять минут, — просит или приказывает Эрикссон, он сам до конца не понимает, но это сейчас никого не интересует, он все равно может больше, чем весь королевский двор, собравшийся здесь. Среди всех них Симон удивляется, заметив Кристину. Глаза Вильгельма загораются едва заметным огоньком, он смотрит на Ян Улофа умоляющим, насколько это возможно, взглядом.       — Я не имею права сказать нет, но пожалуйста, Ваше Величество, Ваше Королевское Высочество, не долго.       — Конечно, — король вскакивает со стула, но сразу же хватается за голову, затем, чуть более спокойным шагом проходит к выходу из переговорной.       Вильгельм захлопывает дверь за собой и ныряет в объятия Симона. Парень такому напору пугается, чуть хрипит, когда руки стискивают его слишком сильно. Он обнимает в ответ, сразу же зарываясь рукой в волосы парня, массирую голову. Вильгельм ничего не говорит, просто обнимает, устроив голову где-то у шеи, вдыхая родной запах. Симон ничего не говорит, гладит только осторожно, разминая наверняка затекшие части тела короля.       — Что происходит, Вилле? — обеспокоенно спрашивает Симон, взяв лицо парня в свои руки. Тот вновь ничего не говорит — ластится к ладони, словно кот, трется, прикрыв глаза. Его лицо трогает едва уловимая улыбка.       — Я даже не знаю что тебе сказать и как объяснить. Давай просто постоим вот так, я очень по тебе скучал, — открыв глаза отвечает парень и обнимает Симона за талию.       — Я тоже по тебе скучал, родной, — шепчет Эрикссон, притягивая к себе Вильгельма. Тот снова начинает дышать. Его дыхание медленно выравнивается, и только сейчас Симон понимает, насколько горячая кожа у парня.       — Ты очень горячий, как ты себя чувствуешь? — взволнованно спрашивает Симон, убрав челку со лба Вильгельма. Тот легко улыбается.       — Да, я немного приболел. Сегодня я не ночевал с тобой, боялся заразить.       — Где ты спал?       — В той комнате, которую тебе выделили на первое время, ну, по соседству с нашей нынешней. Сегодня скорее всего я тоже заночую там, не хочу, чтобы ты заболел, — объясняет парень. Бывший Эрикссон улыбается и притягивает парня к себе.       Обхватывает его за щеки и прижимается своими губами к чужим. Вильгельм целует быстро, словно стараясь надышаться. Его руки хватаются за плечо Симона, а сам парень смеётся в поцелуй. Эрикссон выдыхает и сам жмется сильнее.       — Мне пора. Ты запомнил дорогу сюда? — Симон неопределённо мотает руками.       — Малин. Проводи Симона и его телохранителей до основной лестницы, пожалуйста, а потом возвращайся сюда, — Вильгельм получает в ответ твердое «Да, Ваше Величество». Он снова смотрит на Симона, запечатывает на его губах ещё один поцелуй и удаляется в зал. Эрикссону становится спокойнее. Он заказывает такси и все-таки едет на студию.       Возвращается парень достаточно поздно, обычно в такое время он уже всегда бывает во дворце. Он договорился с Малин, чтобы в случае чего она написала ему, и Симон бы сразу приехал обратно. Этого не произошло, так что он спокойно отправился в спальню. Вильгельма, как и ожидалось, там не было.       Парень неспешно принял душ, а закончил дела он только к двенадцати часам. Когда было почти два часа ночи, парень встрепенулся. Он вышел из спальни и подошел к своим телохранителям.       — Его Величество уже спит? — на это его телохранители лишь покачали головами. Симон громко выдохнул.       — Вы знаете, где он?       — Нет, но Малин сейчас в столовой, Вы можете узнать у нее, — отвечает один из них.       — Спасибо.       Парень спешит в столовую, где и правда находит нужную девушку. В ее руках стакан воды, а сама она выглядит уставшей.       — Отведи меня к королю, пожалуйста, — Малин осматривает Симона, который выглядел не совсем презентабельно — в пижаме и в тапочках — но она все равно кивнула и направилась к выходу.       Остановились они около темной двери в очередном извилистом уголке замка. Симон кивнул, пробубнив слова благодарности, и, два раза постучав, открыл дверь.       За ней была квадратная небольшая комната. Стены, что располагались напротив входа и чуть правее были книжными шкафами, что брали свое начало на полу, а заканчивались у потолка. В углу слева находилось два окна — на две стены, но они оба были задернуты. Левая стена была покрыта темно-зелеными обоями с едва заметными золотыми рисунками, на них висели гобелены, картины и несколько фотографий, там же распологались полки, в середине стоял искусственный камин, на нем лежали разные книги и сувениры. У огня стоял диван и пара кресел, с той же зелёной обивкой, темный паркет застилал большой ковер. Чуть правее стоял большой рабочий стол со стопками бумаг, кучей ручек и одной настольной лампой — единственным, на данный момент, источником света в помещении.       На стуле, чуть сгорбившись, расположился Вильгельм. Он оглянулся на шум, и, заметив Симона, его взгляд смягчился, но места своего он не покинул.       — Привет. Как ты? — осторожно интересуется Эрикссон, подходя к парня сбоку.       — Нормально. Устал правда, а так, все хорошо. Как ты попал сюда?       — Попросил Малин. Здесь красиво, я никогда тут не был, — оглядывает помещение Симон. Его взгляд цепляется за вырезки из журналов, на которых были они с Вильгельмом.       Все фото разные: вот они на зимнем отдыхе в горах, стоят в кафе в очереди и над чем-то звонко смеются, вот выбирают одежду в торговом центре, а вот в самое первое время прощаются у дома Симона, и это были лишь некоторые из всех распечаток.       — Я не люблю водить сюда кого-то. Не из-за этого, что я тебе не доверяю. Просто, должно же быть у меня во дворце место, о котором знаю только я, верно? — усмехается Вильгельм, поднимая взгляд и откидываясь на спинку стула.       — Да, ты прав. Я не держу зла, если ты об этом. Просто, тут очень красиво. Ты часто тут бываешь? — парень обходит комнату. Красота многих вещей здесь и правда завораживает.       Эрикссон проводит рукой по гобеленам, по сувенирам на полке, осматривает картины и возвращается к столу. Теперь, когда он смотрит с рабочей стороны, то замечает несколько фотографий в рамках. На одной они с Эриком, спустя столько лет Вильгельм чтит память своего брата, на другой они с мамой и папой, а на третьей — о Господи — одна из первых их фотографий с Симоном. Парень берет ее в руки и проводит кончиками пальцев по холодному стеклу.       — Нет. Только когда хочу побыть один и чтобы меня никто не трогал. Об этом месте знает только Малин.       — Но если ее кто-то попросит, она ведь проведет человека сюда, — парень ставит фотографию обратно.       — Нет, только тебя, — улыбается Вильгельм. Симон на несколько секунд теряет дар речи а потом тоже расплывается в улыбке. Он тянет короля за руки и поднимает того со стула.       — Пойдем спать, — он обнимает Вильгельма, зарываясь носом в шею. — Мы оба устали, пожалуйста. Тебе нужно отдохнуть. А мне нужен ты, — шепчет Симон. Парень в ответ сводит брови и улыбается. Он оставляет на родных губах поцелуй, и, схватив за руку, ведёт из комнаты прочь, предварительно выключив лампу.       Еле как приняв душ Вильгельм падает на кровать, сразу же укладывая голову на плечо Симону. Обычно это бывает наоборот, но парень сейчас настолько слаб, что хочется ощущить сумасшедшую заботу, которую Эрикссон готов отдать безвозмездно. Он гладит по голове, массирует, перебирает волосы, приглаживает их и оставляет поцелуи на макушке.       Вильгельм поднимает голову и прижимается губами к чужим, утягивая в долгий, медленный и трепетный поцелуй. Им, тоскующим, было это нужно как глоток воздуха, которого, к слову, начинает не хватать. Они отстраняются, тяжело дыша. Вильгельм улыбается, оставляет звонкий чмок на кончике носа Эрикссона и укладывает голову обратно, прикрывая глаза. Самое главное, что Симон сейчас рядом, большего и не надо.