Are you listening?

Джису закрывает дверь, щелкает замком и устало выдыхает. Стягивает с себя туфли, вешает пальто на крючок и лениво плетется в комнату, широко зевая. На улице уже давно горят фонари, а на часах – почти полночь. Работа когда-нибудь убьет её. Цепляет пальцами края свитера, начинает его стягивать и застывает на полпути, чувствуя приятный аромат апельсина и бергамота. Сдержанно сглатывает и оглядывается так, будто она не живет одна, будто за ней кто-то может следить. Джису долго думает прежде, чем вдохнуть запах еще раз, уткнувшись носом в мягкую ткань. Совсем умом тронулась. Джису резко снимает с себя свитер, откидывая его на стул в дальний угол комнаты. Охлаждается под душем, пытаясь привести мысли в порядок. Наугад берет трусы из чистой кучки, надевает. На плечи накидывает халатик, завязывает волосы и приступает к чистке зубов. Господи, она только что нюхала свитер Чонгука? Если кто-то об этом узнает, то покрутит пальцем у виска, если, конечно, сначала не вызовет наряд полиции с жалобами на сталкерство. Кто так делает вообще? Кто нюхает чужие вещи?! Сплевывает зубную пасту и слышит уведомление на телефоне. Полощет рот, вытирается и неторопливо возвращается в комнату, пытаясь не смотреть на свитер. Но в телефоне ситуация не лучше. Justin Seagull впервые за долгое время выкатил пост у себя в блоге. Джису долго думает, но, всё же, открывает. “Всем привет! Знаю-знаю. Я пропал и надолго. Прошу прощения за задержку. Большая нагрузка, новая работа, новые люди. Спасибо всем, кто меня ждет, и привет тем, кто только начал меня слушать. Совсем скоро я приготовлю для вас кое-что… необычное. Вы можете погадать в комментариях, какое шоу будет следующим. Хочу увидеть ваши мысли, ваши идеи, ваши желания. Можете прослушать мои старые записи, пока меня нет. Держите мою личную подборку. Уверен, вы найдете для себя что-то, что поможет скрасить вечер. Ваш и только ваш Justin Seagull.” Джису отговаривает себя читать дальше. Какая ей нахрен разница, какие у Чонгука любимые аудиозаписи? Она ведь пообещала себе не слушать, пообещала завязывать с дрочкой на его голос, так почему… почему она всё равно ведет пальцем вверх? 10. Мы нежимся на пляже, пока вокруг никого нет. [17:21] 9. Дополнительное занятие с профессором. [22:34] 8. Ты – мой завтрак. [12:10] 7. Примерочная. [15:04] 6. Раздень меня и трахни меня. Сможешь? [31:01] 5. Помоги мне с моим утренним стояком. [11:18] 4. Моя хорошая девочка. [24:55] 3. Ты хочешь сделать это в машине? [19:49] 2. Так медленно, так грубо, так громко. [13:26] 1. Пожалуйста, развяжи меня. [18:58] Джису шумно выдыхает и блокирует телефон. Нет-нет-нет, она не будет ничего слушать. Ни. За. Что. Ни в коем случае. Начнем с того, что Джису и так всё слушала как минимум два раза, а четвертый и второй пункт чуть ли не на память знает. Нет смысла включать одно и тоже, особенно, когда она пообещала себе, что завязала, несмотря на то, что совсем недавно сорвалась. К черту. Джису пытается отвлечься на сериал, пока лежит в кровати, пытается почитать Толкиена, которого она начала два месяца назад, а дальше сотой страницы никак не продвинулась. Джису со всех сил старается уснуть, считая в уме овечек, но все мысли возвращаются к дурацкому топ-10 от Джастина. Какой-то круг ада. Все наркоманы так себя ощущают, когда пытаются слезть с иглы? Курильщики, когда бросают курить, или игроманы, которые завязывают с азартными играми? Алкоголики? Шопоголики? Джису ложится на спину и смотрит в потолок, тяжело вздыхая. Вспоминает список и приходит к очень интересному (нет, не очень) выводу. Чонгук любит, когда над ним доминируют. Как по-другому объяснить то, что на первое место он поставил запись, где его связывают? Он умоляет, хнычет, упрашивает и скулит. Чонгук практически обездвижен, и он разрешает делать с собой всё, что захочет партнерша. В реальной жизни ему тоже нравится, когда женщина – ведущая? Какой он в отношениях? Такой же скромный и тихий? Закрытый и неловкий? С такими успехами Джису не сможет уснуть до утра, а ей завтра на работу. Так. Ну, она же должна убедиться, что в той записи девушка – главная, так? Название говорит одно, но вдруг там что-то другое? Вдруг Джису изменяет память, и она ошибочно приписывает Чонгуку желание оказаться под доминирующей девушкой? К тому же! Учитывая, что Юонг планирует с ним сделать, он будет совершенно не против, если опираться на его предпочтения. Джису не может бросить своего хорошего коллегу в беде, верно? Она должна во всем удостовериться, поэтому и только поэтому она берет наушники с тумбочки, подключает к телефону и кликает на ссылку, что оставил Джастин рядом с каждым пунктом. Палец уже готов нажать плей, как взгляд цепляется за злосчастный свитер на стульчике. Всё еще не трогала, всё еще не закинула в стиральную машинку, всё еще хочет избавиться от него как можно быстрее. Ниже пасть Джису просто не может, но вот она встает, вот она берет свитер Чонгука, вот она возвращается в кровать и ложится, носом втягивая запах апельсина и бергамота, который всё еще каким-то чудом не выветрился. Об этом никто и никогда не узнает, а пока… Джису нажимает плей. — Привет, мила-… ох, вау. Ты… ты почему такая… Боже, это платье, — выдыхает Джастин и дарит мягкий поцелуй. — Что ты хочешь, м? — он тихо хихикает, пока по коже Джису идут мурашки. — Эй-эй, подожди, куда ты меня…, — он смеется и резко выдыхает, когда его толкают на кровать. — Что? Мои руки? Эм… п-подожди, — нервный смешок сопровождается волнительными вздохами. — Это очень… туго, ты не думаешь? — сглатывая, спрашивает Джастин, но затем мычит в поцелуй и выдыхает. Слышно, как он опускается на кровать, как шуршит постельное белье, как он закидывает руки над головой и мечтательно вздыхает. — Не дразни меня… О, Боже, — он тяжело дышит, сглатывает. Легкое чмоканье, лязг бляшки ремня. — Прошу тебя… прошу, возьми в рот… пожалуйста, милая. Я… я же так… о, блять, — он жадно хватает воздух ртом, пока на фоне мокрые, причмокивающие звуки. — Глубже, — томно, умоляюще шепчет. — Глубже. Да-да, пожалуйста, глубже. Блять. Джису закатывает глаза. Аромат апельсина и бергамота прекрасно дополняет грязные стоны в ушах. Она поворачивается на бок, неосознанно дергает тазом, чувствуя, как намокает. Одной рукой ласкает грудь, пока второй ползет ниже, касаясь себя сквозь нижнее белье. Прекрасно понимает, что не должна представлять Чонгука, что это неправильно представлять Чонгука, но она дышит его одеколоном, уткнувшись в его свитер, и слушает его надрывающийся голос. Безликий Джастин очень быстро приобретает очертания извивающегося, связанного Чонгука, который закидывает голову назад, пока ему отсасывают. — …пожалуйста, сядь мне на лицо. Я хочу вылизать тебя, пожалуйста, — хнычет, мучительно, рвано вздыхая. Шум постельного белья, взволнованное дыхание Чонгука. — Мг, да-да-да, вот так, садись. Садись всем своим весом на меня, дай мне… прошу тебя, — скулеж сменяется громким мычанием и грязным хлюпаньем, пока Джису сходит с ума, вставляя в себя пальцы. Перед глазами темно, но она видит, как сидит на Чонгуке, раздвинув ноги, как он смотрит на неё, сдвинув бровки домиком, как он дергается, пытаясь справиться с мучительным стояком. Он закатывает глаза, вылизывает её, причмокивая и улыбаясь… Джису тяжело дышит, хватаясь зубами за мягкий свитер. Дергает бедрами навстречу пальцам. Нижнее белье ужасно мокрое. Нет времени снимать – отодвигает в сторону, чтобы проникнуть внутрь средним и безымянным. Глухой стон вырывается из груди, сердце вот-вот взорвется. Голос Чонгука всегда заставлял кончать быстрее, чем аудио подойдет к концу, но сейчас ей хотелось продлить удовольствие. Джису пыталась контролировать темп, пыталась остановить саму себя, пока… — …такая вкусная, Боже… я обожаю вылизывать тебя, — он тихо смеется, когда его целуют, и вновь ноет. — Перестань так делать. Хватит тереться о мой член. Я же… не мучай меня, милая, прошу. Блять, прояви милосердие, — он грубо рычит, но затем мычит так, будто ему затыкают рот. Он быстро и тяжело дышит, но затем выдыхает через открытые губы. — Да. Да, хочу-хочу. Дай, пожалуйста, дай мне пососать их, — Чонгук надломленно стонет, причмокивая и вылизывая, пока Джису от возбуждения покрывается мурашками и крепче сжимает зубами свитер. — Твоя грудь, Боже. Обожаю её, я обожаю тебя. Дай еще. Такой милый и улыбчивый Чонгук так хорошо просит, и это не может не заводить еще больше. Раньше Джису не знала, кто стоит за микрофоном, кто всё это делает, но сейчас, когда она вспоминает их краткие разговоры, его красные щечки и панику, когда его раскрыли, – практически кончает лишь от осознания того, какой же Чонгук грязный на самом деле. Он может издавать такие звуки, может так хорошо просить, может быть таким, говорить так, стонать и хныкать, как очень хороший мальчик. — …ты такая… ты такая горячая внутри. Перестань, нет. Не нужно мучать меня. О, Боже. Всего лишь головка… сядь так, чтобы я полностью был в тебе. Милая, я… прошу… блять, — он нервно смеется, шипит и страдательно скулит. — Такие пытки, милая, за что ты так? За что ты так со мной? — звуки поцелуев, резкий, обрывистый стон и громкий, мокрый хлопок. — Боже, ты… да. Да, ты такая мокрая. В тебе так хорошо. Ты так хорошо меня сжимаешь, милая. Попрыгай на мне, используй меня… я весь твой. Я весь… о, Господи Боже. Джису отпускает свитер, чувствуя, как ткань пропиталась слюнями. Она пытается быть тихой, пытается не терять контроль, но картинки такие яркие, а Чонгук такой громкий. Пальцы знают, как приятнее всего, тело отвечает, и Джису задыхается. — …развяжи меня. Развяжи, — нетерпеливо рычит Чонгук. — Хочу потрогать тебя, хочу… хочу поласкать тебя. Милая, ты же любишь, когда я касаюсь тебя, играю с тобой. О, черт, — он стонет, шипит. Хлюпающие звуки всё яростнее и яростнее. — Да-да-да, да…, — высоко стонет Чонгук, всхлипывая от блаженства. — Кончи для меня, милая, о, блять. Блять! Твою мать, о, Боже… ты… ты… Джису будто бы отключается и полностью отдает себя ощущениям, желая утонуть, желая взорваться эйфорией. Жарко, так жарко и душно. Руки устали, пальцы дрожат, но она всегда ярче всего кончает, когда слышит его удовольствие. — …возьми всё, прими всё, что я тебе дам. Да-да, не останавливайся, я… я так близко, милая… ох, черт… ты… я… блять! По телу пробегает электрический разряд. Перед глазами темнеет, легкие горят, таз насаживается на пальцы, пока по руке стекает. Джису всхлипывает, закатывает глаза и прячет лицо в подушке, заглушая стоны. Так хорошо, что она готова умереть прямо сейчас. Оргазм волнами накрывает с головы до пят и плавно растворяется, пока Джису слышит в ушах финальное: — В следующий раз… в следующий раз я свяжу тебя, — устало дышит, коварно смеется и целует. — И ты пожалеешь. Аудиодорожка подходит к концу, наступает оглушающая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием Джису. На автомате встает с кровати, плетется в ванную, чтобы принять легкий душ. В голове – пустота. Не помнит, когда в последний раз испытывала столь яркие оргазмы, хотя голос Чонгука награждал её удовольствием намного ярче и сильнее. Сердце никак не успокоится, желудок бурчит от голода, а во рту пересохло. Джису закидывает свитер в стирку, ставит на ночь, надеясь, что такие сумасшедшие идеи, как нюхать вещи Чонгука и дрочить под его голос, больше никогда не посетят её дырявую голову. Господи, как она будет ему завтра в глаза смотреть? Как? Джису стыдно. Джису так стыдно.

***

Целый день Джису не пересекалась с Чонгуком, и не потому, что она не хотела, а потому, что у неё был невероятный завал. Она даже не ходила в столовую и обедала на рабочем месте сэндвичами с индюшкой, что притащила Сонми. Бегала по этажам и кабинетам, но всё равно нигде не было и намека на нового сисадмина. Признаться, она уже понадеялась, что отдаст свитер в понедельник, оправдываясь нагрузкой, но у Джису ведь не может быть всё настолько хорошо. Выезжая из паркинга под чуть ли не тропический ливень, Джису включает дворники на полную и всматривается в лобовое, чтобы никого не задеть и спокойно выехать на дорогу. Удивительно, как среди непроглядной стены она замечает черную фигуру на забитой остановке и безошибочно узнает в ней Чонгука, что с серой безысходностью пытался дождаться автобуса. Что мешает Джису проехать мимо? Что мешает не обращать внимания и спокойно добраться домой, открыть бутылку вина и отпраздновать конец недели? Что мешает забить болт на Чонгука и не думать о том, как ему тяжко будет добираться в такую погоду? Но Джису… Джису что-то мешает, и она не хочет думать об этом противном “что-то”. Подъезжает к остановке, включает аварийку и опускает окно. — Чонгук! Чон Чонгук! — кричит, чтобы он её услышал сквозь шум и увидел сквозь толпу. — Подвезти?! Он сначала не понимает, с чего вдруг ему вообще предлагают бесплатную поездку, и долгое время колеблется, но, в конечном итоге, открывает двери и опускается на переднее пассажирское, облегченно выдыхая. Волосы слегка влажные, темно-серая джинсовка – тоже. Единственное, что сухое – большой рюкзак, в котором явно находилось что-то тяжелое и важное для Чонгука. Джису типает от апельсина с бергамотом, но она радуется, что он смешался с освежающим ароматом дождя. — Спасибо тебе большое, — говорит Чонгук, укладывая рюкзак себе на ноги. — Я… я даже не думал, что… меня кто-то подвезет. — Не за что. Я… в общем, я обычно подвожу Сонми, но сегодня за ней заехал её молодой человек. И я… подумала, что тебе будет легче, если ты доедешь домой на машине, а не в общественном транспорте, — медленно рассуждает Джису, периодически кривясь из-за слишком нагруженного объяснения, но Чонгук лишь понимающе улыбается и кивает. — Так, эм… куда тебя везти? Можешь выбрать точку? — она протягивает ему свой телефон, не отрываясь от дороги, и Чонгук неуверенно берет его в руки. — Да. Да, сейчас… Как только он вбивает адрес и отдает телефон, тот вибрирует и на экране выскакивает имя Чживон вместе с её фотографией. Чонгук вопросительно смотрит на Джису, и она просит поставить на громкую – слишком сложно ехать под ливнем в час-пик и параллельно общаться с сестрой. — Привет, Чживон. — Значит так, — суровым тоном говорит Чживон, что, обычно, ни к чему хорошему не приводит. — Прошло, блять, две недели, а ты мне так и не сказала, с кем ты придешь ко мне на свадьбу. Джису болезненно морщится, как будто ей на голову упал кирпич. Она совсем забыла. Нагрузка на работе и Чонгук, который сам по себе является большой для Джису проблемой, совсем отвлекли от главного события, а до него всего две недели. Она даже не решила, в чем пойдет. — Ну-у-у… я в поисках хорошего кандидата, — уклончиво отвечает, останавливаясь на светофоре. Чживон раздраженно вздыхает. Чонгук сидит молча, смотрит в окошко и делает вид, что ему совершенно не интересен разговор. — Тебе двадцать четыре года, ты работаешь в огромной телевизионной компании, и ты не знаешь, какого мужика притащить? — Ну-у-у… — Готовься к тому, что мама просто так этого не оставит. Я выхожу замуж, а ты даже не знаешь, с кем ко мне прийти. Как ты думаешь, сколько времени она уделит тому, чтобы отчитать тебя за твоё гребанное одиночество и трудоголизм?! — Не кричи, — тихо говорит Джису и слегка краснеет, жалея, что не остановилась где-то у обочины, чтобы поговорить по телефону. — Я кого-то найду. Обещаю. — Две недели осталось, Джису! Мы уже всем приглашение разослали! Осталась только ты и моя подруга, которую я очень не хочу приглашать, но Сонгву настаивает позвать её. Понимаешь?! Джису, я злая, очень злая! — Я слышу, — бурчит и аккуратно нажимает на педаль газа. — Сколько это вообще будет длиться, а? Ты хочешь выйти замуж за свою работу? Да у тебя жизни нет, ты… — Здравствуйте, Чживон, — вдруг говорит Чонгук, заставляя Джису чуть ли не перепутать педали от шока. — Эм… мы хотели сделать Вам сюрприз, но… эм… кажется, придется познакомиться немного раньше. Меня зовут Чон Чонгук, я коллега и хороший друг Джису. Тишина. Дождь лупит по машине, вокруг сигналят. Джису побледнела и не готова была посмотреть на Чонгука, а Чживон затихла, видимо, не веря точно так же, как и её младшая сестра в то, что услышала. — Эм…, — прочистив горло, мычит Чживон. — Здравствуйте. Приятно познакомиться с… эм… другом Джису. — Взаимно, — с легкой улыбкой отвечает Чонгук. Стоило учесть, что у него было предостаточно возможностей натренировать актерскую игру своим прекрасным голосом, так что неудивительно, что он так хорошо врет. — Я, что, на громкой связи? — Я за рулем, Чживон, и сейчас ужасный ливень. — А-а-а… ясно-ясно, — подозрительно лаконично отвечает старшая. — Так, м-м-м… вы будете вместе? Джису смотрит на Чонгука всего лишь краткое мгновение, но во всех красках передаёт одним взглядом невероятное замешательство вперемешку с сомнением и мольбой сказать “да”, на что Новенький просто кивает. — Ага… можешь прислать приглашение на меня и Чон Чонгука. — Замечательно! Значит, посажу вас вместе с папой и мамой… — Только не это. — …и обязательно позабочусь о том, чтобы вам уделили достаточно внимания, — чересчур довольная Чживон уж никак не сочетается с той мегерой в начале звонка. — Ох, ты так меня обрадовала, Джису! Я уж думала, что никогда не увижу мужчину рядом с тобой. — Чживон!!! — краснеет и возмущенно кричит, но сестра не останавливается. — Я начала подозревать, что ты по девочкам, но хорошо, что я ошибалась. То есть, я бы приняла тебя любой, я же твоя сестренка, но вот мама с папой у нас же довольно консервативные и… — Ой, что-то со связью… теб-… пло-… слыш-…, — Джису имитирует помехи, на что Чонгук дергает плечами, крякая от смеха. — Я пере-… те-… пш-пш-пш. — Я не куплюсь на это во второй ра-… Джису завершает звонок и, на всякий случай, выключает телефон, чтобы Чживон больше не позорила свою бедную сестру перед Чонгуком, перед которым она и так уже достаточно опозорилась. Они доезжают до точки молча, хотя Джису очень много хочет спросить. К тем вопросам о Джастине добавляется целая группа сегодняшних неразгаданных тайн, и она, всё же, решает начать с первой, когда тормозит напротив подъезда Чонгука и заглушает мотор. — Зачем… ты согласился? Джису держится за руль, надеясь, что он придаст ей уверенности, но… Боже, она вновь в машине с Чонгуком, на которого вчера дрочила полночи, нюхая его свитер. Что вообще может пойти не так? — Я… ты… м-м… я просто хочу тебя как-то отблагодарить за то, что ты меня подвезла, — кивает Чонгук, не смотря на Джису так же, как и она не смотрит на него. — И, ну… ну, в общем… у меня тоже есть брат и… и я понимаю, какого это, когда тебя вот так отчитывают. — Ясно. Дождь не прекращается, по лобовому стеклу стекает Ниагарский водопад, а машины без конца и края мчат мимо. Тишина угнетала. Джису не хотела просто так отпускать Чонгука. Странно, что он и сам-то не торопился уйти – сидел, не двигаясь, смотря перед собой и нервно теребя лямки от рюкзака. Джису вспоминает вчерашний вечер, вчерашний голос. Она ощущает самый настоящий стыд за то, что натворила, но хочет разъяснить ситуацию. От зависимости так просто не избавиться, но и натянутые отношения с Новеньким не приносят должного удовлетворения. — Слушай, — решительно начинает Джису, прокашлявшись. — Я… я знаю, что между нами не всё гладко, и вся эта недосказанность меня немного раздражает. Чонгук поднимает на неё удивленный взгляд. — Недосказанность? — Ну, то есть…, — она нервно смеется, стуча пальчиками по рулю. — Я слушаю… слушала! Слушала твои стон-… кхм, асмр и всё такое. Я знаю, кто ты и… и всё это так… так странно, да? Как бы сказать… ты парень очень милый и хороший, и… и это… ну, это… я бы была не против, если бы, ну… мы начали как-то ближе, ну… на кофе, например, вместе ходить или обедать или… — Я тоже хочу больше общаться с тобой, Джису. Ого. Ого! Она не ослышалась?! Джису хмурится, с легким испугом смотрит на Чонгука, у которого хоть и был легкий румянец на щеках, но который не боялся дальнейшего разговора и со всех сил старался не убежать так же, как того хотела Джису. — Ч-чего? Со мной? — Да, с тобой. — Почему? — Почему ты хочешь со мной общаться? — он еле заметно ухмыляется. Ох. Об этом она не думала. — Ну-у-у… для протокола – не из-за твоих аудио. Мне нравится твой голос, да, но я не хочу с тобой общаться только лишь из-за него, — она стонет и утыкается лбом о руль, беспощадно краснея. — Это очень сложно объяснить, но я пытаюсь. Я со всех сил пытаюсь! — Тебя разве это не смущает? — вдруг спрашивает Чонгук. Он звучит неуверенно и стесняется не меньше Джису. — То, что я делаю? В плане… я думал, что ты считаешь меня странным или… в общем, что ты будешь меня избегать из-за этого… — Я думала, что ты будешь избегать меня, ведь посчитаешь какой-нибудь сасэнкой или помешанной на твоем голосе…, — кривится Джису, проглатывая все свои самые грязные секреты. — Нет-нет! — он машет руками, привлекая внимание. — Я тебя вообще такой не считаю! Я… эм… понимаю, что тебе неловко это обсуждать, та и мне, если честно, тоже. Но, мы ведь должны решить эту недосказанность, да? Предлагаю договориться здесь и сейчас. Боже, ну почему он такой милый? Как вообще такой пирожочек может заниматься эротическими асмр для женщин? Он же совершенно другой человек. Он точно не притворяется? Джису видит один единственный вариант решения их проблемы, и он очень удручает. — О чем? — несколько горько спрашивает Джису, заставляя Новенького вздрогнуть. — Чонгук, я слышу твой голос почти каждый день в офисе. Если ты хочешь, чтобы мы забыли об этом, то… — Нет. Нет, я не предлагаю забыть о том, что ты знаешь, что я делаю…, — поспешно перечит Чонгук. — В общем, ни о чем забывать не надо. Я принимаю тот факт, что ты слушала мои асмр, а ты принимаешь тот факт, что я об этом знаю и занимаюсь подобным. Здесь нет ничего такого, и… и мне будет даже приятно, если у меня будет кто-то, кто знает об этом и не осуждает меня. Как бы убедительно и уверенно он не звучал, он всё равно ужасно красный, настолько, что вот-вот лопнет от смущения. Но стоит похвалить его за небывалую мужественность, о которой Джису даже мечтать не может. — То есть… кроме меня никто не знает? Он мотает головой. Джису не знает почему, но ей очень приятно быть единственной, кто в курсе настоящего имени Джастина и тайного хобби Чонгука. — Мне стыдно признаться своим друзьям, кому-либо стыдно, кто давно меня знает. И… как бы объяснить…, — он трет шею рукой, пытаясь подобрать слова. — Ты хоть и слушала меня, но ты не давила на меня и не бегала за мной по всему офису. Ты держалась от меня как можно дальше, и я приятно удивился, — облизывая губы, говорит Чонгук. — К тому же, ты пообещала молчать, и ты всё еще молчишь. Никто в офисе не знает, и я… хочу поблагодарить тебя за то, что держишь своё слово. Поэтому и согласился помочь со свадьбой. Джису тяжело вздыхает и откидывается на спинку сиденья. Что-то не сходится. Сначала он говорил, что хочет отблагодарить за поездку домой, теперь за то, что Джису молчит. К тому же, как объяснить его странное поведение в офисе? То он выпил её кофе, то он упомянул её бальзам для губ, то он отдал ей свой свитер. Чонгук чистосердечно признается, что ему нужен обыкновенный друг, который знает, источая столько приторного смущения, что вся машина должна была бы превратиться в сахарную вату. Но, с другой стороны, он по-настоящему флиртовал с Джису на протяжении всей недели, а те, кто хотят быть просто друзьями, обычно не краснеют друг перед другом. — Можно я задам тебе вопрос? — скрестив руки на груди, спрашивает Джису. — Конечно! Это будет ударом не только для бедного Чонгука, но и для Джису, которая ощущает жар на щеках. — Ты специально дразнил меня? Кажется, у него сейчас пар пойдет из ушей. Всё лицо превращается в сплошное красное пятно. Глаза в панике распахиваются, как будто его в очередной раз раскрыли, и куда спрятаться – он не знает. Джису стоит многого, чтобы самой не отвести взгляд и не выскочить из машины под охлаждающий дождь, но она старательно держит лицо, дабы добиться правды. — Нет-нет! Ну… да, я дразнил тебя… но не специально! — оправдывается, оживленно жестикулируя и бегая взглядом по машине. — То есть, я знаю, что невозможно дразнить не специально, просто… эм… мне трудно было удержаться. Ты… ты очень… милая, когда смущаешься. Я не хотел тебя оскорбить, я… кхм… и я не хочу казаться каким-нибудь грязным извращенцем, хотя, Боже, кому я это говорю? Ты слушала мои асмр, и там достаточно доказательств моей не самой порядочной натуры, и ты всё еще при этом общаешься со мной, в общем, Господи, Чонгук, заткнись уже! — он прячет лицо в ладонях и съезжает по сиденью, пока Джису ощущает себя в каком-нибудь развлекательном шоу. Так, стоп… стоп-стоп-стоп. Чонгук только что сказал, что Джису очень милая, когда смущается? Он сказал, что не мог себя контролировать и в открытую флиртовал просто потому, что ему хотелось? А? ЧЕГО?! Джису отворачивается, сглатывая. Кажется, от шока и смущения у неё поднялась температура. — Я, когда нервничаю, очень много говорю, — бурчит Чонгук и смотрит в окно, пытаясь скрыть целую переливающуюся палитру на своём лице. Джису делает глубокий вдох и медленный выдох. Если честно, она и подумать не могла, что решать их проблему будет морально и даже физически сложно. Но они должны разобраться со всем здесь и сейчас. Впереди корпоратив и свадьба, и лучше бы им избавиться от неловкости. Чонгук проявляет внимание к Джису, а Джису, в общем-то, не скрывает, что он ей не безразличен, так что, как минимум, они должны прийти к чему-то, что создаст нужный им комфорт. — Хорошо, давай так, — ёрзает на сиденье и смотрит на Чонгука, который тут же к ней поворачивается. — Я не считаю тебя грязным извращенцем, и ты не считаешь меня грязной извращенкой. Договорились? Джису протягивает ладошку, и Чонгук очень долго смотрит на неё. Так, будто не верит, что всё может быть настолько просто. В его глазах читается детский восторг, и Джису всё еще не понимает, как он может быть Джастином. — Отлично. Договорились, — он широко улыбается, крепко пожимая руку. — Никаких неловкостей между нами, мы просто… коллеги, которые знают пару секретов друг о друге, — предлагает Чонгук, и Джису кивает. — Верно, да, — они всё еще жмут руки. — И мы можем нормально общаться, мы же взрослые люди? — она фыркает и закатывает глаза. — Конечно! Здесь нет ничего такого, и я полностью согласен, что мы можем дружить без… приколов. — Без приколов. — Да. — Да. — Супер. — Отлично. Они смотрят на руки, всё еще не отпуская друг друга. Она чувствует его тепло, видит, как он крепко сжимает ладонь, и она что-то не очень хочет его отпускать. Сердце вырывается из груди, а в голову лезут не самые лучшие идеи. Дождь льет, бьет о лобовое стекло и крышу машины, а они всё еще держатся за руки. Чонгук нервно сглатывает, Джису до боли закусывает внутреннюю сторону щеки. Они смотрят друг другу в глаза. Взгляд Джису цепляется за пирсинг, который Чонгук нервно покусывает, и она замечает, как он смотрит на её губы. Но затем, они вновь сталкиваются взглядами, неловко смеются и резко разрывают рукопожатие. Он нервно чешет затылок, она потирает ладони. — Ну, в общем… я пойду? — спрашивает Чонгук, отстегивая ремень безопасности. — Да-да. Мг, — болванчиком кивает покрасневшая Джису. Новенький открывает двери и уже опускает ногу на мокрый тротуар, как Джису вспоминает. — Стой! Подожди! — она лезет на заднее сиденье, берет бумажный пакет и протягивает Чонгуку. — Свитер. Я его постирала. Надеюсь, тебе нравится аромат лаванды? У меня кондиционер с ним… — Да. Она успокаивает, — он с улыбкой забирает пакетик. — Спасибо большое. — Тебе спасибо, что… спас меня от позора. — Любой другой на моем месте поступил бы так же. Джису хочется поспорить, но она лишь мягко улыбается. — До встречи, Чонгук. — До встречи, Джису. Он уходит, а она так и не спросила о главном. Не против ли будет Чонгук, если Джису и дальше будет дрочить под его голос? Ведь, кажется, она потеряна, и сегодняшний контакт доказал, что… что она была бы совершенно не против, если бы он послал всё к черту, притянул бы ближе к себе и поцеловал. Но он же такой вежливый, такой скромный и порядочный, что ни за что в жизни так не поступит. То, как он ведет себя в своих аудио – в реальности отличается. Он записывает асмр сам, без посторонней помощи, и если никто не знает о его хобби, то, значит, самостоятельно придумывает сюжеты, диалоги, ситуации и характеры. Чонгук всё делает сам и, наверняка, получает от этого удовольствие, хотя никому постороннему ни за что в жизни не признается в этом. Он такой… странный. Джису хотела бы побольше узнать о нем. Почему он притворяется душкой, когда в голове столько развратных мыслей? Он умеет говорить очень грязно, очень пошло и доводить до оргазма обычными словами, но в жизни продолжает смущаться от одного лишь девичьего взгляда… почему? Он считает Джису милой, он флиртует с ней, но не осмеливается сделать первый шаг. Почему? Вопросов становится еще больше, когда на следующее утро Justin Seagull выпускает новое, свежее аудио под названием “Рискнешь послушать в офисе?”, и Джису, читая уведомление в телефоне, от шока давится кофе, пока смущенно кричит в пустоту своей же квартиры красноречивое: — Какого хуя, блять, Чонгук?!