Суженый

Вдоль берега  реки Ивки растянулось село Ивовое, и настолько оно было большое, что пора городишком назвать. Да вот только люди там жили простые, деревенские, и когда речь  зашла о смене статуса, староста плюнул, а потом гаркнул, что сколько корову лошадью не называй, ею она не станет. Спорить с ним никто и не стал. А тем временем Ивовое разрасталось, по улицам бегала шумная детвора, рабочий люд спешил по делам, а старики неспешно прогуливались любуясь пейзажами. Чанель любил место, где родился, и ни капли не жалел что вернулся,  но картошку собирать терпеть не мог. -Пап, вот разве нельзя поменьше картошки сажать, каждый год по весне  лишняя остается, ее даже скотина не жрет. - Эх Ёлли, отцу своему это скажи, ничему его жизнь не учит. Сам на диване со своим радикулитом прохлаждается, а мы тут  гектары его вскапываем, - и как назло картошка нынче не уродилась. -Пап, а почему ты от отца два года бегал?- Чанель никак не мог начать разговор на интересующую его тему, советы отца не помогали, а папу спрашивать стыдно. - А ну цыц, дурак был, вот и бегал. Ну и батенька твой, конечно, тот еще тормоз, - заулыбался Тао, вспоминая времена своей юности и ухаживания  альфы. – Вот здесь еще копни, сынок, всю ботву жуки поели. -Пап, а что нужно сделать, что бы омега себя быстрее дураком почувствовала? Ну или мне ускорения придать как-нибудь?  Не могу так больше, скоро год будет как я за ним ухаживать пытаюсь, а он мне слова милого не сказал, - и столько отчаяния и злости в голосе. Пак Чанель альфа, двадцати трех лет отроду. Сто восемьдесят шесть сантиметров от макушки до пят и восемьдесят килограмм живого весу. Чанель был единственным и поздним ребенком, двое его старших братьев погибли, не успев появиться на свет, потому и рос в чрезмерной опеке и ласке родителей. Но он не жаловался, не будь этой заботы, наверное, убился бы давно, а так пару шрамов всего осталось. Ребенком он был активным очень, а любопытство бурлило через край, сподвигая на  новые приключения.  Вот он со всех ног несется за понравившейся ему бабочкой, ведь такой в его небольшой коллекции еще нет, но запутавшись в своих же конечностях,  кубарем катиться вниз с горки. Еще в придачу сбивает кучку омег, несущих стиранное белье с речки.  Ох, и шум стоял тогда. А на следующий день его заплаканного отец снимает с яблони.  Обидно было только, что яблоки за которыми так маленький ребятенок тянулся, оказались кислыми, и пусть, что он там час просидел, не сумев спустится. Через неделю, он с подпаленными пальцами прятался под лавкой, от разгневанного кузнеца. Ну  подгорел немного сарай, он же помочь хотел. От отца еще влетело, неделю на попе сидеть не мог  и на пузе спал. Несмотря на всю эту неуклюжесть, здоровье его было крепким, аппетит отменным. Ребенком он был крупным, поэтому ему всегда накидывали пару лишних годков, а его пухлые румяные щеки так любили потискать взрослые и не только. Любили, да не все. Был у них в деревне один маленький неугомонный ребенок. Неделю он пролежал в горячке, и лишь из окна следил за забавами своих друзей. Неизменно к нему каждый вечер под окошко прибегал его лучший друг  и болтал с ним до первых звездочек на небе, потом приходил его старший брат и оттаскивал за ухо домой. А через пару минут в соседнем доме открывались створки маленького окошка, прикрытого кустом сирени, и  доносилось тихое «спокойной ночи»,  и в ответ охрипшим от болезни голосом долетало «сладких снов» . Как же сильно он скучал по своим друзьям и их проделкам.  Ни одна шалость не проходила без его участия, хотя бы потому что он и был их инициатором, а  друг его верным помощником. Вся деревня на ушах стояла, а потом еще пару дней гудела, когда эти двое проворачивали очередную свою задумку.  Поэтому, когда прошла весть, о том что глава шайки задир слег с простудой все вздохнули с облегчением.  А больше всех обрадовался этой новости Чанель, которому доставалось больше остальных. Его как самого младшего и неуклюжего с неохотой брали в игры, а купаться на речку и вовсе не звали.  Но упрямства ему было не занимать, и он вечным  хвостиком таскался з а старшими.  Но вот пролетело две недели, и его главный враг был снова в строю, и Чанеля  отогнали к малышам в песочницу лепить куличики.  - Чондэ-я, я хочу с тобой дружить, - как-то раз набравшись смелости предложил маленький Пак, но был удостоен лишь равнодушного взгляда. Жил он до недавнего времени припеваючи, забот не зная, пока не влюбился. И все бы было хорошо, кабы любовь взаимностью отвечала. Но нет же, зараза такая, упиралась.  Эта самая зараза еще не осознавала, то Чанель ворвется в ее размеренную жизнь одним прекрасным утром: - Твои родители случайно не пекари? Тогда откуда у них такая крошка? Чондэ  выгребающий на корячках  рассыпавшийся сахар из - под прилавка опешил. Его папа действительно был пекарем, но он- то крошкой быть никак не мог. В нем было сто семьдесят два сантиметра  роста, а это, на минуточку, на целых три сантиметра выше среднестатистического их села. Сехун врать не будет, он в медпункте работает, каждого измеряет и в тетрадочку большую записывает. -Крошка? – удивленно повторил он за альфой и услышал раздавшийся по магазину  хохот. А через прилавок перекинулась  тушка  и  явила взору омеги никого иного как Пак Чанеля, его соседа по школьной парте.  Сей персонаж был отправлен пару лет назад учится в город  и по деревне ходил слушок, что из института его давным -давно поперли.  Но нет, приехал  прошлым летом, заявился в школу «вот мол, я ваш новый учитель математики». Но математик в школе был, а трудовика не было, да и рисование преподавать  некому, посему Чанель  теперь учитель труда и изобразительного искусства. «Главное что бы дети себе ничего не оттяпали, и школьная стенгазета обновлялась хоть раз в неделю» сказал директор и подписал заявление о приеме на работу. Уж не знай как, а ребятня его любила и слушалась. И ничего в  нем за время обучения не изменилось, может выше стал, да громкости в голосе прибавилось. Как был занозой в одном месте, так и остался. - Ловко я придумал, скажи? - Сейчас, ловкач, ты навернешься, спасать не буду. Пол хоть и деревянный, а падать больно. Слезай давай, веником как отхожу -мало не покажется. - Злой ты, Чондэ, оттого и альфы у тебя нет,- все же по лбу Чанель получил грязной тряпкой. Его будущий омега терпением особым не обладал, это он усвоил еще в детские годы. - Ой, будто у тебя омега есть,- усмехнулся юноша. - Может и был бы. Сколько  на свидания я тебя звал? -Один раз всего. Проваливай уже, в печенках сидишь,- подобного рода перепалки в последнее время частенько случались между этими двумя. - Два раза. Два,- возмутился Пак. - Когда ты меня жуков майских ловить звал не в счет. Последнее крыть было нечем, сам понимал, что не в детском саду находится. А потому принял решение о стратегическом отступлении. - Я мужчина хоть куда, а ты все смотришь не туда, - пропел он напоследок, перед тем как уйти. Что бы завтра вернуться вновь. Чондэ  бы может и за жуками майскими обезьянкой по березам лазил. Но это же Пак Чанель, которого  за альфу он никогда не воспринимал, ни в детстве когда тот таскался за ними поросячим хвостиком, ни в школе, когда тот пытался списать домашнее задание. Никаких поводов ему не давал, наоборот относился холодно и вечно огрызался в его сторону, с чего тот воспылал к нему  любовью? Видал он его как-то в городе, чай не безвылазно в деревне сидит, с таким красивым омегой под ручку шел, с каким Чондэ рядышком не стоял, немудрено, что Чанель его и не заметил тогда. Ответить не смог бы и сам  Чанель. Сколько бы не задавал он себе вопрос:  почему из всех омег их села его сердце выбрало самого ненормального- ответа не находил. Были в городе и покрасивее, милее, нежнее, образованнее и не он за ними бегал, а они за ним. Ни один, правда, в жизни его не задерживался дольше пары месяцев. Все мимолетно.  А Чондэ вот в его сердце с самого приезда с городу сидит,  выходить почему-то не хочет и в свое никак не пускает. Не ожидал Пак встретить вместо угловатого, задиристого подростка,  взрослого статного омегу. Выпирающие во все стороны  косточки заменили округлые изгибы, а вместо неопределенного запаха появился чарующий аромат черемухи,  а пирожки какие вкусные печет, не то что на уроках домоводства. Чанель был единственным, кто решился испробовать тогда его выпечку, слишком аппетитна на вид та была  и уж очень ужасна на вкус. - Крошка,- пробормотал поднос себе Чондэ, пробуя слово на вкус, еще не зная, что оно прилепится к нему не долгое время. Так незаметно для этих двоих прошла осень, уступая место зимним холодам. Каждое утро Чондэ начиналось с протяжного  « Крошка, пойдем на свидание?», каждое утро Чанеля- с уверенного «Нет» в ответ, периодически разбавленное словесными оборотами, кои воспитанные омеги позволить  произнести себе в приличном обществе не могут. Чанеля Чондэ приличным обществом не считал. - Бэкхен-а, чем я провинился перед богом, что он послал мне в наказание Пак Чанеля? – уже всю дорогу домой после танцев ныл Чондэ другу. - Это не наказание божье, а благодать, - хохотнул Бэкхен и резко охнул от неожиданного толчка в бок, а затем продолжил уже идя спиной вперед. – А ты с ним серьезно разговаривал? Отпинывашь его как футбольный мячик и ничего не объясняешь. - А чего тут не понятного, не нравится он мне и все. - Ой ли, все уши мне о нем прожуж… - Ты чего встал? – Ким не понимал почему его друг замолк на полуслове и встал посреди улицы. - Смотри какая куча дров нарубленных,  надо бы помочь, одни не справятся, - долгие годы дружбы позволяли понимать им друг друга без слов, и Бен видел в глазах напротив зажегшиеся искорки. – Мы же с тобой любим помогать людям. -Ну кто если не мы, Бэкхен-а? Дело спорилось. Уже через каких-то  тридцать минут неровная куча дров превратилась в аккуратно уложенную поленницу. А на утро веселый Пак Чанель  устроил ему целый расспрос. - Я не буду спрашивать, слышал ли ты, что случилось ночью, и кто это сделал. Я просто спрошу за что? – не ожидавший подобной проницательности от альфы, Чондэ не смог сдержать мину равнодушия, с удивлением на него уставившись. – Чего так смотришь?  Шестеренки в твоей голове так и скрипят.  Предупреждая твои вопросы, скажу, нет, я вас не видел и сдавать не собираюсь.  - Но как тогда? Там ни единой души не было, - юноша своими вопросами и не подозревал, что лишь подтверждает предположения собеседника. - Вот пойдешь со мной на свидание скажу, а то ведь смотри, сболтну где-нибудь, у твоего отца над ухом, например, чего лишнего, - батя Чондэ  родителем был строгим и спуску сыну не давал. Вот ведь зараза этот Пак , знает на что давить. - Учти, шпала ушастая, ловить снежинки ртом не пойду. Купаться в проруби тоже не буду, чай не крещение,- какие только бредовые предложения он не выслушал за последние недели и похоже придется согласиться на одно из них. Позориться перед отцом не хотелось, обещал же он после окончания школы вести себя прилично, иначе бы ни на какие курсы его не отпустили. -  Напряги свои извилины, если они у тебя есть и придумай что-то нормальное. - А  на крещение пойдешь со мной в купели окунаться? -не терял надежды нерадивый ухажер. -  Вот шепну твоему  папеньке и своему батеньке, зачем вы с Ханем потуда каждый год  ходите, из воды не вылезете пока все у вас там не отморозиться, никакая омежка на вас больше не посмотрит. -Ким Чондэ, ты не можешь так поступить с нашими детьми! -Не хочу тебя расстраивать, но ты не последний альфа на этой планете, авось и для меня какой-нибудь найдется, -Чондэ продолжал идти вперед , полностью ушедший в мысли о предстоящей  ревизии в магазине, не замечая отсутствия спутника. Опомнившись, он огляделся, Пака нигде не было, улица была совершенно пуста. Не придав случившемуся значения, он двинулся дальше,  предстоял тяжелый день. - Господи, ты совсем из ума выжил, Ким Чондэ?  Я бы тебе там же двинул, скажи ты мне такое. Значит Чанель  в самом деле тебя любит, раз ты тут жив и целехонек, - Бен уже третий раз пересчитывал коробочки чая, параллельно отчитывая друга. – Да что это такое, чем больше считаю, тем меньше их становится. -Нет, а чего я такого сказал?- Чондэ искренне не понимал, что сделал не так. - Вот сколько с тобой дружу, никогда бы не подумал, что ты такой профан в чувствах. Представь, перед тобой  альфа твоей мечты, ты от него тащишься, как кот от валерианки. А он заявляет, что ты для него как пятое колесо в телеге. - То есть получается, я еще и извинится перед ним должен? Не только на свидание идти? - Если он теперь согласится с тобой куда-нибудь пойти.  Пак же неплохой парень, симпатичный, детки в школе его обожают, - Бэкхену, непосредственному свидетелю всего происходящего, давно хотелось, чтобы эти двое сошлись. Поэтому целенаправленно квочкал Киму голову. - Знаешь  с какими омегами он в городе гулял, мне за такими не угнаться,-  одни расстройства вокруг, что в личной жизни, что на работе. – Что с недостачей делать будем?   - Не может  этого быть, надо печеньки пересчитать, - и они с новой силой были вынуждены погрузиться в расчеты, начальство узнает – по головке не погладит. В двери влетел вздыбленный Ким Минсок,  владелец магазина собственной персоной, запыхавшийся, глаза по пять копеек. Вспомнишь черта, явится, как говорится в поговорке. - Вы представляете, какой-то паразит забаррикадировал мою дверь,- возмущению его не было предела. – И знаете чем? Моими же дровами! Найду паршивца, ноги переломаю. Омеги еле сдерживали смешки,  Ким Минсок по натуре был добрым, поэтому сейчас напоминал им злого хомячка. А еще он был жадным, поэтому любил устраивать внеплановые ревизии и проверки, после чего лишал премии работников, хотя придраться  было не к чему. - Смешно вам, а я когда через палисадник перелазил, об штакетник штаны порвал и,  к вам вот опоздал, - на работу, к слову, он приходил раз в неделю и то когда вздумается, всеми делами заведовали Бэкхен с Чондэ. - Это батенька, вам кара божья, за то что премии лишили нас в прошлом месяце, - Бен не смог удержаться от колкого замечания, за что получил тычок в бок от друга. Как ни странно, остаток дня прошел спокойно, Минсок не надоедал, все цифры сошлись и денег они не лишились. Но сердце грыз червячок по имени Чанель, а мозги со своими советами лучший друг, и вместе им удалось добиться того, что он после рабочего дня стоял возле школы и поджидал альфу. - Эй, шпала ушастая, завтра в восемь возле моего дома и не опаздывай. Коньки с собой возьми, там ребята каток залили, - и не дожидаясь ответа быстрым шагом отправился домой. Как так получилось, что он руками и ногами открещивающийся от Пака, сам позвал его на свидание?     *** - Дружище, ты сияешь аки новенький самовар, а утром лица на тебе не было. Давай выкладывай все и по порядку, -  Ханю уже не терпелось все узнать, но Чонин все никак не приходил, а на нем лежала самая ответственная часть  их вечера – пиво. - Ким Чондэ - причина моей радости и грусти. Утром он говорил, что и для него какой-нибудь альфа найдется, когда я перед ним стою с чувствами нарастопашку. Почему этим кем-то не могу быть я? А вечером ждет меня возле школы и зовет кататься на каток. – последнее было сказано с такой довольной лыбой, что Лу захотелось вмазать другу, ибо нефиг. – В общем без выпивки тут не разберешься. -Мда уж, омеги странный народ, - в этом он убедился следующим же вечером, когда Ким папочку его Чондэ коротко поцеловал его в губы, но все свидание не давал даже за руку его взять. Может быть Пак Чанель не на столько ему ненавистен? *** Омеги сидели в полумраке комнаты и тихонько перешептывались. Чондэ в подобную ересь не верил, но неизменно каждый год увязывался за Сехуном погадать на Святки. Сколько бы он не вглядывался в отражении зеркала в тусклом пламени свечей никого так разглядеть и не мог, а потому завидовал остальным омежкам что с самым загадочным видом поблескивали глазами в темноте, но так никому и не говорили кого увидели, чтоб не сглазить.  По правде говоря он этим взглядам не верил,  отчего-то нет альф на горизонте, вон незамужние все так  и сидят, кроме Сехуна. Тот клешнями вцепился в нового доктора, которого с города прислали, третий год уже вместе живут.  - Суженый ряженый, в последний раз тебя зову, приди ко мне наряженный, к добру ли худу с кем я буду?- с замиранием сердца читал слова заговора Ким Чондэ. В зеркале он видел бледное свое лицо, но вот пламя свечей колыхнулось, загорелось с удвоенной силой, устремляясь вверх, а черты омеги в зеркале поплыли дымкой. Вокруг все ахнули от неожиданности, прекратились несмолкаемые шепотки, а Чондэ словно завороженный глядел в одну точку. Он видел суженого, еще немного и тот повернется к нему лицом, а сейчас  виднелась лишь кучерявая макушка. Но вдруг раздается грохот и настежь распахиваетя дверь, впуская в дом холод, а из-за косяка появляется голова кабана и хрюкает, у гадающих  сердце от испугу застывает, а потом их всех визгом оглушает пронзительным. Бэкхен всегда голосистым был. Голова  на секунду скрывается в темноте, а потом заводит за собой ряженных шумных альф, наперебой распевающих песни. -Каляда, каляда.. -Счастья вашему дому… - Обходи вас нечистая… Откуда эти оболтусы прознали про омежник, наверняка Сехуни все своему Чонину разболтал. Вот ведь язык без костей.  А он, Ким Чондэ теперь без суженого, ухо разглядеть успел и все. А на что ему это ухо, ничего примечательного, родинка только под ним на шее, но  как по нему альфу своего отыщешь? Еще   эти балаган тут устроили. И возглавлял все это действие никто иной как Ким Чонин, еле узнаваемый сквозь  маску и яркое тряпье. Но за всей этой суетой он потерял с глаз Чанеля, хотя запах чувствовал рядом, будто тот за спиной. - Суженого звал? Вот он я, лично к тебе пришел, - от тихого шепота над ухом по телу Чондэ побежали мурашки. Раньше бы он хорошенько надавал за такие проказы, а сейчас наклонился  опираясь на альфу, откинул голову назад глядя на того сверху вниз. - А если я скажу, что другого в зеркальце увидел? - Украду тебя у любого и так запрячу, что вовек никто не сыщет, - подарив на прощание чмок в губы, Чанель ушел вместе с шумной толпой, пугать народ дальше.- До завтра, крошка. Кругом тишина, ни единой души. Вдали слышался лишь собачий лай, вскоре затихший. - Ну что готов? - Готов, ложимся? Никакой мороз, никакая темная ночь не остановит омег, нацелившихся про судьбу свою прознать. - Слышишь,  Бэкхени? Шаги приближаются, - тихо прошептал Чондэ, ухом прижимаясь к земле. - Слышу, четкие  такие. Значит точно нам с тобой в этом году повезет, может даже замуж позовут, - обрадовался юноша. - Шаги уж совсем близко, как будто человек настоящий идет. -А говорят омежки хорошие на дороге не валяются. Можно мне тоже с вами полежать?  Така вкусная медовуха у дядьки Тао. А конфетку будете? Я сегодня много наколядовал. Перед ними стоял слегка покачиваясь Чжан Исин. Вид он имел растрепанный, шапка набекрень, распахнутый тулуп, а в руке тряс небольшой полупустой мешочек со сладостями. Альфа засидевшись с остальными ребятами сильно перебрал, голова уж не соображала, но ноги еще несли. Так и донесли бы до дому, если бы не встретили непреодолимое препятствие в виде двух тел омег.  - Ну так можно с вами прилечь?- не дождавшись ответа, Исин медленно начал заваливаться на бок и свернувшись калачиком уснул аккурат посреди перекрестка. - И кому интересно такое чудо достанется? – поинтересовался Бен. – Мен же откровенно пользуется им, когда-нибудь Исин поймет это и бросит его. - Да ну его этого Чунмена, третий год альфу по чем зря маринует.  Исин не прынц, конечно, но и Ким у нас не королевских кровей. Доведет он его,- Чондэ не мог не согласиться с другом, ему было жаль Чжан Исина, тот любил Мена, замуж звал, но тот никак не соглашался. Только и альфу от себя далеко не отпускал. Завтра побежит к дяде Тао разбираться, кто его альфу опоил.  Может и до них с Бэкхеном не разобравшись  добраться, ревнивец недоделанный. -  Ни себе не людям, как говорится.  -Хорош болтать, лучше помоги его поднять, замерзнет же.   Путь был не из близких, а ноша не из легких. Чондэ весь упрел пока до дому нужного дошли, но решение принято было четкое, Чунмену мозги бы промыть стоило, нечего альф приличных до такого состояния доводить. Весь следующий день Ким Чондэ провел  в напряжении,  его шестое чувство подсказывало надвижение бури в виде Ким Чунмена. Дабы обезопасить себя и минимизировать возможные разрушения в магазине он убрал все острые предметы куда подальше и выстроил небольшое заграждение из хлеба и булок, в тайной надежде что это его спасет.  И почему папа так не вовремя захворал? Он бы мигом Мена на место поставил. Конечно, в идеале был бы тут отец, но тот с утра еще ушел работать на пилораму. Да даже этот надоедливый Пак Чан пришелся бы кстати, у Чондэ нет опыта в драках, а у Чунмена есть. Где его черти носят? То продыху не дает, то пропадает незнамо где. -Ну где же ты Чанель, когда ты так нужен,- но в этот день к нему так никто и не пришел. Лишь вечером после работы он заглянул к Бенам и узнал одну очень интересную историю. В которой Бэкхен почти подрался с Чунменом, но Исин пытавшийся их разнять зарядил в глаз омеге локтем. Потом долго извинялся, чуть ли не на руках нес к медпункту. Теперь не очень довольный Бэкхен освещал всех своим фонарем и шепелявил из-за отсутствия зуба. Его отец в это время причитал, что где это видано чтобы омеги за альфу дрались. - Зато Исин сказал, что я и беззубый красивый. - А вчера пока мы его до дому волокли, он похабные частушки тебе посвящал. Вы по что подрались-то? - Я рта раскрыть не успел, а он на меня как накинется, вот мол кем от моего альфы за версту несет, - Чондэ зная своего друга не  верил ни одному его слову, наверняка нагородил с три короба, а потом первый с кулаками кинулся, хотя с Чунменом они друг друга стоят. - А кто с итоге победил?- уже задавая вопрос молодой человек знал на него ответ. – А ты еще спрашивал кому он достанется. - Эй. Зачем не такой альфа нужен?- возмутился Бэк, ему не нравилась мысль, что его половинкой может быть какой-то пропойца. - А это твоя божья благодать, - не забыл вернуть шутке Ким. – А ты мою благодать не видел? - Помогает Чжану с переездом в лесхозное общежитие, Чунмен его из дому выгнал, - у его половинки еще и дома нет, может это и не его половинка вовсе? *** - Крошка моя, вот объясни мне, куда мы в столь поздний час направляемся, да еще и в такой мороз? – время и в самом деле позднее, но если мстить, то уж так чтобы об этом никто не узнал. - Гордись Пак Чанель, наконец ты дорос до наших вылазок, - весело хохотнул Бэк. -Гадость моя, я не с тобой разговаривал, - если честно Чанелю не было особой разницы, куда они идут, главное с Чондэ. Напрягали только уставшие руки, два ведра по пятнадцать литров, это вам не шутки. -  Под ноги смотри внимательнее, - вконец не выдержал Бэкхен, после того как Пак в очередной раз поскользнулся.- Недоразумение ушастое. -А ты фонарем своим лучше свети, чтоб я дорогу видел. - Ну тише вы, всю округу сейчас перебудите, - в этот раз не выдержал уже Ким, который не хотел, чтобы эти двое всерьез поссорились. -Давай сюда свои ведра, сейчас будем заливать персональный каток для Ким Чунмена. Пак все смотрел на этих омег и удивлялся, откуда в этих головах берутся столь коварные идеи. Это же надо додуматься залить водой всю дорожку от дома до улицы, или, например, завалить  дверь дровами собственного начальника. С такими лучше дружить, и не дай бог случиться быть их врагом, из- под земли достанут и обратно потом закопают. Альфа своим внутренним чутьем чувствовал, что омега, как снег по весне, постепенно оттаивает, ластится как кошка в его объятиях, того гляди замурлычет. Век бы так стоял, из объятий не выпуская, защищая от холода и ветра, но дело было сделано, и теперь пора пришла прощаться.  Губы его были обветрены, но так сладки, и отдавали терпкой черемухой, а юркий язычок не уступал в борьбе за главенство. Искусал эти губы до крови, а потом зализывал каждую ранку по отдельности. - Спокойной ночи, крошка, увидимся завтра. *** Беда пришла откуда не ждали. На пути к сердцу Чондэ, где он из  узкой тропинки уверенно протоптал широкую дорогу, железобетонной стеной встали родители, причем его собственные. Но что поделать, куда деваться? Пришлось неделю морально настраивать, потом неделю успокаивать Кима, что через месяц состоится семейный ужин. Но все прекрасно понимали, что не ужин это вовсе, а испытание на прочность, оценка качества и внешнего вида товара.  Кому кусок в горло полезет, когда его под лупой рассматривают и вопросами каверзными засыпают. -Вот Ёлли, догулялись мы с тобой до того, что теперь семьями ужинаем.  Папе передай своему, что б красную блузу, что вчера купил не надевал,  у моего папеньки такая же, нехорошо будет. - Тогда ты тоже своему скажи, что бы пирожки свои не приносил, они у него лучше чем у моего получаются,  вот он и бесится. По-итогу на столе стояла целая горка румяных пирожков, а друг на против друга сидели старшие омеги цветом лица сливаясь со своим одеянием. Но несмотря на провальное начало, конец вечера удался. За столом раздавался громкий смех и звон бокалов, звучали тосты и смешные истории из юности родителей. А через месяц было решено отправлять сватов, потому как каждый из отцов думал, кто ж еще на его чадо  с таким характером посмотрит, а раз нашелся один дурачок, то упускать такой шанс не стоит. - Господи, пап, - в дом залетел Чондэ, злой как воробушек. – Ну по что мне такой муж? О чем же ж вы с отцом думали, когда меня за него отдать решили? - Не по что, а на всю жизнь, - спокойным тоном произнес Чанель входящий следом, он уже привык, что омега его перебесится, да  остынет быстро. - Пап, этот балбес вместо колец  мне тулуп приволок из городу! Я что на палец   тулуп надевать буду? Вот смеху то будет, - продолжал причитать Ким. - Чондэ-я, не тулуп, а шубу. Зимой эта железка тебя греть что ли будет? – альфа, искренне уверенный в правильности своих действий, праведного гнева омеги не понимал.- И зачем кольца, если я тебе метку поставлю, все и так будут знать, что ты мой.   Последние слова альфы поставили Чондэ в тупик. Метка. Как много несет в себе это слово. - Это же навсегда, кто же ее ставит в наше время? - А ты собрался от меня куда-то уходить? Я  от тебя даже на тот свет один не собираюсь. Вместе, как в глупых романах твоих, - Пак, доставая из-за пазухи маленький коробок, пересек комнату и остановился напротив Чондэ.- Вот твои кольца, заждались тебя давно. Старший Ким наблюдал за разборками молодых с легкой улыбкой на лице. Он был рад, что они с отцом приняли предложение Паков и не ошиблись в выборе альфы для своего сына. Тот сколь угодно мог убегать от своих чувств и отрицать их, но от судьбы не уйдешь. А может ли такое быть что: - А вы внучонка мне не сделали часом? – сын как-то уж очень округлился, того гляди в свадебный костюм не влезет. - Ну пап! - Папа Чондэ! Одновременно раздались возмущенные возгласы, ничуть не смутившие омегу. - Чего переполошились? Мы с отцом не молодеем, кто с вашими детками нянчиться будет, коли мы старенькими и немощными станем, а вы на своих работах пропадать начнете? Так и будут расти сорняками среди цветочков, недолюбленными, недосмотренными,- мужчина, достав носовик, картинно высморкался и пустил одинокую слезинку, а Чондэ понял, что недаром папа кружок художественной самодеятельности возглавляет.- Не затягивайте с этим. - Будем стараться денно и ночно, господин Ким, - протараторил Пак, непонимающий как выкрутится из ситуации, за что получил подзатыльник. Детей он, конечно, хотел, но не так скоро. - Не ссорьтесь детки, давайте лучше обновки примерять. Хороша шубка-то, Пак Чанель? - Очень хороша, сейчас принесу. Как только за парнем закрылась дверь, из-за стенки откуда ни возьмись высунулось три макушки, щеки разрумяненные, в глазах чертята. - Альфам сегодня сюда вход запрещен, - прокомандовал Бэк, а Кенсу для верности дверь стулом подпер.  Поэтому появившийся Чанель на пороге для всех был неожиданностью. Разобравшись что к чему, альфа хохотнул и сказав, что дверь открывается в другую сторону ушел. - Ошибочка вышла, - проговорил До, возвращая предмет мебели на место, но запираться больше не стал. – Чего ты как не родной стоишь, доставай кольца, посмотреть охота.  - Крашивые какиве, за это обяжательно надо выпить - лакомился куриной ножкой Сехун, параллельно разливая красноватую жидкость. –  Предштавляете, думал я, што всю вишневую наштойку мы в том году вылакали, так это папа все от бати попрятал.  А я нашел. - Не от того видимо господин О прятал.  Пойду я, мешать не буду, ребята, - и господин Ким оставил молодежь развлекаться одних. Омежник продолжался, рюмки наполнялись, головы хмелели. Чем старше они становились, тем реже им удавалось вот так собираться. Но устроить другу омежник перед свадьбой – дело святое. После Сехунового их честную компанию целый день в лесу искали, думали пропали, а нет, их Ким Чонин из обезьянника привез. Ибо угонять колхозный трактор – дело подсудное, а на пьяную голову -  очень веселое. -Крошка, - нежно настолько, насколько можно его басовитым голосом.- Простудишься ведь, не стой в сенях в одной рубашке. Пусть свадьбы еще не было, но жили уже неделю вместе в стареньком доме дедушек. Зато вместе. Чондэ недавно вернулся домой. С друзьями он попарился в баньке, но от него все еще исходил легкий запах алкоголя, с лихвой перекрываемый его собственным ароматом. Чанель чувствовал черемуху пропитавшую весь дом, каждую частичку в нем самом намертво въевшись под кожу. Последние два-три дня этот аромат щекотал ноздри, будоражил сознание, воображение подкидывало весьма неприличные картинки с участием омеги. Но альфа терпел. - Лето же на дворе, какая простуда, Чанер-а? Легкой поступью молодой мужчина подошел к своему пока еще жениху. Перед тем предстала незабываемая картина. Чондэ был невероятно красив в одной нательной рубахе расшитой мелким узором полевых цветов . Она едва прикрывала бедра, стоит немного приподнять руки вверх и места для фантазий уже не останется.  Заалевшие щеки, блеск в глазах, а особенно аромат, все кричало о том что омега в поре. Чондэ медленно оседлал  бедра альфы, от него не скрылся лихорадочный вздох, когда тот заметил тонкую дорожку смазки стекающей по бедру, на нем не было никого белья.  Паку требовалось время на то что бы прийти в себя, он уткнулся носом в основание шеи, откуда наиболее сильно доносился запах. Черемуха сводила с ума, а в перемешку с  его запахом дыма и вовсе срывала крышу напрочь. Он сильнее прижал его к себе в попытке слиться во едино, тело в его руках пылало жаром. -  Тебя в пору остужать, - хриплым голосом, а через пару глубоких вдохов тихим надломленным шепотом.- Правда, можно? - Да, Чанер-а, тебе все можно. Дорожкой легких поцелуев от мочки уха вниз по открытой шее к тонким ключицам, оставить яркую отметину – место будущей метки. Вызвать первый стон, добраться до пухлых губ и целовать, целовать. Целовать куда придется, беспорядочно, бороться языками, чередовать жесткие поцелуи с нежными, пить друг друга. Наслаждаться друг другом. Провести руками по спине вдоль позвоночника, подцепить кончиками пальцев подол рубашки  и наконец добраться до голой кожи. Провести вдоль спины, пересчитать выпирающие позвонки, избавиться от мешающей одежды вовсе. К черту ее. Какой же он все- таки красивый, слов не хватает. Смотрит снизу вверх с такой любовью в глазах, что сердце замирает. Все, Чанель не может больше, как же он слаб. Хочется, подмять омегу под себя опустить на простыни, и окутать им собой всего полностью. Ведь вот он Чондэ, недосягаемая звезда на его альфьем небосводе, весь от макушки до пят принадлежит только ему, Чанелю. И никому больше, будет носить его фамилию, скоро еще и метку, а если повезет и малыша. Поймал лапищей маленькую ладошку блуждающую по груди подарил поцелуй и ей, втянул пару пальцев  себе в рот,  как же сладко. Омега не отрывая взгляда как под гипнозом неспешно очерчивает ареолы сосков, прося уделить внимание  им, разводит ноги шире, и заведя руку за спину вводит в себя первый палец, на губах игривая улыбка. Но он определенно доволен реакцией своей половины на производимые им действия.  Чондэ чувствует себя жертвой  на которую вот- вот нападут, а ему  и не страшно чувствовать как его пальцы заменяет естество альфы, наоборот все его тело просит об этом. Первые неспешные толчки вызывают боль, что не скрывается от глаз альфы, он бы хотел забрать все страдания Чондэ себе. Но может только дарить успокаивающие поцелуи, шептать нежные глупости на ушко, пуская табуны мурашек по телу. Медленные толчки сменяются на быстрые, выбивающие все более громкие стоны из уст омеги. Чондэ не понимал как жил до этого без Чанеля и не представлял больше жизни без него: - Давай, Ёлли, на всю жизнь, -Чнель понял, что он имел в ввиду и через секунду Чондэ почувствова как кожу под ухом прокусывают, ставя метку. – Вместе. - Вместе, - по комнате раздался их общий стон, альфа не стал выходить из омеги, связывая их узлом не ближайшее время.   ***  Чанеля нежностью переполняло, от одного лишь взгляда на своего омегу, как же тот сейчас был красив. Он  мог трещать без умолку часами, сейчас же  слов подходящих подобрать не мог, так много  чувствовал. Но одно он знал точно, что это была любовь.  Чондэ крутился возле печи, то и дело смахивая со лба капельки  пота, весь из себя такой мягкий и румяный, как пироги которые пёк. И альфа не выдерживает, поддаваясь внутреннему зверю, тихо взрыкивает  и притягивает омегу к себе со спины, сжимая в плотном кольце рук.  А тот  разрумянивается еще больше,  бьет полотенцем куда придется, ни разу не попадая в цель. Чанеля трепыхания омеги лишь веселят, но разразится хохотом, не решается, поэтому тихо шепчет: - Пирожочек мой, сладенький,- от запаха  черемухи смешанного с молоком и приправленного ароматом свежей сдобы голову кружит, не хуже медовухи, и зверь внутри успокаивается, лишь тихонько скуля от радости встречи со своей парой. – Я так скучал, а ты мне слова приветливого не скажешь, минуты лишней не уделишь. - Ты двадцать минут один в пастели пролежал и за это время успел соскучиться? – развернувшись в сильных руках омега утыкается взглядом в шею, аккурат, в том месте где огнем горит его свежая метка, у альфы чернеет родинка. Чондэ поклясться готов, что вчера там ее не было. Значит, все же он нашел своего суженого?