—Его высочеству не нравятся одежды и украшения, которые я преподнес ему в дар?
На Призрачный город давно опустился вечер. В темной комнате, освещенной только тусклыми огоньками свечей, перед зеркалом стояли два человека в богатых красный одеждах – один с неразборчивым, ни то печальным, ни то усталым выражением лица, и один с черной повязкой на правом глазу. Перед зеркалом были рассыпаны всевозможные украшения; здесь и жемчуга заморские, и злато, и серебро – выбирай, что хочешь, милый царевич, не печалься. Рядом сундуки, переполненные парчой и шелками, преимущественно алых цветов. Алый –
красивый. Это цвет крови, алого цветка из сказок ключницы, цвет Призрачного города и ленты, вплетенной в черные, как вороново крыло, волосы Хуа Чэна. Но ничто не радует глаз царевича, все так же он печален. Все так же не хочет принимать Кащеевы дары.
—Мне нравится, но... — Се Лянь чуть свел брови к переносице и вздохнул
—Тебе не нужно быть таким расточительным. У меня всего вдоволь, я и без того ни в чем не нуждаюсь
—Тогда я попрошу ваше высочество принять хотя бы малую часть из этого
Хуа Чэн берет, казалось, первое, что под руку попалось, и, чуть обойдя царевича, надевает на его руку серебряный перстень с выгравированными на нем бабочками. Он недолго любуется им, а потом касается руки Се Ляня губами, и щеки того начинают по цвету походить на их одежды.
За окном еще кипишат мертвые, в конце концов, Призрачный город оживлен, как бы иронично не звучало, всегда. Но здесь, в этой темной комнате, царила тишина, до такой степени, что едва ли не биение сердца можно было услышать.
Хуа Чэн аккуратно собирает волосы царевича в косу, дольше, чем это делала Цинсюань, которой – как странно было это осознавать – здесь больше нет, с отдельным вниманием перебирая каждую прядку, расчесывая их серебряным гребнем – на нем точно так же выгравированы бабочки. Кащей будто специально оставлял с Се Лянем все эти вещи, чтобы только одного взгляда было достаточно, чтоб понять, что этот человек теперь часть Призрачного города.
Хуа Чэн оставляет гребень и берёт из россыпи украшений серебряное кольцо очень тонкой работы на тонкой серебряной цепочке и, смотря на царевича прямо в зеркало, аккуратно надевает на него цепочку и прячет под одеждами.
—Это всё обыкновенные безделицы, но, надеюсь, его высочеству они придутся по душе.
Се Лянь в ответ только кивает и рукой касается места, где висит кольцо на цепочке. От него какое-то странное ощущение, не хочется верить, что это то же самое, что перстни в шкатулках. Но мысли на этом моменте замирают и летят куда-то вниз, прочь, оставляя звенящую пустоту. Теперь все его внимание приковывает один Хуа Чэн; и его губы, в поразительной близости. То, как он склонился, из-за чего пера прядей волос упали на глаза, прикрывая один, темный, сверкающий ярче звезд. И шёпот над самым ухом, который мгновенным холодом пробил все тело.
Это не те, слова, которых он ждал. Эти – пугали. От них хотелось сейчас же вырваться и убежать, теряясь в одном вопросе: откуда он знает? Ведь царевич все сделал, лишь бы Кащей оставался в неведении. Слишком ужасно было бы ему говорить, да и он, получается, не выполнил обещания.
—
Ваше высочество, что вы отдали ему за свое царство?
Не заметив этого сам, Се Лянь сжал руку Хуа Чэна, а потом отвернулся, коря себя за такую очевидную ложь
—Не понимаю о чем ты говоришь.
***
Напоследок Мэй Нянцин отдал Хуа Чэну какой-то сверток, попросив передать его Хэ Сюаню. Как простой подарок – в конце концов Купальный день, решится нечто важное в его судьбе.
Теперь им лежал путь обратно. Уходят практически ни с чем – только время потеряли.
—Так.. Безликий Бай – Чернобог – ты его знаешь? Прости, конечно, звучит глупо. Но дядюшка Мэй произнёс это так, будто вы очень хорошо друг друга знаете.
—Знаем — уклончиво ответил Хуа, словно нехотя, — слишком хорошо, чем хотелось бы. — И, наконец, повернулся к Се Ляню
—Ваше Высочество, я его найду; я знаю где его искать. Я найду способ все решить, но можете пообещать мне кое-что одно? Не связывайтесь с ним. Никогда. Только погубите себя
—Хорошо. Я обещаю
Хуа Чэн отвернулся, будто выдохнув с облегчением, и бросил взгляд на заходящее за деревья солнце.
—Уже смеркается. А этот ведун выгнал нас, мог бы и оставить на ночлег! Ваше высочество!.. Идемте, нужно найти где остановиться
***
Уснуть, понятное дело, не получилось. Его высочество как мог тихо, только бы не разбудить, поднялся с земли и сделать пару шагов прочь, а потом оглянулся.
Хуа Чэн крепко спал, не подавая никакого признака, что мог заметить отсутствие Се Ляня. В конце концов, он наверняка скоро вернётся. Это все не должно занять много времени. В конце концов это только сказки и легенды, но при этом надежды и страхи.
Он обещал, но, в конце концов, не все ведь в Купальный день связано с Безликим?
Даже получая предложения он пойдет. Сверхмерная храбрость или отчаяние – а может все вместе, не различить.
Еще несколько тихих шагов и брошенных взглядов, и царевич окончательно скрылся за деревьями, исчезая во мраке ночного леса.
