Лучше бы это были кляпы и наручники

      Совсем неудивительным было то, что в отношениях Габриэля и Вельзевул доминантную сторону занимала она. Архангела пассивная роль во всех сферах их жизни совсем не расстраивала, наоборот, подобное положение дел его вполне устраивало.       Габриэль был доволен тем, что ему не нужно было лишний раз напрягаться и самому проявлять в чём-либо инициативу. Раздачей указаний и управлением подчинёнными он занимался на работе целую вечность и страшно от этого устал.       По этой причине архангелу нравилось беспрекословно подчиняться всем командам Вельзевул. Ему казалось, что выполнять чужие приказы без возражений намного легче, чем раздавать их самому.       По сравнению с его работой, это было так просто.       К тому же демоница весьма прозрачно намекала, что иного варианта распределения ролей в их отношениях, кроме абсолютного подчинения Габриэля ей во всём, чего бы она от него ни пожелала, быть не может. У архангела не было выбора, кроме как безропотно согласиться на условия демоницы.       С большим удовольствием, конечно.              Не так давно Вельзевул смогла, окончательно сломив волю Габриэля (он сопротивлялся крайне неохотно и неубедительно), искусить непорочного архангела попробовать все виды грехов, которым часто придаются люди.       Абсолютно все. В том числе и похоть, конечно же. Габриэль согласился только из чистого любопытства, в качестве эксперимента. Ему просто было интересно, почему смертные придают этому постыдному занятию такое большое значение, что приятного находят в том, что называют «порнографией».       Как архангел он обязан был знать, что толкает людей на совершение этого греха. В этом Габриэль убеждал себя.       Ответ на свой вопрос он получил.              С тех пор они с Вельзевул стали предаваться этому крайне приятному греху с частотой, которой смертные могли разве что позавидовать.       Архангелу ничего не оставалось, кроме как смириться со своим окончательным падением (хотя его крылья и оставались белыми), позволив демонице делать с его телом всё, что приносило ей удовольствие. Впрочем, как и ему.       И, конечно же, в постели (или на полу, или на столе, или в ванной… словом, в любом месте, где Вельзевул овладевало желание), всегда, без исключения, доминировала она, как и во всём остальном в их отношениях.       Сперва Габриэль просто не знал, что ему нужно было делать, был слишком стеснителен и нерешителен в силу неопытности, и ему ничего не оставалось, кроме как слепо следовать приказам Вельзевул.       И даже «распробовав» этот грех как следует и поднабравшись в этом деле неплохой сноровки, архангел не решался проявлять инициативу. Она прозрачно намекала, что развоплотит его, если он только попытается взять на себя главную роль.       Габриэль не рисковал. Его и так всё устраивало. Это, впрочем, не значило, что всё время Габриэль лежал, как бревно, не двигаясь, пока Вельзевул делала с его телом всё, чего ей хотелось.       Несмотря на то, что так выглядел их самый первый раз, со временем они перепробовали разные позы, которые, конечно же, придумывала демоница. Он занимал позицию сверху иногда, если она этого желала, но даже тогда от него ничего не зависело: Вельзевул контролировала его и постоянно давала указания, что делать дальше.       Габриэль этим был не очень доволен, но возражать не решался.       К тому же ему всё равно нравилось подчиняться приказам демоницы: это было бонусом к удовольствию, которое он получал от секса. А он его очень даже получал.       Что касалось разнообразия в сексуальной жизни, в целом, всё оказалось не так плохо, как поначалу боялся Габриэль. Вельзевул, вопреки своей тёмной демонической природе, не стала требовать от него ничего особо жестокого и страшного, вроде чёрных кожаных плетей, кляпов или наручников.       Архангел знал о том, что некоторые смертные увлекаются подобным: он подробно изучал человеческую порнографию (исключительно в научных целях). Увиденное долго стояло у него перед глазами и приводило в ужас.       Но, вопреки его опасениям, она то ли не знала о подобных видах пыток, то ли просто не была в этом заинтересована. Габриэль выдохнул с облегчением, осознав, что обычного (разве что очень частого) секса с небольшим разнообразием в позах и локациях было вполне достаточно, чтобы удовлетворить похоть демоницы. Ничего страшного.       Но радовался он, пока не оказалось, что представления о разнообразии в сексе у Вельзевул были весьма… необычными. У Габриэля даже промелькнула на мгновение мысль, что лучше бы это были всё же кляпы и наручники…

***

             Демоница, задумчиво прожевав и проглотив свой салат, спокойно выдала:       — Почему, когда мы трахаемся, ты всегда выполняешь роль мужчины, а я — женщины? — Вельзевул всем своим видом показывала недовольство. — Мне это надоело. Я хочу попробовать наоборот!       У Габриэля, никак не ожидавшего услышать подобное за ужином, в своей квартире, едва не упал изо рта обратно в тарелку кусок превосходного жареного стейка из ближайшего ресторана. Человеческая еда была одним из порочных удовольствий, к которым его склонила Вельзевул и от которых архангел теперь не мог отказаться.       Подавившись тем мясом, что он успел начать жевать, Габриэль неловко откашлялся и отпил хорошего красного вина из своего бокала (очередное порочное удовольствие, которое ему понравилось).       — Ну что ж… Осмелюсь предположить, потому что ты выбрала себе женское тело, а я — мужское? — неуверенно начал архангел, но замолк, посмотрев на Вельзевул.       Она смотрела на него так, словно хотела испепелить взглядом на месте, за этим же столом.       — Почему ты такой недалёкий, ангел? — демоница закатила глаза. — Ты действительно не понимаешь, о чём я говорю? В этом и дело. В том, что мы — ангел и демон, а не простые смертные.       Не нравилось ему, в какую сторону вела разговор демоница. Он сделал то, что у него получалось лучше всего — притворился глупым.       — А что?       Вельзевул страдальчески закрыла лицо руками.       — Я говорю тебе, что обычный секс с тобой мне уже наскучил. Мне давно хотелось попробовать в этом плане что-то новое. И сегодня я осознала, что конкретно.       Габриэль про себя молился, чтобы это не было тем, о чём он подумал. Чтобы это были всё-таки кляпы и наручники…       — Мне интересно, каково это — чувствовать свой член в ком-то другом, а не чей-то член внутри себя. Нет, конечно, чувствовать твой член внутри — одно удовольствие…       Услышав это, архангел, уже почувствовавший укол обиды, приободрился.       — И я не собираюсь отказываться от него. Я лишь хочу попробовать. В качестве эксперимента. Глупо иметь такую возможность и не воспользоваться ей, ты согласен, ангел? Тебе бы хотелось разнообразить нашу сексуальную жизнь?       Она продолжала на него смотреть таким взглядом, что Габриэлю стало не по себе. Ему не хотелось отказывать ей в чём бы то ни было. Но менять своё любимое тело на женское, пусть только на одну ночь, лишь ради того, чтобы удовлетворить сексуальные прихоти демоницы, было за гранью даже для него, несмотря на то, как он любил подчиняться ей во всём.       Он готов был выполнить любое желание Вельзевул… любое, кроме этого. Архангел осознал, что не сможет. У него были свои границы. Тем временем демоница, ожидавшая его ответа, теряла терпение, нервно покачиваясь на красивом дизайнерском стуле.       Габриэль, смирившись, опустил глаза, снова неловко прокашлялся.       — Прости, Вельз, но… — от волнения архангел даже не заметил, что назвал Вельзевул короткой формой имени, которую сам и придумал и которую демоница ненавидела.       Она недовольно скривилась, но перебивать его не стала.       — Не думаю, что это хорошая идея.       — Но почему? — недоумевала Вельзевул. — Мне хочется попробовать!       Габриэль глубоко вздохнул. Пытаясь выиграть себе хоть немного времени, он отложил серебряную вилку на белоснежную скатерть, взял бумажную салфетку, нервно вытер губы от остатков соуса.       Архангелу не хватало решительности признаться демонице в том, что ему совсем не хотелось менять своё тело на женское.       — Видишь ли… Я-то не против, если ты так сильно этого хочешь.       На самом деле Габриэль, конечно, был против.       — Я просто боюсь, что тебе может это не понравится. Подумай, сможешь ли ты чувствовать себя комфортно в мужском теле… Ты ведь привыкла к этому облику, разве тебе не будет сложно сменить его? — архангел сам удивился, как он оказался способен на подобную хитрость.       Но, увы, его план потерпел поражение.       — Габриэль, ты не подумал, что мне не обязательно менять тело только ради одной ночи?       Вельзевул смотрела на него со смесью удивления и раздражения.       — Кроме того, что я действительно привыкла к этому облику, это муторно и долго. Зачем, если я могу просто изменить конкретную часть этого тела?       Она пожала плечами.       — Мне ничего не стоит отрастить себе член, чтобы трахнуть тебя, — чёрные губы демоницы растянулись в похабной ухмылке, в то время как архангел покраснел от этой пошлости.       — Конечно, как я мог об этом не подумать, — Габриэль тяжело сглотнул, понимая, что у него осталось не так много путей к отступлению. — Но я всё равно не уверен, что это хорошая идея, потому что…       — Почему? — Вельзевул потеряла остатки терпения. — Я же знаю, что тебе нравится секс со мной, так в чём же дело? Какая разница, что будет у меня меж ног во время этого? Тебе будет хорошо в любом случае. Или дело в том, что с членом я не буду тебя привлекать?       Демоница, очевидно, интерпретировала его слова по-своему.       — Нет, конечно, дело совершенно не в этом!       Осознав свою оплошность, Габриэль поспешил исправиться, пока она не развоплотила его в гневе, решив, что ему может что-то не нравиться в ней.       — Что за глупости, конечно, мне плевать на это. Ты мне нравилась бы, если бы у тебя было сто членов! — Вельзевул фыркнула. — Дело в том, что…       Архангел осмелился сказать всё, как было:       — Боюсь, что мне не понравится делать это с… женскими гениталиями. Не думаю, что смогу… получать удовольствие. Я привык к своему мужскому телу со всеми его органами, и мне будет неудобно. К тому же, я уже однажды пробовал… «примерить» на себя женские половые органы. Чистого интереса ради. И мне… не понравилось.       Он не лгал, это было правдой.       — Я не чувствовал себя комфортно, потому о том, чтобы заниматься в таком виде сексом, и говорить не стоит. Я уверен, что ничего хорошего не выйдет.       Закончив, Габриэль тяжело выдохнул. Он взглянул на демоницу. К его удивлению она не выглядела злой, а наоборот, словно нашла крайне забавным то, что услышала.       Тонкие чёрные губы тронула хитрая ухмылка.       — Неужели это причина, по которой ты отказываешься от нашей… небольшой игры, ангел? Почему же ты сразу не сказал? — голос Вельзевул был иронично-ласковым.       Архангел растерялся, не ожидав такой внезапной перемены в настроении любовницы.       — Можешь успокоиться, Габриэль: это не проблема. Разве я упоминала в нашем разговоре о том, что тебе обязательно избавляться от члена?       Она вопросительно приподняла брови.       — Я говорила лишь о том, что собираюсь начудесить себе член, но о том, чтобы ты начудесил себе вагину, не было ни слова. Если тебе настолько дорог твой пенис, можешь его оставить. Это никак не помешает нам. Мы прекрасно справимся и так.       Габриэль был окончательно сбит с толку и недоумевал, почему глаза Вельзевул так заискрились весельем. Она словно потешалась над несчастным архангелом, который ничего не понимал.       — Но… Я не понимаю… Как мы займемся сексом?       Архангел начинал подозревать неладное, но пока его догадки были очень размытыми.       — Если у меня будет член и у тебя… У нас ничего не получится.       Габриэль смотрел на Вельзевул таким наивным взглядом, что она не выдержала и прыснула.       — Очень просто, — отсмеявшись, демоница пожалела его. — Мы займемся сексом так, как делают это все мужчины, которые трахают мужчин.       Глаза Габриэля зажглись ужасом, стоило ему осознать, о чём она говорила. Вельзевул тем временем обнажила в ухмылке белые, не сгнившие зубы и похабно провела по ним кончиком языка, словно намекая, что он правильно всё понял.       Она знала, что Габриэль наблюдал за ней.       — Не верю, что ты никогда не слышал, что люди одного пола занимаются сексом. И не верю, что, изучая всевозможную человеческую порнографию, ты никогда не заглядывал в раздел с однополыми парами, чтобы увидеть это своими глазами.       Габриэля бросило в жар от стыда и… чего-то иного. Архангел покраснел, вспомнив те несколько порнографических роликов, благодаря которым он хотя бы приблизительно знал, о чём она говорила.       Ему стало неловко потому, что Вельзевул была права — любопытство действительно побудило его зайти на несколько весьма… интересных человеческих сайтов. Увиденное там ему, конечно, не понравилось, это показалось ему омерзительным…       Но в то же время не сказать, чтобы привело его в абсолютный ужас. Порнография как порнография, просто немного… иная.       Архангел тяжело вздохнул, понимая, что прикинуться идиотом и соврать не получится. Он буквально готов был провалиться сквозь землю, лишь бы избежать продолжения этого ужасного разговора.       — Что, ангел, язык проглотил?       Вельзевул продолжала издеваться.       — Давай, хватит ломаться, словно девственница. Я же вижу, что ты точно понимаешь, о чём я говорю. Поверь, в этом нет ничего страшного. Разве ты не всегда получал удовольствие от нашего секса? — демоницу задело недоверие архангела.       — Всегда, — хрипло проговорил Габриэль, опустив глаза и нервно сглотнув.       В горле ужасно пересохло от волнения, и он промочил его оставшимся в бокале вином.       — Мне всегда нравилось заниматься сексом с тобой, но… Я сомневаюсь, что подобное может быть приятно. Мне точно не хочется, чтобы в меня что-то… Я говорю о том, что не смогу испытать удовольствие от того, что ты… мне… в меня…       Архангел пытался подобрать приличные слова, чтобы описать это действие. Несмотря на то, как его развратили отношения с Вельзевул, он не мог заставить себя использовать похабную речь, которой демоница злоупотребляла.       Порой ему казалось, что она сама и придумала все эти пошлые слова.       — Что я вставлю свой член тебе в задницу, — «любезно» помогла Вельзевул, избавив Габриэля от необходимости договаривать начатое предложение.       Выражение на лице архангела стало неописуемым, он едва не плакал от стыда.       — Скажи мне, ангел, разве мужчины в тех видео, которые ты смотрел, стонали от боли? Разве им было неприятно? И не смей лгать, что не смотрел ничего подобного.       Слова Вельзевул достали из его воспоминаний крайне порочную картину, которую он пытался забыть. Один мужчина на видео громко и развратно стонал, пока второй мужчина быстрыми и резкими толчками вбивался в его тело (член того мужчины был больше среднего, насколько архангел мог оценить).       Вспоминая о том, какое удовольствие было написано на лице того, кого трахали, Габриэль снова почувствовал прилив жара. Но на этот раз, как архангел осознал, это было не от стыда. Не только от него. Это было… желание узнать, что испытывал тот мужчина?       Что заставляло его кричать от наслаждения так громко? Неужели в том, что в его тело кто-то яростно вколачивал свой огромный член, было что-то настолько приятное для него? Внезапно Габриэль осознал, что оказался в ловушке.       — Что, язык проглотил?       Вельзевул усмехнулась самой противной улыбочкой.       — Люди в тех видео не корчились от невыносимых мук? Они были довольны тем, что с ними делали?       — Да, были.       Габриэль решил говорить правду. Демоница всё равно раскусила бы его, попытайся он соврать ей.       — Если честно, тем людям очень нравилось… то, что с ними делали. И они… кончали от этого, кажется, — архангел уже простился со стыдом окончательно.       — Хороший ангел, — Вельзевул была крайне довольна собой. — Так что же, почему ты боишься? Не веришь, что я сделаю так, чтобы тебе было хорошо, Габриэль?       — Верю, — архангел не мог ответить ничего иного. Это было правдой.       Он действительно не допускал мысли, что демоница может сделать ему больно. Вельзевул заботилась о нём в постели, какой бы грубой она ни была в повседневной жизни.       — Тогда в чём проблема, Габриэль? Не бойся, я сделаю всё, чтобы тебе точно не было больно.       Вельзевул, кажется, осознала, как нужно себя вести, чтобы убедить его. Он едва мог вспомнить, чтобы она говорила с ним так ласково. Что-то в глубине души кричало о том, что это ловушка, но… демоница улыбнулась ему настолько ангельской улыбкой, что архангел растаял, как мороженое на солнце, и понял, что не сможет ей отказать.       Чего бы она сейчас ни пожелала. В том числе трахнуть его. Габриэль впервые осмелился произнести эти слова, пускай только в своей голове.       — Так что, Габриэль, ты согласен? Пустишь мой член — которого у меня пока нет — в свою святыню?       Вельзевул увидела, что сопротивление архангела было сломлено, и снова стала язвить. Она назвала его по имени, и Габриэль был готов отдаться ей на этом самом столе, за которым они ужинали, только чтобы услышать это снова.       — Да, — его голос дрогнул, но не от страха, а от предвкушения. — Я согласен.       Габриэля пробрала сладостная дрожь и осела приятной тяжестью в животе. Архангел сам не понимал, почему его тело реагировало подобным образом на то, что он добровольно отдавал себя во власть демоницы.              Но ему это нравилось.       — Отлично, — Вельзевул откинулась на спинку стула, а чёрные глаза весело сверкнули нехорошим, демоническим блеском.       Это не понравилось Габриэлю, но пути назад не было.       — Полагаю, незачем откладывать, раз мы решились. Давай сделаем это сегодня. Кто первый в душ, ты или я? — спокойно спросила она у архангела.       Словно не собиралась лишить его анальной девственности через каких-то полчаса. На лице Габриэля было написано, что он не ожидал такого поворота событий.       Но во взгляде Вельзевул явно читалась насмешка, и ему меньше всего хотелось, чтобы она посчитала его трусом. Лучше уж позволить трахнуть себя, чем позорно сбежать, решил архангел.       — Я первый, если ты не возражаешь, — Габриэль поспешно встал и умчался в сторону ванной, чуть не опрокинув свой стул.       Вельзевул со смешком в глазах смотрела ему вслед, потягивая вино из своего бокала. Выглядела она крайне довольной. Демоница тешилась мыслью, что Габриэль не мог представить, что ожидало его (пока) невинную ангельскую задницу этой ночью.       Но в том, что ему понравится и он сам будет просить большего, она не сомневалась.