О сохранении спокойствия

Будучи диванным экспертов, Клейн знал много странных, но иногда полезных вещей. К примеру, как сделать обед сытнее и вкуснее, чтобы сэкономить и насладиться небольшим пиршеством, или как сократить время пути до охранной компании «Терновник», где он теперь работал. Но он никогда не думал, что ему пригодятся мимоходом полученные знания о массаже и, тем более, женской груди. Ярко алый поднимающейся луны осветил правильные черты лица и лёгкую рубашку с чётко очерченной грудью. Расположившись на кушетке и потянув за один конец зелёную ленту, Леонарда распустила длинные волосы и посмотрела на Клейна, повторив: — Не переусердствуй, я думаю подремать. — Разве Бессонным нужен отдых? — спросил Клейн, растирая меж пальцами масло и думая о том, что ему нужно было задержаться со стариком Нилом чуть дольше. — Нет. Но и всегда быть на ногах мы не можем, — девушка показательно размяла плечи. — Ну, вверяю себя тебе, Клейн. Облегчив коллеге работу, Бессонная расстегнула пуговицы на рубашке, оголяя кожу и две выпуклости, и после упала на подушки, закинув одну руку за голову, действительно закрыв глаза и погрузившись в полудрёму. Клейн мог бы подумать, что кэп сыграл с ним злую шутку, показывая подобные сны, но Данн Смит был не из таких людей. Шагнув к кушетке, Потусторонний сел рядом с Леонардой, чувствуя себя слишком неправильно для того, кто будет делать массаж. «Разве это не похоже на один из заголовков новостей, где мужчина ночью напал на задержавшуюся допоздна коллегу?» Клейн махнул головой, невольно осмотрев лицо Леонарды, спящим и в тусклом освещении к его красоте добавлялась загадочность, подчёркивающая достигнутую ей ступень Полуночного поэта. Губы, с которых всегда слетали резкие и провокационные слова, казались чуть пухловатыми и мягкими. Будто действительно находился во сне, Клейн медленно опустил руки на чужую грудь, водя круги около ключиц и втирая масло, очерчивая пальцами контур груди по краям и распахивая рубашку чуть шире. Когда рукав Клейна случайно задел один из сосков, Бессонная лишь сомкнула губы и продолжила неподвижно лежать, дыша чуть тяжелее и поджимая ноги. Медленно подбираясь к выпуклым горошинами и, казалось, оттягивая этот момент, Клейн слегка сжал их, растирая, делая круг рядом с сосками и вновь возвращаясь к ним. Лёгкое ха вырвалось с пухлых губ и это единственное, что походило на стон, всё остальное больше напоминало учащённое дыхание. Увлёкшись процессом, Клейн мог бы продолжать сминать грудь, зажимать соски, чувствуя лёгкую дрожь, слушать голос, которым было спето множество песен на заданиях, но слишком резко в тишине ночи прозвучало: — Достаточно. Потусторонний резко убрал руки, а Леонарда поднялась, давая алому лунному свету осветить свою фигуру достаточно чётко: сонные, слегка блестящие глаза, приоткрытые губы, из которых всё ещё вылетали тяжёлые вздохи, распахнутая настежь рубашка, обнажающая выпуклую грудь, мягкость которой отпечаталась на его руках; это была слишком пошлая картина. И никаком Бессонному не нужно контролировать его сон, чтобы там появился вновь этот облик.