Зачем-то позапрошлого признания В нём на двоих в шкафу один скелет Я для себя придумал оправдание Того, что нет, того, что нет
Того, что нет – БИ-2
В какой-то момент Саша нашёл себя валяющимся в кровати и тщательно разглядывающим белый потолок гостиничного номера. И в этот момент, кажется, впервые действительно очнулся. Что он делал до этого? Спал, ел, листал ленту, собирался куда-то или, наоборот, пришёл? Нет. Что он делал до этого? Стрелка часов спешно отстукивала мгновения: считала секунды, минуты, часы, не имея возможности покинуть границы циферблата, и с каждым новым её ударом в голову лезло лишь одно – "Паршиво". И ощущение, что теперь этот гребанный уроборос уже не оставит его. Он выдохнул пар от электронной сигареты и честно попытался найти ответ на вопрос: когда все пошло не так? Может, сегодня, когда все важные планы разом накрылись по глупому стечению обстоятельств? Может, ещё тогда, когда он на эти планы согласился? А может, ещё давным-давно, в момент, когда принял решение переехать Москву?.. Мысль прошибла словно током и Саша снова затянулся. Но нет, сказать, что сейчас все плохо – было бы откровенной, наглой ложью. У Саши есть все то, о чем он мечтал, за чем гнался, меняя города: хорошая работа, успех, признание, достаток. Только вот гнался – слово, отлично описывающее все происходящее. Много лет лишь под одним девизом: "Вперёд, вперёд, вперёд", порой без выходных, без сна, с вечной усталостью и нехваткой времени элементарно задуматься. Разумеется, такие жертвы дали свои плоды, только вот что с того? Что-то не так. Не хватало. Чего-то упорно не хватало. Сами собой в голову полезли моменты из жизни в Петербурге, когда нынешний успех казался лишь призрачной мечтой, когда не было практически ничего из того, что есть сейчас, но было тепло, хорошо, приятно. Был... Саша резко поднялся с кровати, не желая додумать. Теперь он пялился в прикрытое шторами окно – встать бы, впустить немного воздуха, душно, – но ему не хватало сил. И он решил послать все к черту и вновь улегся. Да, был Ярик. Мелкий, забавный, но полный идей и вдохновения, талантливый Ярик, с которым он познакомился не так давно, но который уже успел намертво вкипеть в его жизнь. Ярик, приходивший поиграть к нему в коммуналку, остававшийся на ночевки, глубоко мыслящий, влюблённый в мюзиклы. Его лучший друг. И легкий флёр чего-то большего. Он тогда не думал об этом, просто ощущал практически неуловимо, словно перышком по коже. Ярик, наверное, тоже – Саша не спрашивал. Хорошо было, но нужно двигаться дальше. Саша знал, что с его переездом ничего не закончится: слишком близкой уже была связь, при такой даже если не общаться месяцами, понимаешь – не пропадает. Только в момент прощания уловил во взгляде напротив что-то такое, от чего захотелось взвыть, но спрашивать ни о чем не стал. "Паршиво." Кажется, тогда появилось это слово. Но ведь ничего не становилось хуже? Наоборот, дела пошли в гору, появлялись новые проекты, его стали больше замечать. – Мы не играем вместе, мы живём в разных городах. – Теперь. – зачем-то подкинуло подсознание. Саша даже задуматься тогда себе не дал, как это было произнесено. Абсолютно читаемые боль и тоска. И ещё что-то невысказанное между строчек. То, чему обоим не хватало смелости дать имя. "Ярослав всегда оставался рядом. Прошёл бок о бок весь тяжёлый путь, помогал, поддерживал, не бросил." Осознание крутилось где-то на переферии. В следующий момент он нарекает себя последним идиотом – зачем-то думает о том, как часто Ярик его касается, как садится слишком близко, как смотрит иногда в глаза дольше, чем следовало бы. Как Ярик однажды сказал, про дружеские чувства, а потом почесал нос... «Ярик, Ярик, Ярик... Да пошёл ты нахуй, Ярик!» – Саша устало трёт лицо: «Чем я, блять, занимаюсь?» Они оба понимали, что это лишь игра на зрителя. И плевать, что порой на пару градусов горячее, чем следовало бы. Саша даже однажы подумал, что нужно бы поговорить об этом – все-таки вопросы возникали. Но идея показалась нелепой. Потому что как можно на полном серьёзе сказать: "Мне кажется или ты в меня влюблён?", когда сам, в общем-то, не до конца в это веришь, и понимаешь, что у Ярослава всегда кто-то был, да и сейчас наверняка есть. А у него самого что-ли по-другому? В лучшем случае они бы просто посмеялись, в худшем – Ярик понял бы все не так. Хотя как стоило понимать, Саша и сам не совсем осознавал. Поэтому он тогда предпочел отмахнуться и смотреть в совершенно другую сторону. Сейчас аргументы "против" оставались теми же, а вот избавиться от размышлений почему-то не получалось. А дальше подсознание предательски выдало что-то уж совсем глубоко потаенное: однажды они почти поцеловались. Гастроли, долгожданная встреча, приятная вечеринка, сознание, слегка затуманенное алкоголем – тепло и комфортно. Они сидели вдвоем, в отдалении от остальных, болтали обо всем много и долго, получившие, наконец, возможность встретиться спустя время. Саша обнимал его за плечо одной рукой и смеялся. Ярик тогда сказал какую-то нелепость, а он подумал, что это прозвучало чертовски мило и взъерошил волосы на его голове. – Чудище ты, – тихо усмехнулся он. Ярик промолчал и вдруг коснулся его руки. Обвел лицо зачарованным взглядом и хмыкнул, а потом придвинулся ближе. Саша улыбнулся коротко и ласково, легко погладил в ответ. Ярослав потянулся к нему. Все ощущалось правильным. Но кто-то открыл дверь, разрушив мимолетную магию. Саша отвернулся на вошедшего, ощутил, как краснеют щеки и поспешил удалиться, благо искали его. Остаток вечера они почти не пересекались, а на утро Саша списал все на влияние алкоголя и даже побранил себя за то, что чуть ни натворил дел. Они, конечно же, не говорили об этом и ничего подобного больше не случалось. Теперь уже не казалось, что так и нужно было. Тягучие мысли возились по кругу снова и снова, и внезапно стало жаль оставленную будто бы добровольно возможность на что-то большее. Теперь точно упущеную. Потому что прошло много времени, Ярослав, если что-то и было, уже перегорел, а быть влюблённым столько лет и не замечать этого под силу только ему, Саше – идиоту. Он закрывает глаза и издаёт нервный смешок, но не может остановиться и смеётся уже истерически, чувствуя слезы на щеках. "Ярик..." – только и крутится в голове. Где-то через час Саша, как в тумане, открывает контакты, находит заветный номер и ждёт тяжёлые 20 секунд. – Привет, Саш! – раздаётся бодро. – Яр... – он все ещё не до конца понимает, зачем это делает, но продолжает говорить, – Я тут в Питере сейчас. Можно к тебе заеду? Если не занят. – Ты постримить хочешь? – Нет. Просто так. Ярослав молчит, по ощущениям, долго. Откажет. Точно откажет. – Да без проблем. Приезжай, конечно. Буду рад. *** Он появляется на пороге на полчаса позже и не в самом лучшем состоянии. Пытался привести себя в порядок. – Здарова. – Привет. Саша хочет обнять, когда видит его, открывающего дверь, такого красивого и отдохнувшего – выходной, наверное, но Ярик протягивает руку. Все теперь не так. Они идут на кухню, Ярослав разливает по кружкам чай, протягивает Саше и садится напротив. Барьер. – Выглядишь расстроено. Саша дёргается. Чертов эмпат. «Нет, не сейчас». – День не задался, – фальшивая улыбка. – Ты плакал? Саш? – Нормально все. Ярик молчит. В общем-то, "сейчас" так и не наступает. Они пьют чай, говоря, в основном, о работе и предстоящих концертах. Саша думает, что если заметит в нем то самое, то непременно скажет все, что сегодня осознал. Но когда Ярослав внезапно кидает "Так соскучился по нашим с тобой стримам, Саш. Ты приходи, когда не занят будешь, повеселимся. И фанаты порадуются" – вроде бы подходящее под описание, то, конечно же, соглашается. А потом зачем-то начинает говорить о роли в новом спектакле. Разговор упорно не заходит в нужное русло и темы уже заканчиваются. Повисает молчание. Саша чувствует вновь накатывающую грусть. – Казьмин? – ласково зовёт его голос. Он поднимает голову. – Ты в каких измерениях? – Да я... – Давай выкладывай, что стряслось, – Ярик кладёт в успокаивающем жесте руку на стол. Хочется коснуться. – Я по взгляду понял, что ты не просто поболтать приехал. Саша судорожно выдыхает и начинает барабанить пальцами по столу. – Ну, Казьмин, поделись со мной, не бойся. Мне то можешь довериться, я, в конце концов, тебе не... – Ты жалеешь о чем-нибудь сейчас? – перебивает он. – Чего? – Я спросил, ты жалеешь о чем-то? О том, что сделал или, наоборот, не сделал? Хотел бы что-то изменить, исправить? Только честно. – Ну и вопросы у тебя, друг мой, – Ярик чешет затылок. – Сам спросил. – Да тут подумать надо. И он действительно замолкает на некоторое время и пялится в одну точку. Саша внимательно следит за ним и чувствует, как бьётся сердце. Скажи, скажи. – Нет, – наконец выдает Ярик с видом просветленного, – Не жалею ни о чем. История не терпит сослагательного наклонения – кажется, так говорят. Всё, уже случилось и произошло. Поздно думать о том, чтобы что-то исправить, все равно назад не вернуться. Да и то, что было или не было сделано – это мой опыт. Он делает меня тем, кто я есть сейчас. И не факт же, что если бы я сделал что-то иначе, стало бы лучше. Может, совсем наоборот, как знать. Так что нужно просто принять случившееся и жить дальше. Я так считаю. Ярик как-то криво улыбается и отводит взгляд, а Саша чувствует, как теряется последняя надежда. "Вот тебе и честность. На что вообще надеялся?" – А ты, я так понимаю, ответил бы по другому? Саша молчит, глядя куда-то сквозь него. – Казьмин? – друг трогает за плечо, – О чем-то жалеешь? – Решил поспать подольше, в итоге встречу пропустил, – Саша трёт глаза и сам удивляется произнесённому бреду. – Смешно.. – Поздно, – вдруг обречённо выдаёт Саша. – Чего? Саша хихикает невпопад, а потом заливается почти истерическим смехом. – Да поздно, говорю, уже, я домой поеду, – и встаёт из-за стола, – Хорошо посидели, спасибо, Яр, – он быстрым шагом направляется в коридор. "Главное успеть съебаться пока не накрыло". – Саш? Тот не оборачивается и издаёт какой-то высокий звук. Ярослав вскакивает. – Саш? Настигнет его у двери, разворачивает к себе за плечи – слеза на щеке. Саша не вырывается – одеться-то не успел – но пытается отвернуться. Ярослав смотрит испуганно и непонимающе, поглаживает. И после нескольких секунд Сашу срывает. Он утыкается в плечо друга. "Пиздец" – думают оба. – Саша, ну ты чего, Сашечка, – шепчет. Руки стискивают его ещё сильнее и Ярик не противится, даёт утихнуть эмоциям и обнимает сам. – Яр... – шепотом – А? – Я тебя люблю. И вдруг резко отпускает, заглядывает ему в глаза, смаргивая слезы, а потом так же резко подаётся вперёд и целует. Отчаянно и горько. Через секунду мир разрушится непоправимо, но – плевать. Саше ожидаемо не отвечают, и он отстраняется. Убегает, оставляя недоумевающего Ярика одного. Далеко, впрочем, не уходит, его вновь накрывает на лестнице. Саша рыдает, согнувшись пополам, вцепившись пальцами в волосы, и думает о том, какой же он все-таки идиот, поперся к нему со своими прозрениями в таком неуравновешенном состоянии и все, все испортил. Теперь Ярик будет ещё дальше, будет смотреть на него с сочувствием и жалеть, ведь он такой преисполненный, не то, что Саша. А ему же совсем не это нужно было. Надо было сидеть себе спокойно и никуда не соваться, любить его про себя – так ведь никто не запрещает. А что сейчас? Пустота. Он практически успевает смириться с этой мыслью, но вдруг слышит звук уведомления. На экране сообщение. От Ярика. Наверное, уже жалеть начал. Саша думает, что, в сущности, хуже некуда и решает добить себя окончательно – открывает. "Не поздно. Вернись, пожалуйста".