***
Если тебе выпить не с кем - ты знаешь, где я есть
Я проживаю в каждом доме - таких как я не счесть
Я сегодня проставляю ведь у меня есть честь
Спасибо, мне не надо краля - я ненавижу лесть
Собутыльник - Буерак
Весь концерт Лёва не сводил глаз с прекрасной дамы в длинной юбке и кожаной куртке, как заворожённый наблюдая, как Александра прыгала по сцене, дёргала струны и трясла распущенными волосами. Они даже издалека казались невероятно мягкими. Лёве хотелось почувствовать рядом такую красоту и получить возможность прикоснуться к ней. Он прикидывал, что нужно сделать, чтобы получить желанное внимание, вот только с его данными так просто не получится. Критичным к себе Лёва остаётся во всех вопросах и в любом состоянии. Из динамиков слышится басистое прощание и, откланявшись, музыканты покидают сцену. Остаётся лишь смотреть вслед скрывающейся фигуре. Её невысокий рост даже на платформе и со сцены был хорошо различим за счёт сильной разницы с другими участниками группы. Барабанщик обнимает Александру за плечи при поклоне, а Лёва ощущает холодный ушат за шиворотом. С чего он решил, что такая великолепная, крутая и неотразимая девушка будет одинока? Она же музыкантша, может и не очень популярная, но красивые, даже с толикой славы, не засиживаются в одиночках. А Лёва что со славой, что без неё оставался один из-за своего скверного характера и особых отношений с алкоголем. Алкоголизм Лёва отрицал напрочь, ссылаясь на то, что он не такой, как эти «жалкие отбросы общества, неспособные прожить без чего-то». Чем больше Лёва "дегустирует" алкоголь, тем прекраснее становится Александра. Правда, голос её так и не удаётся различить. Прекрасную даму то и дело перекрикивает какой-то мужик с оглушительным басом. Ему хочется хорошенько так треснуть бутылкой по башке, чтобы закрыл свой рот и позволил Александре хоть слово сказать. Богатое воображение наделяет девушку самым нежным, приятным и похожим на мурчание домашней кошки голосом. Ох, как было бы славно, если бы Александра мурчала на ухо Лёвы. Он ради этого готов на всё... Даже на кардинальное изменение образа жизни. Но перемены грянут намного позже, когда Лёва вернётся домой, а пока ему стоит наслаждаться и думать, как можно выловить Александру, взять у неё номер и показать себя в лучшем свете, чтобы мгновенно в себя влюбить. Зеркала, чтобы проверит, насколько неаккуратно лежат волосы, под рукой нет. Поэтому Лёва интуитивно зачёсывает всё, что попадает под руку на одну сторону и верит, будто выглядит прекрасно. Концерт подходит к концу, а сердце у Лёвы стучит, как бешеное. В последний раз он настолько сильно переживал, трусился и беспокоился, когда в первый раз притащил в издательство свой паршивенький роман про любовь, разлуку и смерть. Тогда никто не мог предположить, что Лёва возненавидит то, что пишет и будет из-за этого самым отвратительным человеком из всех существующих на этой бренной планете. Сейчас всё это не важно, ведь он снова окрылён, как юноша перед первым свиданием. Он уверен в том, что, завидев его ближе, прекрасная Александра сразу всё поймёт и полюбит. Лёва собирается напроситься за кулисы, чтобы вручить презент для своей Музы (правда, он не рассчитал, что никакого презента у него с собой нет, даже жалкой розочки в целлофане), продумывает, что навешает лапшу на уши охране и гордо покорит девичье сердце. Однако жалкие выдумки, придуманные его пьяным мозгом, вряд ли бы сработали, скорее, напротив, стали причиной, по которой его бы выгнали из клуба. Вовремя на плечо ложится чужая рука, крепкая и тяжёлая, моментом припечатавшая Лёву обратно к стулу. Это Макс. Всё-таки нашёл. — Ты всё это время бухал? Чёрт ты поганый, — Макс не скупится на выражения и продолжает бранить горе-писателя. Лёва сначала пытается отстранить от себя руку друга, но скоро понимает бесполезность действий и сдаётся, пропуская ругань мимо себя. Все мысли сфокусированы на ангеле неземной красоты. Сейчас уже не удастся пробиться к Александре: слишком много народу и Макс, явно недовольный происходящим, или всё-таки самим Лёвой. Он не вдавался в то, что говорил Макс, лишь кивал и, когда тот смолк, ожидая ответа, улыбнулся. — Она так прекрасна. Давай ещё раз сходим на их концерт. Мне понравилось. — Конечно понравилось, алкоголик херов! Ты половину бара выжрал! — Макс шумно сплёвывает и отвешивает другу смачного подзатыльника. — Не поэтому понравилось! — Лёва возмущённо звонко цокает языком. — Я увидел её! Она была так прекрасна! — О! Как красиво ты заговорил о водке! — фыркает Макс продолжая тащить пьяное тело в сторону выхода. — Какая водка?! Макс, даже она не сравнится с ней! — Лёва вдруг тупо останавливается, хлопает глазищами, как телёнок, и глядит в сторону сцены, будто туда газель изысканной водки прикатила. — Я про девушку... Я должен взять у неё номер! Она любовь всей моей жизни, понимаешь, Макс! Она моя Муза! Я без неё, как конь без пальто! — Ой, да нахуй ты ей нужен, алкоголик ободранный! — Макс грубо дёргает своего товарища-писателя, чуть не сшибая того с ног. — Потом к ней придём, когда протрезвеет твоя пьяная башка! Слышится сдавленное «угу», но только из-за того, что Лёва по-настоящему влюблён и не горит желанием наблевать на, возможно, будущую жену диким коктейлем из водки, пива и всего остального, что довелось "продегустировать". — Мы ещё обязательно встретимся... — шепчет Лёва, обращаясь непонятно к кому, перед тем, как выблевать содержимое желудка прямо на ногу Макса и получить от него очередной солидный подзатыльник и порцию мата. Снова Лёва не вслушивается в то, что ему говорят. Он продолжает витать в облаках, где лежит голая Александра.***
На утро Лёва находит себя в собственной квартире и первым делом оглядывается по сторонам в поисках прекрасной Музы из сладкого сна. Девушка с концерта была обнажена и сладко мурчала на самое ухо писателя о том, как тот талантлив и красив. Однако вместо жаркой красотки в своих объятиях он обнаруживает скомканное одеяло и подушку, пропитанную слюнями. Пахнет, мягко говоря, отвратительно. Рядом с кроватью оказывается тазик со всем, что вчера Лёва успел съесть. Как он здесь оказался, и при каких обстоятельствах тазик успел наполниться, Лёва не помнил. Желудок подсказал ему, что виной было опрометчивое смешение крепких коктейлей, принуждая снова склониться к грязной посудине. Казалось, что внутри живота и так уже ничего не осталось, только желудочный сок, ощущающийся на кончике языка едкой желчью. Окончательно отдышавшись после рвоты, Лёва протирает лицо ладонью и с неприязнью морщится, пытаясь подняться с постели. Земля словно уходит из-под ног, но, удерживаясь за стены, ему всё же удаётся выйти в кухню, даже ничего не разбив по пути. — Доброе утро, алконавт, — бодро усмехается Макс, вальяжно рассевшийся на стуле близь окна. — Долго же ты спал. Что? Сушняк гложет? Так нехуй столько пить было! Лёва жмурится от громкого баса и сперва не видит никакой загвоздки. Стакан, вода из-под крана, ополаскивание горла, утоление жажды и только после обращение внимания на друга. — Ты вчера мне все уши прожужжал про свою новую Музу. Признавайся, кто она, раз ты захотел бросить пить, — Макс облокачивается на спинку стула и не сводит взгляда с медленно трезвеющего тела, которое доводилось видеть в самых скотских состояниях. — Чего? — Лёва шипит, снова морщится и пьёт, пытаясь собрать воедино осколки воспоминаний о вчерашнем вечере. Пьяный мозг запомнил то, насколько было хорошо и красиво, а вот подробности стёр из памяти. Значит, придётся трезветь и напрягаться по мере этого. А пока выходит только беспомощно материться и отчаянно пить, в попытках утолить сушняк. Позорно и глупо, но только не перед Максом. Он видел больше, чем достаточно, чтобы у Лёвы чувство неловкости атрофировалось и сделалось ненужным. — Значит, ты всё же о водке говорил, — тяжело и несколько разочарованно выдыхает Макс, будто забывший, кем является его друг. — О, девушке, а не о водке. Успокойся. Дай в себя прийти, и я всё расскажу, — отмахивается Лёва, а после опускается на стул напротив. Тот жалобно скрипит, чем действует "великому дегустатору" на нервы. Он и без того готов выть. От чего? Во-первых, от жестокости похмелья. Во-вторых, от того, что прекрасной Александры не оказалось рядом. Сон был слишком сладким, чтобы после него возвращаться в жестокую реальность, где единственным близким Сашей является агент, занимающийся вопросами печати новых романов Лёвы. — Недобитый романтик. Придумал себе... — Макса перебивает кряхтение и какое-то бурчание. На звуки Лёва оборачивается без особой охоты. Вариант о том, кто мог издавать такие стоны, был лишь один, и он оказался верным. На диване пытался подняться Боря. Лохматый, мычащий и хмурящийся от головной боли. Он вчера пил меньше, чем Лёва, но был куда восприимчивее к алкоголю. Макс перестаёт улыбаться и поднимается с места, видимо более встревоженный состоянием партнёра, нежели историей влюблённости своего друга. Налив воды, он выходит к Боре и протягивает ему таблетку и стакан. На него Макс смотрел с особой нежностью, искренне волнуясь за партнёра. Зависть вызывает в Лёве от одного только вида парочки новый рвотный позыв, который он подавляет, заливая в себя ещё больше воды. — Ничего я, блять, не придумал. Там была прекрасная девушка. Я никогда в жизни не видел никого прекраснее, — Лёва бурчит в гранённый край стакана, глядя куда-то в приоткрытое окно. Весна тёплая, и на улице уже было светло – небо казалось невероятно голубым и светлым, слепящим сейчас. Лёва жмурился, но продолжал смотреть на него, принуждая глаза привыкнуть, а мозг сконцентрироваться хоть на чём-то. Парочка была бы удобным объектом для концентрации, ведь они явно вызывали интерес, вот только Лёва беспокоился, что его желудок этого не выдержит. Мелочно завидовать лучшему другу и в глубине души лелеять надежду на то, что отношения того совсем скоро дадут трещину или вовсе развалятся, как карточный домик от дуновения ветра. Лёва мыслит, как последняя мразь, но не может ничего с собой поделать. Он просто хочет, чтобы его принимали таким, какой он есть, и не пытались изменить или улучшить. Вот, пусть человек примет, что перед ним страдающий «дегустатор алкоголя» и не будет принуждать заниматься спортом и придерживаться здорового образа жизни. Солнце уже не палит, стараясь выжечь сетчатку глаза, а просто приятно греет. Это позволяет Лёве снова думать о прекрасной Александре. Глупая натура романтика хочет верить, будто музыкантша точно примет рядом с собой человека, который любит вечерком влить в себя пару бутылок и написать несусветный бред про любовь. Она всегда меняет людей. Вот, Макс перестал срываться на всех, когда с Борей сошёлся. Может и рядом с Александрой удастся писать на трезвую голову так, чтобы хорошие романы печатали, а не браковали, как обычно? Может быть. Было бы прекрасно проверить, но ничего о группе Александры Лёва не знает, а прямо спрашивать у Макса чревато последствиями в виде нотаций и напоминаний о страсти к алкоголю. Придётся самостоятельно искать билеты, а потом тащиться в клуб на концерт ради любимой. Жертва во имя любви, но для храбрости можно влить в себя пару шотов. — Тогда колись, кто она, если не водка? — Макс спрашивает с открытой издёвкой, продолжая возиться с Борей, словно тот малое дитя, неспособное самостоятельно справиться с похмельем. Однако на долгожданный вопрос Лёва отвечать не спешит. Ему обидно, что лучший друг считает его настолько безнадёжным. Он поднимается, чтобы налить себе ещё воды и серьёзно задумывается над ответом. Александра слишком прекрасна для того, чтобы рассказывать о ней так просто. Кажется, словно о ней можно слагать только в прозе. Лёва выпивает стакан залпом и умывается, потряхивая головой, чтобы прийти в себя. Перед закрытыми глазами снова её смазанный образ: длинная юбка, волосы, так ритмично качающиеся из стороны в сторону, о, как бы красиво они смотрелись в его руках или пока их хозяйка нависает сверху. Лёва снова трясёт головой и открывает глаза скорее, чем фантазия начнёт рисовать всё более подробные картинки. — Ты там уснул? Или заначку свою нашёл? — ухмыляясь, Макс возвращается в кухню и смотрит на Лёву, облокотившись на проходную арку, соединяющую гостиную с кухней. — Да дай ты нормально с мыслью собраться, — бурчит в ответ Лёва, пригибаясь к раковине и начиная пить прямо с крана. Следом за Максом в кухню вваливается и Боря, моргающий глазами по отдельности и жмурящийся от солнечного света. Даже у него вид был лучше, чем у Лёвы, пусть гнездо на голове никуда и не делось. Неудивительно, что Боря выглядит лучше: он редко пьёт, пусть и легко улетает в стратосферу, но никогда не теряет над собой контроля. А ещё под боком преданный Макс, готовый и волосы во время тошноты подержать, и за аспирином в аптеку сходить, и просто побыть рядом. Ради своего ненаглядного Бори Макс готов на что угодно, а вот ради лучшего друга – только расчехлить багаж нравоучений и советов начать новую жизнь. Оно и понятно почему: Макс хочет как лучше, а ещё ему приелось вытаскивать Лёву из передряг, вызванных затянувшейся "дегустацией" алкоголя. Проблема в том, что Лёва слишком любит говорить и спорить с людьми, даже если не разбирается в вопросе. И страсть эта приобретает новые масштабы, когда в тело проникает спирт, развязывающий язык. — Ну? Собрался? — Макс выгибает бровь с насмешкой: не верит, что хоть какой-то человек способен отрезвить его друга. — Ага, — коротко отрезает тот и, собравшись с мыслями, продолжает. — Это была одна фанатка... Той группы. Александра зовут. Частично Лёва не врёт, а Макс и Боря не спешат расспрашивать. Они переглядываются друг с другом и весело усмехаются, телепаты хреновы. — Номер забыл взять... Думаю, на следующий концерт она точно придёт, и тогда я к ней подойду, — Лёва мечтательно выдыхает, а после противно икает, чуть не прикусывая губу. — Только постарайся не покорить её своими пьяными выкрутасами, алкаш творческий, — Макс щурит глаза в беззлобной насмешке. Однако она больно кусает самолюбие Лёвы, не считающего свою "дегустацию" алкоголизмом. Для него алкоголизм был болезнью, от которой люди страдали, не видя утешения ни в чём, кроме крепкого алкоголя. А Лёва сам совсем не такой. Он просто творческая личность. В его случае пирамида Маслоу перевёрнута и главными потребностями являются не физические и безопасность, а признание и самовыражение. Для Лёвы алкоголь был не "попыткой к бегству", а стимулом. Не важно было, что он ест, что пьёт, как, где и с кем спит. Самое главное - дописать историю, а чтобы получить вдохновение, нужно было выпить, ведь то, что писалось на трезвую голову не нравилось публике. Выходил эдакий цикл: Лёва выпускает очередную историю, она не получает отдачи от публики или её вовсе бракуют, Лёва из-за этого расстраивается, обращается за вдохновением к алкоголю и пишет новый рассказ, который считает пьяным угаром и полнейшей бездарностью, а в редакции принимают его с распростёртыми объятиями, и публика радуется, а Лёва снова пьёт. Это повторяется из раза в раз. В квартире Лёвы не было ни дня без открытия бутылки, и всякий раз находился повод: успех книги, провал книги, выпуск новой, съём с продажи старой, и всё это не считая праздники. — Не алкаш я вовсе, — Лёва хмурится, оборачиваясь на чересчур счастливую парочку и только сейчас отстраняясь от раковины. Он недовольно цокает и качает головой, хлопая по пустому карману толстовки, в которой вчера был на концерте. — А сигареты мои где? — Стали платой за тяжкий труд - откачивать тебя «не алкаша», — Макс усмехается, но в глазах его проблёскивает нечто вроде грусти. Наверное, это от чувства беспомощности, возникающей в вопросе здоровья лучшего друга. Он главную проблему в своей жизни не видит, медленно загибается, а помочь себе не позволяет. Ну как.. Для Лёвы помощь - выслушивание сюжета его новой "гениальной" книги, которая была настолько нудной, что хотелось спать. — Да иди ты, — обречённо выдыхает Лёва, чешет голову и напрягает память, чтобы вспомнить, где у него лежит сигаретная заначка. Когда-то давно Лёва пытался перебить привычку курить привычкой "дегустировать" алкоголь. Идея оказалась ужасной, по крайней мере так считает Макс. Да и без его мнения понятно: теперь у Лёвы не одна страсть, а две, а если считать ещё и Александру, то все три. Последняя самая приятная, сладкая и манящая, а ещё секретная. Повисает неловкая пауза, и Лёва, глядя на друзей, понимает, о чём они хотят спросить. Сердце от этого болезненно сжимается. — Ты сейчас в порядке? — аккуратно начинает Боря. И Лёве искренне хочется ответить, что ему ужасно плохо и оставлять его одного ни в коем случае нельзя. Однако остатки совести больно кусают за лёгкие и отбивают всякое желание лгать в лицо самым близким людям. — Да-да, можете идти, — Лёва надеется, что его голос не звучит жалко, чего-чего, а признавать собственное одиночество не хочется. Макс знает, что с его другом не всё в порядке, но для того это состояние является стандартным, поэтому не хватает никаких сил каждый раз резко реагировать на него. Он человек взрослый и должен самостоятельно справляться со своими проблемами. Друзья не могут постоянно решать проблемы за него и Лёве давно пора было понять это. — Если что случится, то мой номер у тебя на экстренном, ты знаешь, — напоминает Макс, уже обуваясь у порога. В ответ Лёва лишь лениво кивает, дожидаясь, когда дорогие друзья соизволят покинуть его квартиру. Он им рад всегда, просто сейчас хочется побыть одному, сходить в душ, чтобы освежиться после вчерашнего, а потом немного уединиться со своими мыслями о прекрасной Александре. Её необходимо найти, как можно скорее, ради собственного душевного равновесия. Однако ничего кроме имени, пирсинга на подбородке и носа, больше походящего на клюв, у него о ней не было. Квест гарантировал, что в конечном итоге Лёве придётся мириться с трезвостью, а сейчас он собирался найти свои заначки: сначала сигарет, а после и алкоголя. Мысли о новом сюжете уже крутились где-то в подсознании "гениального" писателя. Всё-таки она настоящая Муза.***