+++
Кабинет главврача был обставлен строго и лаконично, под стать его владелице. Из мебели тут были только большой письменный стол с компьютером и телефоном, стеллаж с папками, несколько стульев и диван для посетителей. Вирджиния Блейк, уже немолодая женщина с волевым лицом и седеющими темными волосами, собранными в аккуратный узел, облаченная в традиционный белый халат, сидела за столом, перебирая какие-то бумаги. Когда они вошли, она глянула на них поверх очков в прямоугольной металлической оправе, сухо кивнула и сделала приглашающий жест рукой. — Присаживайтесь, — низким, чуть хрипловатым голосом сказала доктор Блейк, снимая очки и откладывая бумаги в сторону. — Я пригласила вас сюда, чтобы обсудить чрезвычайно важный вопрос, касающийся жизни и здоровья вашего сына. Времени у нас немного, поэтому перейду сразу к делу. Билл и Стефани переглянулись, а Джейми вопросительно посмотрел на главврача. Та, в свою очередь, окинула парня изучающим взглядом зеленых глаз и продолжила, обращаясь уже к нему: — Насколько мне известно, Джеймс, около четырех недель назад ты вступал в контакт с зомби, и теперь у тебя появились симптомы интоксикации. К сожалению, в продромальном периоде, который следует непосредственно за инкубационным, вирус Z по клиническим проявлениям не отличается от множества других инфекций. Характерные симптомы возникают позже, когда болезнь переходит в стадию возбуждения. Его редко называли полным именем, и непривычное обращение вкупе с официальным тоном и медицинскими терминами сбили Джейми с толку, но он быстро сообразил, что она имеет в виду. — Вы говорите так, будто я точно болен, но ведь меня даже не укусили! — возмутился он. — Правда, у меня были ссадины и мозоли на руках, но Мэгги Лоуренс сказала, что заражение через кровь зомби… — Маловероятно, но не невозможно, — закончила за него доктор Блейк. — И потом, их кровь — далеко не единственное, что могло попасть на поврежденную кожу. Перед глазами Джейми отчетливо всплыла картина: вот он пытается оттолкнуть от себя напавшую на него тварь, изо рта которой капает слюна, вот Алекс ловко разрубает череп зомби, и его обдает кровью и ошметками мозгов. Внутри все похолодело, по телу пробежала дрожь, а сердце сжалось в комок от нарастающего ужаса. — Даже если анализы покажут наличие в организме другой инфекции, это еще не означает, что ты не заражен вирусом Z, — с невозмутимым видом сообщила доктор Блейк. — Именно поэтому все заболевшие, контактировавшие с носителями в течение месяца до появления первых симптомов, считаются потенциально инфицированными. — Зачем вы рассказываете нам то, что мы и так знаем? — не выдержала Стефани. — Раз вы пока не можете поставить точный диагноз, нам остается только ждать и надеяться. Так к чему весь этот разговор? Билл успокаивающе погладил жену по руке, но она даже не заметила этого, прожигая взглядом доктора Блейк. Та, впрочем, ничуть не смутилась. — Согласно стандартному протоколу, я должна отправить Джеймса в карантин минимум на две недели, — сказала она. — Однако новейшие исследования, проведенные специалистами из экспериментального отдела нашего НИИ, позволят определить наличие вируса Z до того, как это станет очевидно. — Да неужели? — ошарашенно ахнул Билл. — Я знаю, что время от времени они проводят какие-то опыты с укушенными, но о таком впервые слышу. — Естественно, ведь это секретная информация, а сам метод довольно специфичен. Ваш случай кажется мне подходящим, поэтому я пригласила сюда того, кто расскажет вам об этих разработках более подробно. Не успел Джейми и глазом моргнуть, как в дверь негромко постучали. Доктор Блейк попросила вновь прибывшего войти. Это был высокий и худой пожилой мужчина, его усталое лицо изрезала сеть морщин, а слегка прищуренные серые глаза пронизывали окружающих не хуже рентгена. В руке он держал небольшой чемоданчик, напоминавший переносную аптечку. Этот человек не нуждался в представлении, но главврач все же сочла нужным произнести его имя. — Перед вами Джереми Стоун, глава экспериментального отдела НИИ. Прошу вас внимательно выслушать его. То, что вам предстоит узнать, строго конфиденциально и не подлежит разглашению вне зависимости от того, какое решение вы примете. — Я не совсем понимаю, к чему вы клоните, — подал голос Билл. — Вы что, хотите опробовать на нашем сыне какое-то новое средство? — Мы давно уже работаем над созданием лекарства, и один из наших проектов представляется мне весьма перспективным. Это препарат, который вводится внутривенно и вступает в реакцию с вирусом Z, — поведал ученый. — Я настоятельно рекомендую вам сделать инъекцию. Если ваш сын заражен, его организм отреагирует в течение нескольких часов, если же нет — считайте, что вам повезло. Наше средство не причинит ему никакого вреда и избавит вас от долгого и бессмысленного пребывания в неизвестности. — То есть я узнаю, есть ли у меня вирус, уже сегодня? — недоверчиво поинтересовался Джейми. — В точку, молодой человек! — кивнул Джереми. — Если нужной нам реакции не последует, вы спокойно пройдете лечение, которое назначат врачи, и вернетесь домой. Судя по лицу ученого, такой исход был бы для него крайне нежелателен. Это одновременно настораживало Джейми и вызывало у него нездоровое любопытство. — А если выяснится, что я заражен? — дрожащим от волнения голосом спросил он. — Я ведь все равно стану зомби? — А вот тут вы ошибаетесь, — покачал головой Джереми. — Мы несколько раз испытывали препарат на укушенных, доставленных к нам после рейдов, и ни один из них не стал тем, что вы называете зомби. — Вы что, создали лекарство?! — хором воскликнули Билл и Джейми. — Не совсем, — ответил Джереми. — К сожалению, в организмах пациентов произошли изменения, которые привели к их гибели. — И вы хотите вколоть моему сыну то, что наверняка убьет его?! — ужаснулась Стефани. — Да вы не в своем уме! — Повторяю: если он не инфицирован, вреда не будет, — с легким раздражением объяснил ученый. — В противном случае альтернатива экспериментальному лечению — гарантированная трансформация и последующая ликвидация. Есть предположение, что летальный исход был обусловлен состоянием здоровья реципиентов. Это были люди с инфицированными ранами от укусов, жившие за пределами города и страдавшие хроническими заболеваниями, и они попросту не выдержали нагрузки. Мы с коллегами надеемся, что молодой и здоровый организм справится с ней и у нас будет первый выживший. — Он повернулся к Джейми и вкрадчиво произнес: — Вы — идеальный кандидат, и если заражение подтвердится, то наш препарат — ваш единственный шанс на спасение. Его действие до конца не изучено, а результаты не подтверждены испытаниями, но теоретически он может нейтрализовать вирус. — Если вы желаете знать мое мнение, я разделяю позицию мистера Стоуна, — вставила доктор Блейк. — Судя по твоей медицинской истории, Джеймс, у тебя хороший иммунитет. Будь это обычная инфекция, лекарства, которое тебе ввели во время осмотра, было бы достаточно, чтобы предотвратить ее развитие. Однако ты все же заболел, и я склоняюсь к тому, что мы имеем дело с вирусом Z. Джейми молчал, старательно переваривая полученную информацию, Стефани с такой силой сжала руки, что кончики пальцев побелели, а Билл нервно сглотнул и закусил губу. Несколько минут они сидели в тишине, осознавая реальность нависшей над ними угрозы. Доктор Блейк снова уткнулась в свои бумаги, а Джереми Стоун нетерпеливо барабанил пальцами по столу, то и дело поглядывая на свои наручные часы. — Мы теряем драгоценное время, — заметил он. — Если вирус доберется до мозга, препарат будет бесполезен. — А вы можете сказать, хотя бы приблизительно, какова вероятность того, что я выживу? — задал вопрос Джейми. — Пятьдесят на пятьдесят, — последовал ответ. — Или выживешь, или нет. Прямота ученого развеяла последние сомнения Джейми, и он рывком поднялся с дивана. — Я согласен, колите мне ваше лекарство, — глядя прямо в глаза Джереми, заявил он. — Если вы правы насчет вируса, все, что я теряю, — несколько дней мучений и пуля в голове. — Ваше благоразумие похвально, однако я не могу приступить к процедуре, не получив согласия родителей. — Ученый порылся в своем чемоданчике и извлек оттуда пару листов с напечатанным на них текстом. — Мистер и миссис Роквуд, вы должны подписать это, если поддерживаете решение вашего сына. Билл и Стефани одновременно вскочили, схватили бумаги и стали напряженно вчитываться, словно хотели найти подвох. — Это согласие на инъекцию и подписка о неразглашении, — пояснил Джереми. У Джейми вдруг промелькнула мысль, что родители откажутся подписывать документы, хотя, по сути, выбора у них не было. Тяжело вздохнув, Стефани поставила на обоих листах свою размашистую роспись, и Билл последовал ее примеру. — Ну что же, раз с формальностями покончено, перейдем к делу, — с довольной улыбкой на тонких губах изрек Джереми. — Доктор Блейк, мы готовы. — Прекрасно, — откликнулась та. — Идите за мной. Она привела их в изолированную палату в другом конце здания. Джейми, который ни разу в жизни не лежал в больнице, почувствовал себя, мягко говоря, не в своей тарелке. Почти все здесь было белым и стерильным, а большое количество неизвестного ему медицинского оборудования ассоциировалось с реанимацией. Он предположил, что предыдущих подопытных тоже помещали сюда, но, несмотря на все эти приборы, ни один из них не выжил. От страха и волнения головная боль усилилась, его начало трясти мелкой дрожью, а ноги чуть не подкосились, и Джейми опустился на кровать, не дожидаясь приглашения. — Располагайтесь, — распорядилась доктор Блейк. — Вы можете остаться здесь, пока мы не получим ответ. Дальше будем действовать по ситуации. Билл и Стефани заняли кресла, стоявшие возле кровати, не сводя глаз с сына. Джереми Стоун вновь открыл свой чемоданчик, достал из него запаянную стеклянную ампулу с бесцветной жидкостью и с величайшей осторожностью протянул ее доктору Блейк. В белом халате он вполне мог сойти за врача, если бы не характерное выражение лица ученого, проводящего крайне ответственный эксперимент. Ловкими, отработанными движениями доктор Блейк вскрыла ампулу, набрала лекарство в шприц и, легко найдя вену, стала медленно вводить препарат. Джейми было больно, но он даже не поморщился, потому что не хотел волновать и без того напуганных родителей. — У нас есть несколько часов, прежде чем мы поймем, действует лекарство или нет, — сказал Джереми. — Я буду наблюдать за вами все это время. Попытайтесь отдохнуть и набраться сил. В случае положительной реакции процесс адаптации будет очень непростым. Я не могу точно сказать, как долго он продлится, но полагаю, что не менее двух суток. — Переодевайся. — Доктор Блейк положила на постель рядом с Джейми аккуратно сложенную больничную сорочку. — Я буду заходить и проверять тебя каждые полчаса. — А если ему станет плохо, пока вас нет? — спросила Стефани. Доктор Блейк повернулась к ней и учительским тоном произнесла: — Ни при каких обстоятельствах не покидайте палату. Я оставляю вас в надежных руках. Мистер Стоун вызовет меня сам, если возникнет такая необходимость. Мы работаем в атмосфере строжайшей секретности, большая часть персонала не знает о том, что здесь происходит, и узнать не должна. Это понятно? Стефани прикусила губу и кивнула, взяв Джейми за руку. В любой другой ситуации он бы смутился и постарался высвободиться, но сейчас лишь крепко держал руку матери. Билл встал и принялся беспокойно расхаживать по палате. Джереми, наоборот, устроился на стуле с другой стороны от кровати и закинул ногу на ногу. Когда доктор Блейк ушла, комната погрузилась в безмолвие, нарушаемое лишь негромким звуком ее удаляющихся шагов. Растянувшись на постели, Джейми закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Ничего особенного, если не считать головной боли и лихорадки, к которым он уже успел привыкнуть. Парень попробовал расслабиться и подумать о чем-нибудь приятном, и перед его мысленным взором неожиданно возник образ Алекс. Даже если он заразился, а лекарство не поможет, она все равно останется в городе, и этот факт делал его возможную смерть не такой бессмысленной. Жаль только, что нельзя увидеться ни с кем, кроме родителей, пока он еще в относительном порядке. А что будет твориться дома, если подозрения доктора Блейк оправдаются и Биллу со Стефани придется надолго задержаться в больнице, глядя, как их сын сражается за свою жизнь? Лили проревет всю ночь напролет, а с утра будет как ни в чем не бывало возиться с младшими, Шон, как всегда, зароется в свои книжки в поисках ответов, а Джастин наверняка ляпнет какую-нибудь гадость и получит по морде от Брэйдена. Джой не заснет, пока не вернутся родители, в точности как он сам, когда отец уходил в рейды, и будет ждать, сидя у окна в своей комнате. — Хоть бы все обошлось! — твердил про себя Джейми. — Тогда мама с папой вздохнут с облегчением и пойдут успокаивать братьев и сестер, а я вылечусь и буду радоваться каждому дню, проведенному с ними. Нужно представить себе это в мельчайших подробностях, и оно непременно сбудется… Джейми не заметил, как задремал. Ему снилось, что он снова дома, стоит посреди гостиной, как именинник, а вся семья собралась отпраздновать его выздоровление. Он смотрел на счастливые, улыбающиеся лица родных, они что-то говорили, но он не мог разобрать ни слова, как ни старался. А потом, как это иногда бывает во сне, Джейми охватило странное ощущение нереальности происходящего, и вместо лица Стефани он вдруг увидел зловещий оскал зомби. В ужасе оглядевшись, он понял, что все остальные тоже превратились в чудовищ. Джейми инстинктивно рванулся прочь, но его пронзила резкая боль во всем теле, от которой мышцы свело судорогой. Стены покачнулись, мир поплыл перед глазами, а пол под ногами сделался мягким и неустойчивым, будто еще не решил, какую форму принять. Голова закружилась, стало трудно дышать. Плохо слушающимися руками Джейми схватился за воротник, пытаясь оттянуть его, чтобы дать доступ воздуху, и порвал футболку, но легче не стало. Болезненные спазмы мешали двигаться, и, сделав пару шагов в сторону двери, он неловко дернулся, упал и проснулся. — Джейми, что с тобой? — встрепенулась мать. — Тебе хуже? До Джейми не сразу дошло, что он все еще в больнице и лежит в кровати. Но стоило ему открыть глаза, как солнечный свет, проникавший сквозь щели между створками штор, сделанных наподобие жалюзи, ослепил его, причиняя боль. — Свет! Уберите свет! — в отчаянии закричал Джейми, прикрыв глаза ладонью. Кто-то потрогал его лоб, который теперь буквально пылал огнем, и сказал: — Началось. Закройте шторы. Послышались торопливые шаги, затем звук задергиваемых штор, и через пару секунд Джейми решился приоткрыть глаза. В палате стоял полумрак, но пространство искажалось и расходилось кругами, а судороги по-прежнему терзали его тело. Над ним склонились Стефани и Билл, их белые как мел лица то обретали четкость, то опять расплывались, а мысли путались. Джейми чувствовал, что его голова вот-вот взорвется, и боль не давала ему до конца понять, что означает его состояние. — Как видите, препарат вступил в реакцию с вирусом, — констатировал Джереми Стоун. — Хорошо, что вы прислушались к нашим рекомендациям и дали ему шанс, — добавила доктор Блейк. — Надеюсь, на этот раз у нас получится. Их слова не вызвали у Джейми никаких эмоций. Силы стремительно покидали его, дышать становилось все тяжелее, мир вокруг него погружался в темноту, и парень отчаянно цеплялся за свое ускользающее сознание. Он хотел сказать родителям что-то очень важное, но язык не слушался, а рот не желал открываться. Когда Джейми все же удалось разлепить его, изо рта потекла слюна. Он судорожно сглатывал ее, но безрезультатно, и она пеной выступала на пересохших губах. — Джейми, сынок… — чуть слышно прошептала Стефани, ее голос дрожал, а холодные руки гладили его пылающее лицо и мокрые от пота волосы. — Ты справишься, Джейми, — глухим голосом сказал Билл. — Ты не умрешь. Ты должен бороться. Сделав над собой невероятное усилие, Джейми в последний раз сфокусировал взгляд на родителях, выдохнул едва различимое «простите» и отключился.+++
Вечером в приюте было непривычно тихо и тоскливо. Когда Алекс и Энтони вернулись из больницы, все набросились на них с расспросами, но они могли сказать только то, о чем и так было несложно догадаться: Джейми заболел, и его отправят в карантин, а родители придут, как только смогут. Их отсутствие беспокоило младших и заставляло старших теряться в догадках, озвучить главную из которых никто так и не решился. И если дети были еще слишком маленькими, чтобы всерьез рассматривать такой вариант развития событий, то подростки, наоборот, не могли игнорировать его. После ужина, за которым никому из старших кусок в горло не лез, они сидели в гостиной, негромко переговариваясь и украдкой обмениваясь встревоженными взглядами. Элис и Саммер старались вести себя как обычно, Лили помогала Энтони отвлекать детей, хотя сама с трудом сдерживала слезы, Шон выглядел крайне подавленным, и даже Джастин предпочел держать язык за зубами, чем приятно удивил Алекс. Она чувствовала себя странно одинокой. Без Джейми атмосфера в доме была совсем не такой, а страх и напряженность развеяли иллюзию безопасности, в которой она пребывала до этого дня. Алекс лучше других понимала, какая участь грозит ее новому другу, ведь она собственными глазами видела, как он чуть не погиб, и не раз сталкивалась с заражением и его последствиями. Конечно, оставалась надежда, что все обойдется и Джейми не предстоит превращение в зомби и неминуемая смерть, но горький опыт подсказывал Алекс, что лучше сразу приготовиться к худшему, чем до последнего верить в чудо, а потом все равно столкнуться с жестокой реальностью. Само собой, она не собиралась делиться этими мыслями с остальными, но мрачный вид и угрюмое выражение лица выдавали ее. После гибели Сэма Алекс сознательно не заводила друзей и никого к себе не подпускала — не только из-за вполне оправданного недоверия к людям, но и потому, что не хотела вновь переживать боль от потери дорогого человека. Как же так получилось, что за какой-то месяц она успела привязаться к этому чересчур общительному, во многом наивному и поначалу раздражавшему ее парню и теперь беспокоилась за него, будто они давно знакомы и даже близки? При этом Алекс практически не волновало, что будет с ней самой, если Джейми не вернется домой. Куда больше опасений вызывало состояние его родных. Она жалела, что не может успокоить и поддержать их, не знает, что говорить и как вести себя в трудную минуту. Впрочем, с этим неплохо справлялись Энтони, умевший найти подход почти к любому, и чуткая от природы Лили, благодаря которым нервное ожидание до сих пор не переросло во всеобщую панику. Было уже начало двенадцатого, но никто так и не лег спать. Жители приюта единогласно решили во что бы то ни стало дождаться Билла и Стефани. Когда наконец хлопнула входная дверь, все дружно повскакивали и бросились в холл. Билл был там один, и в неярком свете маломощной лампы стоявшая на пороге Алекс успела увидеть, каким загнанным и потерянным стал его взгляд. Встретившись с ней глазами, он сразу отвернулся, и лицо его сделалось непроницаемым, так что подбежавшая Джой и близнецы ничего не заметили. Билл ласково потрепал их по головам и прошел в гостиную. Все тут же столпились вокруг него и начали засыпать вопросами, ерзая и перебивая друг друга. Он терпеливо выслушал их, а когда поток вопросов иссяк, неестественно спокойным голосом сообщил: — Джейми стало хуже, и маме разрешили остаться с ним на ночь. Навестить его в ближайшее время не получится: пока врачи не поймут, что с ним, он будет на карантине. Завтра утром я снова пойду в больницу и расскажу вам, как у него дела, а сейчас ложитесь-ка спать. Вам надо отдохнуть и набраться сил, а не тратить их понапрасну. Наша задача — следить за домом, помогать друг другу и ни в коем случае не расстраивать маму. — Билл вымученно улыбнулся и добавил: — И давайте без паники. Я верю, что Джейми скоро поправится, и вы тоже должны в это верить. Дети и подростки без особой охоты разошлись по спальням. Лили задерживалась, укладывая младших, и Алекс выключила свет и легла, повернувшись лицом к стене. Уютная прежде постель казалась ей жесткой, дурные предчувствия не отпускали, а сон не шел. Перед глазами стояло каменное лицо Билла, который явно сказал им меньше, чем знал, и она гадала, о чем он предпочел умолчать. Когда Лили вошла и окликнула ее, Алекс притворилась спящей. Ей меньше всего на свете хотелось обсуждать происходящее. Говорить правду было нельзя, а врать она не любила. К ее облегчению, Лили не стала включать свет, молча разделась и опустилась на свою кровать. Через некоторое время ночную тишину нарушили едва слышные всхлипы, но Алекс продолжала лежать неподвижно. Несмотря на угрызения совести, она так и не смогла заставить себя подойти к Лили. Даже когда та умолкла, Алекс не сомневалась, что она тоже не сомкнет глаз до самого рассвета.+++
Лили лежала в темноте, свернувшись в клубок и подтянув колени к груди. Теперь, когда ее никто не видел, она наконец-то смогла дать волю чувствам и слезам. Эта ночь напоминала две другие, когда Джейми сбежал из города, а Билл и Дэвид отправились на его поиски. Лили до сих пор не могла понять, что толкнуло его на столь отчаянный и безрассудный поступок. Ведь все было хорошо: Джейми подавал большие надежды, его охотно приняли в подготовительную группу для будущих защитников Форта Райли, а до совершеннолетия оставалось меньше года. И все же он решил уйти, исчез, не сказав ей ни слова, и даже маленькая Джой знала о его обидах и тайных планах больше, чем она. Лили потеряла родителей и попала в приют, когда ей было всего пять. Первым ее отчетливым воспоминанием был он — улыбающийся мальчишка с растрепанными каштановыми волосами и добрыми карими глазами. Он подошел к ней, взял за руку и сказал, что теперь она его младшая сестренка и тот, кто посмеет обидеть ее, будет иметь дело с ним. Так и вышло: Джейми защищал ее от насмешек городских, не боялся ввязываться в драки и, хотя количество приемных детей увеличилось, а у него появилась родная сестра, не забывал о данном однажды обещании. Он всегда был рядом, они вместе привечали новеньких, помогали по дому и работали на огороде, вместе играли в свободное время и, казалось, понимали друг друга без слов. Конечно, Лили замечала растущее в Джейми недовольство, однако списывала все на мальчишеское желание стать круче и взрослее своих сверстников. Его побег стал для нее такой же неожиданностью, как для Билла и Стефани. Тогда она не спала две ночи напролет, во всех красках представляя себе его обглоданный зомби труп. А потом Джейми все-таки нашли, но он привез с собой странную нелюдимую девчонку, больше похожую на парня, и с тех пор все его внимание было сосредоточено на Алекс. Лили и сама с радостью помогала новенькой и была искренне благодарна ей за спасение жизни Джейми, но из-за постоянного присутствия этой девушки ей так и не удалось поговорить с ним начистоту. После возвращения домой он как-то неуловимо изменился, хоть и не подавал виду, стал более задумчивым и скрытным, и она начала беспокоиться за него еще до того, как болезнь дала о себе знать. Принеся дурные вести, Алекс весь вечер отмалчивалась. По ее лицу сложно было сказать, переживает она или просто избегает общения. Глядя на нее и угрюмого Шона, Лили держала себя в руках, чтобы не пугать младших, но теперь ее страхи вылезли наружу, и она тихо плакала, уткнувшись лицом в подушку. Джейми всегда был оптимистом и научил ее верить в лучшее, но сейчас это почему-то не сработало. Он ни разу в жизни не лежал в больнице, и если врачи позволили Стефани остаться, то с ним непременно случилось ужасное. Лили боялась, что через несколько дней Билл велит им прийти в изолятор, чтобы проститься. В голову лезли мрачные картинки с одетыми в черное людьми, столпившимися возле его могилы, а в ушах звучала заунывная надгробная речь священника. Она отгоняла эти образы как могла, но они то и дело возвращались, заставляя ее до боли стискивать зубы и сжимать руки в кулаки. Лили давилась слезами, чувствуя их соленый вкус на губах, и только мысль о спящей на соседней кровати Алекс не позволяла ей лишний раз пошевелиться, когда хотелось вскочить и закричать во весь голос, не щадя себя и других. И как только можно спать, когда Джейми сейчас мечется в бреду, не помня себя и не узнавая родную мать, и никто не в силах помочь ему, даже врачи, на которых так привыкли полагаться жители города?! Лили понимала, что слезами горю не поможешь, но они продолжали течь, и она принялась утешать себя беззвучной молитвой. Едва шевеля губами, она обращалась к невидимому богу, в существование которого так твердо верила Стефани, в робкой надежде, что ее мольбы дойдут до него и он пощадит Джейми. Слова путались в голове, но Лили упрямо продолжала просить создателя о милости, и в какой-то момент ей показалось, что он слышит ее и придает ей сил. Когда слезы иссякли, девушка неспешно поднялась и отправилась в ванную. Она долго умывалась ледяной водой, чтобы убрать с лица предательские красные пятна и припухлость, а затем вернулась в постель и погрузилась в легкую полудрему, готовая подняться по первому звуку будильника. Что бы ни происходило сейчас у нее на душе, нужно делать то, о чем просил Билл, и продолжать надеяться. И Лили надеялась, представляя себе счастливое лицо Джейми и его улыбку, от которой ей становилось легко и спокойно, как в детстве.+++
Шон тоже не мог уснуть. Ему не давало покоя чувство вины, терзавшее его весь этот бесконечно долгий вечер. Второй сын в семье, где старший брат рос живым воплощением мечты отца, он с ранних лет не мог найти себе места, силясь оправдать ожидания родителей и постепенно осознавая, что у других это получается куда лучше. На фоне спортивного обаятельного Джейми и веселой задорной Джой он выглядел скучным и унылым ботаником, вечно терявшимся где-то на заднем плане, сливаясь с толпой приемных детей. Родители любили их всех и хвалили за любые достижения, но порой Шон чувствовал себя жалким неудачником. Его успехи в науке, утратившей доверие за прошедшие со времен эпидемии годы, меркли по сравнению с успехами брата на учениях. Такими, как Джейми, принято гордиться, они нравятся девчонкам и легко заводят друзей, а парни вроде Шона вынуждены оставаться в их тени, довольствуясь вторыми ролями. Поначалу он пытался изменить ситуацию и заставлял себя проявлять больше усердия на тренировках, но зомби интересовали его исключительно как предмет исследования, а их убийство не приносило никакого удовольствия. Со временем Шон смирился со своей сутью и перестал подражать брату, но периодически детская обида давала о себе знать. Одним из таких эпизодов стал недавний побег Джейми. Видимо, этому наглецу было мало всеобщего внимания, раз он решил привлечь его настолько экстраординарным способом. Подумать только, отравился на поиски приключений с отцовским пистолетом и ножом наперевес и повышенным чувством собственной важности вместо мозгов! Идиотский поступок брата настолько взбесил Шона, что, когда все сходили с ума от беспокойства, он в кои-то веки был солидарен с Джастином. Тогда он заявил, что если Джейми нарвется на зомби и умрет глупой и нелепой смертью, то это будет целиком и полностью его вина и хороший урок для других. Возвращение Джейми, которому удалось попасть в передрягу и выйти сухим из воды, только добавило дров к полыхавшему внутри костру, и, когда новенькая сообщила, что брату стало плохо, Шон выдал что-то вроде «Ну я же говорил». Однако время шло, и его самоуверенность и радость от осознания собственной правоты таяли, как снежинки на одежде, когда заходишь в тепло с мороза. Подобно настоящим ученым, Шон считал себя реалистом и учитывал статистику, и сейчас обстоятельства явно складывались не в пользу Джейми. С каждым часом ожидания тревога усиливалась, и в какой-то момент Шону стало мучительно стыдно за свои завистнические мысли и недавнее злорадство. Он вспомнил, что, хоть Джейми иногда подшучивал над ним и называл чудиком, он всегда вступался за брата, если дело доходило до рукоприкладства, и только благодаря ему Шона ни разу по-настоящему не отметелили. Джейми учил его драться и не насмехался над ним, когда у Шона в очередной раз ничего не выходило. А теперь он сидел один в их общей спальне, и ему не хватало глупых шуток брата и его разбросанной по полу одежды. Пустота и тишина давили на него, и Шон не выдержал, ругнулся и спустился в гостиную, а затем прошел в кухню в надежде найти там хоть кого-то. Интуиция не подвела его: отец в одиночестве сидел за столом, сгорбившись и спрятав лицо в ладонях. При звуке шагов он нервно дернулся и повернулся к Шону. Глаза его были воспаленными, но сухими, а губы сжались в тонкую прямую линию. — Ты чего не спишь? — спросил Билл, обращаясь к Шону, но глядя как будто мимо него. — Я… — Шон запнулся, пытаясь понять, зачем он на самом деле пришел сюда. — Я не хотел, чтобы так получилось. — О чем ты говоришь? — Билл непонимающе вскинул брови. — Когда я сказал, что Джейми — редкостный придурок и своим примером показал, как не нужно поступать, я вовсе не желал ему зла. Мне так стыдно за все те гадости, что я тогда наговорил. Я, правда, не хотел! Это прозвучало по-детски беспомощно, но Шону нужно было поделиться своими переживаниями с тем, кто всегда был сильнее него и кому он с детства привык доверять. Ему было важно, чтобы отец увидел его раскаяние до того, как случится непоправимое. — Иди сюда. — Билл поднялся и крепко обнял Шона, чего не делал уже довольно давно. — Я знаю, что ты любишь Джейми и просто ляпнул сгоряча, так что не мучай себя понапрасну. — Но я завидовал Джейми и думал, что если он облажается, то все поймут, что я не хуже него, и обратят внимание на меня, — простонал Шон. — Сынок, мы любим тебя ничуть не меньше, чем Джейми. Мне жаль, что ты чувствуешь себя обделенным, — негромко сказал Билл. — Если бы на его месте оказался ты, мы с мамой волновались бы точно так же. Мы боимся потерять любого из вас, и ни один не мог бы заменить нам другого. — Мне страшно, папа, и я не знаю, что делать. Если бы я мог хоть чем-то помочь! — Будь рядом, Шон, и не обижайся на нас, если можешь. Сейчас мы должны поддерживать друг друга и ни в коем случае не настраиваться на плохое. Джейми не обречен, у него еще есть шанс на выздоровление, и я верю, что все наладится. — Все в порядке. — Украдкой вытерев слезы, Шон похлопал отца по плечу и мягко высвободился из его объятий. — Я не обижаюсь, просто волнуюсь за Джейми, вот и лезут в голову всякие глупости. Пойду-ка я лучше спать, и ты тоже ложись. Спокойной ночи, папа! — Я рад, что ты все правильно понял. — Билл благодарно улыбнулся и вздохнул. — Спокойной ночи, Шон. Шон вернулся в спальню. Ему по-прежнему было тягостно, но он заставил себя выбросить из головы дурные мысли, уповая на то, что везение не подведет Джейми и на этот раз и скоро он снова будет раскидывать свою одежду по всей комнате.+++
Билл сидел в деревянной беседке на заднем дворе, которую он построил для детей, когда Джейми и старшие были еще маленькими, повернувшись спиной к дому и глядя на тлеющий огонек сигареты. Руки дрожали, пепел упал на стол, и он сделал еще одну глубокую затяжку, затушил сигарету и почти сразу же потянулся за новой. Стефани не одобряла вредных привычек вроде курения, и Билл лишь изредка позволял себе эту небольшую слабость, но у него всегда имелась заначка — на всякий случай. Он не притрагивался к сигаретам с тех пор, как им с Дэвидом удалось отыскать Джейми, но события этого дня полностью выбили его из колеи. Переступив порог дома, Билл держался из последних сил, но разговор с Шоном лишил его остатков самообладания. Мало того, что он не уследил за старшим сыном, позволив тому сбежать из города и подхватить смертельный вирус, так еще и младший страдал от недостатка внимания и винил себя в том, что на самом деле было отнюдь не его ошибкой. Если кто и облажался, так это сам Билл, но расплачиваться за это пришлось его детям. А он вынужден скрывать правду и успокаивать их, ничего не обещая и не внушая ложной надежды. Впрочем, Билл сомневался, что справился с этим хотя бы вполовину так, как могла бы Стефани, будь она сейчас здесь. Когда он думал о жене, оставшейся в больнице с Джейми, сердце Билла обливалось кровью. Ему безумно хотелось быть там, с ними, но вечно хладнокровная Вирджиния Блейк и не менее отмороженный Джереми Стоун решили, что профессиональной медсестры и одного из родителей вполне достаточно для ухода за их сыном. Стефани отправила мужа домой, взяв на себя самое тяжелое, и Билл содрогался при одной мысли о том, что будет, если Джейми не доживет до утра. Он многое повидал на своем веку — эпидемию и все ужасы первых лет после нее, крушение привычного мира, жестокую борьбу за безопасное место и бесчисленные смерти, — но ему никогда еще не было так страшно. Билл умел сражаться с зомби и людьми, защищая родных и друзей с оружием в руках, и знал, что их спокойной налаженной жизни в любой момент может прийти конец, и все же он оказался совершенно не готов к этому. Сталкиваясь с теми, кто потерял ребенка, он старался не представлять себя на их месте, в глубине души наивно полагая, что подобное никогда не случится в их семье, и теперь разрывался между глухим отчаянием и верой в чудо. Горький табачный дым не приносил утешения, как и сам процесс курения, но в юности Билл внушил себе, что это помогает в стрессовых ситуациях, и в такие моменты руки сами тянулись к сигаретам. Он бы, наверное, выкурил весь свой запас, если бы не услышал, как задняя дверь открылась и тут же закрылась, а у него за спиной раздались негромкие шаги. Торопливо затушив сигарету, Билл обернулся, ожидая увидеть кого-то из детей, и вздохнул с облегчением, когда луна осветила приближавшегося к нему Энтони. — Не возражаешь, если я посижу здесь немного? — спросил тот. Билл кивнул, неловко сгребая в кучу валявшиеся на столе окурки, и Энтони опустился на скамью лицом к нему. Какое-то время они молчали, избегая смотреть друг другу в глаза. Наконец Энтони решился нарушить тишину и задать вопрос, который не давал ему покоя: — Как там Джейми? Насколько все плохо на самом деле? — Хуже, чем ты можешь себе представить, — неожиданно для самого себя выпалил Билл. — Он потерял сознание, но это не помешало доктору Блейк выставить меня из палаты. — Зачем она вообще вас вызывала? — спросил Энтони. — Должно быть, хотела, чтобы мы подготовились к худшему, — протянул Билл, не догадавшийся заранее изобрести правдоподобный ответ на этот вопрос. — Она уверена, что Джейми инфицирован. — Но ведь делать выводы еще рано. — Энтони задумался, привычным движением заправил за ухо выбившуюся из хвоста прядь волос и продолжил: — Насколько мне известно, вирус Z обычно развивается не так стремительно. Доктор Блейк не могла сказать такое без веских причин. Вероятно, она знает больше, чем говорит. Билл закрыл лицо руками. Ему ужасно не хотелось лгать Энтони, который искренне пытался понять, что происходит. Правильнее всего было бы просто закончить этот разговор и уйти, но он почему-то не мог сдвинуться с места. Страшная правда отчаянно рвалась наружу, и он не нашел в себе сил остановить сбивчивый поток слов, которые ни в коем случае не должны были прозвучать. — Ученые из НИИ открыли способ подтвердить заражение в самом начале болезни. Джейми вкололи какой-то экспериментальный препарат, который работает, только если человек заражен вирусом Z. Ему стало так плохо, потому что вирус вступил в реакцию с лекарством. Джереми Стоун сказал, что оно не даст ему стать зомби, но шанс выжить невелик. Энтони застыл от изумления, и ему понадобилось несколько минут, чтобы осознать услышанное. Пока он молча смотрел на Билла широко раскрытыми глазами, тот успел пожалеть, что взвалил на него свою ношу, но при этом у него возникло странное ощущение покоя, как у грешника после исповеди. На лице Энтони, напротив, отражались сменявшие друг друга эмоции: шок, сострадание, понимание и проблеск надежды. — Я слышал об этих экспериментах, но никак не мог допустить, что Джейми… — Он запнулся, подавил вздох и твердым голосом произнес: — Спасибо, что сказал мне правду. — Я только что нарушил подписку о неразглашении, — признался Билл. — Даже персонал больницы не в курсе, что там творится. — Не беспокойся, дальше меня это не зайдет, — пообещал Энтони. — А Джереми объяснил вам, как работает препарат? — В общих чертах, но ученые многое от нас скрывают. Джейми — не первый, на ком они его испытывали. Выживших еще не было, но они все равно надеются на успех. Билл передал Энтони соображения Джереми по этому поводу и покачал головой в тщетной попытке отогнать страх. Вдруг ему на ум пришла довольно очевидная идея, и он поспешил озвучить ее: — Энтони, твой друг Айзек Голдштейн работает вместе с Джереми Стоуном. Думаешь, он участвовал в создании лекарства? — Скорее всего, — кивнул Энтони. — Айзек не делится со мной информацией о своих проектах, все это держится в строгом секрете. — Ты ему доверяешь? Если спросить у него напрямую, сообщит ли он то, что ему известно? Джереми и Вирджиния вечно заняты, и единственное, что я рассчитываю узнать у них, — жив ли еще мой сын. Вот если бы Айзек дал хоть какой-то прогноз… — Хорошо, я поговорю с ним, — легко согласился Энтони. — Я уверен, что Айзек не выдаст нас своему начальству и доктору Блейк. Потерпи до завтра, а я постараюсь помочь, чем смогу. — Спасибо, — сказал Билл. — Мне так хочется верить, что Джейми справится, но если препарат окажется бессильным… — Билл, ты нужен не только Джейми, но и Стефани, и другим детям тоже. То, о чем ты их просил, действительно важно. Ты не в силах повлиять на судьбу Джейми, но все остальные рассчитывают на тебя, и нельзя подводить их в такое время. Просто держись и не теряй веру в лучшее. Энтони дотронулся до сцепленных в замок рук Билла, и тот слабо улыбнулся, благодаря его за поддержку. Он вдруг вспомнил мальчишку, только что потерявшего отца, полные боли серые глаза Энтони, его не по-детски серьезное лицо, когда он обнимал рыдающую мать, и свое обещание не оставлять семью человека, спасшего его от гибели. С тех пор прошло немало лет, и Билл сдержал свое слово, а теперь сын Джонатана стал совсем взрослым и без колебаний готов сделать все для него и его детей. Несмотря на то, что внешне Энтони не особо походил на отца, он многое унаследовал от Джонатана, и сейчас Биллу показалось, что старый друг по-прежнему рядом, и ему стало чуть легче.+++
Энтони провел остаток ночи в приюте. Он просто не мог оставить Билла наедине с обрушившимся на него кошмаром. Их связывали куда более близкие отношения, чем совместная работа с детьми. С того дня, когда его отец не вернулся из рейда, Билл и Стефани постоянно помогали им с матерью, а после ее смерти фактически заменили ему семью. Энтони воспринимал случившееся с Джейми почти так же остро, как братья и сестры парня, и разговор с Айзеком был нужен не только Биллу, но и ему самому — хотя бы для того, чтобы укрепить зародившуюся в душе надежду. Утром измученный Билл отправился в больницу, а Энтони — прямиком к Айзеку. Хоть он и не мог предсказать реакцию друга на его внезапную просьбу, Энтони не сомневался, что тот сохранит тайну и Биллу не придется отвечать за свою откровенность. Остановившись у небольшого одноэтажного дома, он позвонил. Дверь распахнулась, и на пороге появился Айзек, никак не ожидавший столь ранних посетителей, но такой же бодрый и собранный, как и в рабочие дни. — Вот так сюрприз! — протянул он, глядя на стоявшего в дверях Энтони. — Заходи, наша последняя партия до сих пор не окончена, и я уже продумал свой следующий ход. — Извини, но шахматы откладываются. У меня к тебе очень важное дело. Если ты свободен, я хотел бы обсудить его прямо сейчас. — Звучит интригующе, — улыбнулся Айзек. Он жестом пригласил Энтони в гостиную, где они часто проводили вечера, будучи подростками: вместе делали уроки, смотрели научно-фантастические фильмы и сериалы и обсуждали прочитанные книги, забывая о суровой реальности и мысленно возвращаясь в безоблачное прошлое или погружаясь в высокоразвитое будущее, которому так и не суждено было настать. Раньше здесь было довольно уютно, но теперь комната имела практически нежилой вид, полки и телевизор покрывал тонкий слой пыли, а старенький диван жалобно скрипнул, стоило им сесть на него. Айзек, как обычно, не обращал внимания на обстановку и не догадался предложить гостю еду или напиток, но Энтони давно уже привык к его рассеянности в бытовых вопросах и не считал ее серьезным недостатком. — Так о чем ты хотел поговорить? — осведомился Айзек. — Ты в курсе, чем занят Джереми Стоун, начиная со вчерашнего вечера? — решив не ходить вокруг да около, спросил Энтони. — Отчасти, — с некоторой долей удивления в голосе ответил Айзек. — Его вызвали в больницу, чтобы опробовать некий экспериментальный препарат, — продолжил Энтони. — Возможно. — Лицо Айзека оставалось спокойным, но взгляд прищуренных глаз за стеклами очков стал куда более внимательным. — Откуда у тебя такие сведения? — Его пациент — Джейми Роквуд, — пояснил Энтони. — Хм… — Айзек нахмурил брови. — Когда Джереми вызвали в больницу, он так торопился, что не сообщил нам подробностей, но теперь мне все ясно. А зачем родители мальчика поделились этим с тобой, проигнорировав подписку о неразглашении? — Билл в отчаянии. Он сомневается в словах Джереми, и я разделяю его тревогу, — признался Энтони. — Если у тебя есть хоть какая-то полезная информация о лекарстве, прошу тебя, не молчи. Я не должен был знать о нем, но так получилось, и если ты можешь сделать исключение из правил и чем-то помочь… Это вопрос жизни и смерти! — Как и все, что касается нашей работы, — кивнул Айзек. — Поскольку тебя уже втянули в эту историю, думаю, от моего участия хуже не станет. А что конкретно он тебе рассказал? Пока Энтони описывал свой ночной разговор с Биллом, Айзек слушал его, ни разу не перебив. Судя по его виду, нарушение секретности ничуть не расстроило его, а, напротив, позволило обсудить то, что представляло немалый интерес для них обоих. — Ну что же, Джереми был достаточно честен с твоим другом, — заметил Айзек. — Мы уже не первый год бьемся над лекарством, но наше недавнее открытие значительно отличается от всех предыдущих разработок. Не буду вдаваться в детали — скажу только, что препарат легко находит вирус и, если тот не успел добраться до мозга, предотвращает трансформацию человека в зомби. В идеале он должен побороть вирус, но по факту мы испытывали его всего несколько раз. Джереми лично следил за подопытными, и все они погибли. — А его предположение, что у Джейми больше шансов на успех, обосновано или это лишь уловка, чтобы родители дали согласие на эксперимент? — Не все так просто, — сказал Айзек. — Конечно, Джереми Стоун на многое пойдет ради возможности провести испытания, но он слишком осторожен, чтобы лгать, тем более если речь идет о несовершеннолетнем. Я допускаю, что тут сыграл свою роль затянувшийся инкубационный период. Как давно этот парень был в контакте с носителями? — Почти месяц назад, — ответил Энтони. — Это свидетельствует о малом количестве попавшего вируса и очень сильном организме, — заключил Айзек. — Если он переживет хотя бы сутки, я бы ставил на положительный исход, хотя не стоит торопиться с выводами. — То есть ты считаешь, что у Джейми действительно есть шанс? — осторожно уточнил Энтони, которому отчаянно хотелось, чтобы труд Айзека и его коллег окупился именно сейчас. — Как знать, — пожал плечами тот. — Это только мое мнение, основанное на наблюдениях и догадках. У нас, видишь ли, небогатый выбор. Укушенных не ищут специально, а те, кого привозили к нам после рейдов, по сути, были обречены. Серьезные раны, потеря крови и сопутствующие инфекции успели ослабить их до того, как им ввели препарат. К тому же все они были не из города, а люди, живущие за его пределами, в принципе подвержены болезням, с которыми мы пока что благополучно справляемся. — Издержки политики изоляции, — вздохнул Энтони. — Если бы эти люди имели доступ к лекарствам и обращались за помощью сразу после укуса, все могло бы сложиться иначе. Однако количество медикаментов ограничено и они превратились в валюту, а попасть в Форт Райли без связей и знакомств можно только при очень удачном стечении обстоятельств. — Есть и другие проблемы. Даже в городе практически никто всерьез не верит в успех нашего отдела. Люди думают, что наука угасла и больше ни на что не способна, а физическая сила важнее всего. Моя недавняя лекция — наглядное тому подтверждение. Молодое поколение уважает военных, а мы для них уже не авторитет. Чтобы склонить чашу весов в сторону ученых, нужны серьезные аргументы, но нам еще не представился подходящий случай доказать свою правоту. Джереми говорил, что в первые годы на наш отдел возлагали большие надежды, но они не оправдались, поэтому власти сочли неразумным тратить оставшиеся ресурсы на бесполезные опыты и сосредоточились на том, чтобы спасти уцелевших и сохранить уровень бытового комфорта, к которому они привыкли. Конечно, ведь заниматься компьютерами, стиральными машинами и тостерами куда проще, чем разрабатывать лекарство! Их совершенно не волнует то, что скоро наши технологии будут утрачены, мы потеряем преимущество и неизбежно скатимся в пропасть невежества. Эти маразматики наивно полагают, что зомби рано или поздно передохнут от старости или от истощения, но их популяция регулярно пополняется за счет тех, кто не в силах отбиться. Даже если в конечном итоге их расчет окажется верным, мир унаследует горстка дикарей, а от цивилизации не останется и следа. В словах Айзека сквозила неприкрытая горечь, и Энтони не мог не согласиться с ним. Он понимал, что оборона города и истребление зомби не менее важны, чем поиск лекарства, а под видом пострадавших за стену могли попасть охотники за легкой наживой, и все же такое положение вещей было весьма удручающим. В юности они собирались исправить эту досадную ошибку, вступив в ряды ученых, но годы шли, а ничего не менялось. Порой Энтони жалел, что у него не получилось внести сколько-нибудь значимый вклад в развитие науки, но его утешало то, что Айзек по-прежнему не свернул с намеченного пути. — В наше время люди выживают как могут. Одни хватаются за оружие и силой отнимают чужое имущество, другие прячутся за высокими стенами и цепляются за остатки прежнего богатства, а третьи бегут в церковь молиться несуществующему богу, и никому из них нет дела до того, что будет дальше. — Айзек неодобрительно покачал головой. — Я не знаю, есть ли еще лаборатории, подобные нашим, но с каждым годом ученых становится все меньше, и шансы изменить ситуацию тают на глазах. Если Джейми выкарабкается, у нас появится надежда. Однако если нас снова постигнет неудача, я все равно не перестану верить в науку и продолжу бороться. — Спасибо, Айзек, — улыбнулся Энтони. — Другого я от тебя и не ожидал. Случившееся с Джейми заслонило собой мысли о медленном угасании человечества, но речь друга заставила его осознать, что спасение этого мальчика имело бы огромное значение не только для его близких, но и для всего остального мира. Хоть никто из ученых и не гарантировал успеха, благодаря их упорству мечта о лучшем будущем, в котором зараженные с неудачно расположенными укусами получат возможность победить вирус и остаться в живых, еще могла осуществиться.