красная, красная кровь через час уже просто земля

Ну, в конце концов это случается. Честно говоря, Сиба надеется, что его добьет рак легких, и с учетом, сколько сигарет он выкуривает за последние несколько лет, звучит не так уж и нереалистично. Он буквально молится на то, чтобы его смерть была скучной и одинокой. Будет смешно помереть от того, что орешек попал не в то горло. Или потому что съел вещь, на которую внезапно оказалась аллергия. Что-то эдакое, глупое, отчего у собравшихся его помянуть даже слезинки не прольется. Азами наверняка будет нудеть над его могилой, мол, ну и ну, Сиба, как же ты мог сдохнуть так тупо, а тот из ада только посмеется. О, это было бы невероятно. Много они драматичных смертей на войне повидали. Когда на последнем издыхании молодые юнцы их возраста молили передать семьям о том, чтобы те не плакали, только херня это все, Сиба в курсе. Плакали матери, плакали жены и мужья, плакали дети. Плакал и сам Сиба, когда давал эти бессмысленные обещания, но исполнял каждое до конца. Прямо вестник плохих новостей, не иначе. Он сам иногда тогда думал, кому же ему пожелать не плакать над его смертью, но из близких у Сибы был разве что Азами (кто наверняка и будет сидеть у его трупа), либо же Кунисигэ… Никакой семьи, никаких супругов, никого. Скучная жизнь молодого солдата. Ах, хотя бы помрет молодым, так он думал. Смерть — отличное лекарство от морщин. Но не умер. В итоге выжил, послужил на благо правительства, свалил оттуда и заимел уйму вредных привычек и пристрастие к никотину в придачу. Вот такая у него судьба, ничего особенного, ничего интересного, годится лишь для того, чтобы с другими такими молодыми стариками вспоминать за партией в маджонг. Как же близко он подбирается к моменту, когда можно позабыть обо всем… Но Кунисигэ умирает, и жизнь Сибы решает совершить неожиданное пике — потому что вместо наследства в виде кучи дерьмового сервиза он получает единственную драгоценность друга, ту, которую тот берег пуще зеницы ока. Его сын, совсем еще ребенок, у которого что-то ломается в голове, потому что в один день он теряет абсолютно все. Сиба смотрит мальчику в глаза, а видит себя молодого — взгляд умершего человека, почему-то продолжающего жить. И у него появляется новый страх. Сиба терпеть не может дерьмовые фильмы, где кто-нибудь дохнет на руках у главного героя, прямо до тошноты — в жизни хватило, спасибо. Потому во время поисков мечей он предельно осторожен; и советует таковым быть и Тихиро, хотя, конечно, разве ж Тихиро его слушает? Нет, конечно, вот и калечит себя, но вместе они продвигаются далеко, очень даже успешно, честно признаться. В такой момент сказать бы, мол, вот там впереди грезит надежда, что все хорошо закончится, но Сиба знает, что нельзя выдыхать до последней секунды, а потом надо выждать еще какое-то время, прежде чем расслабляться. Он знает, что судьба к нему не благосклонна. Это, наверное, из-за его дурной удачи Кунисигэ умирает, а Тихиро начинает сходить с ума. Да, наверняка. Если бы не он, то Тихиро бы даже после смерти отца зажил бы нормальной жизнью. Да, было бы тяжело, но он сумел бы преодолеть свои травмы. Азами наверняка сумел бы его отговорить, и они сохранили последнее наследие лучшего друга в лучшем возможном виде. Он бы закончил скучную школу, поступил бы в скучный университет, потом нашел бы себе такую же неимоверно дерьмовую и скучную работу… В этом Сиба убеждается, когда они встречают Шаль, потому что рядом с ней Тихиро становится похожим на себя прошлого. Не месть ему нужна, а нормальная семья. А Сиба только подначивает его продолжать путь до могилы. Вот тебе и дьявол на плече в роли заботливого дядюшки. … самый большой страх Сибы, что он открывает в себе после того, как соглашается помочь Тихиро — что тот потеряет кого-то из-за магического меча. Его и так тошнит от мысли, что мечи отца могут быть использованы во зло, а если произойдет такое… Смешно, что так оно и происходит. Ну, не совсем, конечно. Он вроде как бодро выскакивает, чтобы защитить Тихиро от смертельного удара, понимаете? Когда тот уже не в состоянии дать отпор. Все это благородное дерьмо. В этом жесте нет ни капли логики, но, когда сталь созданного Кунисигэ клинка рассекает его плоть, а не Тихиро, Сиба неожиданно счастлив. Потому что теперь Тихиро будет свободен от его дурного влияния, теперь… Теперь его будут мучить другие демоны, но нужные люди смогут все исправить. Теперь у него полно таких. Душу можно вылечить, пусть так и не кажется. Отогнать противника просто, вот прогнать Тихиро — нет. У того глаза сразу на мокром месте, вся скорлупа сурового мечника ломается в миг, и Сиба видит перед собой все того же мальчика, что трясет труп отца рядом с горящим домом. Он кричит его имя, пытается доползти, но силенок не хватает, а слезы так и льются. Жаль, думается Сибе, жаль, что он вновь заставляет мальчика пережить столь страшную потерю. Да еще и от клинка отца… Это будет сложно исправить, но на своей дороге они встречают множество хороших людей, у Тихиро наконец-то появляются друзья — и Сиба уверен, что те ему помогут. Потому, когда к ним подбегает Хакури, он одними губами ему произносит — утаскивай. Он-то сам вояка опытный, знает, что с такой раной, что у него на спине, долго не прожить. Это красивый росчерк перед смертью. Ах, как же жаль, что его не добивает рак легких… Вот так Азами и останется один. Сиба улыбается, когда видит, как Хакури хватает Тихиро и взваливает его на плечо. Тот брыкается, орет, пытается сопротивляться, а взгляд его все еще сфокусирован на Сибе. Его голоса не слышно отчего-то… Ах, наверное, он просто глохнет перед смертью. Обидно, что он не услышит голоса Тихиро напоследок. Они за три года многое пережили, стали друг другу друзьями, даже семьей. Ему и самому плакать хочется, просто ужас, но он лишь улыбается, стараясь игнорировать текущую из носа кровь, и шуточно козыряет, отчего в глазах Тихиро застывает еще больший ужас. Прости, дружище. Может, мы встретимся в следующей жизни. Хотя Сибе очень не хочется — пусть хотя бы ее Тихиро проживет спокойно, ведь неудачи преследуют Сибу всю его жизнь. Что бы такое сказать напоследок… Пожелать долгой жизни? Брехня, если она полна страданий. Встретиться после смерти? Нет… Они все равно попадут в разные места. Ах, как здорово было бы родиться кошкой и прожить девять разных жизней. Каждую из них Сиба посвятил бы Тихиро, умирал бы раз за разом, чтобы довести его до конца. Ведь это и есть его искупление. Потому он произносит одно: — Будь счастлив, Тихиро. И словно эхо: будь счастлив, будь счастлив, будь счастлив… Умирать на самом деле скучно. Когда Сиба наконец-то остается один, дрожащей рукой он тянется к нагрудному карману и достает оттуда пачку сигарет. Было бы смешно, останься одна, но за количеством табака он всегда следил… Следил бы так за собой (или за Тихиро). Но нет же. На вкус последняя сигарета ничем не отличается, и он просто приваливается к стеночке, размышляя, где же оступается. Наверное, везде? Примерно с момента, когда идет на войну. Как давно это было. Может, он тогда умер, а теперь по ошибке существует. Как же жаль, как же жаль… Он стряхивает пепел, а потом поднимает голову, где медленно восходит солнце. Или, может, луна? В глазах темнеет… Жаль, что все так заканчивается, лучше бы его и правда доконал рак легких. Но теперь можно уходить спокойно: у Тихиро все будет хорошо. Теперь у него есть люди, что помогут ему дойти до конца и сделать мир чуточку лучше, пока реликты войны, вроде него, наконец-то исчезают, один за другим. Можно сказать, что Сиба наконец-то находит свой покой. Не хнычь, Тихиро. Все будет хорошо. Азами, выпей за меня рюмочку как-нибудь вечерком. Сигарета выпадает из пальцев. Начинается дождь. Сквозь шум дождя вдруг кажется, будто бы слышен голос, совсем далекий и похожий на эхо… Но он все равно его слышит. — Эй, Сиба!.. Кунисигэ? Свет вокруг меркнет, а Сиба разворачивается назад, видя, как будто бы по ту сторону мелкой реки ему машут рукой, после чего и сам неуверенно поднимает руку.