Игры разума

Её тело безбожно горело, так невероятно неправильно, но так нужно, словно всё, что происходило с ней – лучшее, что она могла испытывать. И как бы не пыталось сознание донести до неё разумную мысль, что все слишком странно, слишком неправильно – она не могла сопротивляться. А хотела ли? Она, слегка пошатываясь, выходит из бани в одном полотенце, едва находя силы закрепить край ткани на груди подрагивающими пальцами, ерошит влажные волосы, не сдерживая изумленной усмешки от игры собственного разума. В голове образ за образом мелькает мужчина – облачённый в черное, сильный, ловкий, как зверь быстрый. Исфет, до чего же красивый в своём истинном обличии. Но он не охотится за черномагами, совсем нет. Его цель – она, и она видит это в ярких горящих глазах собственной рукой укрощенного зверя, видела это всё время до и понимала – просто так он её не отпустит. Она видит, словно наяву, как крепкие руки впиваются в её тело с не скрытым желанием, но чего же он хочет? Убить? Невозможность отогнать слишком реалистичные образы из своей головы не умаляет того, что она стоит посреди пустой хижины в одном полотенце, оттягивая влажные пряди в стороны. Громко вздохнув, она краем глазом отмечает, что Дия вновь куда-то ушла, но ей уже давно до этого нет никакого дела, а учитывая, что с ней происходит прямо сейчас, она даже рада исчезновению соседки. Совершенно не обращая внимания ни на что, увлеченная всплывающими словно покадрово образами в своей голове, она достает из сундука первое попавшееся в руки платье и надевает его, едва обращая внимание на собственное отражение в зеркале. Трясущимися руками она с третьей попытки собирает волосы в длинный высокий хвост и только тогда вглядывается в отражение, чтобы нанести макияж, но замирает. Из зеркала на неё смотрит тяжело дышащая девушка в сводящем с ума платье, ткань которого так выгодно подчеркивает упругую грудь, подтянутые ягодицы, округлые бедра, а отсутствующая ткань дает волю воображению, благодаря которой можно рассмотреть завораживающие изгибы талии, едва видные тазовые косточки, четко очерченные ключицы и хрупкость женских плеч. Благодаря разрезу на ткани юбки, стоит ей вытянуть ногу, как она уже может провести подрагивающими пальцами по теплой коже, которая покрывается мурашками от малейшего касания. Она всматривается в свои действия через зеркало, смотрит, как собственные глаза наполняются томным желанием, когда она медленно ведет ладонь вверх, минует ткань юбки, с легкой дрожью проводит кончиками пальцев по оголенному животу прямо к скрытой тканью груди. Она кусает губы, когда позволяет себе прикрыть глаза и её тут же захватывает совсем другой образ – её руки накрывают крепкие ладони, это он ведёт её пальцами по её коже, стоит сзади, прижимаясь к оголенной спине. Она издает тихий вздох, когда пальцы доходят до губ, очерчивают их подушечками и спускаются вновь, вздрагивает, когда он её же рукой зажимает соски сквозь ткань на груди, едва поддается назад, вжимаясь в его грудь спиной, желая быть ещё ближе. Желая…? Новые, невероятные ощущения заставляют её тело истомится в ожидании прикосновений, ноги безбожно сводит и она чувствует, насколько стала влажной. Она кусает губы, когда горячая ладонь скользит ниже, проникает через разрез под юбку, ласково касаясь влажного белья двумя пальцами, слегка надавливает, заставляя её раскрыть глаза, издав громкий вздох от неожиданных ощущений, но она тут же хочет их закрыть обратно – в отражении, практически прикасаясь к ней облаченной в черное грудью стоит он, внимательно её сквозь зеркало рассматривая. Она шокировано смотрит на него пару секунд прежде, чем до затуманенного разума доходит, что стоящий за её спиной эпистат – не плод собственного воображения. Она вздрагивает всем телом, когда он не позволяет ей убрать руку из-под ткани собственного платья, приближается вплотную и она чувствует прикосновение черного хлопка к своей спине, мелко вздрагивает, когда он опускает прохладную ладонь на талию, второй рукой скользит по её руке, скрытой под тканью юбки. С легким прищуром рассматривает её лицо в отражении, немного склонив голову, когда накрывает её пальцы на влажном белье своими мягко надавливает, заставляя скользить по ткани, из-за чего она невольно тихо стонет, откидывая голову назад, вжимаясь в его грудь сильнее. Руку с талии он ведет выше, ласкает грудь сквозь тонкую красную ткань, нежно, даже слегка интимно удерживает крепкой рукой её шею, чтобы держала голову в том же положении и склоняется к аккуратному ушку. - Решила расслабиться, неферут? – ниже, чем обычный голос Амена хриплотой играет на нервах Эвы, натянутых до предела, мурашки бегут от горячего дыхания, обдавшего нежную кожу и она не сдерживает дрожи, когда он прикасается тонкими губами у самой мочки уха, оставляя легкий поцелуй, из-за которого по всему её телу словно прошла горячая волна. Он убирает их руки из-под её юбки и одним движением поворачивает её к себе лицом, с усмешкой всматриваясь, как она слаба из-за возбуждения перед ним, как покорно позволяет себе вжаться в него, как её дрожащие руки с длинными острыми ноготками впиваются в его предплечья, с каким очевидно необъяснимым даже ей самой вожделением она смотрит на него. – Помочь? Один взмах ресниц девушки говорит ему о многом, так что он не ждет словесного согласия – бесцеремонно впивается в приоткрытые губы, жадно, словно она уже принадлежит ему. Позволяет ей обвить руки вокруг его шеи, прижаться к нему, скользить грудью по собственной коже, пока он собственнически вылизывает её рот, сжимает руками тонкую талию, прижимает к себе сильнее, хотя и кажется – куда ещё? Внезапный шум, раздавшийся за едва прикрытой дверью в хижину отвлекает их лишь на пару секунд, за которые они успевают переглянуться и кинуть взгляд на единственную дверь внутри хижины. Он впивается в её губы вновь, подхватывает на руки и с усмешкой краем сознания отмечает, что Эва покорно обхватила ногами его за талию, дав ему спокойно в пару шагов дойти до двери, за которой они и скрываются. В бане влажно и жарко, душно, но они не обращают на это внимания – он вжимает её во влажную стену спиной, спускается поцелуями по влажной шее, оглаживает руками ягодицы, без всякой скромности забравшись к ней под юбку, сдвигает промокшее белье в сторону, с напором лаская пальцами половые губы и клитор явно непривычной к такому обращению девушки. Она стонет громко, не сдерживаясь, дрожащими пальцами стягивает с него черный топ, чему мужчина абсолютно не мешает, царапает ногтями его лопатки, когда ощущения становятся слишком сильными, но он, чувствуя, как она уже приближается к грани, останавливается и аккуратно ставит её на ноги, заставляя непонимающе смотреть на себя. - Я не позволю тебе закончить всё так быстро. - усмехнувшись, мужчина убирает влажные белые пряди, спадающие на лоб, за уши, ведет её к скамье, удобно расположенной у самой стены, на которую садится сам, а на собственные колени, спиной к себе, усаживает девушку. Лишь взглянув вперед, она понимает, почему – ровно напротив стоит зеркало во весь рост, ранее помогающее девушкам переодеться прямо в бане, чтобы не щеголять в одном полотенце по хижине, в котором теперь она видит, как мужские руки оглаживают её влажное тело, как он впивается в её шею, как её кожа блестит от испарины в свете многочисленных свечей и факелов. Видит, как сама подается назад, вжимаясь спиной в мужскую грудь, и, стоит ей словить его взгляд в отражении, берет его ладонь в свою, ведет их руками по своему телу, не сопротивляется, когда он, мягко оттянув зубами торчащий из-под узла на её шее кусок ткани узел развязывает, позволяя красной ткани свободно соскользнуть с округлой груди, в которую тут же впивается пальцами свободной руки. Она откидывает голову, издав умоляющий стон, когда ладонь мужчины, которую она направляла, впивается в её влажное нутро, уже не скрытое тканью юбки, надавливает на ставший чересчур чувствительным клитор, как его пальцы, ставшие мокрыми из-за белой вязкой жидкости у неё внизу плавно входят, и крупно вздрагивает, вцепившись ладонью в запястье мужчины. На секунду её словно выкидывает в реальность, и она сжимается от страха. Что он делает? Почему? И где ожидаемая ею боль, почему её не следует? Он не останавливается, прикусывает кожу на её шее, заставляя вернуть внимание на себя, и ей кажется, словно он даже не заметил её метаний, но убеждается в обратном, когда горячее дыхание вновь обжигает ухо. - Первый раз? – легкий, неуверенный кивок девушки, за которым следует уверенная ухмылка, когда он чуть прикусывает кожу за ушком, заставляя девушку охнуть от неожиданности. – Нежным я быть не умею, но переживать не стоит. Удовольствие ты получишь. Веришь мне? – ещё один кивок, после которого она нерешительно расслабляется, стонет чувственно и, стоит его пальцам задеть что-то внутри, не сдерживается - впивается в его бедра, за которые держалась всё время, пальцами, выгибается, закрыв глаза и пытается не потеряться в неожиданно снизошедшей на её тело волне удовольствия, которое впервые так ярко ощутила. Она даже не знала, что от такого бывает так, не могла найти этому чувству сравнения. Она слишком расслаблена, чтобы обратить должное внимание на то, как он подтянул её к себе за талию, вынув пальцы из неё, как сам скользнул слегка ниже, найдя удобное положение, как одним плавным движением просто стянул с себя мешающую ткань хлопковых брюк и вошел во влажное нутро девушки, сразу же ласково его сжавшее. Лишь когда его член полностью вошел в неё, он остановился, вслушиваясь, как её полузадушенный вскрик превращается в громкий, протяжный стон, стоит головке возбужденного достоинства надавить на ту же точку, до которой он добрался перед этим пальцами. Одна его рука крепко удерживает девичью талию, пока вторая играется с грудью, отвлекая девушку от возможных неприятных ощущений первого проникновения, но стоит Эве положить руку поверх его ладони на своей груди, сжимая её его пальцами, как он делает новый толчок, слегка помогая девушке приподняться и опуститься обратно, поддерживая рукой тонкую талию. Он увеличивает глубину и скорость толчков сразу же, стоит ему пересадить её к себе лицом, вновь войдя внутрь, услышать первый, неуверенный, но наполненный удовольствием стон. Он перемещает руки на её ягодицы, с удовольствием сжимая мягкую плоть до отчетливых красных следов, которые оставляют не только его пальцы, но и сильные шлепки распаренных из-за жара бани тел друг о друга, перемещает одну ладонь на её грудь, прокручивая во влажных пальцах сосок, второй ладонью мягко впивается в шею, не перекрывая дыхание, но заставляя девушку откинуть голову назад, проводит языком по влажной шее, чувствуя на губах солоноватый привкус, которым делится с девушкой, впиваясь в её губы. Стоит ему вновь впиться пальцами в и так красные ягодицы, наращивая темп, как она до ощутимых царапин сжимает его плечи, за которые едва находит силы держаться, и он чувствует, как она бесконтрольно сжимает его внутри, доводя уже его до исступления. - Господин… - выстанывает девушка, и голос её, столь непривычно покорный и молящий, заставляет последние крупицы здравого смысла эпистата растворится в этой невероятной, не должной случится ситуации. Он не сдерживает себя, максимально ускоряет темп толчков, заставляя её вскрикивать от каждого из них, сжимает податливое тело в своих руках до побелевших костяшек, не обращая уже никакого внимания на то, как метит каждый доступный миллиметр её тела своими губами и руками, как присваивает её себе. Он впервые на своей памяти не может сдержаться, кончает внутрь неё, чувствуя, как её следом накрывает волна сильного оргазма – она до легкой боли сжимает его внутри себя, и он добивает её, опустив руку к клитору и впившись зубами в кожу над ключицей, прижимая Эву к себе. Медленно приходя в себя, пара находит и место для смущения – у эпистата оно практически не выражено, но очевидного смущения девушки хватает на двоих. Он позволяет себе позаботиться о ней по-свойски – помогает стереть лишнюю влагу с тела сухим полотенцем, пока она, едва удерживая равновесие на дрожащих ногах держится за его плечи, чтобы не упасть, когда он садится на корточки, вытирая её ноги. Она не смотрит ему в глаза, дышит шумно, сбито, и он задумывается, позволяя усмешке скользнуть по губам, что было бы, если бы она действительно была его? Был бы он более сдержан, или же она сама предложила бы ему не сдерживать натуру внутри себя? Жалеет ли она о том, что произошло только что? И действительно ли хотела этого с ним? Ведь он хотел уйти из хижины, как только увидел, что она делала у зеркала, но его остановило его собственное имя, сорванное с женских губ молящим шепотом. Он помогает ей одеться, бережно завязывает узел красной ткани, скрывающей её грудь, сзади её шеи, пока она поправляет ткань юбки на талии, отходит к углу, где бесформенной кучей лежал его черный топ и металлические наплечники, натягивает ткань на грудь, когда видит, как она подходит ближе и берет металл в свои руки. Он приподнимает бровь, смотря на неё, но она молча протягивает руки к нему, и он, хмыкнув, склоняется, позволяя ей самой застегнуть его наплечники на его шее, куда к черной ткани топа и крепилась застежка. Он выходит из бани в пустую хижину следом за девушкой и смотрит на неё, раздумывая, что знает Эвтиду до безумия разную. Вот сейчас, например, она безбожно смущенна случившемся, но набирается храбрости, неуверенно смотря ему в глаза. Понимает – как прежде не будет. Он смотрит на неё расслабленно, позволяет ей увидеть в его глазах, что для него это тоже не простая будничная ситуация, и она, кажется, это понимает. - Эвтида, ну ты… Простите, господин. – внезапно ворвавшийся внутрь хижины лекарь замирает на пороге, а пара резко вздрагивает, отводя взгляды друг от друга. Но Пеллийский не задерживается, смотрит на девушку с легкой неуверенной улыбкой и пятится за дверь. – Вообщем, жду тебя в трапезной. - Х-хорошо. – тихо отвечает Эва, нервно улыбнувшись и лишь когда дверь за лекарем закрывается, опускает напряженные плечи. – Исфет… - Я бы похуже выразился. – задумчивый голос эпистата возвращает девушку в реальность, и она даже находит силы издать тихий смешок, вернув взгляд на мужчину, с которым вместе подошла к выходу. - Не стоит. – пожимает плечами. – Это всего лишь Ливий. – он тихо хмыкает на её фразу, кивнув, и пропускает вперед прежде, чем выйти самому, но стоит ему отойти от неё на пару шагов, как она его окликает. - Господин. – он поворачивается к ней, вопросительно выгнув бровь. Ему любопытно, почему весь язык её тела кричит о диком смущении, которое она (чего ради?) перебарывает, подойдя к нему. Вопросительный взгляд Амена становится удивленным, когда он, решив ей позволить сделать то, что она хотела, чувствует, как её подрагивающие пальцы заправляют спадающие на лоб мужчины белые пряди за уши, и лишь убедившись, что те действительно заправлены, она убирает руки, скрещивая их на своей груди и улыбается ему неуверенно. – Вам так идет, господин. – улыбнувшись чуть шире, она отступает, разворачивается и направляется к трапезной, где её уже ждет друг, чувствуя, как яркий взгляд бледных глаз ласково жжёт её спину. Что же… Они не жалеют.