Вокруг вселенных

Профессор Люпин быстрым шагом шел по коридорам обратно в свой кабинет, чтобы забрать стопку эссе, которые он собирался проверить вечером за чашкой ромашкового чая. Вернуться в Хогвартс было приятно, и даже тот факт, что теперь он еженедельно проверял не три эссе, как это было раньше, а двадцать три, дарил свое особое успокоение. Постоянное напоминание о том, что все кончено, и Ремус, не смотря ни на что, двинулся дальше. Помнил он об этом легко, почти всегда. Если его взгляд не падал на тайные проходы. Если его маршрут пролегал как можно дальше от гостиной Гриффиндора и Астрономической башни. Если он не находил на своем столе заботливо оставленные эльфами-домовиками шоколадки, потому что когда-то давно один его друг убедил их всех, что это делает мистера Лунатика особенно счастливым. Если он откладывал Ежедневный Пророк подальше и его взгляд не цеплялся за строки, в которых говорилось, что беглец все еще не пойман. Если каждое утро он убеждал себя, что стены не хранят воспоминания, что все они только в его голове. Почти всегда. Зайдя в класс, Ремус сразу понял, что что-то не так. Нет, все вещи были на месте и даже книги все еще стояли на полках в том же, понятном только ему, порядке. Нет, дело было в другом. В кабинете едва уловимо пахло сигаретами, будто кто-то совсем недавно пытался тайком покурить в окно. И этот кто-то, похоже, придерживался мнения, что шампунем нужно не только мыть голову, но и обливаться им до самых кончиков пальцев. И только когда Ремус уловил запах, который не мог описать каким-то конкретным словом, — запах свободы, подумалось ему, — он понял, что было не так. Так пах только один человек, и здесь его быть не могло. Ремус бросился к своему столу, принялся переворачивать все верх-дном, рассчитывая найти хоть что-то, надеясь понять, что ему было нужно. Не мог же он просто прийти сюда. Чего он хотел? Напугать? Сказать, что он здесь, что он знает, что Ремус и Гарри тоже тут, и он не успокоится, пока не разрушит все, что осталось? Ремус его не боялся. Он вскинул палочку, озираясь по сторонам. Если придется, он проклянет его. Правда проклянет, и даже не вздрогнет. На столе ничего не было. Как будто он и правда просто зашел в кабинет, огляделся по сторонам и ушел. Ремус обессилено опустился на стул, зарываясь пальцами в волосы и думая, думая, думая. Что ему делать? Кого звать? Дамблдора? МакГонагалл? Предупредить Гарри? Собирать вещи и бежать? В глазах защипало, в горле встал ком, не позволяя Ремусу ни выпустить оставшийся в легких воздух, ни набрать новый. Где-то вдалеке раздались голоса. Чертов слух оборотней. — Вы сделали что? Ремус узнал голос подруги Гарри, Гермионы. — Не кричи ты так. Ей ответил один из близнецов Уизли, Ремус до сих пор их не различал. В груди кольнуло при мысли, что когда-то в его жизни тоже были свои близнецы, и первое время он точно так же не мог понять, кто из них кто. — Это всего лишь безобидная шутка, разве тебе не хочется посмотреть, как наш молчаливый профессор будет строить глазки Трелони. Или Помфри. Или МакГонагалл… — Это неэтично! По щекам Ремуса потекли слезы, плечи мелко задрожали, он накрыл рот ладонью, чтобы ни один звук не прорвался наружу. Он не знал, почему плакал. Может, потому что стены не хранили воспоминания, и они действительно были только в его голове. Может, потому что не смотря ни на что его амортенция пахла все так же. Сигаретами, шампунем и, совсем немного, свободой. И это даже было немного смешно, так что Ремус засмеялся, давясь слезами. Сириус Блэк, наверное, больше не пах свободой. Это было абсурдно. Ремус Люпин, заложник своих воспоминаний, тоже плохо представлял, как же она пахнет. Свобода. Наверное, слезами и страхом. По крайней мере, так казалось Ремусу, сидящему в пустом классе, где был только он и запах человека, которого он любил и ненавидел. Он посидит тут еще секундочку, всего одну. Сделает глубокий вдох через нос. Два, три. Только чтобы успокоиться и прийти в себя, это не то, что вы подумали. И уйдет. Еще один вдох. И еще один.