~
— Йени, т-ты меня слышишь? — спрашивает старший дрожащим голосом. Джисон трясёт бледного парня и садится рядом на край кровати, на которой большое пятно крови. Он прикладывает руку ко лбу, второй убирает прилипшие мокрые волоски. — Такой горячий! — Хан пытается нащупать пульс, он прикладывает два пальца к шее школьника и ждет, но даже через три минуты ему не удаётся уловить хотя бы пару стуков. Расстроено старший отстраняется, смотря на влажные глаза друга. Ким мотает головой не веря. Он подходит к Чонину и пытается привести в чувства. — Эй, вставай. — брюнет хватает запястье, крепко сжимая. Он кладёт голову на живот младшего, затаив дыхание. — Постой-ка — удивлённо произносит Ким спустя немного времени. Парень поднимает голову смотря на Хана, с надеждой в глазах. — Пульс. О-он есть! Джисон подошёл к Яну и приложил руку к его груди, пытаясь убедиться в словах младшего. Сердце быстро билось под его ладошкой, и Хан побежал в коридор к пакету с медикаментами. Он роется в них, надеясь что там окажется то, что ему сейчас так необходимо. — Что это? — спрашивает Сынмин, смотря на пузырёк и ватку в руках старшего. — Нашатырный спирт. Хан зубами срывает крышку с стеклянной бутылочки, щедро льёт на ватку и подносит к носу Чонина. Реснички самого младшего трепещут, рот немного приоткрывается и он тихо выдыхает. Заметив это, Сынмин бросился к пареньку и немного встряхнул. — Ян, ты меня слышишь? Эй, открой глаза. — он вновь берёт ладонь Чонина в свою. — Если ты в сознании, сожми ладонь. Притихнув, парни ждут, надеясь на лучшее. — Да в сознании я, в сознании. — хихикнул младший, слегка крехтя от боли, его веки наполовину прикрыты, губы сухие, а лоб вспотевший. — Отпусти уже руку, мне больно. Сынмин ойкает и ложит чужую ладонь обратно. — Я пойду за обезболивающим. — уже более сухо говорит он и скрывается с виду. — Хан, а как же моя бабуля? – грустно выдыхает младший. — Ей наверное так тяжело. Я хочу пойти за ней. — Парень поднимается на локтях, но тут же падает от боли обратно. — Куда ты в таком состоянии собрался? На улице очень опасно. Давай ты немного поправишься, наберешься сил и после все вместе пойдём к твоей бабушке? — Ну а если за это время, пока я отдыхать буду, с ней что-то.. случится? В комнату заходит Сынмин, он протягивает пластинку с таблетками и чашку воды. Не говоря ни слова, парень разворачивается и уходит к себе. — Странный он, пару минут назад заливался слезами, прося тебя очнуться, а сейчас делает вид, что ему и вовсе на тебя всё равно. — Может, у него переходный возраст? — пожал плечами Ян. — Думаю, он просто слишком гордый. Парни усмехнулись, и Хан принялся обрабатывать рану разными мазями и лекарствами, которые смог принести. Сынмин плюхнулся на диван, закрывая своё лицо подушкой. Он смущён и немного зол на себя. Лёгкий румянец покрывает его щеки, осознавая, что его видели таким тревожным. Он не хотел показывать кому-либо свои эмоции, это заставляет чувствовать себя слабаком, но он ведь не такой! Услышав шаги, он вскакивает и выходит из комнаты направляясь к балкону. Сейчас не хочется с кем-то пересекаться и, уж тем более, говорить. Вид с пятнадцатого этажа открывается прекрасный. Лучи солнца раскрашивают небо в светлые, желтоватые оттенки. Персиковые облака выглядят как сладкая вата, в контрасте с небом, они выглядят так, словно нарисованы в каком-то мультике, а небольшой туман создаёт очень живописную атмосферу. Вдохнув полной грудью, парень тянется к заднему карману джинс и достаёт оттуда немного мятую пачку сигарет. Внутри три сигареты, которых он приберёг для чёрного дня. Вообще, Сынмин пообещал себе что бросит, но продержался он лишь дней пять, после чего на нервах, за раз, скурил почти все сигареты, что у него были. Он подносит ко рту курево, зажигает его и блаженно затягивается, чувствуя как его разум опустошается. Ким облокачивается двумя руками на перила, ветер обдувает юное тело, которое покрывается мурашками. Мин уже было потянулся рукой к сигарете чтобы сделать очередную затяжку, как дверь балкона распахнулась и громко топая, зашёл Хан. — Какого?! — Хан удивляется, выхватывает сигарету и пускает в открытый полёт, прямиком на первый этаж. — Ты что натворил? — Сынмин смотрит в низ и хлопает глазами. — А нечего курить на моём балконе, — Хан берет Сынмина за запястье и тянет в комнату, закрыв дверь за собой. Они останавливаются по середине кухни и Джисон нагло засовывать руки в карманы младшего, достаёт оттуда пачку и прячет в свой. — Тебе и двадцати нет, а уже куришь. Чтоб я такого больше не видел, ясно тебе? — Да кто ты вообще такой, чтобы мне что-то запрещать? Какая тебе вообще разница? — отвечает Сынмин, закатив глаза и скрестив руки на груди. — Я твой опекун, и конечно мне есть разница, я не хочу чтобы вы портили свой организм какой-то дрянью. — Да ну тебя. — Ким выходит из кухни и идёт в комнату, хмуря брови. Он надеялся, что Хан не пойдёт в след за ним, и он сможет ещё немного остаться наедине со своими мыслями. — Ведёт себя как ребёнок, честное слово. — Хан покачал головой. У Джисона сейчас свои заботы, поэтому он остаётся на кухне, чтобы приготовить обед. Чонину сейчас нужно хорошо покушать, восстановить силы. Старший решил сварить рис. Сытно и полезно. Он включает рисоварку и садится за кухонный стол, опуская голову. «Что мы будем делать, когда отключат электричество и воду?...» Пока Джисон размышлял над тем, что его тревожит, рис успел свариться. Он накладывает в тарелки, одну оставляет на столе, а со второй идёт в комнату к Яну. — Йени, пора тебе покушать. — улыбаясь, говорит старший. Улыбнувшись в ответ, Чонин встаёт и тянется неповреждённой рукой к тарелке, но Хан оттягивает её. — Я сам тебя покормлю. — Хён, я что малыш чтоб меня кто-то кормил? — смеётся, пытаясь выхватить ложку из рук Хана. — Ты не малыш, а раненный. Тебе нужно беречь силы, тогда ты сможешь быстрее восстановиться. Джисон кормил Яна, параллельно болтая о всяком разном. О том, какова была их жизнь до.. Чонин с энтузиазмом рассказывал о своих путешествиях, что там кушал, что видел. Как оказалось он занимался лёгкой атлетикой, именно поэтому он сейчас в хорошей форме и может быстро бегать от мертвецов. Закончив трапезу, Хан заставил Чонина поспать хотя бы пару часиков. Тот ныл, что не хочет, но всё же уснул минут через семь. Умилённый младшим, Хан покинул комнату, аккуратно закрыв за собой дверь. Он вновь прислонил шкаф ко входу в квартиру, успокаивая себя от мыслей того, что может пробраться всякая мертвечина. Он пошёл в свою комнату. Ким лежал на диване с закрытыми глазами, но он не спал, его реснички трепетали, и он то открывал глаза, то закрывал. Джисон сел за свой рабочий стол. Взяв листок бумаги, он думал над новым оружием для Сынмина.***
Гул весёлых бесед заменяется тихими шагами, когда каждый идёт к своей комнате, приготавливаясь ко сну. В этот вечер все смогли отвлечься и забыть о том, в каком они сейчас положении. Мягкие звуки шуршания одеял затихают вместе с выключенными лампочками. Желтоватый свет полнолуния слегка проникает сквозь приоткрытые шторы, освещая опьянённое лицо, лежащего на кровати Чана. Он смотрит в потолок, думая о чём-то. Его руки прикрывают глаза и он тяжело вздыхает. Что с ним делает этот парень? В голове всплывает картинка: лицо Минхо вновь так близко, его губы такие желанные. Ещё немного и Бан, кажется, взорвётся. Ему жарко. Он помотал головой, пытаясь разъвеять мысли. Встал с кровати и открыл окно. Подул теплый ветер и вместе с ним, в комнату залетел запах сигаретного дыма. Чан сразу понял откуда это. Он слегка выглянул на улицу, нехотя быть замеченным и увидел кисть руки, высунутую из ближнего окна, держащую между пальцами почти скуренную никотиновую палочку. В этот момент, Кристофер поймал себя на мысли, что он бы хотел разделись с Минхо эту вредную, как и тот, сигарету. — Долго ещё пялиться будешь на мою руку? — послышался резкий голос и Чан дёрнулся от неожиданности. Когда он понял ситуацию, его щёки покрылись ещё большим румянцем, но уже не от выпитого алкоголя, а от смущения. — О, ты тоже тут. — старший решил сделать вид, что совсем не знал о том, что Минхо курил. — А я вот свежим воздухом дышу. — нервное хихиканье сразу же выдает Чана и Ли засмеялся. — Даже не думай мне врать. Ведёшь себя как девственница. — Минхо выглянул из своего окна, посмотрев в сторону другого, когда выкинул бычок. — Даже дрожишь так. Тебе плохо что-ли? — Минхо, ты слишком самоуверенный. — глаза Бана закатились. — Может быть. — Хо пожал плечами. — Ты не спишь чего? — А ты? Недолгое молчание сопровождалось шелестом деревьев и уже знакомыми звуками зомби, что были еле слышны откуда-то издалека. — Думал о тебе. — Эй, вы задрали уже! Разговаривайте в комнате. Спать не даёте. — послышался голос Хёнджина с первого этажа, что так же выглянул в окно, но смотря вверх. В его организме тоже всё ещё было вино, из-за которого он и смог высказаться. — Да ладно-ладно, мы уже спим. — голова Минхо скрылась и последовал звук закрывшегося окна. Чан выдохнул, всё так и не сумев убрать из мыслей этого человека. Он только всё усугубил. Лёг на кровать и лежал так до самого утра..