Troubles in translation

Соуп знал английский, немного испанский, может быть, несколько ругательств на русском, которые он нахватался за время службы, убивая этих ублюдков направо и налево – и этого было достаточно, чтобы стать самым крутым ублюдком в мире. Иногда это также переходило все границы, просто будучи худшим, но у него есть свой лейтенант, который скажет ему, когда он облажается, – и способ перевести с отвратительного британского на что-то понятное. Таким образом, он знает, что ему нужно, обладает широким спектром навыков и товарищами по команде, которые более искусны в общении, чем он сам. Может быть, за исключением Гоуста и его манчестерского акцента, который делал слушать его почти невозможным как из-за возбуждения, так и из-за желания покончить с собой. Может быть, за исключением Прайса и того, что его стариковские манеры буквально смертельны для всех окружающих, хотя Соуп знает, что этому парню даже нет сорока, но он уже ведет себя как дедушка. Может быть, за исключением Газа и его способности превращать каждый разговор в парад шуток, конкурсов по высмеиванию и язвительных комментариев, которые соперничают даже с его острыми замечаниями. Может быть, за исключением... Черт возьми, теперь у него нет товарищей по команде, которые действительно могут общаться. Однако он точно знает, что Гоуст бегло говорит по-русски и по-испански, у Прайса в кармане больше знаний о языках, чем обожженных Соупом пальцев (безопасность бомб была создана дураками, слабаками и британцами, как говаривал его старый наставник прямо перед тем, как он чуть не взорвал Глазго). Газ находится в той же лодке, что и он, возможно, общается с какими-нибудь русскими, поскольку они подбирают все больше и больше советских террористов-дезертиров с новыми миссиями, но, по сути, он самый здравомыслящий парень в округе. Итак, возникает вопрос. Кто ты, черт возьми, такая? — Здравствуйте, сэр! Мне очень приятно с вами познакомиться! Как вы, возможно, уже знаете, а может, и нет, поскольку в подразделении возникла небольшая проблема со связью, которую я должнатрешить, и я действительно надеюсь, что я это сделаю, так что… Девушка. Он понимает это очень быстро, потому что ты в буквальном смысле выглядишь как очаровательный маленький хомячок, и ему хочется сжать твое личико в ладонях, а затем медленно поместить тебя на лист бумаги, затем поставить на тебя стакан и вынести твою задницу из здания, пока кто-нибудь из секретарш не начал кричать опять о нашествии грызунов. Ты говоришь быстро, намного быстрее, чем может осознать его затуманенный мозг, который работает над смесью действительно дерьмового кофе и недосыпания после написания его последнего отчета о потере двух магазинов с боеприпасами, когда на него и Газа буквально падало здание. Ты также странно симпатична для военного – не в том смысле, что это сразу же заставляет его перейти в режим флирта и спросить твой номер, но больше похоже на то, когда вы видите маленькое животное на обочине дороги и удивляетесь, как, черт возьми, кто-то такой крошечный и пушистый может выжить, не попав под движущийся автомобиль. Ты выглядишь как человек, которому здесь не место, и, честно говоря, он не грубый парень, так что на самом деле он не может тебе этого сказать. Холодность в основном присуща Гоусту и его сварливости, а давние традиции гостеприимства в Шотландии заставляют Соупа улыбнуться и еще раз оглядеть вас с ног до головы, возможно, в поисках какой-то скрытой силы, крутого скрытого оружия или чего-то подобного. Он находит твои бедра и, черт возьми, ему действительно стоит немного поспать и, возможно, найти компанию симпатичных девушек в ближайшем пабе, потому что он слишком долго смотрит на твои ноги. — Да, слышал об этом. Переводчик для команды, да? Он, на самом деле, не слышал о том, что им нужен переводчик, но если этот маленький лучик солнца собирается присутствовать здесь, он должен хотя бы попытаться сделать так, чтобы вам было удобно. Ты и твоя обаятельная улыбка выглядишь действительно мило, он почти забыл, что люди здесь действительно могут испытывать положительные эмоции, а не просто быть очень, очень чертовски уставшими от всего происходящего. Он, на самом деле, ни хрена не знает о тебе и о том, кто ты, черт возьми, такая, но будь он проклят, если из-за него симпатичные девушки не почувствуют себя здесь желанными гостями. Тебе все равно придется представиться Гоусту чуть позже, если ты действительно знаешь, за кого себя выдаешь, чтобы он мог избавить тебя от ответственности, по крайней мере сейчас. — Да, сэр! Леди Лассвэлл попросила меня помочь с коммуникациями, поскольку у меня есть навыки работы с военным переводчиком и немного дипломатии, так что мне не составит труда помочь вам всем, чем я смогу! — Притормози, девочка, я не собираюсь тебя кусать. Пока. Да, ты можешь помочь ему во многом. Объясните, например, кто отвечал за снабжение продовольствием, потому что этот придурок решил, что снабжать сливки армии самым дерьмовым кофе, какой только можно вообразить, - очень хорошая идея, и они, на самом деле, не найдут его и не насадят его глупую голову на кол, который Гоуст поможет сжечь. Даже несмотря на то, что гребаный британец пьет с ним не так уж много кофе и действительно любит пить чай, который такой же ужасный, как и все остальное здесь. — Извините. Я просто действительно ожидал, что ваш капитан поможет мне с тем, что мне нужно сделать здесь, поскольку информация о миссии засекречена, и мы не хотим иметь еще один случай недопонимания в телефонной игре, верно? У тебя быстрый голос, но он постепенно начинает улавливать твои стремительные фразы и немного преувеличенные эмоции. Джонни осмеливается сказать, что в некотором роде это мило и весело – и что он просто умрет от желания увидеть, как Прайс общается с тобой. Храбрый и суровый капитан с таким гиперактивным солнышком, как ты, был бы действительно интересной фигурой – и ему действительно нужно уйти с базы, чтобы купить себе немного попкорна, чтобы как можно быстрее насладиться комедийной премьерой во всей красе. Ты странная. Ты очаровательная. Черт возьми, зачем им снова нужен переводчик? Не то чтобы у них здесь было много наций, и он почти уверен, что такой симпатичный кусок задницы, как ты, не имеет квалификации в переводе с чуши Гоуста на английский. Или общее бормотание Шепарда на нормальном, человеческом английском, если уж на то пошло. Насколько он знает, им не нужен переводчик, если, конечно, их не отправляют в другую дыру в стране у черта на куличках, где-нибудь в районе Гребаного Раундвилля и Финдингаут-де-форта, где единственный человек, говорящий на языке, который они могут понять, - это странные люди-скорпионы, с которых они начинают видеть из-за обезвоживания. Может быть, начальство решило, что им нужен талисман? Может быть, они действительно просто хотели дать им что-то вроде приза после всего, что произошло на последней миссии (два слова - Газ, вертолет, десять швов на заднице), поэтому они прислали какого-нибудь свежеиспеченного помощника из разведывательного отдела, чтобы Кейт могла сообщить о равных возможностях на рабочем месте, одновременно разместив ее любимые стажеры как средство, позволяющее им иметь хоть какое-то будущее в этой области. Может быть, ты шпион Шепарда – в последнее время он стал немного нервным, отправляя их по всему миру на поиски чего-то, о чем они не имеют ни малейшего представления, чего-то о дороге из желтого кирпича и четырех тупых ублюдках, бегущих по ней. Пять, с добавлением вас. — Почему ты здесь, девочка? Никто не ожидал увидеть новое лицо. Особенно не какая-нибудь зеленая, явно неопытная девчонка, которая выглядит так, будто сбежала из своей чопорной элитной школы, которая могла бы одолжить ей милого, богатого мужа-Тори, который работает в муниципальном совете и с которым ты поклялась никогда в жизни не целоваться, но, черт возьми, тебе нравятся деньги и внимание что он может получить за свою маленькую мисс растраченный потенциал. Особенно с… Взгляд Мыла блуждает по твоим ногам, потому что он слишком чертовски устал, без кофеина и вымотан, чтобы даже беспокоиться о том, чтобы быть порядочным человеком и не заставлять тебя чувствовать себя куском горячего мяса на твоей работе – и, кроме того, он просто восхищался красотой, в этом нет ничего плохого, верно? – а потом он останавливается. На чем-то. Он смотрит немного пристальнее, поскольку ты все еще улыбаешься, и протягивает тебе руку для рукопожатия, и твоя рука нежная, ласковая, мягкая – он пожимает ее почти автоматически, даже не глядя тебе в глаза, потому что… Ты говоришь как чопорная студентка колледжа. Ты оделась как чопорная студентка колледжа. Ты выглядишь как чопорная студентка колледжа, употребляющая крэк и энергетические напитки. Тогда какого черта у тебя монитор на лодыжке?! — Ах! Извините, я забыл об этом. — Что за…что это? — Монитор на лодыжке, чтобы видеть мои передвижения на определенном расстоянии от базы, сэр. По закону я не могу покидать это место или вашего капитана, пока мой приговор не будет отменен. — Ты убила какого-то бедолагу? — Сомневаюсь, что это важно прямо сейчас, сэр. Хотя я действительно могу понять ваши опасения. У тебя ангельская улыбка, и он почти побежден, просто взглянув тебе в глаза. Человек, у которого в руках гребаный словарь, никогда не сможет совершить какие-нибудь чудовищные преступления, верно? И, конечно, никто на самом деле не будет настолько глуп, чтобы согласиться на военную службу в обмен на прощение некоторых преступлений, совершенных горячими девушками, таких как, возможно, кража в магазине или непредумышленное убийство и уничтожение государственной собственности, верно? Однако главная проблема с тобой заключается в том, что ты как раз настолько тупа, чтобы делать все это. А также улыбаться, как счастливый тюлень на айсберге, на самом деле не понимая, что скрывается за дружелюбием к какому-то сексуальному армейскому чуваку, с которым ты только что познакомилась в первые пять минут пребывания на базе. Ты точно не знаешь, кто он, но у него есть значок с его именем – шотландское, так что вы чувствуете себя очень глупо из-за того, что не изучаешь гэльский в качестве дополнительного языка в своем колледже. Парень – Джон Мактавиш, и вы сразу же думаете о мужчинах в действительно крутых юбках, горах и о том, что у них никогда не хватает денег, чтобы путешествовать в места, где вы можете, если верить Интернету, но сами являетесь по–настоящему милой леди или титулом лорда - выглядит безобидно. Широкоплечий, большой, но не гигантский, по-настоящему красивые руки, которые, вероятно, еще приятнее смотрелись бы на вашей шее - о нет, плохие мысли, ваш тюремный терапевт и ваш адвокат немедленно дали бы вам пощечину и сказали бы перестать так думать, это основа преступлений, связанных с работой, и вы не хотите встретиться с тем, кто у этих парней работает в отделе кадров. Хотя у него действительно дурацкая стрижка, и улыбка появляется на твоем лице каждый раз, когда ты смотришь на него. Модная катастрофа, думаешь ты. Кто был стилистом этого парня, я хочу влепить ему пощечину, думаешь ты. — Дерьмо, прости за мои манеры, девочка. Я сержант Джон Мактавиш, но ты можешь называть меня Соуп. О, ты бы предпочла не называть его никак, кроме как своим. Опять дурные мысли, нет-нет-нет, ты не можешь продолжать добавлять годы к своему приговору! Немедленно взгляни на его стрижку еще раз и почувствуй, как вся влага снова всасывается в твои внутренние органы. Сухой, как пустыня, как косточка, как все, что сухо, и определенно не говорит о том, насколько привлекателен этот парень. В его голосе слышится рычание, которое звучит почти слишком сердито, и щенячьи глаза. Тебя не могут привлекать щенки, это одновременно неправильно, порочно и чертовски отвратительно. — Соуп? — Хочешь знать, как я получил это? Мыло смотрит на тебя – какой-то странный новобранец, его первый шанс встретить здесь кого-то симпатичного, и он не хочет упускать его. Жизнь на базе по большей части скучна, хотя все свое детство он мечтал служить в спецназе – так почему бы ему не чувствовать себя вправе на что-то милое, очаровательное и полезное? Его мама вырастила милого шотландского мальчика, который никогда не обидел бы леди и даже не сделал бы жестокого замечания в их адрес, но это не значит, что он не может хотя бы посмотреть на тебя. Ему, естественно, любопытно каждое новое лицо, которое он здесь видит, и технически, это его работа как сержанта – узнавать людей. И он действительно, действительно хочет познакомиться с вами, особенно если это симпатичное личико собирается остаться рядом. Особенно, если бы он узнал об этом раньше всех остальных в подразделении и у него действительно был бы шанс познакомиться с кем-нибудь приятным. — Нет! Но спасибо, что позволили мне познакомиться с вами, сэр. Было бы приятно работать с вами. О. Мама вырастила славного мальчика, который любил ее, своих сестер и чертовски ненавидел жить в доме с тремя братьями и сестрами, поэтому он решил сбежать, как только это стало возможно законно – или нелегально. Мама вырастила прекрасного джентльмена, который обожал свою команду, не слишком пялился на задницу своего лейтенанта и почти никогда не крал сигары у своего капитана, чтобы поиздеваться над ним и его товарищем-сержантом. Она вырастила действительно хорошего мальчика, который никогда не был злым намеренно и, конечно, никогда бы даже не подумал о том, чтобы причинить боль леди. Тем не менее, он смотрит на твое лицо, и мысли о том, чтобы сжать хомячка руками, уже не так ужасны, как были раньше. — Ну и язык у тебя, новичок. — Вообще-то, много языков! Немецкий, русский, украинский или какой-нибудь белорусский, если вам это когда-нибудь понадобится, английский, конечно, и мне очень, очень жаль, что в последнее время я не осваиваю шотландский гэльский, но если я вам когда-нибудь понадоблюсь, я могу… О, так они действительно отправили чопорную студентку из какой-то модной школы, которая проводила все свое время, умирая от скуки в библиотеке, а потом решила, что военная служба - лучшее место для человека с очень крепким характером. Ты нетерпелива, и ему это в тебе нравится – напоминает ему о его первых днях на службе, которые были... пару лет назад, за которые он уже вроде как стыдится. Даже не проработав десять лет в SAS, он не должен вести себя как Гоуст, чье единственное хобби - преследовать новобранцев в коридорах и рыть могилы для самых умных, но он виновен в том, что ведет себя с вами немного как плохой человек. Ты наивна, нетерпелива и не понимаешь, когда тебе следует заткнуться – ему это в тебе нравится. Но, о боже, ты не протянешь и недели. Либо он возьмет ее своей... секретаршей? Разрешено ли ему иметь секретаршу из-за его ранга? Вероятно, нет, в лучшем случае ты будешь маленькой ассистенткой Прайса и будешь бегать в какой-нибудь обтягивающей юбке-карго, чтобы никто никогда не обвинил тебя в непрофессиональной одежде. — Ты знаешь испанский? Он смутно помнит что-то о том, что их следующая миссия будет в Мексике, и он задается вопросом, не поэтому ли ты здесь. Им не нужны новые солдаты, насколько ему известно, и им, конечно, не нужен никто, кто даже не может держать оружие. Он смотрит на тври руки и уверен, что ты достаточно способна, чтобы случайно не покончить с собой из оружия – ты бы не выдержали базовой подготовки, будучи полным идиотом, не в таких войсках – но у тебя нет обычных шишек на руках, которые указывали бы на то, что ты пользуетесь огнестрельным оружием часто. Что указывает на то, что ты, вероятно, страдаешь чертовым синдромом новенькой, и он не хотел бы быть здесь из-за этого. — Я знаю испанский, сэр? Пожалуйста, я выгляжу так, будто не знаю испанского? Ты похожа на хомячка, хочет сказать он. У тебя такой вид, будто ты знаешь, как пользоваться своим искусным языком. Ты выглядишь как кто-то, с кем он может переспать после нескольких рюмок - в основном для него, чтобы напиться в стельку и ему не пришлось выслушивать твою тарабарщину и какие-то студенческие штучки, с которыми он буквально сбежал из дома, чтобы никогда не иметь дела. Ты выглядишь так, как будто… — Вообще-то, это был мой первый язык, который я выучил в колледже. Да, ты выглядишь именно так, как он мог бы представить кого-то из разведывательного управления. Сексуальна настолько, что ему хочется взять тебя за задницу и вышвырнуть с базы. Или отведет тебя в свои покои и по-настоящему проверит, насколько ты искусна во владении языком. — Ты знаешь, где твоя каюта? — Честно говоря, я бы не возражала спать на диване, если только он не на полу, сэр. Твоя улыбка подергивается, так как даже ты не можешь долго оставаться таким жизнерадостным человеком. Ты, конечно, хочешь выжить здесь и, желательно, выбраться отсюда целым и невредимым – или убив кого-нибудь. Правила условно-досрочного освобождения в значительной степени ясны - будьте полезны, используйте свои навыки во благо и делайте все, что от вас хочет ваш новый командир, если только вы не хотите снова вернуться в тюрьму. И вы, конечно, этого не хотите – не то чтобы вы пробыли внутри дольше одного дня, прежде чем парящая фигура ангела самой Кейт Лассвэлл узнала о вас и сделала частью команды, – но впечатления все равно остались. Твоя задница чертовски ценна, чтобы ее оставили гнить в тюрьме! Монитор на лодыжке – это не то, что ты хотела бы носить, но, по крайней мере, это не поводок, хотя этот сержант смотрит на тебя как на нечто среднее между бешеной собакой и девушкой по вызову, с которой он познакомился в баре. Ты улыбаешься, когда чувствуешь, что тебе немного больно продолжать вот так напрягать мышцы лица, не имея ни единого шанса сломаться, но… по крайней мере, ты выглядишь мило, когда делаешь это. Наверняка с гордостью отбываешь тюремный срок. — Тогда давай я покажу тебе комнату. Кажется, я помню, где находятся казармы для новобранцев. — Ах, сэр, мне не разрешается исчезать из поля зрения команды более чем на 30 минут. Правила условно-досрочного освобождения. Что ж, теперь он гребаный бейбситер. Чертовски блестяще. Он потирает затылок и глубоко вздыхает, думая о том, что ему следует сделать. Вероятно, расскажет Прайсу об этом – что в команду наконец-то прибыло новое пополнение, и теперь им придется иметь дело с тем, что отныне твоя задница постоянно будет рядом с ними. Хотя на самом деле он был бы не против. Самое время, чтобы у них был кто-то милый - даже если это означает, что начальство просто дает им что-то хорошее, прежде чем заставить их делать что-то дерьмовое. Например, крабы и дорогие моллюски прямо в конце развертывания военно-морского флота. — Тогда, может, нам посадить тебя на поводок? Ты краснеешь. Он не хочет чувствовать себя слабым рядом с тобой, мама вырастила лучшего мужчину, но что-то сжимается в его сердце, когда он видит, как ты стыдливо отводишь глаза, как какая-нибудь действительно хорошая девочка из хорошей семьи и богатого колледжа. Он почти видит тебя в какой-нибудь по-настоящему обтягивающей юбке-карандаш и прозрачной рубашке на пуговицах, но останавливает себя, пока у него не появились проблемы поважнее. — Если вы этого хотите, сэр. Твоя улыбка даже не меняется. Да, он действительно хочет увидеть, как ты общаешься с лейтенантом.