Небесная жемчужина

      – Эй! – Яньцин возмущённо подпрыгивает, хватая рукоять меча. – Не смей уворачиваться!       Дань Хэн только вздыхает, отталкивая от себя остриё едва заметным водяным потоком. Это начинает утомлять. Ещё несколько ужасно медленных попыток, больше похожих на неловкое топтание на месте, и Яньцин недовольно опускает руки. Даже жалко его. Может быть, в следующий раз поддаться? Нет, пожалуй, лучше позволить самостоятельно дорасти до нужного уровня. Если поддаться – ему от самомнения совсем мозг снесёт. Морально ещё не готов к такому, своего рода, испытанию.       – Ладно, но я всё равно найду способ тебя одолеть! Вот увидишь!       Дань Хэн пожимает плечами, расслабленно опускает руки. За столько лет такие восклицания становятся привычными. Яньцин подбегает к наставнику, они долго о чём-то переговариваются, но это не имеет значения. Хочется спать. Ранний подъём даёт о себе знать. Расписание, приготовленное мудрейшими, свалит с ног кого угодно. Сами бы по такому жить попробовали! Но до сна ещё далеко. Часть дня придётся провести над древними свитками. Впрочем, как обычно.       По плечу ощутимо хлопают, и тут же тонкий нюх замечает знакомые нотки шерсти. Не самый приятный запах, но Дань Хэн привык мириться с ним. Всё же на Лофу у многих есть шерсть, не отказываться же из-за этого от общения. Хотя лучше бы льва не трогали перед встречами, но это уже пожелания из области невероятного. Ему и без того мало с кем можно видеться.       – Чего хмуришься? – Цзин Юань наклоняется, пытаясь говорить как можно тише. – Ты даже усилий не прилагал, а уже недоволен.       – Я не хочу участвовать в ваших воспитательных беседах. И вообще в любых тренировках. Ничего хорошего в этом нет.       – Да брось, ты – идеальная кандидатура. Яньцинь очень оживляется после боя с тобой, вон как воодушевлённо на тренировку побежал.       – Ага, знал бы он, что его наставник тоже не может меня одолеть.       – Я стратег, а не воин. Да и не претендую на звание Мастера меча. Пустая трата времени. А вот от твоих навыков он в восторге. Говорит, что владение копьём почти безупречно.       – Ерунда. Было бы, чем восхищаться.       Дань Хэн останавливается. В запах стали и шерсти примешивается ещё один. Такой сладкий и манящий… запах жемчуга. Время от времени он сводит с ума, неожиданно появляясь и исчезая. Всего мгновение, сверху доносится восторженно-довольный крик:       – Осторожно!       Со стены спрыгивает Келус, метя явно в кусты. Вот неугомонный! И что ему через ворота не ходится? Опять ушиб заработает, а потом ещё и шишку от лечения Байлу. Хвост движется быстрее, чем голова успевает подумать: он юрко опутывается вокруг талии и утягивает прямо в протянутые руки. Как только тело касается кончиков пальцев, запах становится отчётливее.       Келус смеётся, пытаясь выпутаться из сильной хватки, здоровается с Цзин Юанем, а Дань Хэн не может избавиться от приятного наваждения. В голове только запах жемчуга. Удивительно сладкий и притягательный. Сложно противиться нахлынувшему желанию, и он утыкается носом в светлые волосы, не фокусируясь больше ни на чём.       – Эй, ну хватит меня обнюхивать! – Келус легонько отталкивает, всё же спрыгивает на землю, отряхивая куртку.       – Ты пахнешь жемчугом?       – Пф, ну и нос. Ничего от тебя не скрыть.       Келус лезет в нагрудный карман и достаёт из него маленькую жемчужину. Та красиво переливается на солнце: каждый отблеск идеально подчёркивает её форму. Дань Хэн едва сдерживает удовлетворённый рык. Красиво. Сладко и красиво. Так хочется пощупать! А ещё, пожалуй, лизнуть. Из заторможенности выводит смех Цзин Юаня.       – Жемчуг от дракона не скрыть, да? – он легонько толкает в плечо.       – Ничего подобного! Просто запах сильный.       Дань Хэну хочется провалиться под землю от смущения. Да, он хорошо различает этот запах и с трудом может сопротивляться ему, но вот… Вот знает же, что Келус всегда с собой жемчуг таскает, а всё равно обнюхивает как в первый раз. И никакой здравый смысл в этом не помогает. Вечно тянет ткнуться носом. Нехотя приходится отлипнуть от такого восхитительного аромата.       – Да брось ты эту несчастную жемчужину! – Келус запихивает её обратно в карман, поправляет съехавшую с плеча куртку. – Я так-то по делу.       Он так и светится от счастья: заразительная улыбка появляется на лице. Интересно, что на этот раз его взволновало? Наверняка влез в неприятности. Впрочем, как обычно. Келус закидывает руку ему на шею, притягивает к себе поближе. Кажется, он готов раскрыть самую большую тайну во Вселенной, но Дань Хэна сейчас интересует только и исключительно запах.       – Угадай, откуда я? – шепчет он.       – Наверняка с Переулка ауруматонов.       – Ну-у! И как ты узнаёшь?!       Цзин Юань наклоняется к ним и, хитро улыбаясь, отвечает сам:       – Даже я чувствую запах шашлычка из ягодного фазана. Неужели опять Байлу вытащила на прогулку?       Келус только опускает руки, грустно смотрит в золотые глаза. Кажется, его маленькую тайну раскрыли слишком быстро. Дань Хэн даже немного завидует: и как только у Байлу получается постоянно сбегать? Он тоже несколько раз пытался, но постоянно неудачно. Такое чувство, что за ним следят куда внимательнее, чем за старейшиной. И что за несправедливость?       – Ты прав, но я вообще не ради этого пришёл! Дань Хэн, это для тебя!       Келус протягивает аккуратную стеклянную банку. От одного прикосновения к её тепловатым бокам на лице появляется улыбка. Это настолько мило. Удивительно, и как только у него получается угадывать, чего хочется именно в этот момент? Может быть, Байлу подсказывает? Или он нашёл другие способы смотреть в будущее? А, может… Нет! Даже думать об этом не следует!       От Келуса можно ожидать всего. Он, только попав на Лофу, тут же оказался в центре всех возможных событий. Активный парень, которому не сидится на месте, и в то же время он стремится как можно чаще быть в одиночестве, избегая совсем уж шумных компаний. Порой Дань Хэну кажется, что понять чужую душу слишком сложно, хоть знакомы они очень долго.       – Нет, ну это наглость! Раздавать Козье молоко на пару, а мне не предложить?! – Цзин Юань с напускным недовольством скрещивает руки на груди.       – Тоже мне, большой страдалец. Ты в любой момент можешь пойти и купить, – хоть Келус так и говорит, но ещё одну бутылку всё же протягивает. – А вот Дань Хэну ничего не разрешают.       – Да ладно тебе драматизировать. А Содовая соя тебе?       – А, нет. Терпеть её не могу. Это для Малышки Гуй. Мне бы воды, – Келус строит максимально печальное выражение лица.       Как обычно. Вечно ему хочется воды из Чешуйчатого ущелья. Откуда такая невероятная любовь к ней взялась? Но Дань Хэн не может отказать. Отдаёт свою бутылку. Ему вообще сложно отказывать, когда Келус так наивно и с просьбой смотрит в глаза. Кажется, никто бы не выдержал. По крайней мере, хочется в это верить. Не признаваться ведь в особом к нему отношении.       Смотреть на благодарную улыбку – сплошное удовольствие, хочется аж заурчать от неё. Столько искренности! Кажется, Дань Хэн за всю жизнь такое количество восхищения и радости не видел. Слишком заразительные эмоции, от которых повышается настроение на целый день вперёд.       Хоть они и знакомы уже довольно давно, порой кажется, что в Келусе куда больше загадок, чем во всём Лофу, а, может, и во всём Альянсе. Обычный межзвёздный беженец, обычный человек, но всё же… Дань Хэн не может понять, что именно его смущает, но внутри что-то упорно твердит: нет! Всё куда интереснее, чем кажется на первый взгляд. Знать бы ещё, с какой стороны искать.       А Дань Хэн искал. Крайне внимательно и настойчиво. Все архивы и базы данных, до которых смог дотянуться, перевернул, но ничего. Даже Облачные рыцари не нашли в прошлом Келуса ничего интересного. Точнее… ничего не нашли. Собственно, как искать, когда этого самого прошлого нет? А, ладно, может, не следует лезть не в своё дело?       На плече тут же оказывается чужая рука, в ухо настойчиво шепчут:       – О чём задумался?       – Да так, с какой книги начать обучение сегодня.       – Пф! Ну ты! Вечно только об учёбе и думаешь. Может, сбежим на часик?       Келус смотрит в глаза. От одного его взгляда по загривку пробегает холодок, но приятный. Дань Хэн закусывает губу, обдумывая предложение. Конечно же, его хватятся ровно в тот момент, когда закончится тренировка. Конечно же, будут искать. И непременно влепят очередной выговор. Только разве такая мелочь может остановить?       Дань Хэн кивает, и так же заговорщицки шепчет на ухо:       – А давай.       Забавно, как Келус краснеет от такого невинного жеста. Кажется, он вот-вот под землю провалится от внимания к своей персоне. Эх, глупый. Сам же начал. Его лицо настолько горячее, что ощущается идущий от него жар. Жёлтые глаза блестят куда насыщеннее. Невольно напоминаются те огромные чаны с расплавленным золотом на Яоцин Сяньчжоу.       Дань Хэна тянет, как на нитках к алым щекам. Он из последних сил старается сохранять самообладание, но кончиком носа всё же касается тёплой кожи. Запах жемчуга и отблески в золотых глазах тянут, совершенно затуманивают сознание. Получается понять, что это несколько неправильно и даже стыдно – так липнуть к человеку, но полностью держать себя в руках не выходит.       – М? Что же ты творишь? – так же шёпотом спрашивает Келус, слегка наклоняя голову ближе к нему.       – Прости.       Да, определённо стоит что-то с собой сделать. Это переходит все границы. Даже стыдно признаваться, что не в состоянии контролировать собственные порывы. Дань Хэн отводит взгляд, поправляет рукава. Он готов сбежать куда угодно, если в компании. Да и всё равно заниматься учёбой нет никакого желания.       Келус хватает за руку, утягивает в сторону забора. В его золотых глазах столько наглости и самоуверенности, что можно позавидовать. Любопытный и непоседливый, хотя может быть вполне себе спокойным. Порой его так сложно понять. Но даже это нисколько не отталкивает. Наоборот, его живость и оптимизм приковывают взгляд.       Одно ловкое движение, – и они уже за стеной. Отряхивают одежду, заговорщицки переглядываются, смотрят назад, в попытках заметить погоню. Да какие там преследователи? Пока подумают, пока решат, что делать, уже получится сбежать. Дань Хэн крепко сжимает руку и тянет Келуса за собой.       Узкие улочки Лофу, те, на которые не забредают туристы, скрывают их от любопытных глаз и патрулей. Пробираясь под тенью изящных крыш-пагод, Дань Хэн чувствует небывалую лёгкость. Его не тяготят статус и правила, ничего не давит на грудь. Манящий аромат свободы летает в воздухе, заставляя восторженно смотреть по сторонам. Келус, будто подхватывая игру, игриво утягивает за ящики, не позволяя никому их видеть.       – Тебе определённо нравится такая жизнь, – замечает он, вжимаясь в стену, пока мимо проходит очередной патруль.       – Несомненно. Это куда интереснее, чем слоняться без дела по дому, – соглашается Дань Хэн, прижимаясь сильнее.       Лицо Келуса так близко. Тень румянца на его щеках будоражит, невольно подбрасывает в голову странные мысли. Нежная улыбка, блеск в глазах и запах – всё смешивается в непередаваемо-прекрасное мгновение. Хочется прижаться к нему сильнее, почувствовать биение сердца, но Дань Хэн благоразумно отодвигается. Нет. Не следует доставлять неудобства неконтролируемыми желаниями. Может, они знакомы уже давно, может, дыхание перехватывает, когда он рядом, но это не причина ставить в неловкое положение.       – Всё в порядке? – спрашивает Келус, наклоняя голову.       – Да. Просто я немного… беспокоюсь.       – Из-за того, что улизнул от мудрейших?       Дань Хэн качает головой. Язык не поворачивается сказать, что причиной тому чувства, клубящиеся глубоко в душе. Улыбается как можно увереннее, тянет за собой. Мест, куда можно было бы пойти, уйма. Каждый раз так сложно выбрать то самое. Хочется показать Келусу больше красивых уголков Лофу, подарить ему незабываемые впечатления.       Хоть он и любопытный, у него есть одна забавная и крайне милая особенность: желание наслаждаться красотой в компании. Самостоятельно редко выбирается на улицу не по делам. Обычно бегает, как заведённый по просьбе знакомых и так редко думает о себе. Просто гулять – не совсем про него. Хочется показать как можно больше прекрасного.       – Как ты смотришь на то, чтобы отправиться в Сад безмятежности?       – Он ведь закрыт, разве нет?       – Не страшно, я знаю пути в обход.       – Надо же, – со смехом отвечает Келус, – какой непослушный дракон.       Дань Хэн и сам замечает за собой изменения. Словно он становится более раскованным с этим человеком. Одновременно и радостно и грустно. Столько перемен. Прикрывает глаза, выравнивает дыхание, осторожно сжимает пальцами руку и ведёт вглубь причудливых улочек. Чем дальше, тем больше едва заметных проходов между стенами высоких домов. Они настолько маленькие, что приходится идти плечом к плечу. От такой близости кружится голова.       Тени будто закрывают их от людей, завешивают едва заметной пеленой. Келус заразительно улыбается, прижимаясь с каждым шагом всё ближе и ближе, обнимает за руку. Так невинно и в то же время соблазнительно, что перехватывает дыхание. Дань Хэн не уверен, что это не игры его воображения. Уж слишком тревожит всё происходящее.       Он знает, что определённо чувствует привязанность к этому человеку. Скучает по его улыбке, по игривым замечаниям и непростому характеру, но признаться в этом не может, в первую очередь, самому себе. Потому неловко отводит взгляд, продолжая идти удивительно узкими улочками. Интересно, Келус замечает эту неловкость? Чувствует то же самое? Или же ему всё равно? Не получается найти ответ. Да и, если честно, не хочется. Дань Хэн боится получить отказ, лучше оставить как есть.       – Нет, ты определённо о чём-то думаешь. Неужели жалеешь, что пошёл со мной?       – Нисколько. Я рад прогуляться. Мне даже не хотелось бы возвращаться.       – Кажется, я плохо влияю на дитя благородного происхождения, тебе так не кажется?       – Думаю, не в тебе дело.       Келус смеётся. В лёгком тумане Сада безмятежности его золотые глаза будто сияют ярче. Словно маленькие звёзды далеко в небесах. Мир теряет последние очертания, оставляя лишь прекрасное мгновение. Дань Хэн прикрывает глаза, собирается с мыслями и уверенно шагает по каменной тропинке, стараясь держаться ближе к зарослям бамбука. Будет неловко, если их застукают в таком месте призрачные стражницы. И ладно ещё он: просто послушает недовольство мудрейших и получит дополнительное наказание, а вот Келусу подобная авантюра может стоить дорого, всё же он не коренной житель Лофу. Не хотелось бы испортить ему жизнь.       – Конечно, не во мне. Ты безумно любопытный, хоть и давишь эту особенность.       – Разве? – Дань Хэн такой характеристики не слышал никогда.       – Да. Тебе нравятся путешествия, нравятся новые места и нравится помогать людям, хотя с таким отстранённым видом никто не решится с тобой откровенничать.       Дань Хэн не знает, что сказать. Частично Келус всё же прав, но он явно не ждёт признания этого. Постепенно камни под ногами становятся всё круче. Приходится идти медленнее, внимательно вглядываясь в темноту. Наконец-то вдалеке показывается та самая платформа, к которой хотелось привести.       – М? Почему мы остановились? – шёпотом спрашивает Келус, прислоняясь так близко, что перехватывает дыхание.       Дань Хэну требуется несколько секунд, чтобы успокоить бешенное сердцебиение и унять дрожь в пальцах. Нужно нормально всё объяснить, а сил на это никаких нет. Ну что за глупая реакция? Хотел бы он знать.       – Дальше нет растений, нас будет хорошо видно. Поэтому дай, пожалуйста, руки.       Келус с непониманием смотрит на него, но делает, что просят. Дань Хэн, едва унимая трепет, сжимает чужие ладони, закрывает глаза. Сейчас бы на деле сосредоточится, а то так волнительно, что слова в кучу не собрать. Будет невероятно стыдно проколоться в такой базовой мелочи. Он монотонно про себя повторяет нужные формулировки, а мысли далеко. Кажется, собственные драконы над ним хихикают. Шумно выдыхает, ещё раз фокусируется только на себе.       Необычайная лёгкость подхватывает тело, топит все переживания. Кажется, сейчас он может взметнуться в воздух, забыв обо всём, кроме тёплых рук. Интересная всё же особенность. Хоть никто не объяснял, почему они так могут, но понятно одно: это слишком волшебно. Келус приоткрывает сначала один глаз, затем второй, оглядывается. Его тело красиво окутано волнами, слегка размывая очертания.       – Это?       – Облачные гимны. Теперь нас никто не увидит.       – Полезная штука.       Дань Хэн сжимает руку, ведёт за собой к подъёмнику. Конечно, призрачные стражницы знают о таких фокусах, но в их компетенцию не входит нейтрализация подобного. Видьядхара не болеют Марой, и судьям до них нет дела. Потому даже спокойно на душе. Небольшие манипуляции со старым механизмом и платформа медленно поднимается вверх. Совершенно тихо, без лишних звуков, не привлекая к себе внимание.       Келус выходит на площадку. Несколько секунд с интересом оглядывается, даже не замечая, как вода отпускает его, делая снова видимым. Он тут же бросается вверх по лестнице. Остаётся лишь поспевать за его неугомонностью. Останавливается возле большого дерева, долго смотрит на развилку, явно решая, куда лучше пойти, и всё же поворачивается к низкому ограждению.       – Ух ты! Смотри, какие там тучи! Больше нигде на Лофу таких не видел!       Дань Хэн переводит взгляд на пейзаж. Над парящими островами, окутанными туманом, действительно сгущаются тучи. Тёмно-синие, почти чёрные, с пушистыми краями. Кажется, что вот-вот пойдёт очищающий ливень, но это не так. Потерянное в скорби место просто не может быть другим. Но Келуса это мало смущает, он с восхищением разглядывает всё дальше:       – А что внизу? Так на воду похоже! Словно океан!       Дань Хэн понятия не имеет, что это. Больше на облака похоже, но какая разница? Вода здесь оказаться никак не могла, хотя мало ли… Всякое бывает. Келус воодушевлённо задирает голову, и до слуха доносится ещё одно восклицание:       – Над нами совсем черно!       Он поспешно поднимается по ступенькам в небольшую беседку, крутится у цитры, с восторгом разглядывая её. Затем поворачивается с хитрым прищуром. Это выражение лица сложно не считать: за столько лет Дань Хэн уже понял, что это верный признак предстоящего допроса.       – А ты умеешь играть на цитре?       – Ну-у-у…       – Ну?       – Я не особо в этом хорош, но база у меня есть. Всё же знатный род, традиции и правила…       – И ты можешь что-то сыграть?       – Если только не сложное.       Келус кивает, отходит от стула, с интересом изучает небольшое пространство, пытаясь найти удобное место. Хоть Дань Хэн так и сказал, его навыки едва дотягивали до отметки «приемлемо». Впрочем, разве это имеет какое-то значение? Ведь важна не столько игра, сколько эмоции, в неё вложенные.       Когда пальцы касаются натянутых струн, глубоко в душе рзгорается волнение, словно он снова оказался перед учителем. Картинка, вспыхивающая перед глазами, слишком яркая: большая комната, заполненная свитками с нотами, плотно сжатые тонкие губы мастера Лу, длинная указка в его руке, с грохотом опускающаяся плоским концом на стол. Всё это было так давно, будто и не в этой жизни, а до сих пор волнительно.       Только вот вместо насыщенно-карих, почти чёрных глаз, Дань Хэн видит перед собой искренне заинтересованный золотой блеск. Сложно отказаться играть, когда встречает такая искренняя реакция. Мелодия льётся сама собой. До постыдного простенькая, но очень насыщенная и чарующая. Келус покачивается в такт, довольно щурится. От него веет спокойствием. Хочется одновременно расслабиться и порадовать великолепными навыками.       – Ты удивительно играешь!       – Да брось, это мелочь.       – Вовсе нет. Ты и, правда, прекрасен!       По щекам разливается румянец от неожиданной, но очень милой похвалы. Сад безмятежности тонет в сладкой улыбке. Дань Хэн оставляет цитру, подходит к перилам, обволакивается о них. Келус с восторгом рассматривает узенький канал, медленно переходящий в водопад. Особенности Лофу его до сих пор приводят в восхищение.       – Ты только посмотри! Здесь очень красиво! Спасибо, что привёл. Это действительно чудесное место.       – Я рад это слышать.       – Нужно будет с Малышкой Гуй сюда наведаться! Устроить настоящий переполох!       – Не советовал бы играть с призрачными стражницами. Они юмора не понимают, оправданий не слышат и совершенно не заинтересованы в человеческих проблемах. Боюсь, такие развлечения закончатся депортацией.       – Тоже мне, великие тайны.       Келус улыбается, но определённо запомнит эти слова. Хоть он и кажется несколько неспокойным и взбалмошным, возможностью жить здесь всё же дорожит. Дань Хэн вдыхает свежий запах, витающий забытыми тропинками. Не хочется возвращаться, не хочется снова встречать мудрейших. Порой тело сковывает непередаваемая печаль: он не может в полной мере контролировать свою жизнь. А так хотелось бы!       Закрывает глаза, медленно дышит через рот. Окружающая тишина даёт возможность смириться с такой необходимостью. Если бы не запах жемчуга, так бесстыдно охватывающий Келуса с головы до ног, получилось бы прийти в норму. На несколько мгновений повисает молчание, которое нарушается приглушённым голосом:       – Спасибо за эту экскурсию. Мне нравятся такие моменты.       Дань Хэн кивает. Снова сжимает тёплые ладони, чтобы наложить облачный гимн, а сердце бешено стучит в ушах. Неловко. Кажется, ещё немного, и рот откроется сам собой, проговаривая сокровенную тайну, но нельзя себе позволять такое неуважение! Нет! Только не сейчас!

***

      Запах пыли и старых чернил окутывает с ног до головы. Он словно просачивается через одежду, насквозь пронзает её, но Дань Хэн не может сказать, что это неприятно. Вовсе нет: аромат старых свитков и книг сводит его с ума, как и возможность узнать новое, находясь в этом месте. Пожалуй, для него такое времяпровождение одно из самых приятных. Да, это обязанность, навязанная мудрейшими, но она действительно нравится.       Одна книга за другой. Большие стопки с собственными записями. Каталог библиотеки. Если бы было больше времени, он бы никогда отсюда не вышел. Но до вечерних занятий осталось всего ничего. Нужно поспешить. Оставленные вчера книги так и дожидаются его. Стоит открыть первую, как тело охватывает лёгкая дрожь и нетерпение.       Дань Хэн смотрит на изображение блестящей в солнечном свете чёрно-белой жемчужины и погружается в текст. Как же долго он её ищет! Каждый дракон стремится найти своё самое ценное сокровище и обрести непревзойдённую силу. Способности, которые она даёт, невозможно переоценить. Наверное, даже мудрейшие, не имея драконьих черт, всё равно грезят ею.       Книга за книгой, статья за статьёй, – информации становится слишком много, но никакой конкретики. Никто не знает, где искать жемчужину. И, конечно же, никто не знает, как это делать. Дань Хэн вздыхает, перелистывает страницу, но мыслями он уже очень далеко от этого места.       Как было бы прелестно взметнуться в небеса, к звёздам. Если бы он только мог летать! Сколько интересных миров можно было бы увидеть! Сбежать от ненужных обязанностей, от вечного контроля. На Лофу у него нет будущего. Ни у него, ни у его перерождений. Хоть наказание было изменено, корабль стал для него клеткой. Без права хоть на мгновение выбраться отсюда. Только бесконечное существование под кучей замков и никакого влияния на себя самого. Лишь редкие разговоры с Байлу и Цзин Юанем, а так же не совсем законные вылазки с Келусом разбавляли его дни.       Вечный пленник под присмотром мудрейших. Знать бы, что им нужно, чтобы избавиться от контроля и улететь как можно дальше! А ещё… Дань Хэн вздыхает, хотелось бы забрать с собой Келуса. Хоть он и попал на Лофу как межзвёздный беженец, не похоже, что рад такому раскладу. Ему нравится здесь, но хочется двигаться дальше и искать своё место. Это очень чётко ощущается. Невозможно описать словами, откуда такая уверенность.       Если бы только он нашёл жемчужину и стал настоящим драконом, которого больше не волнуют никакие мирские проблемы. Как бы это было прекрасно! А затем… затем долгое путешествие, чтобы найти то самое идеальное место, в котором его душа будет чувствовать себя комфортно.       Иногда во снах он видел это место. Прекрасные пейзажи, чистейшая лазурная вода, мягкий климат, буйная растительность, небольшой домик с ароматом дерева. А ещё… маленькая беседка у озера, красивые дорожки, ведущие в небольшие города. Этот сладкий сон время от времени заставлял просыпаться со слезами на глазах.       Ладно, нет смысла мечтать. Есть вещи, которым не суждено осуществиться. А вот жемчужина… Дань Хэн не слышал, чтобы кто-то на Лофу смог её заполучить. Кажется, последний раз это случалось ещё до присоединения видьядхара к Альянсу, только никаких записей не сохранилось.       Согласно легенде, жемчужина может не подойти. Для неё очень важна внутренняя совместимость не только в характере, но и в жизненных приоритетах. Наверняка с ней очень тяжело поладить. Дань Хэн закрывает книги, вздыхает. Он не знает, где искать свою единственную надежду на свободу. Похоже, маленькое исследование достигло своего конца.       Сквозь открытое окно залетает робоптаха. Пугливо оглянувшись, она садится на стол, подталкивая механизированной лапкой аккуратный конверт. Что это? Мудрейшие не стали бы церемониться, а просто ворвались бы в библиотеку и уволокли в нужном для них направлении. А тут письмо. Да уж, не привык Дань Хэн к официальным приглашениям.       Забирает золотой конверт, печать на нём сразу позволяет расслабиться. Это Цзин Юань что-то просить собрался. Правда, нет официального обращения. Вероятно, это не для глаз мудрейших. Бумага удивляет, как и написанное в ней:

Знаю, что за последнюю неделю слишком часто прошу тебя о помощи,

но не мог бы ты ещё раз составить мне компанию?

На крайнем рубеже разбился грузовой ялик.

Большая часть обломков затонула, и я хотел бы привлечь тебя к этому делу.

Лишних глаз не будет. Гарантирую.

Ответь как можно скорее.

Цзин Юань

      Вот как… авария – это не хорошо. Хоть Дань Хэну не особо хочется участвовать в этом всём, он соглашается. Всё же, несмотря на неприязнь к Лофу, желание помочь, кому можно, его не отпускает. Что там Келус говорил о его характере? Вот же внимательный парень.              Вскоре приходит второе письмо с разъяснениями. Конечно же, Цзин Юань просит прийти так, чтобы никто об этом не узнал. Привлекать к подобным вещам пленника, почти что преступника, – несколько неправильно. Но конкретно в этом случае выбора нет. Несмотря на обилие видьядхара, среди них нет управляющих водой. Это даже смешно.              Что же, людям нужна помощь. Неплохому знакомому тоже. Почему бы не приложить немного усилий? В конце концов, это лучше, чем тратить время на пустые мечты. План тихого побега собирается с удивительной скоростью: сказывается влияние Келуса и его постоянного желания путешествовать.              

***

      Под звёздным небом удивительно уютно. Его невероятная красота приковывает взгляд. От каждого шага, от каждого вздоха на душе становится спокойнее. На мгновение даже получается забыть, зачем он здесь, но Цзин Юань появляется поблизости слишком быстро, успевая разрушить сладкую иллюзию.              – Рад, что ты пришёл. Приступим?              Дань Хэн кивает. Быстрее начнут, быстрее закончат. Утром ещё терпеть уроки правильного поведения от мудрейших. Столько лет прошло, а они всё ещё приходят с этой ужасной темой. Неужели самим не надоело? Если бы ему пришлось рассказывать одно и то же, точно сшёл бы с ума.              Обломки корабля лежат на берегу. Грузный нос упирается в песчаную насыпь. Мелкие волны мягко обволакивают его. Хоть со стороны выглядит безобидно, Дань Хэн знает: несколько десятилетий и жадные воды поглотят железо, разобьют в пыль и утянут в первобытный океан. Так же, как и их всех в конце Вселенной.              Он вздыхает, стараясь не думать о неприятном. Одним лёгким движением раздвигает воды. На дне действительно покоятся обломки. Удивительно, насколько органично они там смотрятся! Даже не хочется доставать. Цзин Юань тянет вниз, к песку и сам принимается разгребать завалы.              Контейнер за контейнером. Постепенно приходит умиротворение. Отчего-то физический труд успокаивает трепещущую душу. Внезапно небо озаряется ярким светом. Сверху будто падает звезда, только в тысячу раз ярче и красивее. Мерцающий золотом хвост окрашивает небо, манит. Что там такое?              Дань Хэн внимательно смотрит, как с небес падает что-то яркое. Огромная вспышка и тишина. Только вот в этой тишине просыпается внутреннее беспокойство. Кажется, не только у него. Цзин Юань вглядывается в место, куда должна была упасть звезда, неловко дёргается. Его тянет к гаснущему свету.              По коже пробегает холодок. Но он вовсе не заставляет неприятно сжиматься, нет. Он обволакивает, будто даёт всё больше и больше положительных эмоций. Внезапно пробуждается внутренняя сила, которая с небывалым размахом толкает посмотреть. Противиться ей нет смысла. Дань Хэн не может сопротивляться своей природе. Три дракона глубоко внутри вьются, их приятное завывание слышно:              – Та самая! Подходящая!       Воодушевлённый шёпот становится всё ярче. А и без того слабый контроль ослабевает. Он тоже ощущает присутствие той самой жемчужины. Не понимает, откуда такое чувство, но уверен в нём. Тело словно само тянется, даёт подсказки. Подходящая ему жемчужина… Желанное вместилище огромной силы.       Цзин Юань делает осторожный шаг вперёд, тут же срывается с места. Он тоже это чувствует! Дань Хэн не отдаёт себе отчёта в действиях, спешит как можно быстрее к месту предполагаемого падения. Если его жемчужина подходит кому-то ещё, придётся бороться за неё!       Длинный песчаный пляж остаётся за спиной, медленно превращаясь в каменный берег, а потом и скалы. Мелькает мысль, что такого ландшафта на Лофу больше встречать не приходилось, но разве это имеет хоть минимальное значение? Дань Хэн сосредоточен только на светлой копне волос генерала, который ловко взбирается вверх. Ни за что ему не уступит. Жажда владеть жемчужиной сильнее его, она красной нитью пронизывает всю драконью природу, полностью подчиняя себе разум.       Внезапно прямо перед носом вспыхивает яркий оранжевый шарик. Он на несколько секунд повисает, а затем быстро скрывается, оставляя после себя лишь едва заметный свет. Цзин Юань бросается вперёд, пытается ухватить его пальцами. Блеск, – и рядом ничего нет.       Словно маленькое солнце, шар блестит в другом месте. В какой-то мере это похоже на издевательскую игру, но Дань Хэн почему-то чувствует лишь восхищение. И совсем ни капли раздражения. Кожу приятно согревает остаточное тепло от скользнувшего по ней сгустка энергии. Интересно, откуда она взялась? Быть может, это яркое пятнышко родилось из звёздного сияния?       Быстрые, резкие движения, почти агрессивные. Какие бы хорошие отношения между ними не были, Дань Хэн не готов отступать. Более того, всё его существо жаждет ринуться в бой, только бы заполучить желанное дополнение, которое позволит пробудиться настоящему дракону.       Цзин Юань юрко уклоняется, проскальзывает под его рукой, тоже стремясь быстрее заполучить жемчужину. Лицо обдаёт жаром. Дань Хэн спешит, как никогда в жизни. Его буквально несёт в сторону света, заволакивая все нотки разума туманом. И с каждым мгновением в сердце разгорается всё большее недовольство. В первую очередь, соперником.       Тело сковывает жадность. Необъяснимая и глубокая. Не хочется делиться самым дорогим сокровищем, не хочется даже его показывать. Движения резкие, почти дёрганные. С каждым шагом становится всё легче дышать. Просыпается второе дыхание. Цзин Юань ловко уворачивается от удара хвостом. Ещё немного и его ладонь коснётся желанной жемчужины.       Дань Хэн едва сдерживает рык, бросается вперёд. Внезапно золотистый свет мекнет и совершенно исчезает. Шар, словно почувствовав неладное, появляется уже на другой вершине. Холодный ветер сбивает с ног. Приходится прикладывать огромные усилия, чтобы держаться относительно ровно.       Цзин Юань шумно выдыхает, оступается, и тут же съезжает со скалы. В голове за мгновение проносится уйма мыслей. Совершенно разных, даже не особо связанных. При всём желании добраться до жемчужины первым, Дань Хэн просто не может отвернуться. В нём одновременно борются две сущности: жадная драконья, требующая отдать всё ради сокровища, и мягкая добродетельная, призывающая не забывать друга, несмотря на разногласия.       Дань Хэн бросается назад, едва успевая ухватить Цзин Юаня за руку. Сильный ветер теперь дует в спину, едва ли не сбрасывая со скалы. Дыхание становится совсем тяжёлым. Когда он отходит в безопасное место чуть легче дышит, правда, дракон всё ещё негодует от расставленных приоритетов.       – Спасибо.       В ответ Дань Хэн только пожимает плечами. Вдыхает поглубже и снова бросается в погоню. Теперь перед глазами только манящий золотой свет. Ничего больше. Он всё ближе. Уже почти мажет приятным теплом щёки. Остаётся всего лишь протянуть руку…       – Осторожно!       Откуда-то сверху летит Келус. Этот запах невозможно не узнать. Краем глаза Дань Хэн замечает ялик, как-то странно покачивающийся в облаках. Но внимание привлекает стремительно летящее вниз тело. За ним? Потом вернуться? Тут же жемчужина гаснет и тоже летит вниз, на острые пики скал. Расчёты в голове неутешительные: лишь одно получится спасти. Но ноги, разум, и даже драконья сущность бросаются к Келусу, в который раз подхватывая его на руки.       Тело, набравшее скорость, слегка тяжеловато, приходится вложить немного магии, чтобы смягчить столкновение. И тут же обвить хвостом, добавляя устойчивости. Так безопаснее. Именно это твердит внутренний голос. Чем сильнее сжимать его, тем легче удержать в воздухе.       Несколько секунд Келус молчит. Удивительно, но в нём не заметно и капли страха, хотя, насколько знает Дань Хэн, люди обычно не летают… Вроде бы. Золотые глаза смотрят с прищуром, в них хорошо заметно лёгкое удивление, понять которое не получается.       – Ты спасаешь меня, а не жемчужину? – неуверенно спрашивает он.       – Естественно. Тебе не больно? Не ушибся?       – Почему?       – Да какая разница? – Дань Хэн осторожно приподнимает хвост, поглаживая кисточкой по голове. – Ты точно в порядке?       Келус заливает смехом. Таким ярким, что становится неловко. Чего это он? Стресс? Да, наверное. Дань Хэн приземляется на скалы, уходит как можно дальше от обрыва. Нужно найти что-то тёплое. Согреть, а потом уже разбираться, как вся ситуация вообще произошла.       – Надо же. А я думал, что все драконы алчные.       – О чём ты говоришь?       – Дань Хэн, значит ли это, что ты предпочтёшь чужую жизнь собственной силе?       – Совершенно не понимаю твоих вопросов. Какое это имеет значение? Я просто хочу, чтобы ты был в безопасности.       – Мой добрый, добрый дракон.       Келус обхватывает его щёки ладонями, проникновенно смотрит в глаза. И мягко целует в кончик длинного уха. Дань Хэн даже останавливается от неожиданности. Сердце колотится от нежного прикосновения. Чувствуется, как щёки краснеют. Несколько неловко, хоть и радостно на душе.       Глаза Келуса светятся золотом, кажется, под футболкой тоже пробивается яркий свет. Руки охватывает странная дрожь, а запах жемчуга становится настолько ярким, что тянет заурчать. Над вздымающейся грудью зависает чёрно-белый шарик. От одного взгляда на него исчезают все мысли. Остаётся только желание восторженно смотреть, как тот соблазнительно крутится, поворачиваясь разными боками.       Неужели?! Да быть не может! Но Дань Хэну не хватает сил спросить. Он лишь силой воли переводит взгляд на лицо Келуса, пытаясь хоть немного понять, что происходит. Он ведь не сходит с ума? Но сила, приятно греющая грудь, не даёт поверить в такую глупость.       – Да, – Келус смущенно отворачивается. – Это я… Не пойми меня не правильно, просто мне не хочется делиться частичкой своей души с тем, кто мне не подходит. Прости за это всё. Я всего лишь хотел убедиться, что мы действительно сочетаемся.       Дань Хэн не может понять ни слова. Кажется, всё проходит мимо ушей. Он лишь безмолвно смотрит, ощущая, как по спине пробегает холодок. Несколько секунд старательно заставляет себя думать прежде, чем уточнить:       – Ты – жемчужина?       – Какой же непонятливый дракон, – смеётся Келус.       Он снова обхватывает ладонями лицо, прикасается лбом ко лбу. От такой близости кружится голова. Дань Хэн едва стоит на ногах. Хвост беспокойно бьёт по камням, ёрзает из стороны в сторону, пальцы слегка подрагивают. Слишком волнительно. Почему-то ему совершенно плевать на признание, сердце греет совершенно другое: они подходят друг другу!       Келус закрывает глаза. Дань Хэн улавливает его желание. Чувствует его всем сердцем, но не может решиться. Тёплая рука хватает за верхний край длинного рукава, слегка задевая кожу, и тянет его ближе. Совсем близко. Так, что слышно дыхание. Сладкий запах жемчуга пьянит. И становится понятно: такой аромат не может исходить от простых украшений. Это нечто большее, принадлежащее именно Келусу и никому больше. Аромат, наполненный разными оттенками.       Дань Хэн касается губ своими, ощущая невероятное тепло и приятную податливость. Свет становится всё ярче, пока не сливается с ним воедино. Он волнами бежит по телу, проникает в кончики пальцев, наполняет их энергией. Внутренний дракон довольно жмурится, сворачивается кольцами, словно греется на солнце. Душу охватывает спокойствие. Впервые настолько ощутимое и яркое.       Келус отстраняется, на его лице всё такая же нежная улыбка. Неловко. Неловко и радостно видеть его перед собой. Дань Хэн даже не может в полной мере осознать, какую силу он получил. Все мысли заняты лишь одним.       – Я могу ещё поцеловать тебя? – уточняет он.       – Думаю, да.       Второй раз повторять не нужно. Он снова сминает губы, на этот раз куда отчётливее ощущая лёгкий привкус соли. Келус мягко отвечает, словно тает в его руках. Такой податливый и спокойный, что хочется сжать и унести куда-то, обнять со всех сил и держать.       – Ладно-ладно, неугомонный, – Келус шутливо отталкивает, когда он касается носом шеи. – Кусать можно. Только не ешь меня. Или какие ещё ужасы вы с жемчужинами творите?       – Не буду.       – Пф, зря я это сказал, ты ведь совсем дрожать будешь. Пойдём лучше вниз.       Спуск крутой, крайне неудобный. Особенно из-за того, что хвост не собирается помогать держать баланс, он нагло следует за Келусом. Одни проблемы! И не убрать его. Слишком самостоятельный. Дань Хэн вздыхает, пытается находить равновесие с таким глобальным смещением центра тяжести.       На небе сотни звёзд. Они ярко освещают путь. Медленно возвращается понимание, зачем он вообще сюда пришёл. Нужно будет вернуться до утра, иначе мудрейшие поднимут крик. Или уже можно обратиться в дракона, взмыть в небеса и найти другое место для жизни? Нет, при всём желании, сначала необходимо завершить дела. И договориться с Келусом. Хоть дракон и держит жемчужину, всё же хотелось бы услышать и его мнение.       Поток мыслей останавливается, когда Дань Хэн замечает стоящего на песке Цзин Юаня. А вот о нём он совершенно забыл. До чего же неловко! Хочется провалиться сквозь песок!       – Прости, генерал, – вздыхает Келус, – но у меня есть свой дракон. Думаю, ты ещё найдёшь свою жемчужину.       – Другого я и не ожидал. У вас слишком сильные чувства друг к другу.       – Это… – Дань Хэн краснеет.       Ну мог бы промолчать! Вечно у него сомнительные комментарии по делу и нет. Да, сказал правду, но как же неловко! О таких вещах вообще говорить не стоит. Дань Хэн переводит взгляд на Келуса. Тот тоже смущённо отводит взгляд, мило покрываясь румянцем.       – Да ладно вам! – в голосе Цзин Юаня даже слышно удивление. – Уж действительно подходящая пара.       – Мы не пара! Пока что…       – Пф. И одинаково невнимательные. Уже все, кроме вас самих, поняли, что отношения – лишь вопрос времени.       – Пожалуйста, Цзин Юань, – Дань Хэну едва хватает сил на эти слова.       – Хорошо, не смущаю вас.       Хоть он так и говорит, но смеётся уж слишком явно. Хоть бы постеснялся! Кажется, такая опция ему попросту недоступна. Нужно поскорее закончить разбирать остатки ялика и сбежать от него как можно дальше. И как бы ни старался Дань Хэн не обращать внимания, постоянные комментарии Цзин Юаня смущают до ужаса.       Лишь когда он возвращается домой, на сердце опускается спокойствие. Келус с интересом осматривает небольшую комнату, будто собрался здесь ночевать. Понятно, что жемчужина всегда рядом, но… Дань Хэн шумно выдыхает. Ему нужно успокоиться. Это временная реакция, когда-то точно привыкнет.       Но стоит лишь забраться на футон, как приятный запах обволакивает с головы до ног. Он настолько успокаивает, что теряется любое чувство неловкости. Остаётся лишь умиротворение. Келус молча позволяет щупать себя, как вздумается. И вообще такой притихший, словно и он внимательно прислушивается к ощущениям.       Дань Хэн обнимает, сцепляет руки в замок, прижимает к себе. Осторожно обвивает хвостом и утыкается носом в светлую макушку. Закрывает глаза. Приятно. Нет абсолютно никаких мыслей, кажется, даже немного тянет в сон именно в такой неудобной сидячей позе. Но не ощущается лишнего напряжения. Не затекают даже ноги.       Словно так и задумывалось изначально. Келус слегка откидывает голову ему на плечо. Дышит умиротворённо. Кожей чувствуется, что он тоже засыпает. Дань Хэн устраивается удобнее, прижимает к себе сильнее. В теле приятное тепло, будто звёздный свет согревает каждый миллиметр его тела.       «Моя жемчужина. Та самая, идеальная жемчужина».       Какие планы строить дальше? Где искать своё место? Как отреагируют мудрейшие? Всё это настолько неважно. Далёкие мирские проблемы, до которых нет дела. Свет, пришедший вместе с желанным воссоединением, отбрасывает всё лишнее. Дракона, получившего такую силу, не волнуют мелочи. Он слишком силён для других, и слишком далёк от них. Больше не часть своего племени, нечто большее, превосходящее.       Ощущается только комфорт и тепло. Дань Хэн сонно валится в подушки, не отпуская дремлющего Келуса, подтягивает одеяло хвостом и снова обворачивается вокруг дорогой души. Драконы всегда берегут свою жемчужину, постоянно хотят быть как можно ближе к ней. Как хорошо, что эти желания взаимны.       Ответ греет душу. Хоть Дань Хэн не знает, как себя вести, что говорить, но чувства, распаляющие грудь, сложно не понять. Это действительно любовь. Та самая, о которой писали в романах. Келус поворачивается, закидывает на него руку, и мысли совсем стушёвываются. Лишь невероятный уют и медленно подходящий сон.       «Мой Келус».       Дань Хэн сквозь сон слышит своё тихое урчание.

***

      – Я не понимаю! – едва ли не вскрикивает Яньцин. – Почему вы уступили жемчужину? Разве это не самая большая сила во Вселенной?!       – Верно, – кивает Цзин Юань. – Самая большая.       – Тогда почему?       – Нет смысла в силе, если нет мудрости. И нет смысла в жемчужине, если она выбрала не тебя. Понимаешь, для того, чтобы заполучить такую силу, нужно не желание ею обладать, а цели, совпадающие с целями жемчужины. Она никогда не пойдёт в руки неподходящего человека.       Яньцин долго смотрит в окно, явно не понимая, что это должно значить.       – То есть жемчужина сама выбирает себе владельца?       – Скорее партнёра. Выбирают оба. И эту любовь уже нельзя разрушить снаружи.       – Но ведь это просто жемчужина!       Цзин Юань качает головой, мягко улыбается. Порой его поражает, насколько в этом парне много жажды силы. А вот над сдержанностью и мудростью ещё предстоит очень долго работать. Мысленно уже намечает план, как можно выточить прекрасный характер.       – Для нас – да. Но не для Дань Хэна. Ты не получишь силу, просто заполучив её. Нужно хотя бы видеть в ней личность. И это по меньшей мере. Ведь впереди целая вечность жизни вдвоём.       Яньцин наклоняет голову, думает. Кажется, в его глазах мелькнуло понимание.       – Выбрать того, кто близок тебе по духу, и провести вместе всю жизнь.       – Ты всё верно понял.