Трудности коммуникации

      Ким Тэхен, несмотря на свое зачастую стереотипное мышление и любовь к шаблонным шуточкам, любит понедельники. Начало недели — это буквально новый старт, новые возможности, новые идеи и более свежий взгляд на обыденные вещи. Когда к концу недели голова перестает соображать, а речь уже не выглядит такой членораздельной, лучше всего будет отложить все дела на понедельник, чтобы перезарядиться за выходные и ощутить новый день как глоток свежего воздуха.       Ким Тэхен — это живое олицетворение глагола «планировать». Парню словно мало нездоровой любви к ненавистному в обществе дню, поэтому в ход идут ежедневники, еженедельники и другие виды планировщиков. В то время как добрая часть рабочего коллектива с ужасом получает свои новые технические задания на текущую неделю, Тэхен с блаженной улыбкой расписывает to do-список едва ли не на месяц вперед. Предвкушая, как закроет галочками больше половины дел уже к среде, Ким переносит часть важных задач, обозначая точное время и устанавливая напоминание, которое в конечном счете ему не понадобится. Потому что он, конечно же, помнит и так.       Ким Тэхен — проджект-менеджер в одной небольшой IT-компании, занимающейся разработкой различных приложений под заказ. В списке успешных проектов у молодого специалиста и доставка еды для местного популярного ресторана, и платежное приложение для небольшого банка, и огромный сайт государственной библиотеки, и множество других разнообразных, но увлекательных работ. Тэхен, с его неугомонной энергией и тягой к новым знаниям, в свои двадцать восемь представляет из себя и аналитика, и разработчика, и маркетолога, и дизайнера. И главную занозу в заднице Чон Чонгука.       Чонгук — двадцатисемилетний UX\UI дизайнер, который устроился в новую для него IT-компанию и с первого дня попал в загребущие радостные руки Тэхена. Последний безмерно радовался и каждые два часа угощал Чонгука чересчур сладким кофе, а тот, в свою очередь, осознавал, почему предыдущий дизайнер уволился одним днем, не раздумывая, пожертвовав отпускными. Ким Тэхен любит всех. Даже тех, кто его буквально ненавидит. Ким Тэхен искренне дорожит каждым членом команды, в то время как остальные работают под его началом, скрипя зубами. Ким Тэхен — это история о позитиве, продуктивности и адаптивности. Современное общество — это грустный монолог о злобе и безысходности. И Чонгук — часть этого социума, но никак не мира Тэхена.       — Доброе утро, Чонгук! — еще одна ненавистная черта Ким Тэхена, от которой дизайнер скрипит зубами. Тэхен приходит на работу рано. Очень рано. За полтора часа до официального начала рабочего дня. Чонгук приезжает в офис в 7:30 от безысходности, ведь доехать из одного спального района в другой конец города по пробкам займет все два, а то и три часа, в то время как в начале седьмого утра весь офисный планктон еще только завтракает и предвкушает битву на дорогах. На предыдущем месте работы Чон был единственным, кто находился в офисе так рано, в связи с чем в его распоряжении всегда была пустая кухня, пустой кабинет и такая любимая тишина. Но не в этот раз. Познакомившись со своим проджект-менеджером в первый рабочий день и поставив в голове «лишний раз не пересекаться», дизайнер проклял весь мир уже на второй день, когда следом за ним в лифт забежал Ким Тэхен.       — Ты, кажется, перепутал время. Мы начинаем работать с девяти, — улыбнулся тогда Тэхен.       — Я в курсе. Я всегда так приезжаю.       — О, обожаю ответственных инициативных сотрудников! — казалось, что улыбаться еще шире просто невозможно, но у Тэхена это почему-то получалось.       Уже два месяца, как эти двое работают в одной компании над одним проектом и одновременно приезжают в офис в 7:30 утра. Два месяца, как Ким Тэхен не может понять и найти подход к своему новому дизайнеру, и два месяца, как Чон Чонгук искренне хочет придушить своего руководителя и стереть эту дурацкую, по его мнению, улыбку с вечно счастливого лица.       Ничего не ответив на утреннее приветствие, Чон шумно для абсолютно пустого опен спейса встает с места и уходит на кухню. Кофемашина дома сломалась еще четыре дня назад, и приходилось довольствоваться любимым напитком только на рабочем месте. Ходить по кофейням или даже брать кофе на вынос Чонгук не любил еще с университета, когда мода на бумажный стаканчик кофе коснулась буквально всех. Каждый уважающий себя студент обязательно заходил в крохотное кафе у их корпуса и приходил на лекцию с ноутбуком в одной руке и стаканчиком напитка в другой. Потому что так красиво, потому что так стильно. При этом по факту никто из них не нуждался в положенном от кофе эффекте бодрости, потому что особой учебной нагрузки никогда не было. Хотя это было исключительно мнение Чонгука, который предпочитал внимательно слушать преподавателя, сдавать вовремя домашние задания и не пропускать семинары.       Но сейчас кофе требовался как никогда. Чонгук выспался и находился в состоянии полной рабочей готовности, но вот нервы надо было успокоить. И, как ни странно, помогает ему в этом именно крепкий черный кофе.       Вернувшись в опен спейс, Чонгук проходит мимо своего проджекта, совершенно не обращая на того внимания, пока не слышит в спину:       — Хэй, мог бы и сказать, что ты идешь за кофе. Я тоже собирался, сходили бы вместе.       Но Чонгук делает вид, что не слышит голос единственного, помимо него самого, человека в этом абсолютно пустом и тихом пространстве, и молча садится на свое место, что находится через два ряда от стола Тэхена. Чонгук не избегает, Чонгук игнорирует. У каждого свои методы борьбы.       Тэхен же, в свою очередь, не сводит глаз с черной лохматой макушки, что виднеется из-за перегородок. Ким уже смирился, что подход к этому молчаливому, вечно хмурому дизайнеру никогда не найти, поэтому лишь качает головой и, открыв ноутбук, быстро печатает сообщение в рабочем мессенджере.       «Ладно. Тогда, если решишь начать работать уже сейчас, посмотри, пожалуйста, правки по главной странице сайта. Я внес их вчера вечером».       Тэхен нажимает кнопку отправить и встает со своего места, направляясь в сторону кухни, не замечая, что Чонгук впервые за два месяца провожает его внимательным удивленным взглядом.       День проходит катастрофически быстро. Старт нового проекта — это всегда множество легких приятных задач для одной части команды и головная боль для другой. Чонгук не был рад тому факту, что при устройстве попал именно на новый проект, а не на поддержание старого, но сейчас, поняв основной план работы его команды, поменял свое мнение на противоположное. Тэхен делал все, чтобы его команда не тратила время впустую. Привыкнув к обыденному «ой, ну посмотри, какая цветовая гамма больше подойдет, ну поиграй со шрифтами, ты же дизайнер, тебе виднее», Чон был приятно удивлен, когда Ким отправил ему техническое задание по главной странице сайта, где было все: от подробного описания цветовой гаммы и ее оттенков до референсов, с выделенными кнопками, заголовками и другими элементами и комментариями к ним. Тэхен выстраивал процесс так, чтобы всем было комфортно и чтобы каждый занимался своей работой, не основываясь на стереотипные представления о той или иной профессии.       Чонгук заканчивает работу с хедером уже через три часа, когда все остальные сотрудники компании только-только приступают к работе. Нажимая «отправить», дизайнер скидывает ссылку на рабочий файл с припиской «исправил по твоим правкам» и краем глаза замечает, как идущий в переговорную Тэхен на секунду тормозит, отвлекается на телефон, а после поднимает глаза на Чона и, широко улыбаясь, поднимает палец вверх.       — Понравился?       Чонгук поворачивается к сидящему рядом коллеге и поднимает бровь.       — О чем ты?       — Ну, точно не о проекте, — хмыкает Чимин, второй дизайнер в команде. — Тэхен.       — С ума сошел? — Чон на секунду давится воздухом, но не подает виду.       Чимин пожимает плечами и блокирует ноутбук:       — Ну, значит, показалось. Не бери в голову. Пойдешь за кофе?       Чонгук молча кивает, также блокирует ноутбук и встает со своего места. Доза кофеина, когда ты встаешь в 5:30 утра, никогда не будет лишней. Переговариваясь, дизайнеры проходят мимо стеклянной переговорной, откуда их провожает один встревоженный и отчего-то рассеянный взгляд.       — Тэхен, ты отвлекаешься.              — А, да, прошу прощения, — Ким быстро моргает и возвращается к отчету. — Итак, команда маркетинга запустила новую кампанию…       К концу рабочего дня Тэхену хочется упасть и никогда не вставать. И желательно еще никого не видеть. И никогда ни с кем не контактировать. Тэхен любит свою работу и обожает ставить галочки напротив закрытых задач. Но так же сильно Ким ненавидит самого себя за непродуктивность. Постоянное достигаторство и стремление быть лучше, выше, сильнее и далее по списку в один день определенно доведет парня до психотерапевта, если не до психиатра сразу. Чертовы галочки в to do-листе уже снятся в самых страшных кошмарах, но Тэхен продолжает придерживаться прежнего образа жизни, понимая, что подобный ритм приведет его прямиком в гроб. Но зато он не подведет команду и укрепит свой авторитет. Вот только кому это надо — черт знает.       Ким стоит на общей кухне, нервно просматривает задачи команды и не замечает, как рядом с кофемашиной оказывается новый, пока еще пустой стаканчик.       — Все в порядке?       Густой, слегка басистый голос заставляет Тэхена вынырнуть из пучины работы и поднять голову. Тяжелый обеспокоенный взгляд чужих черных глаз почти выбивает Кима из колеи, но тот в последнюю секунду берет себя в руки и, слегка заикаясь, отвечает:       — Д-д-да, все хорошо, спасибо, Чонгук.       Вот только Чону видно, что не все хорошо и не все в порядке. За два месяца работы в команде он успел изучить стандартный набор эмоций и состояний своего проджект-менеджера, даже если они были искусственно созданы и отыгрывались на все сто из ста. Тэхен никогда не показывал свои истинные эмоции, слегка гиперболизируя радость и полностью скрывая какие-либо тревоги.       — Ты весь день какой-то дерганый, — замечает Чонгук, внимательно следя за ответной реакцией.       — Да? Ох, извини, если заставил беспокоиться, — Тэхен неловко чешет затылок. — Видимо, перепил кофеина за день.       — Именно поэтому сейчас ждешь свой кофе?       Чонгук характерно выгибает бровь и облокачивается бедром о столешницу, складывая на груди руки. Тэхен ненавидит, когда его ловят в самые неподходящие, неловкие моменты, а Чонгук, по мнению Кима, сейчас буквально торжествует и упивается ядом.       — Может, лучше воды? — вновь этот тихий, но такой громкий голос, полный самодовольства.       — Да, пожалуй, ты прав, — бросает Тэхен и, в два шага преодолев расстояние до кулера, наливает себе полный стакан. Внезапно возникшее желание выплеснуть все его содержимое на дизайнера Ким глушит где-то глубоко внутри. — Можешь забрать мой кофе. Он чисто черный, остальное можешь добавить на свой вкус.       Чонгук молча забирает стакан горячего напитка и ловит момент, пока Ким не успел уйти.       — Тэхен.       — Да?       — Никто и не беспокоился.       На удивление, Тэхен понимает сразу, о каком беспокойстве говорит Чонгук. Никаких замешательств и раздумий. Конечно. Дизайнер просто подметил его непрофессионализм без какой-либо заботы о коллеге. Конечно.       Тэхен молча кивает и торопится уйти. Чонгук же остается на кухне, впервые задумываясь о том, что его руководитель, кажется, все же живой человек, а не робот-исполнитель. * * *       На следующий день Тэхен приходит вовремя. Ровно в 8:55 ставит сумку на стул, ровно в 8:58 включает ноутбук и ровно в 9:00 присылает первые правки по проекту. Ни раньше, ни позже. При этом для всей команды не случилось ничего необычного: все считали, что Ким приходит на работу чуть раньше остальных, минут так за десять-пятнадцать. Никто не знал, что их проджект в обычный день уже в начале восьмого утра пьет свой первый стакан кофе и расписывает планы на день. Никто, кроме Чонгука.       Чон любил стабильность и режим во всем. Просыпаясь каждый день в одно и то же время, Чонгук начинал утро с привычных ритуалов: зарядка, душ, завтрак, дорога на работу под Hybrid Theory — дебютный студийный альбом Linkin Park — и один навязчивый коллега, который никогда не выбивался из графика.       «Доброе утро, Чонгук!»       Сообщение в рабочем мессенджере отвлекло дизайнера от разглядывания лохматой макушки, которая сегодня удивляла все больше. Чон не хотел признавать, но получить приветствие от Кима в рабочем чате в виде текста было не так приятно, как услышать звонкий голос в утренней тишине.       «Я оставил несколько комментариев прямо в Фигме, посмотри, пожалуйста. Хорошо было бы сделать их в первой половине дня. В остальное время займись, пожалуйста, карточками каталога. Их нужно отрисовать с нескольких позиций, они прописаны в тз».       Решив ответить на сообщение реакцией, Чонгук отправляет «большой палец вверх» и запускает программу. Но не успевают нужные файлы прогрузиться, как от Тэхена приходит новое сообщение.       «Если ты планируешь всегда приезжать в 7:30, то заканчивай рабочий день в 16:30. Нет необходимости перерабатывать. К тому же успеешь избежать вечерних пробок».       Чонгук аж подскакивает со своего места, привлекая внимание всех, но не Тэхена. Тот продолжает что-то быстро печатать, не отвлекаясь ни на что вокруг. Ким очень занят. Всегда внимательный, замечающий все вокруг себя, Ким Тэхен, который в курсе каждой мелочи внутри его команды, сейчас был настолько занят, что не обратил внимания, как все сидящие в опен спейсе оторвались от работы и смотрят на одного единственного стоящего дизайнера.       — Ты чего? — Чимин удивленно переводит взгляд туда, куда смотрит Чон. — Уволил?       — Нет, — шипит Чонгук и нервно сжимает кулаки. Ким Тэхен решил его игнорировать. Обиделся настолько, что теперь Чонгук не стоит и капли его внимания.       — Тогда чего стулья переворачиваешь? — бухтит Чимин недовольно. — Они не Ким Тэхен, и в лежачее положение их укладывать не надо.       Чонгук переводит ошалелый взгляд на коллегу и подвисает:       — Что?       — Что?       Чимин пожимает плечами и возвращается к работе, как и все вокруг. День только начался, как, впрочем, и неделя, поэтому отвлекаться на сплетни попросту нет времени.       День проходит максимально нервно, скомкано и очень тяжело. Чонгук успевает сцепиться с frontend-разработчиками, переделать едва ли не весь дизайн проекта и даже послать лесом новенького smm-щика, который зачем-то решил попросить сделать обложку для поста именно его. Всегда отстраненный и абсолютно неконфликтный, сегодня Чон бьет все рекорды собственной неадекватности. С Тэхеном они больше не взаимодействуют: первую половину дня Ким проводит в кабинете у разработчиков, а вторую — на совещаниях. Стеклянная, а оттого абсолютно прозрачная переговорная позволяет видеть все, что в ней происходит. И Чонгук этим пользуется, но тем самым лишь сильнее себя накручивает: Тэхен улыбается все время, судя по всему, шутит и смеется в ответ. Сидит в окружении таких же проджект-менеджеров и вышестоящего руководства, отчитывается по прогрессу и так увлеченно рассказывает о проделанной работе, как рассказывал Чонгуку в его первые дни на новом месте. Тогда Ким его откровенно раздражал своей жизнерадостностью и слепой любовью к окружающим. Сейчас же он раздражал отстраненностью и откровенным игнором. И весь этот холод — одному лишь Чонгуку.       «Твой рабочий день закончился. Не засиживайся, езжай домой», — прилетает ровно в 16:30, отчего дизайнер едва сдерживает желание кинуть что-то в одну темно-русую макушку через два ряда от него.       Тэхен выходит из переговорной и только садится на свое место, как Чонгук за секунду материализуется рядом.       — Тэхен.       — О, Чонгук, ты почему еще здесь?       Ким смотрит на него снизу вверх, но от этого серьезного холодного взгляда Чонгук чувствует себя не в своей тарелке и теряется, как школьник перед директором.       — Я не…       — Ты не должен тратить свое личное время на работу, Чонгук. Сейчас не какая-то критическая ситуация, из-за которой мы все должны ночевать в офисе. Тем более ты приезжаешь раньше, чтобы избежать пробок, но уезжаешь с работы в самый час-пик. Это нелогично. Поэтому поезжай и не переживай, с руководством я уже согласовал твой график.       Тэхен смотрит не моргая. Пристально, но при этом расслабленно. Холодно, но все же с толикой заботы. Тэхен искренне любит свою команду и делает для нее все. А Чонгук — ее часть, не более. И это осознание почему-то неприятно бьет куда-то между ребер.       — Тогда до завтра, — бросает Чон, прежде чем вернуться на свое место.       — До завтра, Чонгук, — спокойно произносит Ким и даже не провожает взглядом своего сотрудника. Продолжает игнорировать, выстраивать стены, которые так хотел сам Чон и с которыми сам в итоге так больно столкнулся. * * *       В рабочей суматохе пятница наступает катастрофически быстро. Хотя назвать происходящее суматохой было бы слишком мягко. На уже год как запущенном проекте, все это время находившемся на этапе поддержания, за один день происходит буквально все: у маркетологов блокируют рекламные кабинеты, у программистов по волшебству удаляется часть базы данных, у которой не было бэкапа, тестировщики находят рекордное количество багов, которые до этого момента никак не давали о себе знать, а отдел продаж на пару с технической поддержкой сервиса тонет в потоке недовольных клиентов. Только у отдела дизайна все спокойно.       Тэхен же с самого утра на нервах и чае с мятой и валерьяной. Рабочий мессенджер разрывается от сообщений «Согласуй», «Посмотри», «Проверь», «Срочно ответь» и далее по списку. Злосчастные галочки по новому проекту отходят на второй план, и даже не пишется новый список по возникшей проблеме.       Успев за утро со всей силы хлопнуть входной дверью, поругаться по дороге в транспорте, а в течение дня бросить парочку крайне злых взглядов на коллег, сейчас Ким сидел на общей кухне, на автомате мешал не добавленный в чай сахар и неотрывно смотрел в окно. Хотелось, чтобы все происходящее закончилось без его участия, а еще — в отпуск. А еще — в это самое окно. В конце концов, четырнадцатый этаж позволял разбиться без шансов остаться инвалидом.       На часах было почти 20:00, в офисе осталось всего несколько человек, а едва не рухнувший из-за сторонней глупости проект стабилизировался и функционировал, как раньше. Тэхен устало потирает веки и отвлекается от окна, когда электронный замок на двери пищит, оповещая о новом посетителе.       Чонгук молча заходит в помещение и едва заметно выдыхает, глазами найдя Кима за дальним столиком. От энергичного, жизнерадостного и всем всегда улыбчивого Тэхена за сутки не осталось и следа: ссутулившаяся фигура, взлохмаченные волосы, подрагивающие пальцы и пустой взгляд. Копившаяся годами усталость дала о себе знать и обрушилась на парня одним днем, клеймив самым простым и коварным диагнозом — выгорел.       — Снова перепил кофеина?       Чонгук хочет, но не знает как начать разговор. Тэхен же не хочет говорить совсем, поэтому не церемонится:       — Если ты пришел потанцевать на чужих костях и потренироваться в навыках черного стендапа, то ты не по адресу, Чон. Лучше уйди.       Чонгук тормозит на полпути и откровенно теряется. Такого Тэхена он видит впервые. Они не общались остаток недели: Ким приходил в офис ровно к девяти утра, а задачи поступали исключительно от ведущего дизайнера, а не от руководителя, как это было раньше. Тэхен оградился от него, как только мог, прикрывшись тем, что двухмесячный период адаптации в новом коллективе закончился, да и в проект дизайнер влился максимально успешно. Ким освободил его от своей опеки, а Чонгук отчего-то начал в ней нуждаться.       — Прости. Неудачная шутка получилась.       — Это была откровенно дерьмовая шутка, Чонгук. Что ты хотел?       Тэхен переводит на него взгляд и ждет на поставленный вопрос ответа, которого у Чона, конечно же, нет.       — Хотел узнать, как ты. День сегодня выдался сложный, я видел, как ты…       — Ничего ты не видел, Чонгук, — перебивает Ким, опуская голову и качая ею из стороны в сторону. — Ты ни черта не видел и ни черта не понял.       — Прости, я…       — Не прощаю. И никогда не прощу за ваши гребаные насмешки и никому не нужные мнения о чужой работе, в которой вы ни черта не понимаете.       Тэхен залпом выпивает уже остывший чай, встает с места и подходит вплотную к приросшему к полу Чонгуку.       — Занимайся своим делом, Чонгук, и не лезь в чужую работу, где, как вы все говорите, и работы-то нет, — говорит, старается делать это сухо и зло, но блеск в глазах выдает с потрохами.       Недолго думая, Чонгук сгребает парня в объятия, одной рукой прижимая за талию, а второй аккуратно массируя затылок. Тэхен сдавленно шипит в плечо какие-то одному ему понятные проклятия и по-странному гармонично ощущается прижатым к крепкому телу.       — Поделись со мной, — шепчет Чонгук. — Расскажи. Даже если я не пойму. Даже если это слишком сложно для меня. Не держи в себе, Тэхен.       — Да что ты понимаешь, — выдыхает отчаянно Ким.       — Понимаю, что ты не железный.       Чонгук чуть крепче сжимает его в объятиях, делится теплом, искренне пытается оградить от всех проблем хоть на какое-то время. Он уверен, что простые человеческие объятия никогда не сделают хуже, а наличие человека рядом если и не поможет, то хотя бы на толику облегчит состояние.       Тэхен еще какое-то время «держит оборону», но не выдерживает и капитулирует с позиции сильного лидера.       — Я чертовски устал, Чонгук, — вздыхает Ким, доверительно прислонившись лбом к чужому плечу. — Я устал каждый день решать какие-то проблемы, улаживать конфликты на пустом месте, искать выходы из самых невозможных ситуаций. Я устал, что все ждут от меня успешного успеха. Я устал делать месячную работу за неделю и не слышать банальных слов благодарности. Я, черт побери, душу вкладываю в каждый рабочий момент, а в ответ слышу только, что для моей должности достаточно прокаченных soft-скиллов и вообще проджект-менеджер сродни поддержке на проекте, и никакой толковой пользы от меня нет.       Чонгук аккуратно гладит Тэхена по спине в попытках успокоить. Сейчас Ким в его руках кажется безумно крошечным и хрупким, словно еще одно колкое слово, еще одна необдуманная фраза, и человек просто рассыплется, пеплом полетит по ветру подальше от всех сложностей этого мира.       — Я устал от того, что нужно каждый раз ругаться с начальством, потому что для них не существует понятия адекватных сроков, им нужно все прямо сейчас, как можно быстрее. Им не объяснишь, что у команды и так миллион задач, что людей просто-напросто мало, что никто не потянет такой объем работ. А всем вам не объяснишь, что не я ставлю такие нереальные, откровенно тупые сроки на выполнение задач. Моя воля — делайте хоть целую неделю одну чертову кнопку в приложении! Вот только руководству такое не понравится!       Тэхен воет без слез. Плакать нет смысла, а кричать попросту нельзя: все услышат, но никто не поймет. Поэтому он лишь стискивает рубашку Чонгука и надрывно продолжает:       — Я устал, что от меня ждут успешного успеха, Чонгук. Я просто хочу работать, а не достигать чего-то. Да чего вообще достигнешь в нашей компании?! Головой об потолок ударишься и все! Всем на тебя плевать. Всем! Но при этом ходить с улыбкой во все тридцать два и помогать каждому дураку — надо! Потому что что? Потому что ты проджект-менеджер, Тэхен! Это твоя работа!       Ким набирает как можно больше воздуха и тяжело выдыхает. Он, кажется, не дышал все время своего монолога.       — Чонгук?       — Я тут. Я все слышу.       Чон дышит чужим парфюмом, даже в нем ощущая какую-то горечь. Тэхена мелко потрясывает от отчаяния, а Чонгука — от злости. Да, он сам невзлюбил своего руководителя, сам игнорировал хорошее к нему отношение, сам отчего-то иногда язвил. Но он никогда не позволял себе усомниться в профессионализме Кима. Откровения Тэхена его удивляют, одновременно с этим позволяя чувствовать себя кем-то особенным.       — Я просто устал, Чонгук. Устал морально и физически.       — Мне жаль, что ты дошел до такого, — говорит Чон, на что Тэхен отстраняется и хмурится. — Мне правда жаль, что ты отдаешь всего себя и не получаешь ничего в ответ.       — Это моя работа, Чонгук. Я получаю за нее деньги, в конце концов.       — Деньги не заменят человеческого тепла.       — Но позволят его купить.       — Ты хочешь поговорить сейчас о личной жизни богачей?       Чонгук улыбается уголком губ, а Тэхен впервые за этот день смеется.       — Осталось стать богатым, чтобы говорить о подобном, — замечает Тэхен и отходит от коллеги к холодильнику. — Будешь что-то?       Чонгук наблюдает за ним и отмечает, что вновь видит привычного Тэхена. Уставшего, возможно, даже выгоревшего, но того самого, с кем познакомился два месяца назад.       — Если там осталась кола, то ее.       — Осталась. Как раз две последние банки, словно нас ждали, — улыбается Ким, протягивая напиток. — Ты почему все еще здесь? Твой рабочий день…       — Заканчивается в 16:30, я знаю, — перебивает Чонгук, нехотя подтверждая, что помнит про новый график. — Честно? Мне больно было смотреть на тебя весь день. Хотелось поддержать как-то, но тянул до последнего, как видишь. Ну и вот.       Чонгук мнется, теребит в руках банку колы и отчего-то избегает смотреть в глаза. Тэхен стоит напротив, смотрит так открыто и доверительно, что, увидь это Чон, сгреб бы в объятия второй раз.       — Спасибо, Чонгук.       Такая сложная пятница, которая сначала высосала всю душу, а потом подарила нечто прекрасное. Поделила надвое и вручила каждому, завещая беречь и растить. Когда вокруг сложно, как никогда нужен кто-то второй. Кто-то, кто сможет молча поддержать. Кто-то, кто просто будет рядом. Кто-то, в чье плечо можно уткнуться и пережить самые тяжелые моменты. Кто-то, кем Чонгук стал в этот вечер для Тэхена. Кто-то, кого Тэхен пообещал себе ценить еще больше. * * *       Понедельник — любимый день Тэхена. Но теперь все дело не в синдроме отличника, с которым он с недавних пор ведет борьбу. Дело в одном дизайнере, который работает в их компании уже два с половиной месяца.       С той откровенной для обоих пятницы они приходят на работу вместе. Приезжают каждый по отдельности — Чон на машине, Тэхен на метро — но каждый раз, не сговариваясь, встречаются в холле у лифта. Они не стали в один момент лучшими друзьями: Чонгук все еще регулярно включает игнор в особо энергичные настроения Тэхена, а Ким, в свою очередь, все еще закатывает глаза на холодность и язвительные шутки своего дизайнера. В их отношениях еще не оттепель, но уже не война.       — Пойдешь за кофе? — спрашивает Чонгук, включая рабочий ноутбук.       На часах, как обычно, 7:30 утра, и они только поднялись на свой этаж и заняли свои места в опен спейсе.       — Да, секунду, — отвечает Тэхен, не отрываясь от телефона, продолжая что-то быстро печатать.       — Ты не отлипаешь от него с момента, как мы встретились внизу, — Чон облокачивается бедром о рабочий стол коллеги и скрещивает руки на груди. — Что, оставил девушку без утреннего секса и сейчас хоть как-то пытаешься ее успокоить?       Тэхен поднимает взгляд на коллегу и выгибает одну бровь. Чонгук стоит перед ним словно сошедший со страниц олимпийской мифологии: высокий, статный, чертовски красивый и безбожно портящий все своими глупыми комментариями. Хотя навряд ли Зевс мог настолько убого шутить.       — Какая к черту девушка, Чонгук. Наш директор сейчас в Америке, и из-за разницы во времени приходится общаться с ним с шести, мать его, утра.       Чон на это лишь пожимает плечами, бросает что-то из серии «Мне-то откуда знать все ваши руководительские приколы» и уходит в сторону кухни. Тэхен порывается пойти за ним, однако очередное «Пришли мне отчет по работе маркетинга» заставляет задержаться еще на добрые пятнадцать минут. Директору, как обычно, нужно здесь и сейчас, а Тэхен по причине собственных рабочих обязанностей должен этому подчиняться. И, конечно же, всем вокруг плевать, что рабочий день еще не начался. Всем, кроме одного человека.       Кофе оказывается у Кима на столе ровно в тот момент, когда директор дает последние указания и наконец выходит из сети.       — Чонгук, — Тэхен поднимает полные немой благодарности глаза. — Ты лучший.       — Я знаю, — хмыкает тот в ответ, не отрываясь от своего стакана. — И долго он еще так будет по утрам тебе мозги делать?       — Еще неделю, — вздыхает, делая первый глоток. — Как ее пережить и не уволиться — черт знает. Он пишет мне в двенадцать ночи, потому что у него десять утра и появилось время, и, если я не отвечаю в течение нескольких минут, то начинает звонить до того момента, пока я не возьму трубку.       — Так ставь на беззвучный, а лучше вообще выключай телефон.       — Это сродни тому, что я напишу заявление по собственному.       — Так напиши.       Тэхен давится кофе, на что Чонгук молча достает и протягивает платок.       — Спасибо. И за платок, и за пожелание стать безработным, — ворчит Ким.       — Да брось. С твоими навыками тебя с руками и ногами заберут в любую крупную компанию. Ты же буквально лучший проджект из всех, кого я знаю.       Тэхен лишь закатывает глаза и поворачивается на кресле к столу, чтобы быстро проверить рабочие сообщения. Черт знает, что взбредет в голову их директору.       — Тэхен? — голос у Чона становится низким и слегка грубым. Напряженным. — Ким Тэхен, только не говори, что ты так не считаешь.       — Не считаю, — бросает тот, все еще не глядя на собеседника.       Наступает очередь Чонгука закатывать глаза и качать головой. Ким Тэхен — тот еще упрямец: если вбил что-то себе в голову, избавляться от этого придется долго.       — Хорошо, — говорит наконец Чонгук. — Тогда я докажу тебе обратное, а ты взамен угостишь меня самым вкусным ужином с твоей первой зарплаты на новом месте.       Тэхен оборачивается на дизайнера и открывает рот, чтобы возразить, но тот лишь салютует бумажным стаканом и быстро ретируется на свое место.       — Чон Чонгук!       — Поблагодаришь позже! * * *       Проходит несколько дней. Тэхен успевает забыть об утреннем разговоре, полностью уходя в рабочие задачи и страдая от постоянного недосыпа из-за командированного начальства. Именно по этой причине, когда в один момент ему звонят и приглашают на собеседование, Ким не сразу понимает, чего от него хотят, а главное — как про него узнали.       «ЧОН ЧОНГУК»       Дизайнер открывает новое сообщение, после чего выглядывает со своего рабочего места и едва не ржет, когда встречается с растерянным взглядом коллеги.       «Я весь внимание».       «Почему мне сейчас звонят и зовут на собеседование, якобы по чьей-то рекомендации?!»       «А мне откуда знать? Я-то всегда говорил, что ты ценный кадр. Это ты не верил».       «ЧОН ЧОНГУК»       «А слабо так же громко крикнуть на весь офис, как ты пишешь капсом?»       Чонгук откровенно издевается, а Тэхен пишет последнее, что приходит на ум.       «Сам отвезешь меня на это собеседование».       «Без проблем, детка».       И вот тут зависают оба. Один из-за эффекта неожиданности, второй — из-за собственного фиаско. Каждый бездумно смотрит в монитор, не зная, что написать, ведь молчать в данной ситуации кажется немного странным. Неловким. Интимным.       — А я говорил, понравился, — раздается у Чонгука над ухом голос Чимина. — Удачно я решил за кофе сгонять. Ты, кстати, будешь? Или с Тэхеном пойдете, как обычно?       Чонгук медленно переводит взгляд с монитора на коллегу, давая тем самым время на побег, чем Чимин благоразумно пользуется. Чонгука в гневе лучше лишний раз не трогать. В этом убедился весь отдел дизайна, случайно бросив на прошлой неделе привычную фразу: «Да эти проджекты ни черта не делают, просто переписываются со всеми сутками и делают вид, что они тут очень нужны». Чонгук не был сторонником физического насилия, но морально унижать оппонента никто не запрещал. С того дня Тэхен отметил, как уважительно с ним стали общаться дизайнеры, да и не только они, но истинной причины данных изменений Чон, конечно же, ему не сказал.       Они сталкиваются в холле в конце дня: Чонгук выходит из лифта и направляется домой, а Тэхен торопится обратно в офис после очередной встречи с инвестором. Усталость рабочего дня пропадает сразу же, ведь что у того, что у другого набатом бьет в голове случайно брошенное «детка». У Тэхена краснеют кончики ушей. У Чонгука краснеет весь мир перед глазами, ведь его руководитель сегодня в красном костюме, явно сшитом на заказ, ведь обычная одежда из магазинов не может настолько идеально подчеркивать все достоинства.       — Я рад, что ты уходишь домой вовремя, — улыбается Ким, пытаясь сгладить неловкость ситуации.       — Во сколько и когда у тебя собеседование?       Ох, Чон Чонгук, в лоб только камаз сбивает людей на дороге, а ты пытаешься сбить живого человека не многотонной машиной, а всего одним вопросом.       — В пятницу в два часа дня. Придется пожертвовать обедом и, наверное, отпроситься еще на час дополнительно…       — Возьми больничный.       Тэхен непонимающе смотрит на коллегу. В его идеальном мире нельзя соврать в угоду своим желаниям, нельзя брать больничный, чтобы сходить на собеседование. Да по его представлениям нельзя ходить на собеседования, пока тебя не уволили!       — Возьми больничный, выспись и подготовься, — продолжает Чонгук. — Я договорюсь работать из дома и подъеду за тобой к часу дня. Подожду, пока ты закончишь, поработаю в машине и после отвезу обратно.       Тэхен молча смотрит на мужчину и, кажется, даже не моргает. Скажи кто ему еще два с половиной месяца назад, что Чон, самый вредный дизайнер на всем белом свете, Чонгук будет сам идти с ним на контакт, предлагать подвезти куда-либо, приносить кофе и называть «деткой». В последнее он до сих пор верит с трудом.       — Х-х-хорошо, да, ты прав, — получается как-то тихо и заикаясь. — До завтра, Чонгук. Удачно добраться до дома.       — До завтра, Тэхен, — а ведь снова так хотелось назвать его как угодно, но не по имени. * * *       В пятницу утром Тэхен выслушивает гневную тираду от начальства о том, что он подводит весь коллектив, стопорит весь рабочий процесс, и лишний раз убеждается, что Чонгук был прав. Пора менять место работы.       От мысли, что он не один в своих мыслях и попытках изменить настоящее, Киму становится легче. Легче просыпаться, легче сосредотачиваться на подготовке, легче дышать и легче жить. Всегда рассчитывая только на себя, Тэхен забыл, что такое простая человеческая поддержка и крепкое плечо рядом. Забыл, что можно попросить кого-то о помощи, а не тащить все на своем горбу в жалких попытках вывезти.       «Я у твоего дома», — приходит сообщение в ка-токе. Не в рабочем мессенджере, как обычно, а в простом человеческом KakaoTalk. С ума сойти!       Тэхен быстро выглядывает в окно, замечая темно-синюю машину Чонгука, после чего хватает кропотливо отпаренный с вечера пиджак и торопится на выход. И, на удивление, думает совсем не о собеседовании.       — Ты рано, — вместо приветствия произносит Ким, садясь в машину.       — Лучше приехать заранее, чем застрять в пробке и опоздать, — пожимает плечами Чонгук, рассматривая коллегу. — Тебе идет черный.       — Спасибо.       В машине снова повисает неловкость и некая недосказанность. Обычный комплимент, который даже не комплимент, а констатация факта для Чонгука, но даже он сейчас чувствует, что сказал что-то не то.       — Подготовился? — не самая удачная попытка сменить тему, но Чонгук правда старается.       — Если можно так сказать, — вздыхает Ким. — Понятия не имею, о чем они могут меня спросить.       — О твоих проектах?       — Это само собой. Тут скорее вопрос, насколько сильно им нужны подробности моей работы, демонстрация проектов и мой уровень знаний в той или иной области.       Они тормозят на светофоре, и Чонгук переключает внимание с дороги на сидящего рядом Тэхена. Тот смотрит вперед, словно гипнотизирует машину спереди, и нервно теребит ручки сумки для ноутбука. Черный костюм, рубашка цвета слоновой кости, легкая укладка — Чонгуку неимоверно хочется ляпнуть что-то из серии «ты и так идеален», но сейчас надо говорить о профессиональных достижениях, а не о внешнем виде.       — Я думаю, ты зря переживаешь. На моем опыте ты первый проджект-менеджер, который в курсе многих деталей работы дизайнера. Поверь, не каждый руководитель может перечислить все составляющие сайта, не прибегая к выражением по типу «ну, вот кнопка становится другой внешне, когда к ней подводишь курсор».       Тэхен на его слова смеется. Искренне, громко. Он ведь и сам когда-то не знал, что такое «ховер» и многие другие термины, которые пришлось быстро изучать по ходу работы.       — Ты говоришь о каких-то мелочах, — по-доброму произносит Ким. — Это все приходит с опытом.       — И этого опыта у тебя выше крыши! Этим ты и выигрываешь.       Светофор загорается зеленым, внимание Чонгука возвращается на дорогу, зато Тэхен полностью переключается на его сегодняшнего водителя. Тот, как и обычно, одет в черные широкие джинсы и черную объемную футболку. Только уже без привычной укладки и даже без ряда украшений, которые всегда были у дизайнера на шее, пальцах и в ушах.       «Красивый», — мелькает у Тэхена на долю секунды, от чего уши краснеют уже без внезапных комплиментов.       Они приезжают на двадцать минут раньше и оставшееся время решают переждать в машине. Чонгук, которому несвойственно заводить разговор первому, тем более на далекую от работы тему, сам начинает рассказывать о своем опыте собеседований, медленно переходя в рассказ о своем увлечении, которое отчасти превратил в работу. Чон словно вышел из грустной сказки про столкновение мечты с реальной жизнью, где правит не искусство, а необходимость зарабатывать.       Чон Чонгук — художник. По его рассказам, дома у него есть отдельная мастерская, где нет ничего, что могло бы отвлекать от творчества. Его любимый художник — Куинджи. Его любимый жанр живописи — пейзаж. Его принцип — мыслить светом.       Но Чонгук никогда не расскажет, что уже долгое время не мог ничего написать до той злосчастной пятницы, когда Тэхен приходил в себя в его объятиях, а Чонгук, кажется, видел тот самый свет.       — Покажешь как-нибудь свои картины? — осторожно спрашивает Ким, зная, насколько щепетильно могут относиться к своим трудам творческие люди.       — Без проблем. Объединим ужин, которым ты меня угостишь с первой получки, и долгую лекцию по моему великолепному творчеству, — смеется Чон, вздергивая подбородок.       Главная миссия сейчас — отвлечь Тэхена от тревожных мыслей — успешно выполнена, судя по тому, как довольно тот улыбается, переименовывая контакт Чонгука с «дизайнер Чон» на «художник Чон».       — А теперь время идти и заслуженно получить свое новое место работы, — Чон поднимает указательный палец вверх. — Потому что ты достоин лучшего!       — Даже твоей лучшей картины? — Тэхен идет ва-банк и прощупывает почву, в которой сам же хочет погрязнуть.       — Так и быть, подарю тебе лучший пейзаж на Рождество.       — Договорились! Все, я пошел.       — Сделай их там, детка!       Еще пару дней назад оба сразу бы отвели взгляд, растерялись и замяли бы неловкость от этого «детка». Но сейчас Чонгук лишь игриво подмигивает, а Тэхен закатывает глаза, не пряча широкой квадратной улыбки. Потому что «детка» — это уже их коронное. Что-то только для них двоих.       Не нужно говорить, что собеседование Ким проходит максимально успешно. Тэхен настолько впечатлился новым местом, условиями, коллективом и поддержкой Чона, что, как только садится обратно в машину, пишет начальству короткое: «Я увольняюсь. В понедельник пришлю скан заявления», наплевав, что в Америке сейчас первый час ночи.       Чонгук, пока ждет уже почти бывшего коллегу, успевает закрыть все рабочие задачи за день, поэтому после они с чистой совестью едут обедать в довольно популярную пиццерию возле дома Кима и засиживаются до самого вечера. Каждый рассказывает о своих увлечениях, о первой работе, первой любви, аккуратно задевая моменты окружающей их влюбленности. Чонгук мастерски разрезает пиццу специальным ножом, а Тэхен шустро раскладывает куски по тарелкам. Чонгук мажется соусом, а Тэхен, скрывая наличие карманного зеркала в сумке, ориентирует того по местоположению томатного пятна на его лице, под конец не выдерживая и стирая его самостоятельно.       В конце вечера Чонгук подвозит Тэхена до дома и тоже выходит из машины, чтобы попрощаться.       — Спасибо, Чонгук, — Тэхен разворачивается к нему возле подъезда. — Без твоей помощи я бы вряд ли решился на все это.       — Брось, — отмахивается тот. — Ты правда был достоин большего. Нашу компанию ты давно перерос.       Тэхен наклоняет голову, медленно моргает и принимает второе за этот день важное решение. Преодолевая расстояние между ними в один шаг, Ким обнимает Чонгука за шею, сразу же чувствуя на спине чужие руки.       — Ты мне очень помог.       — Я готов помогать тебе всегда.       Они стоят так какое-то время, наслаждаясь теплом друг друга, вдыхая чужой парфюм, и на физическом уровне ощущают, как то, что было всегда по отдельности, становится чем-то общим. * * *       — Ким Тэхен — гей, — с этой фразы начинается утро понедельника, когда Чимин громко приземляется на свое рабочее место.       — И тебе доброе утро, — не отвлекаясь от работы, произносит Чонгук.       — То есть ты не удивлен?       — А должен?       — Значит, и ты гей.       Чимин с важным видом открывает ноутбук, демонстративно приступая к работе, и не видит, как Чонгук улыбается одним лишь уголком губ.       «Ты отправил заявление?»       «Да, отправил пять минут назад и директору, и в отдел кадров. Пока что тишина», — Тэхен отвечает в ту же секунду.       «До них просто доходит осознание собственной тупости и потери ценного кадра».       «Ох, Чонгук, не преувеличивай».       «Я преуменьшаю».       Когда Тэхен к концу дня получает порцию нелестных слов от заместителей руководителя, обходной лист от отдела кадров и выписку от бухгалтерии, понимая, что начальство настолько обиделось, что забыло обо всех приличиях и установленных правилах увольнения сотрудника, он, не веря в происходящее, зовет Чонгука на кухню пить кофе. В последний раз.       — В последний раз на этой кухне, — обводя взглядом помещение, говорит Чон. — Но не в нашей жизни.       — Думаешь, получится поддерживать общение вне работы? — Тэхен не отвлекается от приготовления молочной пены. — Мы никогда даже на выходных не переписывались.       — Главное — видеть ошибки, признавать их и работать над исправлением, — Чонгук слегка толкает Кима локтем, подмигивая.       — Тогда пойдешь со мной на свидание?       Чонгук в ответ лишь ставит свой стакан с кофе на стол и обнимает Тэхена со спины, носом зарываясь в идеальную укладку и вдыхая любимый Кимов парфюм. Obsession от CALVIN KLEIN, в который Чон успел откровенно влюбиться, как и в его носителя.       — С удовольствием, — отвечает наконец, легко целуя куда-то в шею, оставляя после себя табун мурашек.       На свидание они идут уже в этот вечер.       Чонгук добрые сорок минут ждет Тэхена возле отдела кадров, под конец зло сверкая глазами на каждого, кто решается пошутить, не увольняться ли он пришел. Человеческая ограниченность и узколобость — вот еще одни причины, почему Чонгук предпочитает почти не общаться с окружающими.       Когда Тэхен выходит из кабинета, от одного его вида Чон готов подхватить парня и нести до машины на руках.       — Кажется, я прошел все девяносто девять кругов ада с этим увольнением, — вздыхает Ким, когда они оказываются в машине. — Предлагаю обойтись без ресторанов и поехать ко мне домой, заказать доставку и смотреть максимально тупое шоу.       — Предлагаю проводить все свидания в таком формате, — одной рукой Чонгук выруливает с парковки, а другой по-хозяйски пересчитывает костяшки на руке своего уже, кажется, парня. * * *       Их отношения развивались не быстро и не медленно. «Обычно», — охарактеризовал их как-то Чимин, который в один момент решил, что обязан знать все. Бороться с таким противником даже Чонгуку было не по зубам.       — И как оно? — спрашивает Пак. — Как это, встречаться с парнем?       Чонгук лишь закатывает глаза и трет переносицу. Когда ты не видишь разницы и особой проблемы, что твой любимый человек другого или одного с тобой пола, подобные вопросы и тем более ответы на них кажутся максимально странными и нелепыми.       — А должно быть какое-то отличие? — наконец отвечает вопросом на вопрос Чонгук.       — Между мужчиной и женщиной множество различий, знаешь ли.       — Ах, тебе интересен секс.       — А ты считаешь, что в остальном все одно и то же?       — Именно так, мой озабоченный друг.       Они встречаются уже месяц. Ходят в кино, ночуют у Тэхена, переписываются до поздней ночи, гуляют в парках, берут еду навынос и продолжают избегать свиданий в ресторанах. Это их собственный пунктик, который они придумали вместе за просмотром очередной дорамы.       Чонгук часто встречает Тэхена с работы, потому что если у первого рабочий день заканчивается в 16:30, то у второго график все также с 9:00 до 18:00. Ким частенько ругается и гонит своего парня домой, но Чон не был бы Чоном, если бы не игнорировал его просьбы, которые слышались буквально как «не проявляй ко мне заботу».       — Ты чертов романтик! — восклицал Тэхен, когда по пятницам садился в машину и находил то небольшой букет цветов, то любимый торт, то еще какую-либо мелочь.       Сегодня не пятница, но тоже знаменательный для Чонгука день. Первая зарплата Тэхена на новой работе, а значит, тот самый обещанный ужин, после которого они впервые поедут к нему домой, а конкретно — в его небольшую домашнюю студию. Картины для Чонгука — это что-то слишком личное, крайне интимное и очень сокровенное. Никто из его друзей никогда не был в этой комнате, а некоторые работы видели лишь на фото. Чонгук не любил показывать и тем более рассказывать о своем творчестве, а вопросов «а откуда ты взял идею?», «а это реальное место?», «а сможешь точь-в-точь повторить вот эту картину?» было не избежать. Поэтому скрывать свое хобби было легче, чем читать лекции на тему современной живописи.       «Закончу сегодня пораньше. Начальство хотело выпить вместе в честь первого месяца работы, но я попросил отложить это безудержное веселье до конца недели, чтобы не работать потом с похмельем».       «И правильно. Сегодня вечером ты только мой», — отвечает Чонгук и чувствует, как покалывает кончики пальцев. От предвкушения. От ожидания. От желания.       Они ночевали вместе, спали в одной кровати, наутро просыпались в объятиях друг друга, но до секса не доходили еще ни разу. Почему-то после рабочего дня или очередной тяжелой недели хотелось лишь нежиться в тепле другого человека без намека на какой-либо интим. Хотя и эту тему они успели как-то обсудить, когда Тэхен по дороге домой рассказывал об очередном лакорне, которые смотрят его коллеги.       — Тэхен, — Чонгук старался смотреть только на дорогу и никуда более. — А ты какую позицию предпочитаешь?       — В смысле? В чем? — Тэхен искренне не понял, о чем именно спрашивал его молодой человек, и благо не ответил «руководящую», решив, что они снова обсуждают работу.       — В сексе.       — А, ты об этом. Без разницы. Могу быть как сверху, так и снизу. А ты?       — Аналогично.       Вот так просто. Без выяснения подробностей и выстраивания каких-то странных границ. Скажи кто Чимину, что у однополых пар все вопросы решаются как и у обычных людей, бедного дизайнера точно хватил бы инфаркт.       «Заеду за тобой в 17:00», — быстро печатает Чонгук и возвращается к дизайну проекта, который в свое время начал Тэхен.       Время за работой пролетает незаметно, и уже в 16:30 Чон стоит у лифта, наблюдая, как медленно сменяются цифры на табло, и нетерпеливо постукивая носком ботинка. Факт того, что они живут в веке технологий, но до сих пор никто не изобрел мгновенную телепортацию, сейчас откровенно раздражал.       «Надеюсь, ты закончил на сегодня», — пишет Тэхен в момент, когда дизайнер уже доходит до машины и снимает ее с сигнализации.       «Конечно, ведь однажды мой заботливый шеф позаботился о комфортном графике своего любимого сотрудника».       «Это у кого ты там любимый сотрудник?!»       «Только у тебя. И надеюсь, что не только сотрудник».       «Надейся», — фыркает Ким и переключается на техническое задание команде программистов. Надо закончить работу поскорее, ведь Чонгук может доехать до его офиса за каких-то пятнадцать минут.       Тэхен безумно доволен своим новым местом работы. Его опыт и навыки оценили по достоинству как высокой заработной платой, так и отношением внутри коллектива. К нему прислушиваются, его искренне благодарят, его уважают и не пытаются вставить палки в колеса, как зачастую поступают с новенькими сотрудниками. Сразу заняв позицию Head of PMO, Ким поначалу почувствовал давление и тот критичный уровень ответственности, который не каждый вывезет. Однако уже спустя полторы недели он настолько влился в процесс, что не видел особой разницы с прошлым местом работы.       «Такси подано», — Чонгук долетает до него ровно за двенадцать минут.       Быстро отправляя задачи по внутренней почте, Тэхен машет сидящему в соседнем кабинете руководству, получает одобрительный кивок и, попрощавшись с рядом сидящими коллегами, выбегает из офиса.       Чонгук даже не выходит из машины. Во-первых, Тэхен просил не афишировать на публике их отношения, а воздержаться и не поцеловать своего парня при встрече он не мог. А во-вторых, лишние телодвижения занимают время, которое и так зачастую играет против них.       — Привет, — Ким буквально запрыгивает на переднее сидение и сразу же тянется за приветственным поцелуем. — Как день?       — Теперь определенно лучше, — тянет довольную лыбу Чон. — Как у тебя?       — Суматошно, сложно, но весело. Пришлось вместе с разработчиками искать баг в коде.       — С каких пор ты разбираешься в коде?       — Я много в чем разбираюсь, — хитро щурится Ким, за что получает хлопок по колену.       Не изменяя собственным традициям, они берут в любимой забегаловке тако навынос. Вот только едут не к Тэхену, от чего тот на какое-то время подвисает, понимая, что припарковались они вовсе не в его дворе.       — Мы разве не домой?       — Домой, — отвечает Чонгук, глуша мотор. — Ко мне домой. Ты забыл?       Тэхен смотрит не мигая, в попытке запустить остатки извилин.       — Давай, Тэхен, вспоминай. Я обещал тебе кое-что показать.       — О, это теперь так называется?       — Боже, Ким Тэхен!       Чонгук, громко смеясь, выходит из машины, забирает с заднего сиденья пакет с тако и идет открывать пассажирскую дверь. Мозг его любимого человека сейчас пытается разгадать загадку века, поэтому позаботиться и выпустить самого себя из машины он точно не сможет.       — Погоди! — восклицает Тэхен, когда Чонгук открывает дверь с его стороны, наконец вспомнив о старом разговоре.       — Ну ладно, — вот только тот пожимает плечами и закрывает дверь обратно, заглушая поток не самых лестных ругательств.       — Чон Чонгук! — Тэхен нахохлившимся воробьем зло смотрит на него из салона автомобиля.       — Ну а что? Ты сам сказал «Погоди», — бухтит Чонгук, вновь открывая дверь и старательно делая оскорбленный вид.       Тэхен выбирается наружу, забирает пакет с любимыми тако и словно... смущается?       — Ты покажешь мне свою студию? И свои картины, да?       — Покажу, — Чонгук треплет его по голове, приобнимает за талию и мимолетно целует в висок. — Пошли.       Квартира Чонгука катастрофически большая для одного человека: кухня, плавно переходящая в гостиную, просторная спальня, отдельный кабинет, раздельный санузел и, конечно же, та самая тайная комната, на которой Тэхен обнаруживает встроенный замок.       — Серьезно? — указывая на находку, удивленно вскидывает брови Ким.       — Когда-то давно мы жили здесь с братом. Так что да, серьезно.       Тэхен в ответ лишь понимающе поджимает губы и открывает дверь. Еще не так поздно, поэтому комната освещена естественным светом, который за счет действительно огромного окна беспрепятственно проникает и заполняет все пространство вокруг. Почти по центру, боком ко входу, стоит мольберт, на вид собранный самостоятельно. Возле — небольшой табурет. Перед мольбертом — небольшой стол, на котором Тэхен обнаруживает кисти и несколько журналов.       — Зимой я частенько ставлю на этот стол ноутбук, включаю «Дискавери» и пытаюсь проникнуться транслируемыми видами, — делится Чон.       — А летом?       — Летом стараюсь выезжать за город, — пожимает плечами, а Тэхен уже строит планы на их совместные поездки, желая показать места, которые знает только он.       Ким проходит дальше, отмечая возле окна небольшой комод, в котором определенно хранятся остальные принадлежности и другие личные вещи. Рядом с ним — небольшой диван ярко-зеленого цвета, что сильно выбивается из общей светлой гаммы.       — Это старый диван брата. Он решил не забирать его при переезде, а мне слишком лень было тащить его на мусорку, — поясняет Чонгук, видя молчаливый вопрос в глазах напротив.       — А я думал, водишь к себе натурщиц.       — Пфффф, — единственное, что может ответить Чон на подобную глупость.       Тэхен доходит до конца комнаты, одновременно приближаясь к самому заветному — картинам, что стоят на полу.       — Честно говоря, я ожидал, что ты развесил свое творчество по всей комнате, — говорит парень, осторожно касаясь первого холста.       — Это то же самое, что развесить по всей комнате зеркала.       Чонгук подходит ближе, отодвигает несколько картин и достает из глубин одну, которой по правде гордится.       — Вот. Эту я нарисовал года три назад и до сих пор в ней не разочаровался.       Тэхен видит пейзаж, который не раз видел сам. Каменный берег Чеджу. Впереди — только море, сливающееся с небом на линии горизонта. Неспокойные волны, которые стремятся к берегу, словно каждая несет из пучины свою особенную историю и спешит ею поделиться. На картине виден даже ветер, который не изображен очевидно, но чувствуется чуть ли не на физическом уровне. От картины веет тревогой и переживанием, которые, как волны, стремятся принести раздор, но разбиваются о камни спокойствия и уверенности, что ничего плохого от небольшого шторма не будет.       — Она похожа на тебя, — шепчет Тэхен, не отрывая глаз от работы.       — Я написал ее, когда понял, что отличаюсь от окружающих.       Тэхен переводит взгляд на мужчину и видит в его глазах те самые волны. Чонгук волнуется, нервничает, но продолжает твердо стоять на месте.       — Это не отличие. Это выбор.       Тэхен осторожно забирает холст из любимых рук, ставит на пустой мольберт и отходит чуть в сторону.       — Ты и правда чудесно играешь со светом.       — В тот период жизни я его не видел, — Чонгук оказывается за спиной, окольцовывая чужую талию и прижимая к себе.       — А сейчас?       — А сейчас он как никогда рядом, — целует за ухом и, как зависимый от дозы, вновь дышит любимым человеком.       Тэхен оборачивается в объятиях и кладет руки на чужие плечи. Первым тянется за поцелуем. Медленно водит губами по губам, сминает нижнюю, слегка дразнит кончиком языка. Играется, одновременно сгорая от желания и боясь перейти ту черту безвозвратной зависимости от одного единственного человека. Чонгук крепко обнимает за талию, притягивает все ближе, приоткрывает рот и перехватывает инициативу, углубляет поцелуй. Тэхен перемещает одну руку на затылок своего парня и зарывается в его волосы, слегка оттягивая. С легкостью позволяет вести себя, мычит в любимые губы и сам жмется ближе, прижимается пахом к паху. Поцелуй глубокий, медленный и тягучий. Они оба тонут в нем, словно в бушующих волнах Чеджу. Чонгука откровенно ведет, поэтому он перемещает руки на поясницу Тэхена, слегка прикусывает его за нижнюю губу и отстраняется первым. Тэхен не спешит открывать глаза, тяжело дышит и смакует ощущения.       — Мой свет, — шепчет Чонгук, невесомо целуя Тэхена в лоб.       Ким щурится довольным котом. Ему безопасно и спокойно рядом с этим мужчиной. Ему не надо чувствовать себя за кем-то как за каменной стеной. Ему необходимо лишь родное плечо рядом, на которое можно опереться.       — Поцелуй меня, — говорит Тэхен, а Чонгука не надо просить дважды.       Чон одним быстрым движением притягивает Тэхена обратно, слегка поднимает того за подбородок и вновь целует. Снова глубоко, снова жарко и без остатка. Тэхена мелко трясет в его руках. Скрывать нечего — он давно ждал этого дня, ждал их первой близости. Именно поэтому, перехватывая инициативу, Тэхен, не разрывая поцелуя, медленно делает пару шагов назад, и, чуть крепче обнимая мужчину, разворачивает их и подталкивает Чонгука к дивану, заставляя сесть.       — Я отхватил себе греческого бога, — Тэхен откровенно облизывается, смотря на мужчину сверху вниз, оценивая.       Чонгук лишь прыскает в ответ и тянет Тэхена на себя, заставляя сесть сверху. Они вновь целуются, попутно избавляя друг друга от одежды. Тэхен запрокидывает голову и громко выдыхает, когда Чонгук переключается на его шею и оставляет первый засос.       — Кажется, никто на работе не будет задавать вопросов, почему я попросил перенести ту алкогольную вылазку, — хрипло смеется Тэхен.       — Пусть завидуют молча, — Чонгук едва ли не рычит, выцеловывая ключицы.       Оба оказываются не сторонниками долгой прелюдии: уже через пару минут Тэхен быстро избавляет себя от одежды вместе с нижним бельем и помогает с этим Чонгуку. Вновь устроившись на чужих коленях, Тэхен берет Чонгука за кисть и подносит чужие пальцы к своим губам. В глазах напротив черти пляшут, и Чон буквально задыхается, когда Тэхен проводит языком по внутренней стороне его ладони, поднимается к пальцам и берет два из них в рот. Лижет, постанывая и продолжая легко толкаться в его пах. Чонгуку кажется, что еще мгновение, и он сойдет с ума. Этот мужчина — воплощение всех его желаний и фетишей. Тэхен — та самая грань искусства, которую невозможно достичь, невозможно понять и прочувствовать. Тэхен — что-то запредельное. Тэхен — его свет.       — Хочу тебя, — пересохшими губами шепчет Чонгук.       На что Тэхен лишь ухмыляется, выпускает чужие пальцы изо рта, но не отпускает руку, а заводит ее себе за спину и приставляет смоченные слюной пальцы ко входу. Чонгук выть готов, теряя последние крохи здравого рассудка от подобной инициативы.       — Нам нужно в спальню, — хрипит Чон. — Там смазка. Тебе будет больно так.       — Но я хочу начать с этого, — отвечает Ким, продолжая медленно насаживаться сразу на два пальца.       Тэхен направляет, Чонгук подчиняется. Тэхен чего-то хочет, Чонгук, не раздумывая, ему все позволяет. Тэхен решает, Чонгук соглашается. По этой причине, несмотря на давление в паху и сочащийся естественной смазкой член, Чонгук смотрит в лицо напротив и уже готов кончить от одного только вида возбужденного, раскрепощенного Тэхена. Чонгуку жарко и откровенно плохо.       — Если ты думал, что я не ждал сегодняшнего вечера и не растягивал себя с утра, слушая твои голосовые сообщения, то ты сильно ошибаешься, дорогой, — тянет Тэхен, слегка приподнимаясь и снова легко опускаясь на пальцы Чонгука.       Последний, не выдерживая таких откровений, отмирает и включается в процесс. Ловит момент и раздвигает пальцы на манер ножниц, выбивая из Тэхена громкий стон.       — Значит, растягивал себя под мои голосовые? — произносит, попутно оставляя россыпь мелких поцелуев на груди. — Тебя так возбуждает мой голос или рассказы о замене масла в машине?       — Голос, — Ким едва находит силы ответить. — Твой чертов голос по утрам.       — Надо записывать тебе побольше таких сообщений, только рассказывать о более приятных вещах. Например, — вновь толкается пальцами Чонгук. — О том, как долго я могу наслаждаться тобой в постели по утрам, — еще один толчок. — Или о том, как красиво ты будешь смотреться подо мной.       — Хочу на тебе, — всхлипывает Тэхен.       — Любой твой каприз.       Чонгук вынимает пальцы, тянет Тэхена за подбородок и целует. Сразу глубоко, жадно, нетерпеливо.       — Мне рассказать, как хорошо я могу тебе сделать, или мы идем в спальню, и я показываю это наглядно? — ухмыляется Чонгук, наблюдая, как заламываются брови напротив.       — Идем.       Они продолжают начатое в спальне: путаются в одеяле, сминают подушки и отдаются друг другу без остатка. Тэхен едва не кончает, когда Чонгук заменяет пальцы членом. Выгибается и подается навстречу, торопится и теряется в ощущениях, тонет в чувствах вместе с любимым человеком. Чонгук не оставляет без поцелуев ни миллиметра кожи, попутно разбрасывая метки на идеальном теле.       Тэхен не выдерживает и кончает раньше, Чонгук догоняет его через пару толчков.       — Ты идеален, — на выдохе признается Чонгук.       — Ага, — единственная реакция, на которую остается способен Тэхен.       — И страшно романтичен.       — Ага.       Чонгук хрипло смеется, ложится на бок и подтягивает к себе любимого человека, целует в висок.       Они вспоминают об ужине только через час и еще один заход, меняясь местами. Чонгук просит не бросаться шаблонными фразочками по типу: «Ты так хорошо меня принимаешь», на что Тэхен только ухмыляется, оставляет на его ягодице звонкий шлепок, но язык все же прикусывает. Так и быть, он согласен на единственное табу в их постели.       Они выбирают ужинать прямо в мастерской на полу.       — А нарисуешь меня? — внезапно спрашивает Тэхен, перебивая красочный рассказ Чонгука об извержениях вулканов.       — Ты и так присутствуешь на каждой картине, — как ни в чем ни бывало отвечает Чон, собирая из коробки остатки развалившегося тако.       — В смысле?       — Я рисую, полагаясь на свет. А мой свет — это ты, Тэхен.