Are you listening?

Джису нервно сглатывает, неотрывно смотря на Чонгука. Волосы слегка взлохмаченные после того, как он снял бинни, а в глазах – уже знакомая похоть, которую Джису обычно слушала, но лишь однажды видела. Точно ли она правильно сделала, что зашла к нему в примерочную? Может, стоило сначала подумать? Но Чонгук ведь… ведь такой соблазнительный, он такой сладкий и манящий, и воспоминания о ночи в незнакомом кабинете щекочут сознание. К тому же… к тому же коленка между ног Джису очень сильно мешает соображать. Блять… Чонгук ухмыляется, замечая, как тяжело дышит Джису и с каким желанием она на него смотрит, поэтому убирает руку и прижимается к девичьим губам в жарком поцелуе, удовлетворенно мыча. У входа в ТРЦ он целовал нежнее, но сейчас, когда их никто не видит, когда их почти никто не слышит, он вязко мажет языком, дразнит металическом шариком и заставляет ноги Джису подкашиваться от одного рваного вздоха и краткого причмокивания. Чонгук прижимает вплотную к двери, вызывая приятное дежавю. Коленом слегка трет и ухмыляется, когда Джису дрожит. Всё еще трудно осознать, что рядом с Чонгуком она возбуждается катастрофически быстро. Джису непроизвольно трется о колено, закатывая глаза, и хочет сжать воротник нового, брендового пиджака, но затем вспоминает, что если она его помнет, то могут быть проблемы. Чонгук замечает колебания в Джису и отрывается, кратко улыбаясь. Он опускается к шее, мягко ведет губами и смеется на ушко, когда в его волосах путаются чужие пальцы. — Ты такая осторожная, — тихо шепчет, чтобы никто, кроме Джису, не услышал. — Сними с меня пиджак, развяжи галстук, расстегни рубашку… О, Боже… раздевать Чонгука – это безумно возбуждающе, особенно, когда Джису вдруг понимает, что всё еще не видела его обнаженным. Дрожащими пальцами, она стягивает с него пиджак. Чонгук неподвижно стоит, хотя колено не убирает. Он закусывает нижнюю губу, с удовольствием наблюдая, как Джису снимает галстук, как она аккуратно, пуговка за пуговкой, расстегивает белую рубашку. Глаз не может оторвать от тела Чонгука. Джису сглатывает и облизывает губы, когда видит грудь, еле заметные кубики пресса и изящную талию. — Ты можешь потрогать, если хочешь, — шепчет Чонгук и берет за кисти, чтобы приложить ладонями к своей груди. Джису вздрагивает, ощущая, как же быстро у него бьется сердце. Так громко. Кожа горячая, приятная. Чонгук ведет её руки ниже, заставляя пробежаться пальчиками по животу и ребрам. Джису вдруг чувствует острое желание оставить на нем засосы, поцеловать каждый сантиметр его тела, оставить укусы и царапины… Чонгук ведет ниже, к поясу и брюкам, к бугорку, который недвусмысленно выпирает в районе ширинки. — Насколько хорошо ты помнишь моё аудио с примерочной? — спрашивает, игриво дергая бровями. — Только честно… — Я же сказала…, — хрипло отвечает Джису, но Чонгук мотает головой. — Пять? Шесть? Восемь? — с ухмылкой повторяет. — Слишком большой разброс. Джису не убежать, ей не убежать от правды. Сколько бы она не старалась скрывать свой истинный уровень сексуальной озабоченности Чонгуком, он всё равно понемногу выуживает из неё безусловную истину, от которой не спрятаться. Он ведь говорил, что хочет увидеть настоящую Джису, но она всё еще… всё еще сомневается, и… …и в голове сплошной хаос, когда он так смотрит на неё. — М-м… одиннадцать, — шепчет и отводит взгляд. Чонгук ничего не отвечает. Он поднимает ладони Джису к своим губам, чтобы оставить краткие поцелуи на кистях. По коже бегут мурашки, а внизу живота тянет, когда он проводит языком между указательным и средним пальцами Джису, дразня металическим шариком и неотрывно смотря в глаза. Если она не умерла в кабинете, то… то она скончается в какой-то примерочной от такого по-блядски грязного Новенького. — Я немного его улучшу, ты не против? — спрашивает Чонгук, продолжая целовать ладони. Джису шумно выдыхает и сглатывает. — Тем, что… что кончишь мне в рот? Чонгук зависает на пару секунд, ухмыляется и отпускает руки Джису. — Да. Да, именно. Тем, что кончу тебе в рот, — он опускает взгляд на её губы, аккуратно обхватывает ладонями лицо и целует, медленно проводя языком. — Но сначала…, — он ведет руками вниз, чтобы приподнять юбку до уровня таза. Чонгук кокетливо улыбается, с предвкушением смотря на Джису, которая хватается за его шею и сглатывает. Вместо колена, она чувствует его пальцы, что мажут сквозь ткань, что аккуратными, круговыми движениями заставляют Джису закусить нижнюю губу и сглотнуть стон. — Почему ты такая мокрая? М? Ты так быстро намокаешь, поразительно, — Чонгук несколько хищно ухмыляется, когда отодвигает влажную ткань чуть в сторону, чтобы поласкать напрямую. — О, черт возьми…, — выдыхает Джису и откидывает голову назад, затылком стукая о дверь. Он смеется, кусает шею и затем приближается губами к уху, обдавая горячим дыханием. — Сколько ты хочешь пальцев? М? Один? — он вставляет один. — Два? — он вставляет второй. — Я думал, мне показалось, но… мне реально достаточно говорить с тобой, чтобы ты текла? — он приглушенно хихикает, пока входит и выходит средним и безымянным. — Перестань так… говорить… не смейся, пожалуйста… — Я не смеюсь над тобой, Джису, — успокаивающе шепчет, целуя в щеку, надавливая пальцами изнутри. У Джису бешено стучит сердце, а таз сам насаживается на пальцы Чонгука. — Я восхищаюсь тем, насколько ты чувствительная и зависимая от моего голоса, — он нежно мажет губами по шее, не возникая, когда Джису царапает его грудь. — Мне нравится, что ты так на меня реагируешь… нравится, как ты трогаешь меня, смотришь на меня и… как ты пытаешься быть тише, — Чонгук ухмыляется и нарочно ускоряет движения, заставляя Джису задыхаться. — Ты ведь могла уйти, ты могла выйти из примерочной… — Б-боюсь… о, блять, — воздуха не хватает, хочется кричать от того, насколько хорошо Чонгук ласкает её. — Боюсь, я не… не менее грязная, чем… чем ты… Чонгук удивленно дергает бровями, ухмыляется и прищуривается. — А как же “я не считаю тебя грязным извращенцем, и ты не считаешь меня грязной извращенкой”? — Т-то… другое… — Другое? — с нажимом, спрашивает, имитируя замешательство. — Что ты имеешь в виду? Объясни, пожалуйста. Боже, какой же он садист. Джису раздраженно рычит, крепче хватаясь за плечи Чонгука, и смотрит на него с нескрываемым возмущением, но ему плевать. Он продолжает ласкать, продолжает в открытую издеваться, явно наслаждаясь мучениями. — Перестань… перестань, — рвано шепчет, чувствуя, что слабеет. — Не могу, Джису, — улыбается Чонгук, приближаясь к губам, чтобы словить тихие, хрупкие вздохи и мычание. — Мне нравится, как ты ломаешься передо мной, показываешь мне ту Джису, которая дрочит на мой голос у себя дома, — улыбается и вставляет глубже, вызывая тихий писк. — Ты просто представить не можешь, как я схожу с ума каждый раз, когда вижу тебя в офисе… такая вежливая, воспитанная… зная, что… как только ты возвращаешься домой, ты включаешь меня, — он закусывает губу, довольно ухмыляясь, пока Джису дергает тазом и пытается сдержать рвущиеся наружу стоны. — Ты не встречаешься с другим мужчиной, ты не ходишь на свидания, у тебя нет партнера… но ты включаешь меня… — Чонгук, я сейчас… — Слушаешь мой голос, мои стоны… у меня сносит крышу, когда я просто представил, что такая милая и прекрасная девушка, как ты, кончает под мой шепот и моё дыхание…, — он аккуратно целует в щеку, ускоряя движения и заполняя примерочную мокрыми звуками. — Чонгук, пожалуйста…, — молит, шепчет, всхлипывает, чувствуя, что слишком близко. — Ты говорила, что мой голос вызывает зависимость, но ты не представляешь, какую одержимость ты вызываешь у меня…, — он целует в губы, и Джису разваливается на части. Задыхается, когда изливается на его пальцы, когда хватается за его руку, чтобы прижать ближе. Дергает тазом, сжимает его изнутри. Пытается сдвинуть дрожащие ноги, пока тело насыщается удовольствием. Чонгук проглатывает стоны, самодовольно улыбаясь. Он позволяет насладиться моментом, позволяет прочувствовать, и когда вытаскивает пальцы, то еще слегка размазывает снаружи, надавливая на чувствительные точки. Джису пытается прийти в себя, но перед глазами плывет, а в ушах – дыхание и шепот Чонгука. Она смотрит на него, хмурится. — Ты… ты такой странный… другой… не тот… не тот, блин, Чонгук… — Хм? — он наклоняет голову, ухмыляясь. — Я могу быть невинным перед тобой… могу вести себя так, будто впервые слышу слово “секс”, — Чонгук поднимает мокрые пальцы ко рту и наглядно облизывает, пока мозг Джису выдает ошибку. — Но мы ведь договорились быть настоящими друг перед другом, не врать… мы же “взрослые люди”, — он подмигивает, кокетливо улыбается и закусывает пирсинг на губе. Это… это какой-то… а? Джису была права – он всё запоминает, абсолютно всё, чтобы потом в открытую дразнить, издеваться, чтобы пользоваться в самых изощренных пытках, чтобы… чтобы сбивать Джису с толку и, в то же время, доводить до оргазма обыкновенными словами, обыкновенными вздохами и… Она сейчас просто сойдет с ума. Почему он такой не сдержанный, почему он такой пошлый и грязный, почему… …он так хочет Джису? — Разве это нормально? — шепчет вслух, и Чонгук дергает бровями. — Что нормально? — Так… хотеть друг друга? Чонгук щурится, пытаясь понять истинный смысл вопроса, и затем мягко улыбается, приближаясь к приоткрытым губам Джису. — Какая разница, нормально это или нет? Если нам нравится, то почему мы должны сдерживаться? — шепчет, соблазняет, покрывает лицо Джису поцелуями. — Потому что… ну… эм…, — голова кружится, тело тянется к Чонгуку. — Это не… не правильно… — Не правильно? — он хихикает, переходя поцелуями к шее. — Д-да… Совсем не может думать, не может схватиться за те бегающие по кругу мысли, которые не дают покоя. — Не правильно – сдерживаться и скрываться, врать и отрицать, — шепчет Чонгук. — Я хочу тебя, ты хочешь меня… К черту. — Я очень хочу тебя, — хрипит Джису, хватаясь за его волосы и крепко сжимая. Чонгук дергается, смотрит взволнованно. — Да… да, вот это я хочу слышать, Джису, — он восторженно улыбается, сглатывая. — Что ты хочешь? Скажи мне, что ты хочешь? Всё и сразу. Она хочет всё и сразу, и от такой вседозволенности голова идет кругом. Не может сосредоточиться, не может выбрать что-то одно, не может откинуть все запреты и тормоза, но Джису хочет, очень хочет… — Поцеловать тебя. Чонгук тут же прижимается в страстном поцелуе, языком раскрывая губы, и блаженно мычит, когда Джису отвечает ему с тем же порывом, с тем же желанием. Он причмокивает, мычит, тяжело дышит. Кусает Джису за нижнюю губу, затем вновь проникает языком, цепляясь пирсингом о зубы и десна. Опять возбуждается, опять сходит с ума. Пульс отдает в висках, а пальцы дрожат, пока путаются в мягких, пушистых волосах Чонгука. Джису полной грудью вдыхает аромат апельсина с бергамотом, что заполнил узкую примерочную, и задыхается, понимая, что не хватает воздуха, не хватает свободы. Чонгук тянет на себя, обнимая за талию и заставляя отлипнуть от двери. Он меняется местами с Джису, разворачивает её лицом к зеркалу и спиной к себе. О, черт… она совсем не думала, что когда-то увидит себя в таком состоянии… Чонгук улыбается, крепче обнимает и целует в шею. Он сталкивается с расфокусированным взглядом Джису через отражение, пока пальцами лезет под гольфик и поднимает его на уровень ключицы. Пальцами аккуратно стягивает чашки лифчика, чтобы открыть грудь, и Джису тут же краснеет. — Посмотри на нас… мы так хорошо смотримся вместе, — мечтательно шепчет Чонгук, пока подушечками пальцев дразнит грудь и трется сзади стояком. Джису накрывает ладонью рот, чтобы сдержать дрожащие стоны. Зачарованно наблюдает за Чонгуком через зеркало, любуется его раскрасневшимися щечками, его сверкающими похотью глазами. Невыносимо. Джису всхлипывает, когда Чонгук, грязно ухмыляясь, сжимает ладонями её грудь. — Тише-тише… ты же не хочешь, чтобы нас услышали? М? — Джису мотает головой и закрывает глаза, чувствуя, как намокает, но когда она ничего не видит и просто слышит, то всё становится только хуже. — Ты разрешишь мне трахнуть тебя в примерочной, Джису? — Только если ты кончишь мне в рот… Чонгук хрипло хихикает и кусает за ушко, пуская мурашки по шее. — Можешь не сомневаться, — шепчет в ответ и прекращает любые ласки. Джису приходится облокотиться руками о зеркало, чтобы не упасть. Она слышит, как звенит ремень, как шумит ширинка, как тяжело дышит Чонгук. Слышит, как он сглатывает, и когда она смотрит в зеркало, чтобы проследить за его эмоциями на его лице, то видит, как он хмурится, как он закусывает губу и ласкает себя. Сегодняшний день будет сниться ей в самых мокрых кошмарах… Чонгук стягивает нижнее белье с Джису, и оно падает к щиколоткам, зависая мостиком между ног. Он трется мокрой головкой, заставляя дрожать, и когда легко толкается, чтобы проникнуть внутрь, Джису хватает воздух ртом и сама дергается тазом навстречу. Тихо, сдержанно стонет, чувствуя, как Чонгук растягивает, как он толкается всё глубже и глубже… горячий, твердый, мокрый… Одной рукой обнимает за талию и тянет на себя, заставляя прижаться спиной к его груди. Ладонью аккуратно обхватывает шею, чтобы Джису выгнулась, чтобы им вдвоем было удобнее и… от такой позы всё внутри горит и плавится. Джису смотрит в потолок примерочной, на лампочки, и закрывает глаза, сосредотачиваясь на ощущениях, на тяжелом дыхании Чонгука, на его прикосновениях и голосе. — В этот раз… в этот раз мы обязаны… быть тише, — еле слышно шепчет в ухо и тут же тихо, умоляюще стонет, когда Джису сжимает его. — О, Боже, ты такая горячая внутри… Чонгук толкается аккуратно, тихо, почти не отлипая. Он качает бедрами, прижимается вплотную и достает до чувствительных точек, от чего тело дрожит. Джису трудно сглатывать, трудно дышать, когда ладонь Чонгука всё крепче и крепче сжимает шею, но ей безумно нравится… Рука с талии перемещается к груди, чтобы мягко сжать. Чонгук мелодично стонет, ломается, наслаждается каждым толчком. Вязкие, мокрые, грязные звуки отскакивают от стен примерочной, заставляя Джису по инерции двигаться навстречу. — Как же мне нравится, — шепчет Чонгук. — Чувствуешь, как я скольжу в тебе? М? Скажи мне, Джису, почему ты так много… о, Боже… так много слушала “Примерочную”? — он перемещает ладонь с шеи на талию и хитро улыбается. — Тебе нравится, когда я мучаюсь, или тебе нравится риск быть пойманными? Джису хочет ответить, но он толкается всё сильнее и сильнее. Накрывает рот ладошкой и сталкивается взглядом с глазами Чонгука, что смотрят на неё через зеркало. Он ухмыляется, дергает бровями и не останавливается. — Н-нет, я… ох, черт… просто ты… ты… — Я? Что я? — он выгибает бровь, улыбается и тихо стонет на ухо, пуская по телу Джису дрожь. — Я хочу узнать твоё любимое аудио… — Сейчас? — сглатывая, хмурится, и закатывает глаза, когда Чонгук толкается глубже, жестче. — Мг, да…, — совершенно спокойно отвечает и воздушно хихикает. — Не знаю… я не знаю… — Подумай, — он ухмыляется и берет Джису за локти, заставляя наклониться вперед. Боже-блять. Новая поза ощущается совершенно по-другому. Всё такое мокрое, горячее, скользящее… Чонгук толкается грубо, сильно, громко. Непозволительно громко. Он крепко держит Джису за локти, смотрит вниз, на то, как он входит и выходит, как Джису заставляет его член намокать. — Ты бесподобно хороша, — выдыхает Чонгук и смотрит через отражение слишком опьянено, слишком заворожено. — Если ты мне скажешь своё любимое аудио, то я сделаю тебе еще лучше… — Ты ненормальный, ты просто… ненормальный…, — шепчет, жмурится, опускает голову, понимая, что вот-вот кончит. Чонгук игриво хихикает. — Нет, Джису, я просто хочу, чтобы тебе было хорошо, — он тянет к себе, останавливается, обнимает за талию, целует в шею и так сладко, приторно, жарко шепчет: — ведь ты мне так… так нравишься, Джису… Он прижимает к зеркалу вплотную и начинает толкаться в новом, беспощадном ритме. Он держится за таз Джису, направляет её, насаживает на себя. Грудью прижимается к её спине, чтобы она слышала его приглушенные, мычащие стоны, чтобы она чувствовала его сердцебиение, чтобы она принимала его как можно глубже. — Я трахаю тебя в примерочной, а ты стесняешься сказать мне, от какого аудио ты кончаешь сильнее всего? — хрипло смеется, и Джису умирает. Он просто волна… волна, которую не остановить, которая огромным цунами смывает, которая заставляет утонуть и задохнуться. Джису не может ответить, она ничего не может сказать. Всё тело горит, внизу живота чувствует, как он глубоко входит, между ног ощущает вязкую, липкую влагу, холод, а на спине – легкие капли пота. Ноги дрожат, грудь прижимается к зеркалу, пока тело выгибается навстречу Чонгуку. Как вообще она может думать в такой ситуации? Она переслушала слишком много записей Джастина, она слишком много мастурбировала, слишком много вариантов добавляла в избранное… она просто не знает. Но затем Чонгук резко останавливается, сглатывая. — Тише… слышишь? — он тяжело дышит, и Джису с ужасом понимает, о чем он. Шаги. Кто-то совсем близко. Затем, в дверь стучат. — Да-да? — Чонгук естественно бодро отвечает, и Джису просто не понимает, как, блять, он это делает?! — У вас всё хорошо? — взволнованно спрашивает консультант. — Д-да… простите, — Чонгук звучит виновато, убедительно виновато. — Долго возился с галстуком, а потом фотографировал каждый костюм девушке, чтобы она всё заценила… Консультант недоверчиво молчит, но затем тяжело вздыхает. — Хорошо. Вам точно не нужно, может, другой размер принести? — Нет-нет, всё замечательно, — Чонгук улыбается. — Спасибо большое. Консультант молчит, не отходит еще несколько секунд, но затем слышно удаляющиеся шаги и разговоры покупателей в соседних кабинках. Джису с облегчением выдыхает, оглядывается через плечо на Чонгука, который моментально стягивает с себя ангельскую улыбку, меняя на дьявольскую усмешку. Он резко толкается, заставляя вновь прижаться к зеркалу. — Чуть не попались, да? — Чонгук тихо, игриво хихикает и возвращается к прежнему, безжалостному темпу. — На чем мы остановились? М? Тише, Джису, не скули… ты ведь знаешь, что нас могут услышать, да? — он толкается сильнее, и сдержанно стонет на ухо. — Нас с тобой возбуждают такие жуткие вещи, как секс в примерочной… ох, блять… глубже? М? Ты ведь не зальешь здесь всё так же, как в кабинете, правда? — Чонгук… Чонгук, я не уверена… не уверена, что я могу… долго продержаться, — шепчет, задыхаясь, замечая, как зеркало потеет. — Думаешь… я смогу? — он стонет, мучительно всхлипывает и шипит. — Думаешь, нас слышно? Слышно эти мокрые шлепки, хлопки кожу о кожу? Слышно, как сильно ты возбуждаешь меня… Джи-су, — от его голоса голова идет кругом, а ноги дрожат. Джису чувствует, что она очень очень близко, и если он продолжит… если он не заткнется…, — Только вслушайся… м-м… Боже, Джису, тише, — он заставляет оттолкнуться от зеркала и накрывает её рот рукой. — Черт… черт, Боже… ты кончишь прямо вот так? М? — он улыбается и смотрит на неё через зеркало. — Сделаешь это для меня, Джи-су? Кончишь для меня, на меня? Да? М-м….? Я вижу, что ты близко… я чувствую, чт-… о, черт возьми… Джису ведет, но Чонгук крепко прижимает к себе, когда она кончает, когда по её ногам стекает, когда перед глазами темнеет, а с легких вырываются стоны, писк и скулеж. Всё тело покрывается мурашками, между ног обильно течет… Сердце сейчас выскочит из груди, она сейчас просто нахрен отключится. Поверить не может, что вновь испытала бешеный оргазм, что Чонгук вновь довел её до сквирта в какой-то, блять, примерочной посреди ТРЦ в вечер выходного дня… Чонгук выходит из неё, разворачивает и хочет поцеловать, но Джису, всё еще находясь под действием приторного и такого невероятного удовольствия, сама падает на колени. Замечает, как Чонгук дергается, словно хочет остановить её, но лишь откидывается спиной к дверце, жадно наблюдая за Джису. Аккуратно берет блестящий и влажный член Чонгука, проводя языком от основы до самой головки. Старательно вылизывает, чистит, и не верит, что Чонгук краснеет, что он накрывает рот ладонью, как будто не верит… как будто он только что не трахал её. Сама не понимает, откуда такой голод, но она безумно хочет увидеть, как Чонгук кончает. Хочет услышать, как он сдерживается, хочет почувствовать, как он мучается. Джису открывает рот, захватывает кончик и затем начинает двигать головой туда и обратно, слыша рванное дыхание Чонгука. Она помогает себе рукой, сжимая основу, и затем захватывает так глубоко, как только может, слишком громко кашляя. Чонгук хихикает, закусывает губу и путается рукой в волосах Джису. — Ты ведь проглотишь всё, да? До последней капли? Нам нельзя ничего оставлять, так что ты должна… ты… должна… о, черт, как же хорошо, — мягко стонет Чонгук и откидывает голову назад, закрывая глаза. Он сам начинает толкаться в рот Джису, и это доводит до исступления. — О, Боже… да… да-да…, — он тяжело дышит, шипит и опускает одурманенный взгляд. — Мг-мг… Боже, Джису, я… я, блять, залью весь твой рот, я… о, черт…, — у него ломается голос, он сглатывает и выглядит неожиданно слабым, неожиданно податливым. Джису не представляла, что вообще может получать столько удовольствия от того, что будет отсасывать кому-то в примерочной. Нет, не кому-то… Новенькому, который обманывал, который играл, который притворялся, но теперь… теперь он так искренне наслаждается, он так краснеет и так хаотично толкается ей в рот, что она не может не возбуждаться еще больше. Какая же она грязная извращенка. Чонгук ухмыляется, когда смотрит ей в глаза. — Я вряд ли смогу быть тихим… я вряд ли… вряд ли сдержу стоны и… чт-… что ты делаешь? Джису с хлопком отпускает член Чонгука, начинает ласкать его рукой и направлять на своё лицо. — Хочу, чтобы ты видел, как кончаешь мне в рот…, — хрипит и высовывает язык, неотрывно смотря на Чонгука, который… смущается? — Что… что ты… о, Боже, я же… я же не смогу… Джису, — он не контролирует ситуацию, и это выводит его из строя. Он ломается, сдвигает брови домиком, накрывает рот дрожащей рукой и не может сдержаться. — Джису, я сейчас… Когда она касается головки кончиком языка, Чонгук обильно спускает в рот, крепко ухватившись за волосы Джису. Он по инерции дергает тазом, неотрывно наблюдая, как всё попадает на язык, как Джису проглатывает, обхватывает губами головку и забирает остатки… Если бы у них было время, она бы кончила еще раз. — Какого… ты… о, черт…, — шокировано, потеряно шепчет Чонгук, когда Джису встает на ноги и смотрит на него затуманенным желанием взглядом. — Ты прав… ананас помогает. Чонгук целует с благодарностью, с восхищением, с улыбкой. Джису целует в ответ, всё еще чувствуя трепет на кончиках пальцев и тянущее возбуждение внизу живота. Но затем, они слышат, как консультанты начинают поговаривать об охране, и это заставляет немного поторопиться. Чонгук переглядывается с Джису, они кивают друг другу и быстро одеваются. На полу немного мокро, а в примерочной – жарко и душно. Зеркало запотевшее. Чонгук открывает дверцу и выглядывает первым. Он дает знак, что можно выходить, и Джису, притворившись, что бежала, облокачивается о зеркало в коридорчике и пытается не нервничать. В голове всё еще непроходимый туман и беспорядок, но с ним она разберется немного попозже. Поправляет волосы, юбку и боковым зрением замечает консультанта с охранником. Заприметив Джису, они оба вопросительно хмурятся, поэтому приходится натянуть вежливую улыбку. — …полностью согласен, этот лучше все-…, — Чонгук выходит из примерочной с черным костюмом и вопросительно смотрит на здорового мужика с растерянным консультантом. — Эм… всё в порядке? Извините, что так долго меряю… я очень долго решаю… — Э-э-э…, — девушка не знала, что ответить, но с особой придирчивостью осматривала странных посетителей. — Всё в порядке, да. Пройдемте на кассу? Пока Чонгук платит, Джису как в трансе. Пытается осознать, что вообще только что произошло… не до конца верит, что позволила этому случиться… причем где? В примерочной?! Где их чуть не поймали?! — Что ты хочешь на ужин? — спрашивает счастливый, но заметно уставший Чонгук, когда они выходят из магазина. Джису понимает, что она… хочет домой. Понимает, что всё слишком… быстро. Джису понимает, что на какое-то мгновение она потеряла контроль, и Чонгук… Чонгук увидел то, что в ней сидит; увидел, какой пошлой, грязной… какой извращенной она может быть, и такое внезапное обнажение перед Новеньким… заставляло покрыться неожиданной паникой. Чонгук останавливается, замечая, что что-то не так, что Джису слишком долго молчит. — Я, — виновато вздыхает, смотря на Новенького. — Я поеду домой. — Всё… всё нормально? — он хмурится, встревоженно сглатывает. Разум Джису не успевает освоить ту жесть, с которой её сталкивает Новенький из раза в раз. Она пытается адаптироваться, пытается успокоиться, но также она хочет хотя бы немного объяснить Чонгуку, что это не его вина. Джису отводит его в сторону, подальше от толпы. — Послушай, — она пытается собраться с тем кошмаром, что происходит у неё в голове, и Чонгук видит, как ей тяжело, поэтому напряженно сжимает челюсти и виновато опускает взгляд. — Мне… мне не… я просто не привыкла, что… что из-за кого-то реального схожу с ума, — эмоционально жестикулирует, нервно кусает губы и трет ладонями шею. — Ты заставляешь меня терять контроль и это… это очень пугает… Чонгук хмурится. В нем ощущается беспокойство, искреннее желание разобраться и сделать хоть что-то. Джису видит, что он и сам в легком шоке от того, что они натворили, что пошли на поводу у слишком разгоряченных чувств. — Пугает? — Немного, да… Чонгук сглатывает, облизывает губы, пытаясь понять, но затем он о чем-то догадывается. — Джису, — выдыхает, хмурится и решительно продолжает: — Всё, что происходит между нами – происходит только между нами. — Ты… о чем? — О том, что тебе не стоит бояться… быть собой передо мной. Ты никому не рассказываешь, что я – Джастин, но ты думаешь, что я кому-то расскажу о Джису, которая теряет контроль из-за Джастина? — Дело не в этом… — А в чем? Он не давит, он очень осторожен, и это правда греет душу Джису. То, с какой заботой он смотрит на неё, с каким желанием хочет докопаться до истины – очень… очень умиляет и, на самом деле, успокаивает Джису. — Я не привыкла.. просто не привыкла, Чонгук. Всё слишком быстро и слишком хорошо… Дай мне время… пожалуйста… мне просто нужно всё… расставить по полочкам… нужно привыкнуть к этому… Забавно, как между ними вновь возникают слишком неловкие, натянутые беседы, о которых, казалось, они больше не вспомнят, ведь не лгут друг другу. Но Джису не может по-другому, она не может что-либо объяснить Чонгуку или пообещать Чонгуку, когда она сама не понимает, что с ней происходит. — Хорошо, — тихо хрипит Новенький, кивая и всё еще виновато смотря куда-то вниз. — Хорошо, я… я понимаю. Да, — он делает глубокий вдох, переступает с ноги на ногу и, набравшись сил, всё же, поднимает карие глаза на Джису. — Я знаю, что я… могу давить, могу быть слишком… слишком… навязчивым и… — Нет. Нет, Чонгук. Ты…, — она жмурится на несколько секунд, но решает сказать правду, когда вновь смотрит на Новенького. — Ты – замечательный. Но мне нужно время. Хорошо? — Да. Да… Джису не может просто убежать, хоть и очень хочется. Она подходит к нему, дарит легкий поцелуй в щечку, который так отличается от тех, которыми они обменивались несколько минут назад. Чонгук удивляется, слегка краснеет и смотрит на Джису с легкой, скрывающей в себе надежду улыбкой. В его глазах привычная невинность, и… какие бы взгляды он не оставлял на Джису, она всё равно теряется, всё равно… чувствует. Уходит из ТРЦ, и, когда садится в машину, понимает, что так и не купила подарок Чживон. Джису тратит всю поездку на глубокий самоанализ, и, зайдя в пустую квартиру, понимает, в чем, черт возьми, проблема. За последние три года единственный, кто видел Джису настоящей – это стены её квартиры. Это её кровать, её одеяло, её потолок. Джису вставляла наушники в уши и позволяла себе быть той, кто стонет в подушку, кто скрывает свои настоящие, грязные желания от посторонних глаз. Никто не осуждал за выбор аудиозаписей, никто не пытался разгадать её предпочтения, отталкиваясь от того, что она слушает, никто не использовал её слабости против неё же, и всё то, что делал Чонгук – выводило из строя. Он возбуждает, он безумно сильно возбуждает, он невообразимо хорош и прекрасен, и он позволяет Джису испытать такое удовольствие, которое она даже не думала ощутить с другим мужчиной… не с собой, а с чужим человеком. Джису доверяет Чонгуку во всех смыслах этого слова… но ей нужно самой до конца понять, что она чувствует к нему, что она хочет от него… зачем она вообще согласилась пойти с ним пустой кабинет? После долгого, расслабляющего душа, Джису вновь чувствует давящую усталость, но решает сделать себе чай и, всё же, что-то перекусить. В холодильнике находит кусок сыра, масло, в хлебнице более-менее свежий хлеб, а на столе – еще живое печенье. Не расстраивается из-за ужина, но расстраивается, что это всё, что у неё в квартире было. Пока она давится бутербродами с сыром и заедает всё каменным печеньем, немного размягченным горячем чаем, телефон слишком резко и слишком часто вибрирует. Даже не нужно смотреть, кто это – Джису и так знает. Пододвигает телефон ближе, проводит пальцем и поражается тому, как быстро и как много Чонгук может печатать. Чонгук Привет, еще раз. Надеюсь, ты добралась домой в целости и сохранности. Я хотел поблагодарить тебя за сегодня – было весело, и это я не про примерочную… И я хотел сказать, что больше не буду давить на тебя, Джису. Не буду заманивать, как я заманил в примерочную, не буду дразнить или играться с тобой. Я знаю, что поступал эгоистично, грязно и, надеюсь, что ты не будешь избегать меня на работе. Если ты передумала идти со мной на свадьбу, я пойму. За костюм не переживай. Лишним в гардеробе не будет. Я пойму, если ты вообще не захочешь продолжать со мной общение. Джису опускает наполовину полную чашку с еще теплым чаем и несколько раз перечитывает сообщения. Чонгук всё еще был в онлайне. Чонгук всё еще вызывал вопросы. Джису Привет. Хорошее начало. Он сразу читает, и Джису даже интересно, чем он сейчас занимается? Вряд ли пьет чай с пищевыми отходами, что наскреб по уголкам своей квартиры. Очень долго смотрит в экран, не зная, как продолжить. Нервно кусает губы, трет пальцами виски и скрепит зубами. Джису Добралась домой без приключений. И тебе спасибо. Я давно так не гуляла с кем-то. Разве что, с Сонми. Джису шумно выдыхает и откидывает телефон, не зная, что писать дальше. Встает, ходит по кухне, смотря на телефон, где Чонгук ждал продолжения, ждал хоть чего-то… Джису прекрасно знает, что он с ней не играется, прекрасно понимает, что он не использует её в каких-то своих извращенных целях. Он проявляет внимание не просто так и старается сделать всё, лишь бы Джису понравилось рядом с ним, лишь бы ей было хорошо, и… Она просто не привыкла, что такие, как Джастин, могут существовать в жизни. Джису не знала, что такие, как Чонгук – реальны. Джису раздраженно цыкает, садится за стол, вновь берет телефон в руки. Больше терять нечего, так что она напишет то, что действительно думает, то, что крутится у неё в голове. Джису Спасибо, Чонгук. Спасибо, что с пониманием относишься, что не устраиваешь скандалы и не манипулируешь мной. Спасибо, что даешь мне время, что не делаешь из меня должную, что не шантажируешь. Спасибо большое. Я не передумала идти с тобой на свадьбу, и уж тем более не собиралась избегать тебя на работе. Я хочу продолжать с тобой общение. Чонгук Я бы хотел узнать тебя лучше. Джису Но ты и так много что обо мне знаешь Чонгук Не в плане секса. Я хочу узнать, что заставляет тебя бежать от меня. Джису вздрагивает, сглатывает. Иногда забывает, что он до чертиков умный айтишник. Джису Я не бегу от тебя Чонгук Ты сегодня буквально убежала от меня Джису раздраженно вздыхает, бесится… не из-за Чонгука, а из-за себя, но затем получает еще два сообщения. Чонгук Ладно, прости. Обещал не давить, но давлю. Когда будешь готова, я всегда выслушаю. Ок? Джису Спасибо Чонгук Перестань благодарить меня. Я ничего такого не сделал. Ты сегодня очень устала, так что ложись спать. Джису Ты тоже, тебе на то же время, что и мне. Чонгук Скоро буду спать. Спокойной ночи, Джису. Сладких снов. Джису И тебе сладких снов, Чонгук. Закрывает чат, ставит телефон на блокировку и шумно выдыхает. Сердце выскакивает из груди, и это ужасно раздражает. Завтра очередной адский день на работе, который в очередной раз выжмет из неё соки, но… но Джису вдруг понимает, что последний месяц ей нравилось ходить на работу. Нравилось, ведь там она может увидеться с Чонгуком.