💞
Минхо наблюдает за своей влажной мечтой. Красивый, харизматичный и горячий J.One откидывает голову, выбивая восторженные визги фанатов. Тридцатилетний рэпер — в простонародье Хан Джисон — вызывает визги толпы, просто находясь рядом, а с начала концерта прошло всего пятнадцать минут. Минхо ждут самые сложные два часа в жизни. Он здесь по работе. Уставшего после суточной смены доктора Ли Минхо выловил Чанбин со словами «подмени, молю, хён, там всего лишь концерт, нужна бригада для галочки». Он вьёт из него верёвки — мелкий и злобный карлик, с которым они познакомились на студенческой вечеринке в самом начале учёбы. Чанбин — гордый работник реанимации, Минхо — кардиохирург, временами мечтающий упасть и биться головой о пол, потому что спину ломит и ноги крутит, да и руки затекли. И вообще домой хочется, чтобы обнять подушку-кошку и спать целые сутки, но злобный карлик портит все планы. Минхо, вообще-то, любит свою работу. Дурную, с заморочками, плачущими и уставшими людьми, потерявшими надежду, но любит. Как и улыбки родственников, когда их близкие просыпаются после тяжёлых операций. Иногда ему кажется, что последние нервные клетки держатся только благодаря счастливым «спасибо, доктор Ли». И сегодня Минхо вспоминает, что у него помимо работы есть жизнь, во время которой можно листать Инстаграм популярного рэпера, продюсера, автора песен и просто секс-машины — Хан Джисона. Чёрные волосы, жилетка на голое тело, брюки карго, грубые ботинки и привлекающая внимание серебряная цепь на ремне. Он читает рэп так, будто ему не нужен кислород, а улыбается так, будто не работает в этот момент, а смотрит на самое любимое и лучшее, что есть в жизни. Минхо даже завидно. У него есть возможность рассмотреть того в деталях, которые ему только доступны с такого расстояния, а после поплакать, потому что мечта была так близко и так далеко одновременно. Он сам выглядит ни чуть не хуже любого айдола даже в рабочей одежде. Чёрная форма — особенность их больницы. Футболка, штаны и халат поверх, самые удобные и разбитые кроссовки, никаких украшений и безэмоциональное лицо, о котором в больнице слагают легенды. Единственное относительное яркое пятно в нём — серебристые волосы и — этого никто не знает, кроме него — жёлтые боксеры с акулами. Минхо всё нравится, даже если его считают хладнокровной змеёй на работе. Сейчас, стоя на концерте любимого исполнителя, он всё равно держит маску на лице, когда коллеги смотрят, но отворачивается и улыбается в сторону сцены, потому что впервые работа стала ещё и отдыхом. Хан Джисон привлёк его голосом и словами. Минхо ехал на работу и вспоминал, кто из пациентов ещё не был выписан, к кому зайти нужно сразу же по приходу, а кто может и подождать. В метро всегда находится человек, музыку которого слышно даже через наушники, но впервые Минхо не был против. Слова звучали болезненно. Человек, переживающий любовь, поющий так, будто прочувствовал всё на себе, выбил буквы на бумаге в попытках всё забыть. И его голос. Сильный и прекрасный, бросивший Минхо в фантазию о доме на берегу моря, гитаре и комфортной тишине. После того дня он стал слышать этот голос по радио, в метро, по телевизору, в кафе, в магазине и везде, где оказывался. В перерыве между пациентами Минхо смотрел в одну точку, гипнотизируя стену и умоляя часы идти быстрее, пока не услышал ту самую песню из телевизора. Парень на обложке красивый, с большими глазами и пухлыми щеками. J.One. С тех пор он всегда рядом. В наушниках, в строчках песен на экране блокировки, в статусах и просто в мыслях. Оказалось, что Минхо на два года его старше, но между ними целая пропасть. Минхо хорош в медицине, нелюбим коллегами и пациентами, которые уверены, что он — лёд, но с близкими — самое нежное и саркастичное создание в мире. У его родителей трое котов, которых Минхо не может забрать, потому что работает сутками, а оставлять детей в одиночестве на столько часов — безответственно. Его хобби — танцы и сон, а количество пройденных уровней в три в ряд на телефоне такое, что никому лучше не видеть. Минхо — домашний. Хан Джисон — противоположность. Активный и шумный, разрывает целые стадионы, кричит в микрофон как можно громче и плавит мозг и трусы фанатов. Он пишет свои песни сам, почти всегда создаёт музыку и выпускает стабильно по альбому раз в два года. Образцовый артист, если не учитывать строки песен, его внешний вид и любовь к мату. Минхо цепляют его каверы в Инстаграме, потому что тот ещё и прекрасно поёт. У Минхо нет секса и никакой личной жизни, и ему не стыдно признать, что Джисон — его влажная мечта. Очень сексуальная, потная и влажная, с кошмарно тонкой талией на фоне широких плеч. Он откидывает голову, и всё, о чём думает Минхо, — укусить его за кадык. Он наблюдает, как один человек поднимает целую толпу, наводит шум и создаёт тот самый эффект Хан Джисона, о котором любят писать в комментариях под его постами. Под его песни хочется танцевать, петь и отдаваться музыке. Минхо приходится сжимать кулаки и кусать губу, чтобы контролировать тело и не начать двигаться, делая волны, от которых у большинства потекли бы слюни. Он знает, что хорош. Долгие часы и годы тренировок, слёзы и усталость, боли в теле — результат тяжёлой работы. Минхо не стыдно признаться, что он любит секс и всё, что с ним связано. Танцы — один из способов трахнуть наблюдателей, не касаясь их. Минхо хотел бы трахнуть симпатичного рэпера, крепкая грудь которого так хорошо видна в глубоком вырезе жилетки. Как жаль, что все фантазии только ими и останутся. Концерт скоро закончится, и Минхо поедет домой, примет душ и ляжет в кровать с единственной мыслью: «Завтра выходной». Если бы не просьба менеджера задержаться, потому что у звезды какое-то странное поведение и слабость, которую тот заметил, наблюдая за Джисоном. Блять. Его ведут в гримёрную и просят подождать. За время ожидания Минхо успевает рассмотреть всё пространство, пройти несколько уровней в игре, которые нужны были для получения приза, и в тот момент, когда ему дали тридцать минут бесконечных жизней, открывается дверь. — Не мог задержаться… — страдает Минхо, но блокирует телефон и кладёт в карман. — Здравствуйте, я доктор Ли. Парень перед ним правда бледный, потный и взгляд какой-то потерянный. — Здравствуйте, доктор Ли. Джисон. Можно просто Джисон и на «ты», — улыбается и медленно идёт к дивану, опускаясь и откидывая голову на спинку. — Тогда можно просто Минхо. Приятно познакомиться. Это самый странный осмотр, который у него был. Джисон отработал несколько часов, пел, танцевал и кричал. Его пульс зашкаливает, сердце бьётся в бешенном ритме, а усталость разморила. Джисон шутит, что в тридцать так скакать уже слишком, вот и переусердствовал, но улыбка пропадает с лица и оставляет после себя человека с переутомлением, мешками под глазами, которые не скрывает даже косметика, и дрожью в руках. — У меня социофобия и панические атаки, не волнуйтесь, доктор Ли, скоро буду в норме. — Моя работа — осматривать тебя, чем я и занимаюсь, Хан-важная-шишка-Джисон. Тебе пора отдохнуть. Продолжительно, но в этом моя помощь не нужна. Джисон поднимает руку и касается бедра Минхо едва ощутимо, смотрит, как пальцы скользят по штанам и хихикает: — А может быть мне именно доктора и не хватает для отдыха. Сделаете массаж простаты, доктор Ли? Годы идут, а вопросы не меняются, и Минхо хмыкает, доставая перчатки, показательно надевая одну на руку: — Раздевайся. — Я же пошутил! — взвизгивает Джисон. — Да? Значит, ты не хочешь, чтобы сексуальный уставший доктор после суточной смены зажал тебя на диване, прижав лицом к подушке — потому что самого руки еле держат — и толкнул в тебя пальцы, а после оставил разбираться со стояком, потому что боится уснуть прямо во время процесса? Разве я не мечта из твоих влажных подростковых снов? — хмыкает. — Живые люди вообще моя мечта. — Прелестно, что тебе не нравятся трупы, иначе репутации был бы конец. — Ты ужасен, Минхо. Подожди, сколько тебе лет? Ты мне хён? — Хён. Тебе хён. — Ты знаешь, сколько мне лет? У Джисона глаза в два раза больше стали, чем обычно, и Минхо осознаёт, что слегка проебался, потому что возраст Джисона ему никто не называл. Можно было бы прикинуться, что он умеет пользоваться Гуглом и читал про него, но это слишком просто. — Я слушаю тебя и твои песни уже год. И мне тридцать два. А теперь я хочу домой. — Стой-стой-стой. Так ты мой фанат? — подбирается и даже оживает на несколько секунд, чтобы после обратно рухнуть и застонать из-за удара шеи о твёрдую спинку дивана. — Да. Автограф на груди не прошу, потому что в душе смоется, но да. Хочешь осчастливить меня и сделать тем самым фанатом, которому напишешь в Инстаграме? — А можно? — с опаской спрашивает. — Нужно. Минхо пишет на первой попавшейся бумажке ник и отходит к двери, в последний момент поворачиваясь: — Отдых, вода, хороший сон. Запоминай. И жду сообщения, J.One. Дурдом, а не день, думает Минхо, выходя и направляясь к машине скорой помощи, прося, чтобы его подкинули домой. Там кровать и удобная пижама ждут уже несколько часов. И сообщение от Джисона, если повезёт.💞
В обед следующего дня Минхо оживает. Работа без стабильного режима и сна любого превращает в зомби, но с годами становится всё сложнее воскресать, даже если матрас и подушка ортопедические, а спишь стабильно по двенадцать часов после суточных смен. Голова болит, горло сушит, а в глаза будто песка насыпали — и Минхо не пил. В холодильнике никакой еды, а в магазин идти хочется от слов «лучше голодным умру», но у него есть слишком активный и вечно радующийся карлик, предлагающий выбраться в кафе к пяти часам. Минхо рад и не рад одновременно, когда вода в душе освежает, но шампунь попадает и в без того чувствительные глаза, консилер скатывается и не скрывает мешки, а любимый свитер оказывается в стирке. С добрым утром, страна. Чанбин уже ждёт с чашками кофе, размером похожими на ведро, целым столом еды и довольным ебалом, будто потрахался. — Ебался? Чё довольный такой? — спрашивает Минхо, садясь за стол и прикладываясь к кофе. — Завидуй молча, но да, а ты, судя по всему, нет. — Я работал за тебя, между прочим, придурок. — Еда в благодарность, хён, — хихикает и пихает за щёку рис. — Я продажная проститутка и меня покупают за еду. Лучшая жизнь, — закатывает глаза Минхо и смиренно пьёт кофе, выбирая, чем набить желудок. — Рассказывай уже, как прошло. — О! Так вот… Минхо слушает вполуха, жуёт и вспоминает, что ему обещали написать. А сообщение и правда есть. Над головой Джисона лежит жутко пушистый белый кот с зелёными глазами, грызёт пряди и выглядит максимально довольным собой.leecatknow:
вы красивые
это кот или кошка?
как зовут?
сколько лет?
дружелюбный?
j.one: ты всегда так много вопросов задаёшь? и даже не поздоровался доброе утро или день? просто доброе это джесси ей пять лет она самая нежная и лучшая кошка в миреleecatknow:
нет
только про котов
они мне нравятся больше людей
доброе утро
j.one: о? только увидел что ты кот а тебе идёт ты похожleecatknow:
это оскорбление?
комплимент?
мне заблокировать тебя?
сказать спасибо?
что делать вообще?
— С кем ты так строчишься, Минхо? Блять. — С Джисоном, — и смотрит в глаза, зная, что Чанбин — хитрая собака и всё поймёт сразу же. — Джисон? У тебя есть среди друзей Джисон? Подожди, как звали того рэпера, на конце- Джисон! Хан Джисон! — вскрикивает и бьёт ладонью по столу. — Какого чёрта, Минхо? Ты же должен был работать. Минхо закатывает глаза и откидывается на спинку кресла, ощущая прилив энергии, когда в желудок падает еда и кофеин. Даже кричащий на весь Сеул Чанбин не портит настроение. — Да не ори ты. Я работал, пока менеджер не позвал проверить его состояние, потому что тот был бледным. Артисты работают, как твари, вот и он переутомился. — Это не отменяет того, что ты успел залезть ему в штаны. — Я не успел. Чанбин отрывается от еды и смотрит на него, не моргая, пока не откладывает палочки, ставит локти на стол и на максимуме своего спокойствия спрашивает: — Прости? — Прощаю. Он спросил, не сделаю ли я ему массаж простаты, но отказался, когда на моей руке уже была перчатка. Технически, не успел, как и говорил. — Как тебя земля носит, Минхо? Ты встретил своего кумира, собрался сделать ему массаж простаты, а сейчас переписываешься с ним. Кстати, о чём? — О котах. Тишину между ними нарушает только звук столовых приборов с соседних столиков и разговоры людей. — Серьёзно? — Да. Он скинул мне фото с кошкой Джесси. — Я отказываюсь признавать, что две секс-машины начали разговор с фотографии кота, а не нюдсов. — Кошки, попрошу! — Да хоть хомяка. Я в шоке. Минхо, честно признаться, тоже. Джисон не выглядит как тот, кто стал бы обсуждать котов и целовать их в животы, но и Минхо не похож на того, кем является на самом деле. Они оба используют образ, пусть и для разных целей, но из общего — защита самих себя.leecatknow:
мой друг назвал кошку котом
и сказал
что нет разницы
у меня больше нет друга
j.one: это преступление! заблокируй егоleecatknow:
мы вместе работаем
и если бы не он
мы бы не общались
вчера он должен был быть на смене
скажи чанбину спасибо
что я появился в твоей жизни
j.one: чанбин спасибо что минхо появился в моей жизни могу голосовым хочешь? — Джисон спрашивает, хочешь ли ты голосовое сообщение. — Хочу, — издевается и ржёт.leecatknow:
хочу
j.one: голосовое сообщение Чанбин неверяще слушает, что говорит один из известнейших рэперов Кореи. Его голос низкий и хриплый, будто тот только проснулся, и Минхо понимает, что сделал хуже только себе. Ещё никогда ему не хотелось самому сказать такое огромное спасибо Чанбину за простое голосовое. — Охренеть, — произносит Чанбин. — Согласен, — хрипит Минхо и прочищает горло. — Дерьмо, Минхо, меня Чан ждёт к семи. Не хочешь с нами на студию? Со Чанбин — разносторонняя личность, прячущая свои миллионы вон в банке, а имя под псевдонимом. Его песни и музыку используют артисты, а желающих работать вместе — очередь. Проблема лишь в том, что у врача не так много времени на хобби, но Чанбин успешно справляется, работая вместе с Бан Чаном — их общим другом и известным в музыкальной сфере продюсером, автором песен и раз в неделю диджеем в клубах. — Почему бы и нет, если мешать не буду. — Мы всегда тебе рады, ты же знаешь. — Ты так говоришь только потому, что меня можно отправлять за кофе, — подкалывает Минхо и просит официанта их рассчитать. — Это было актуально десять лет назад. Сейчас у нас достаточно денег, чтобы оформить доставку, Минхо. Закажи лучше такси. — Я же говорил — эксплуататоры, — шепчет под нос.💞
— Чан-хён! Я не смогу. В студии — да, но не на концерте. Минхо и Чанбина встречает Чан, сидящий за рабочим столом и слушающий визг какого-то парня, очевидно, пытающегося записать песню. Они падают на диван, перед этим поставив перед Чаном стакан с кофе, благодарно улыбнувшегося. У него под глазами мешки больше, чем у Минхо, мышцы спины напряжены и количество одноразовых стаканов в корзине вызывает вопросы. — Как давно ты в студии, хён? — спрашивает Минхо. Тот непонимающе смотрит на него, на мусорную корзину и будто складывает в уме сложнейшие цифры. — Всё нормально, Минхо. Просто мусор не вынес вчера. Пришёл час назад, потому что Джисон написал в очередной раз песню с невъебически высокими нотами, а теперь сам страдает, как ребёнок, которому я откушу голову в ближайшие тридцать секунд, — отворачивается и говорит уже человеку за стеклом: — слышал меня? — Не надо меня убивать! — пищит. И Минхо задыхается, когда понимает, что это Джисон. Хан Джисон. — Минхо? — Как Джесси, Джисон? Минхо наблюдает за застывшими лицами Чанбина и Чана, ждёт несколько секунд и слышит, как в унисон в воздухе повисает: — Какого хрена, придурки?! Джисон потерянно смотрит, молча умоляя рассказать за него и жмётся к стене, будто ребёнок маленький и потерянный. Он таким и выглядит без макияжа, укладки, в огромной жёлтой футболке, спортивных штанах и кроссовках. С носа почти падают очки в круглой оправе, и Минхо ловит себя на мысли, что очки ему идут. В очках он сексуальный. Ему неожиданно хочется увидеть Джисона за работой, как он будет сидеть и инструктировать кого-то молодого и ещё неопытного, как спеть ту или иную строчку, включая уже готовые записи для примера и лучшего понимания. Плюс новая фантазия. — Мы познакомились вчера, прекратите орать, — говорит Минхо, показательно тяжело вздыхая. — Иди сюда, маленький, доктор Ли тебя пожалеет и спрячет от этих орущих карлика и друга карлика. Он не ожидает, что Джисон — пусть и медленно — подойдёт и встанет перед ним, протягивая руки и обнимая Минхо, пока тот сжимает свои на талии в кольцо. — Это вообще что такое происходит, Чанбин? — спрашивает Чан. — Я не знаю. Не уверен, что моя психика к этому готова. Минхо утыкается лбом Джисону в живот и расслабляется, когда тот начинает перебирать его волосы. Никакие друзья-придурки не отвлекут его от минуты расслабления и удовольствия. — Не пугайте его, — бубнит Минхо, поворачивая голову и смотря на Чанбина. — Лучше расскажите, как произошло так, что мы никогда с ним не пересекались, если вы знакомы? Чан хихикает, и всё, что его спасает от шлепка по заднице — обнимающий Минхо Джисон. — На самом деле вы просто никогда в один день не оказывались в студии, а ещё ты работаешь сутками, Минхо. Не тебе возникать. Он прав. Минхо работает даже больше смен, чем нужно, заменяя коллег или выходя на лишние пару часов, как было вчера с Чанбином. Вот так сильно он любит работу. Его коллеги — чудесные люди, если не учитывать небольшой процент завистливых и злобных уёбков, шипящих ему в спину. Минхо думает, что без них было бы скучно. — Минхо, отпусти Джисона. Ему нужно записать песню, если он хочет выпустить её в следующем альбоме, а не через десять лет, когда будет никому ненужным, — издевается Чанбин. — Карликам слова не давали, — бурчит, но отпускает, съёживаясь, когда пропадает чужое тепло. Джисон с неохотой отходит и тащится к двери, и следующий час Минхо проводит будто в кругу семьи, наблюдая за слаженной работой, хихикающим и пищащим рэпером, дурачащимся Чанбином и уставшим от балагана Чаном. Он зовёт их детьми, но смеётся вместе с ними, пьёт кофе и подозрительно поглядывает время от времени на Минхо. — Почему ты так смотришь на меня? — не выдерживает. — Ты не можешь оторваться от него. — Мы знакомы меньше суток. — Вы подходите друг другу, если ты спросишь моего мнения, и не устанете, потому что постоянно работаете. Минхо кидает в него подушку. — Со стороны всё может казаться идеальным, ты же знаешь, Чан. Тот кивает и отворачивается, возвращаясь к работе. Чан прав, и Минхо это бесит. Сейчас, когда они почти незнакомы, всё кажется правильным и идеальным, но потом окажется, что Джисон храпит или раскидывает носки, а Минхо стирает постель не с тем гелем или убирается слишком часто. Всё хорошо, пока вы не узнаёте друг друга ближе; не начинаете ругаться, потому что редко видитесь; не кричите друг на друга, потому что устали от рутины. Хочется остаться на стадии объятий и утыканий в живот навсегда. Как сейчас. Шутки, десятки незаданных вопросов, удивлений и шок, когда понимаете, что у вас схожие вкусы в еде, аниме и бренде обуви. Минхо не знает, что такое настоящие и длительные отношения, потому что ещё никто не выдерживал его работу дольше месяца. Всё всегда заканчивалось словами «мы мало видимся». Хотелось бы видеться чаще, да только Минхо слишком часто возвращается домой под утро, спит до обеда и лежит в кровати целый день, потому что нет сил двигаться. Он устаёт от людей. Его социальная батарейка большую часть времени на нуле, в худшие времена — в минусе. Ему нужно одиночество и тишина, пара часов в наушниках под песни Джисона и игра три в ряд. Минхо не нужно много, но для отношений это даже больше, чем просто много. Последние пять лет он не пытается в отношения и секс, предпочитая редкую дрочку, если на неё находятся силы и желание. А потом появляется настоящий Хан Джисон. В объёмных шмотках, очках на носу, с пушистыми волосами и кошкой на подушке. Странный. Милый. Уютный. Минхо хочется забрать его домой и скрутить в одеяло, обнимая всю оставшуюся жизнь. J.One хочется трахнуть, Хан Джисона — обнять и поцеловать в пухлую щёку. Минхо нравится наблюдать за его работой. Его голос — красивый. А ещё он поёт. Много и высоко. Тянет ноты и доводит Минхо до оргазма одним лишь голосом. У него, кажется, кинк на голос. Джисона хочется слушать — и без разницы, о чём тот будет петь или говорить. Он может читать сказку на ночь, а после самую дерьмовую и странную книжку с рейтингом в одну звезду, — Минхо даже не заметит. Эффект Хан Джисона. У Минхо завтра ещё один выходной, который он планирует провести дома по своим любимым канонам — в обнимку с плюшевым котом, телефоном и чашкой. Никакой Со Чанбин больше не нарушит его тишину. Шанс есть только у одного человека, но где-то на подкорке сознания кружится мысль, что у Джисона завтра фотосессия, и вряд ли у него будет время на переписки. К концу дня они заканчивают, и довольный, но уставший, Джисон, жмётся к Минхо, ластится под руку и требует внимания, как кот, которого оставили одного на целый день. Минхо спрашивает, заказать ему такси или нет, но тот отнекивается, мол, пресса всюду, я лучше один. Целует в щёку и краснеет, но не отворачивается. Маленькая благодарность и проявление симпатии, а Минхо сам пунцовый и прячет лицо в чужой шее. — Уйди, противный. Напиши, когда будешь дома, — бубнит Минхо, отталкивая Джисона. — Хорошо, доктор Ли, — издевается. Минхо игнорирует хихиканье злобного карлика и «я же говорил, что ты не можешь оторваться от него» от Чана, заказывает такси и прощается с ними, обещая написать, когда будет дома. То, что им не по двадцать, не отменяет безопасность. Когда Минхо переступает порог квартиры, ёжась от холода, потому что забыл закрыть окна, ему приходит сообщение от Джисона. j.one: джесси скучала Минхо рассматривает кошку, довольно закрывшую глаза, пока хозяин чешет её за ухом, и невольно сравнивает Джесси с Джисоном. Животные похожи на своих хозяев. Становится интересно, как бы выглядел его идеальный которебёнок.leecatknow:
вы хорошенькие
и похожи
j.one: об этом часто говорят но мне кажется я добрееleecatknow:
да?
она откусит мне руку
если я попробую обнять её?
j.one: вероятнее всего спокойной ночи, хён надеюсь, мы скоро встретимсяleecatknow:
сладких снов, джисон-а
я тоже
Минхо не врёт. Он устаёт от людей в свои выходные, предпочитая даже в магазин не ходить, но с Джисоном не так. С ним было хорошо. Пугающая мысль посещает его голову — с ним хочется проводить больше времени. Впервые за долгие годы Минхо встречает кого-то, кто ему нравится вот так — не для одноразового секса, а для чего-то глубокого и долгого. Минхо не рассматривает отношения, как любовь на всю жизнь, такую, какой она кажется первое время. Влюблённость проходит. Чувства остывают. Остаются крепкая дружба и общие шутки, свидания и прогулки, поцелуи и секс. Так Минхо видит многолетние браки в своей голове. Сегодня он засыпает с двумя мыслями: «завтра выходной» и «спросить, как у Джисона дела».💞
Они, как подростки, строчатся весь день в Инстаграме, отвлекаясь только из-за Джисона и его работы. Минхо теряет все безлимитные жизни в игре, предпочитая отвечать на сообщения, вливать чашки чая с мятой и радоваться благам двадцать первого века, забирая пакет с едой у курьера. Не зря же он работает столько часов в месяц. j.one: я спёр кольцаleecatknow:
в смысле спёр?
ты серьёзно?
j.one: ну они такие красивые и может быть я ушёл в них случайноleecatknow:
джисон
какого чёрта
что вообще сказать на это нужно
я не понимаю
радоваться или ругать тебя
j.one: вы можете меня отшлёпать доктор ли шучуleecatknow:
у тебя отличная задница
на которой прекрасно будет смотреться
моя ладонь
шучу
j.one: чёрт минхо-хён не шути такleecatknow:
почему?
тебе можно, а мне нет?
я был на концерте, джисон
ты воплощение секса
j.one: как стыдно блять не говори так это образ на самом деле я плюшка сексом я был в двадцать сейчас мне тридцать и если я попробую горячо откинуть шею то она хрустнет и защемит а я не хочу страдатьleecatknow:
я тебя разомну
массаж простаты всё ещё можем оформить
j.one: только без перчаток и со смазкой доктор лиleecatknow:
присмотрись к кожаным перчаткам
на них смазка должна смотреться хорошо
но у меня без ароматизатора
:(
j.one: дерьмо минхо какого чёрта что ты делаешь я на работе прекратиleecatknow:
я ничего не делаю
только отвечаю
работай
у меня уровень в игре горит
<3
j.one: ты ужасен напишу позже Минхо проводит свои лучшие два часа, играя и игнорируя все сообщения от друзей и коллег, ожидая только уведомления от Джисона, который спрашивает его адрес и обещает сюрприз.leecatknow:
если сюрпризом не будешь ты
то зачем такой сюрприз
j.one: пустое соо Через час приезжает Джисон с букетом розово-голубых гипсофил, двумя стаканами кофе и коробкой пончиков. Весь помятый и уставший, с тушью под глазами и растрёпанными волосами, торчащими во все стороны. Минхо смущённо забирает цветы и ставит в одинокую вазу, подаренную когда-то Чанбином прикола ради, бросает в Джисона полотенце и отправляет в душ, перед этим оставив на стиральной машине свои вещи. У него слюни текут, когда из душа выходит Джисон с влажными волосами, покрасневшим лицом и открытыми ключицами из-за растянутой футболки. Он нравится ему всё больше — и это проблема, которую Минхо, как настоящий взрослый человек с головой на плечах, игнорирует. — Иди, моя кровать для тебя готова, — говорит Минхо, забирая закуски и напитки. — Там идёт третий сезон «Клиники», но можешь переключить. — Клиника! Хочу серию, где из коробки на пациента котят скинули, — кричит в ответ. Минхо думает, что совершает ошибку, когда смотрит на Джисона в кровати, в его одежде и с большими глазами, восторженно осматривающего его самого. На Минхо футболка и шорты — одежда не скрывает выпирающие вены на руках и крепкие бёдра. Он знает, что хорош. Джисон, судя по взгляду, тоже так считает. — И на что ты смотришь, Джисон-а? — На тебя, — хрипит Джисон, забирая стакан с кофе и выискивая пончик с банановой начинкой, взгрызаясь в него, всё ещё продолжая смотреть. — Прекращай, ещё успеешь. Джисон как-то подозрительно откладывает пончик и ставит стакан на пол рядом с кроватью, ждёт, пока Минхо ляжет и поворачивается, смотря в глаза и спрашивая: — А трогать можно? — Только если взаимно. — Тогда можно. Минхо не думает, что тот схватит его ладонью за бедро, сжимая и наблюдая, как перекатываются мышцы под кожей. Водит по ноге кончиками пальцев другой руки, вызывая мурашки по всему телу, останавливаясь, когда достигает края шорт. Смотрит и не отвлекается, будто перед ним скульптура из мрамора, а не ноги живого человека. — Почему ты так смотришь? — тихо спрашивает Минхо. — Ты как будто из музея сбежал. Я таких людей ещё не встречал, а мои глаза видели много правда красивых и даже невероятных, но ты — лучшее из лучших. Твои родители случайно не ювиле- — Не заканчивай! — Я почти кончил, Минхо. Между ними искрит сексуальное напряжение, но оба его игнорируют, играя, проверяя себя на выдержку и дожидаясь точки невозврата. Это интригует. У Минхо никогда не было таких партнёров. Джисон идеален в рабочем образе, но в домашнем — превращается в настоящую угрозу. Милый и щекастый Джисон, лежащий среди постельного белья с цветными сердцами, держащий Минхо за бедро и говорящий фразы на грани нежности и пошлости. Минхо не в порядке. Он уже больше суток не в порядке из-за какого-то парня, скидывающего фото кошки и трогающего его. — Ты можешь потрогать меня в ответ, хён. Минхо не теряется и отставляет стакан с кофе, хватая Джисона и укладывая спиной к груди, прижимая как можно ближе и закинув руку и ногу на него. — Я тебя трогаю, а теперь давай досмотрим серию, — шепчет в шею. Джисон дрожит, и Минхо эта игра нравится всё больше. Серия супер глупая. Минхо постоянно бубнит и говорит, что всё не так, нужно было сделать по-другому, а после опоминается и просит прощения, потому что Джисону приходится слушать возмущения, но тот смеётся и говорит, что ему нравится. Впервые кто-то не осуждает его бубнёж на тему достоверности медицинских сериалов, пусть и комедийных. А потом Джисон делает что-то невероятное, ломающее в Минхо последнюю надежду на выживание. — Хён, ведь обычно ты ходишь вместе со студентами-практикантами, да? Расскажи что-нибудь интересное и смешное из работы с ними. Минхо попал. Жестоко и болезненно ударился о дно, из которого просто так не выбраться. Они знакомы всего ничего, но Джисон приносит ему цветы, смотрит американскую комедию и не кричит, потому что Минхо заебал всё комментировать. Джисон — простой. Минхо любит простых людей, не обременённых мыслями о высоких материях, читающих только классическую литературу и пишущих медицинские статьи пачками. Он сам на работе — серьёзный доктор Ли, но дома он — Минхо. Тихий, интровертный, любящий тишину и покой Минхо. Он рассказывает. Смеётся, говорит, что это нормально, все учились и ошибались, говорили глупости и стеснялись, когда пациенткам нужно было послушать пульс. Ему нравится работать со студентами, пусть они и неопытные, но он был таким же. Минхо рассказывает, как ему во время учёбы попался злой и нервный врач, орущий на всех — даже на самого себя перед зеркалом, когда думал, что никто не видит. Доктор Ли не хотел и не хочет быть похожим на него. И он не похож. Джисон расслабляется рядом с ним, жмётся ближе и трётся задницей о пах, сам пугаясь и извиняясь, а после обнимает руку Минхо и засыпает. Шторы не пропускают свет, и Минхо только по часам на телефоне понимает, что ещё только десять вечера. Если он уснёт сейчас, то проснётся среди ночи и будет убивать, когда будильник прозвенит в пять утра, напоминая о работе. Будить Джисона не хочется, самому вставать — тоже, и Минхо совершает эту ошибку, укладывая голову поудобнее и прижимая Джисона, впечатываясь в тёплое тело. Его будит кричащий противный звук в четыре утра. — Прости, хён, я забыл будильник выключить, — хрипит Джисон, беря телефон в руки. Минхо ничего не понимает и отключается дальше, пока сквозь сон не слышит собственный будильник. Голова тяжёлая, глаза не хотят открываться, а тепло рядом манит остаться в кровати. — Джисон, — хрипит Минхо, вытягивая из-под чужой головы руку. — Мне надо на работу. Я могу тебя оставить тут, но тогда нужно будет привезти мне ключи. Джисон ворочается и утыкается носом в грудь Минхо, зевает и едва слышно говорит: — Дай мне пару минут, я встану и закажу такси. Разбуди, если засну. — Понял, — отвечает и целует в макушку. — Только отпусти меня. Минхо поднимается и начало дня ему уже не нравится. Джисон спрятался под одеяло, и хочется к нему, даже больше, чем выпить кофе. Спустя полчаса Минхо целует Джисона в щёку и просит написать, когда тот доедет, обещая, что ответит, как только будет возможность. Сегодня дорога на работу не кажется такой мрачной, как обычно, а песня в наушниках — впервые за долгое время — не Джисона. Теперь ему хочется слышать чужой голос не в песне, а обращённый только к Минхо, с десятком странных вопросов и уточнений, потому что Джисон невнимательный. Всю следующую неделю они не видятся из-за графиков и загруженности на работе, признавая, что и друг от друга нужно отдыхать. Джисон скидывает ему фото со съёмок и студии, показывает свои заспанные глаза и нежную Джесси, присылает ужасные мемы, за которые оба сгорят в аду, но Минхо рад каждому сообщению. За неделю у него накопились десятки фотографий из больницы, сохранённые фотографии — эксклюзив — Джисона и осознание, что он хочет позвать его на свидание, но не может. Не может, потому что вокруг фанаты, Джисон — грёбаная знаменитость, и Минхо не может выкрасть его, чтобы расписаться в отпуске в другой стране. Но Джисон выкрал его после смены перед двумя выходными, забрав с работы. Очень блядски горячий Хан Джисон в той самой жилетке на голое тело, кожаных штанах и ботинках. Цепь блестит на бедре, и Минхо разрывается, не зная, на что смотреть — лицо Джисона или блестяшку, привлекающую внимание. Сам он выглядит, как в тот день на концерте — уставший и в рабочей одежде. — А почему ты в… таком виде? — Сбежал с концерта ради тебя. Стилисты обещали убить, если шмотки пострадают. — Сбежал? — неверяще переспрашивает Минхо. — Шутка, Минхо. Концерт закончился, а я правда к тебе спешил, но про стилистов не прикол. У Минхо завтра выходной, у Джисона — съёмки только вечером, и оба хотят тишины, покоя и вот этого умиротворения. Минхо наблюдает, как Джисон выворачивает руль и задумывается, как бы эти руки смотрелись, прижатые к кровати. Весь этот Джисон — секс во плоти, и сегодня велика вероятность прерывания целибата, который он держал ненамеренно. — Закажешь еды? Я в душ схожу сразу, — почти засыпая, спрашивает Минхо, удобно усевшись в кожаном кресле. — Конечно, чего желаете, доктор Ли? — Без разницы, только прихвати чего-то сладкого. К концу дороги Минхо всё же засыпает, и непонимающе моргает, когда его будит поцелуй в щёку. За окном парковка возле дома, а рядом улыбающийся Джисон, уже успевший выйти из машины и открыть дверь для Минхо. — Идём, спящая красавица. — Ключи в боковом кармане рюкзака, — шепчет и опирается на плечо Джисона, зайдя в лифт. — У тебя сегодня максимум обслуживания, доктор. — Не вижу, чтобы ты был против. Джисон смеётся и берёт его за руку, переплетая пальцы. В квартире привычно морозно и тихо. Минхо падает лицом на диван и уже не хочет ни в какой душ, но Джисон оказывается настойчивее, поднимая его и подталкивая в сторону ванной. — Я бы предложил душ вместе, чтобы ты не упал, но предпочту, чтобы ты согласился на такое времяпровождение в уме и сознании. Минхо хватает его за жилетку и тянет на себя, сам упираясь в стену. — Пойдём со мной. Я не против. Будешь моей поддержкой. И я в сознании. Джисон опирается рукой на стену возле головы Минхо, смотрит внимательно и спрашивает: — Уверен? — Да. Он его раздевает. Медленно и аккуратно, складывая форму в стопку, и, сидя на коленях перед Минхо, касается резинки трусов со словами: — Сам или… — Не стесняйся, — смеётся Минхо всё ещё в полудрёме. — У меня в таком состоянии даже не встанет. — Извращенец. Вдруг ты стесняешься — моё дело спросить. Минхо хмыкает в ответ и через полуприкрытые глаза наблюдает, как Джисон с такой же осторожностью раздевается и оставляет вторую стопку вещей, настраивает воду в душе и протягивает руку со словами: «Пойдём, спящая красавица». Вода тёплая, расслабляет мышцы и ещё больше усыпляет. Джисон массирует ему голову, вымывает шампунь и наносит бальзам. Минхо сглатывает, когда Джисон поворачивает его к себе лицом и садится на колени, проходясь мочалкой по ногам и выше. — Ты очень красивый, — шепчет Минхо, гладя того по волосам. — Осторожнее, вдруг всё же встанет, — издевается Джисон, скользя ладонью по бедру. — Шутишь? Я отработал сутки с парой часов сна. У меня ни на что не встанет, пока не посплю. — Скоро пойдём. Еда отменяется? — Если хочешь, можешь заказать, но я усну с большой вероятностью раньше, чем привезут. Джисон в ответ кивает, смывает бальзам с волос и за пару минут умывается сам, оттирает косметику с лица, гель с волос и пот с тела. Довольный. Минхо вытирает обоих, достаёт из полки боксеры и футболку, бросая и Джисону, а после падает на кровать, моля богов за то, что не успел утром застелить. Последнее, что Минхо помнит, шлепок по заднице и злобное хихиканье. Он просыпается из-за тепла под боком и щекочущего ощущения. Джисон лежит к нему спиной, обнимает руку Минхо, на которой устроился шеей и постанывает во сне. Минхо не хватало только этого — стонущего во сне Джисона и стояка, прижимающегося к чужой заднице. Он пинает его в бок и радуется, когда Джисон переворачивается к нему лицом и утыкается в грудь. Так лучше. Так Минхо нравится больше. Утром его будит ворочающийся Джисон, закинувший ногу на бедро Минхо. — С добрым утром, Джисон-а, — тихо произносит. Он такой милый. Смотрит заспанно, моргает и потирает глаза, думает о чём-то своём и ложится ухом на грудь Минхо, бурча в ответ: — Доброе. Не хочу вставать. — Мы можем не вставать, но зубы почистить и в туалет сходить было бы отлично, так что отпусти меня на десять минут. — Не-е-ет, — ноет и обнимает Минхо руками и ногами. — Не уходи. — Дурашка, — смеётся Минхо, всё же освобождаясь из объятий. — Принести тебе чай или кофе? — Чай, если можно. Там еда на столе, доставка вчера приехала через час после того, как ты уснул. У Минхо маленькая традиция — наблюдать за Джисоном в постели. Эта мысль будит картинки другого характера — стоны, жаркие выдохи и крики. Джисон в одной футболке, ноги разведены, губы приоткрыты, а пальцы сжимают собственные соски через ткань. Минхо мотает головой из стороны в сторону, пытаясь выкинуть образы из головы, но получается из рук вон плохо, а по возвращении в спальню наблюдает, как Джисон выскальзывает из постели, помятый и растрёпанный, с голыми ногами, шипящий из-за холодного пола. Ему приходится прикусить губу, чтобы не застонать, когда Джисон возвращается и ложится под одеяло, перекатываясь на Минхо. — Можно я… — Чтобы ты не собирался делать — можно. Он целует его. Оставляет на шее мокрые следы и укусы, стонет и пускает вибрации по коже. Засасывает кадык и получает шлепок по заднице, потому что Минхо не сможет скрыть след в таком месте. Джисон елозит по нему, трётся и вскрикивает, когда Минхо укладывает ладони на ягодицы и разводит в сторону, одновременно с этим толкаясь полувставшим членом о чужой. — Уже стоит? Ты же не подросток, — издевается Минхо. — Я не подросток, но ты — секс. На тебя не может не встать, — шикает и прикусывает ключицу. — Позволь мне сделать твоё утро интереснее. — Интереснее ты его уже делаешь. — Я влюбился в придурка, какой кошмар, — хнычет Джисон и поднимается выше, оставляя лёгкий поцелуй на губах. Минхо в ответ бьёт его по ягодице и кусает губу, пользуясь моментом, когда Джисон в удивлении открывает рот, и проталкивает язык внутрь. Горячий, влажный и открытый. Они трутся о тела друг друга, доводят до точки невозврата и Минхо ломается. Сбрасывает Джисона с себя и толкает на спину, разводя ему ноги и закидывая на свою талию. Джисон под ним уже весь раскрасневшийся, тяжело дышащий и сжимающий край футболки, пытаясь стянуть ткань с тела. — Нет. Оставь, — бормочет Минхо, хватая кисти и прибивая над головой Джисона. — Держи их там. — М-Минхо? Ему нравится познавать разные стороны Джисона. Горячий и разносящий стадионы, домашний и уютный перед телевизором, потерянный и раскрасневшийся под Минхо. Хочется узнать, от чего он стонет громче, какая поза его любимая и что вызывает адское смущение; оставить поцелуи по всему телу и засосы на бёдрах и груди. Хочется очень много, но Минхо напоминает сам себе, что нельзя. Не сейчас. Джисон — публичная личность. Личность, которая переплетает пальцы и цепляется за подушку, призывно раздвигает ноги, ещё сильнее и трётся о Минхо, шипя, потому что между ними ткань. Минхо хмыкает и снимает футболку, бросая на пол. Джисон наблюдает. Изучает. Рассматривает, как хищник жертву. Прищуривается и спрашивает: — А что сегодня в меню? Минхо теряется на секунду и шепчет: — Ну и долбаёб. Ты. Ты сегодня в меню. — Тогда действуйте, доктор Ли. — Прости, сегодня без перчаток, — хмыкает Минхо и опускается, прикусывая сосок. У Джисона длинная шея и кадык в форме сердца, который Минхо облизывает и прикусывает, мечтая отомстить и оставить засос — не ради реакции публики, а за след, который тот ему оставил несколько минут назад. Минхо нравится, как парень под ним пытается свести бёдра и постанывает, получая минимум трения через два слоя ткани. — Держи руки над головой, — шепчет Минхо, поднимаясь и отодвигаясь, чтобы снять с него боксеры. Он течёт. Его член мокрый и покрасневший. Минхо хочется увидеть лицо Джисона, когда он будет кончать, толкаясь по самые гланды, ощущая вибрации на члене и узость горла, но не сегодня. Сегодня Минхо хочет ощутить узость чужой задницы и узнать, как громко может стонать Джисон. Смазка находится в одном из ящиков прикроватной тумбы, и Минхо вспоминает, почему так не любит растяжку, но никогда её не избегает — ожидание убивает. Обоих. Джисон закусывает нижнюю губу, скребёт ногтями по подушке и в момент, когда Минхо попадает по простате, сжимает ладонью собственное горло, закатывая глаза. Минхо отталкивает его ладонь и сжимает пальцы одновременно с толчком. Он играется с ним, кусает и целует, оставляет едва заметные следы по всему телу. Улыбается, когда Джисон жалобно смотрит и пытается свести колени, но ему не позволяют. Собственный член требует внимания и свободы, но Джисон такой разбитый, что появляется мысль заставить его кончить вот так — с пальцами в заднице. — Не издевайся, — хнычет. — Я всего лишь делаю массаж простаты. Разве не его ты предлагал при первой встрече? — ухмыляется и проталкивает пальцы внутрь. — А ещё мы выяснили, что ты в тот день бы уснул, потому что был уставшим. Злопамятный какой. Минхо умеет признавать поражение и достаёт пальцы, вытаскивая коробку презервативов и прося Джисона надеть на него. Тот с радостью отпускает подушку и тянется к коробке, доставая ленту. — Раздеться не хочешь, хён? — Раздень меня, — говорит Минхо низким голосом и закусывает губу. — Ты как в той книжке сейчас, — хихикает. — Сейчас останешься без члена в заднице, и даже без пальцев. Джисон кивает и тянется к резинке белья, стягивая и пиная его в бок и прося подняться, чтобы стянуть ткань. Минхо вздрагивает, когда чужая ладонь касается члена — будто вновь девственности лишается. Латекс неприятно давит, но безопасность и нежелание убирать лужи спермы превышает. Джисон водит по члену ладонью, размазывает смазку и сглатывает, не способный оторвать взгляд. — Если ты не перестанешь, то никакого проникновения не будет, Джисон-а. Тот поднимает голову и потерянно смотрит, убирая руку и укладывая обе возле головы. — Готов? — Да. Жарко, мокро и узко. Джисон до побелевших костяшек сжимает ткань и громко стонет, когда Минхо бьётся бёдрами о ягодицы, сдавливает ногу и не двигается какое-то время, позволяя привыкнуть и самому не кончить через минуту. — Хён, двигайся, — хнычет. — Дай мне минуту, пожалуйста. Я будто снова девственности лишился. У меня секса пять лет не было. — Пять?! — вскрикивает Джисон и стонет, насаживаясь сильнее. — Блять, — стонет. — Да, пять. Не двигайся. А дальше у Минхо слетают тормоза. Чем сильнее он толкается, тем больше Джисон просит. Двигается навстречу, цепляется руками за всё, до чего дотягивается, целует и засасывает язык, закатывая глаза. Ожившая влажная мечта, и Минхо ощущает прилив гордости, потому что Джисон достался ему. Разносторонний, неуёмный, гиперактивный. Весь Хан Джисон. Минхо закидывает одну ногу на своё плечо и толкает подушку Джисону под поясницу, наслаждаясь сжатием вокруг члена и закатившимися глазами парня под ним. На сцене Джисон выглядит так, будто кончает — открытый рот, прикрытые глаза и влажная от пота кожа. Но реальность оказывается ещё лучше, а ощущения в сто раз ярче, чем помнилось Минхо. Джисон шепчет его имя и тянется к члену, скользя по нему ладонью и выводя круги на головке. Минхо мычит, наблюдая за ним, и поскуливает, когда тот сжимается слишком сильно. На его члене кончил Хан Джисон. Развалился на части и заляпал торс и ладонь спермой, стекающей по бокам на постель. Собирает уже грязными пальцами и выводит ими круги на сосках, скуля от ощущений и толчков. Минхо хмыкает и опускается, не переставая входить и выходить, оставляя внутри только головку, лижет соски и скользит языком в рот Джисону. И всё ради того, чтобы тот начал засасывать его язык между губ, не позволяя отодвинуться. Минхо кончает со стоном, приглушенным чужим ртом, и убирает чужую ногу с плеча, ложась на Джисона. — Как тебе меню? — хмыкает в плечо тому. — Отличное. Передайте шеф-повару, что ему стоит дать премию. — Благодарим за высокую оценку. Минхо переворачивается и ложится на спину, благодарно смотря на Джисона, когда тот тянется к презервативу и со всей осторожностью стягивает, стараясь не касаться чувствительной плоти, выкидывает в мусорку и возвращается, укладываясь рядом. — Что дальше, Джисон-а? — Дальше? Дальше тайные отношения, поцелуи в тёмных углах, прятки с журналистами, провал и раскрытие. Окончание карьеры певца и уход в продюсирование, а после отпуск где-нибудь в стране, дружной к однополым бракам и штамп в паспорте. — В Аргентине разрешены. Да и в США тоже, — нераздумывая отвечает. — Оу? Ты уже думал об этом? — хихикает. — Думал. На неделе. Джисон затихает и спустя несколько минут жмётся ещё ближе, целует в плечо и шепчет: — Мы справимся с последствиями, но сейчас два вопроса, хён. — Давай. — Парнем моим будешь? — Буду. А второй? — Массаж простаты в перчатках будет? Минхо вместо ответа скользит пальцами к его бокам и щекочет, пока Джисон не взвизгивает и не умоляет остановиться, потому что он просто пошутил, и вообще дурачок такой, не надо над ним издеваться. Старший перестаёт, ложась рядом и закидывая на Джисона ногу, шепчет: — Это тоже будет, но для начала расскажи-ка мне, как ещё ты можешь сделать моё утро интереснее? Джисон загибает пальцы и начинает перечислять, говоря о всякой ерунде, пока Минхо, довольный началом дня, не засыпает у него на плече, убаюканный голосом. Как он и думал, Джисон может говорить о чём угодно, Минхо всё равно будет нравиться. Обновление у пользователя j.one: первое отличное утро за многие годы.