•••
Разумеется, Баки сразу же конвоируют на базу ЩИТа, отсоединяют бионический протез от тела, допрашивают и только после этого запирают в камере. Камера является лишь временным пристанищем: он будет находиться здесь всё время, что идёт расследование по его делу. Расследование ведут агенты ЩИТа, и Баки не думает, что оно продлится долго: ЩИТ давно гоняется за ним, желая посадить за решётку, и вот, наконец, у них появился стоящий повод сделать это. Капитан Америка, уже сняв шлем и убрав щит за спину, заходит в камеру Баки первый. Человек-факел заходит сразу за ним, только спиной вперёд, потому что говорит охранникам (трём спецагентам ЩИТа), которых приставили к Баки, что они могут быть пока что свободны — вы молодцом, идите отдохните, мы позаботимся о нём, — и, махнув им на прощание рукой, закрывает за собой дверь камеры. Баки понимает, что с ним зачем-то хотят остаться наедине (может быть, для того, чтобы предложить сделку?), и супергерои невероятно глупы, если думают, что это возможно: в камере временного заключения установлено видеослежение. За ним наблюдают. Его боятся, и это Баки в какой-то мере даже льстит. С другой же стороны, это выливается в ряд проблем, главная из которых — усиленная охрана. Сбежать будет не так просто, как если бы с ним обращались как с обычным заключённым. — Доставил же ты нам проблем, — говорит Человек-факел, с интересом глядя на Баки, в то время как Капитан Америка сверлит его тяжёлым взглядом. Человек-факел стоит чуть позади Капитана Америка и, перекинув руку ему через плечо, обнимает со спины. Баки сказал бы, что этот жест слишком интимный, если бы, подняв взгляд и посмотрев на них, сразу же недоуменно не заломил брови: близнецы. Полные копии друг друга. Только эмоции на их лицах разные, потому что относятся к этой ситуации и самому Баки они по-разному. В прочем, так ведь и должно быть — вот этому удивляться точно не стоит. — Вас кто-нибудь различает без костюмов? — вырывается у Баки; но, собственно, ему действительно интересно это знать. Человек-факел весело усмехается, а Капитан Америка, державший руки скрещёнными на груди, недоуменно округляет глаза, поднимая брови. — Тебя действительно именно это сейчас интересует? — говорит Капитан Америка. — Сейчас? — переспрашивает Баки. Ему не нравится, как Капитан Америка говорит это. Слишком уж печально звучат его слова. — Ну, — тянет Человек-факел, и тон его голоса уже не такой весёлый, каким был буквально минуту назад, и это ещё один тревожный звоночек, — тебя могут отправить... — ...на пожизненное заключение, — договаривает Капитан Америка. Голос его твёрд и лишён какой-либо жалости. Баки чувствует растущее в нём возмущение: пожизненное — за то, чего он не совершал. И это — их знаменитая супергеройская справедливость? Кажется, он правильно делал, что недолюбливал супергероев. — Я не убивал их, — вмиг меняясь в лице, цедит Баки сквозь зубы, повторяя эти слова в какой уже раз — не сосчитать. — Меня подставили. — Раз ты невиновен, почему убегал от нас? Капитан Америка вопросительно выгибает бровь, Человек-факел, прежде бросив быстрый взгляд на него, переводит взгляд на Баки, с нетерпением ожидая его ответа. Баки с удовольствием стёр бы довольную ухмылку с лица Человека-факела, если бы у него были обе руки на месте. Он, конечно, может попытаться провернуть это и с одной правой, но шанс, что у него получится, совсем ничтожный: он безоружен, в то время как его противники — два супергероя, один из которых может воспламеняться. — Вы напали на меня ни с того ни с сего, что ещё мне оставалось? — Остаться и поговорить с нами, — пожимает плечами Капитан Америка. Баки почти смешно от того, что Капитан Америка считает такой выбор разумным: не у него ли хвалёный тактический ум? Так что он должен понимать, что такой вариант весьма и весьма опрометчивый: поступив так, Баки пренебрёг бы собственной безопасностью. И жизнью. И свободой. Ничего из этого не хотелось лишаться. Без какой-либо борьбы, во всяком случае. Баки с удовольствием закатил бы глаза, но воздерживается, понимая, что это будет не к месту. Зато он позволяет себе едко поинтересоваться, с претензией выгнув бровь: — А вы бы стали слушать? Капитан Америка недовольно поджимает губы, а Человек-факел однобоко усмехается, поворачиваясь к нему. — А он мне нравится! — говорит Человек-факел, обращаясь к Капитану Америка, и чуть встряхивает его, сжимая в полуобъятиях. Капитан Америка в ответ на это устало закатывает глаза. — Ты говорил, что тебя подставили, — напоминает он, — есть версии, кто это сделал? Баки кивает: у него есть версия, но вряд ли его послушают. — Ваш человек из ЩИТа, — Баки делает паузу, вглядываясь в выражения почти идентичных лиц Капитана Америка и Человека-факела, — Пирс. — Пирс? — Капитан Америка усмехается, считая, что глупее ничего придумать невозможно. Человек-факел же никак не реагирует на заявление Баки, его лицо — непроницаемая маска, словно ему вообще нет никакого дела до того, что происходит в ЩИТе, и это довольно необычно. — У тебя есть доказательства? Доказательств у Баки, к сожалению, нет — особенно тех, что могли бы устроить двух супергероев и организацию, стоящую за ними. У Баки красная звезда на плече, и любые веские, по его мнению, доказательства пройдут мимо хороших парней из ЩИТа отчасти потому, что никто из них не доверяет наёмникам. Да, Баки наёмник, но это не значит, что он плохой парень. Баки молча качает головой. — Тех, что вам понравились бы, нет. Капитан Америка выглядит менее напряжённым, Человек-факел же фыркает, как будто не может поверить, что Капитану Америка этого достаточно, чтобы успокоиться и исключить Александра Пирса из круга подозреваемых, и это тоже необычно. Разве Человек-факел не должен стоять горой за организацию, к которой он относится? — Ты вообще видел вашего Пирса, Стиви? — обращается Человек-факел к Капитану Америка. Капитан Америка в ответ кивает, после чего Человек-факел продолжает: — Тогда какие ещё тебе нужны доказательства того, что он замешан в чём-то противозаконном? Баки против воли глухо усмехается — на него тут же устремляются два взгляда: Капитан Америка, сжав губы в тонкую полоску, смотрит недобро, словно пытается взглядом заставить Баки замолчать, а Человек-факел с улыбкой подмигивает ему. Разница между абсолютно идентичными близнецами поражает. Но, что ж, хоть кто-то из супергероев не верит в непогрешимость и святость ЩИТа. Если Человек-факел будет на его стороне, то, может быть, к словам Баки прислушаются. Слепо надеяться на это, конечно, не стоит, потому что всегда есть шанс разочароваться, поверив в ложную надежду и поставив всё на неё, но это, определённо, не так плохо. Баки подумал бы, что это часть тактики — войти к нему в доверие, чтобы он сам выболтал всё, что они хотят узнать, но реакция Капитана Америка была слишком искренней — сыграть такое невозможно. Он действительно верит, что организацию, которой он служит, невозможно скомпрометировать. Что ж, у Баки есть для него плохие новости: Гидра уже давно запустила свои щупальца в ЩИТ.•••
Его, конечно же, не отпускают и не предлагают никакой сделки. Никто не собирался верить ему на слово, даже Человек-факел, который ведёт себя по отношению к Баки более дружелюбно, нежели Капитан Америка; более дружелюбно, чем вообще кто-либо из супергероев. Нельзя сказать, что Баки не удивлён. Он удивлён. Отношение Человека-факела к нему кажется даже подозрительным. Может быть, Человек-факел всё же притворяется? Может быть, он — один из агентов Пирса?•••
Расходятся они ни с чем: Баки ничего нового не говорит, потому что врать не собирается, а всю правду он уже рассказал и не раз. — О, да, кстати, — Человек-факел оборачивается у выхода и смотрит на Баки, — без наших костюмов нас никто не различает. Хочешь стать первым? Человек-факел подмигивает, но ответа не дожидается. Он уходит и закрывает за собой дверь раньше, чем к Баки вновь возвращается возможность говорить: он был растерян, услышав такое недвусмысленное предложение. Так может ли Человек-факел притворяться? Агенты ЩИТа часто исполняют роль двойных агентов, и нередко это удаётся им очень удачно — до завершения миссии были раскрыты немногие. К тому же Человек-факел супергерой, а ничего хорошего от супергероев лучше не ждать, как Баки успел убедиться. Если он не будет никому доверять, шанс остаться в живых заметно выше.•••
Кажется, Баки держат в камере уже третьи — или даже четвёртые — по счёту сутки, когда это происходит: громкий и звонкий звук заставляет Баки проснуться, словно кто-то бьёт чем-то металлическим по чему-то такому же металлическому. Баки открывает глаза — перед ним лицо Человека-факела. — Подъём, красавчик, — он говорит это без улыбки на лице, но Баки слышит её в голосе и замечает во взгляде. С протяжным стоном Баки поднимается на койке и трёт лицо ладонью, прогоняя остатки сна, после чего, бросив быстрый взгляд в сторону Человека-факела, замечает в его руках круглый щит Капитана Америка и хмурится. — Почему у тебя щит? В ответ ему с улыбкой пожимают плечами. — Наверное, потому что он мой, ты так не считаешь? — Но разве ты не Человек-факел? Он в этом уверен, но в ответ молчат, хотя Баки замечает секундное замешательство на его лице. «Джонни!» — раздаётся почти идентичный голос; Баки понимает, что он прав: перед ним всё же Человек-факел, а Человек-факел косо улыбается, слыша, насколько недовольно звучит голос Капитана Америка. Вскоре в камере появляется он сам и выглядит при этом крайне мрачным. — Ты опять взял мой щит? — Капитан Америка недовольно сжимает губы в тонкую полоску и скрещивает руки на груди. Человек-факел виновато улыбается. — Извини, Стиви, просто хотел немного подшутить над ним. Баки оглядывает их. Капитан Америка и Человек-факел в обычной повседневной одежде — без костюмов их правда непросто отличить друг от друга, но при всей похожести есть в них что-то разительно отличающееся, и Баки сейчас не про характер — это само собой разумеется. Баки имеет в виду их взгляд: у Человека-факела он более искрящийся, более пламенный, в нём больше жизни; взгляд Капитана Америка же похож на взгляд самого Баки — словно ему уже сто лет, и он так от всего устал. — Он нас различает, представляешь? — с радостным возбуждением говорит Человек-факел. Капитан Америка застывает на месте, потом переводит растерянный взгляд на Баки и отмирает, приходя в себя — вновь мрачнея. — Это не поможет ему избежать правосудия. Человек-факел щёлкает пальцами, точно вспомнив о чём-то, и Баки успевает заметить между ними, длинными и почти бледными, небольшую искру. — Кстати, насчёт правосудия: у меня хорошие новости, — обращается Человек-факел к Баки. Баки внимательно слушает: может, правда что-то хорошее. — Пока идёт расследование, будешь жить со мной. — Под твоим надзором, — мгновенно исправляет его Капитан Америка. Человек-факел игнорирует замечание и как ни в чём не бывало продолжает: — Так что обращайся ко мне Джонни, договорились? Никаких Джон и тем более Джонатан, понятно? А это, — он кивком указывает на Капитана Америка, — Стив. Джонни улыбается. Стив выглядит, кажется, ещё более недовольным, чем был прежде. Баки думает, что для национального символа страны он слишком мрачный. Джонни на эту роль подошёл бы больше. Баки кажется, внешне никто и не заметил бы разницы, если верить словам Джонни. — Джонни, — с нажимом говорит Стив. — Что «Джонни»? — он вопросительно выгибает бровь. — Каждый заслуживает второй шанс, Стив. — Ты дал Виктору второй шанс — напомнить, что из этого вышло? Стив сверлит Джонни недобрым взглядом, но Джонни его как будто не замечает. — Напомнить, что он, — Джонни кивком указывает на Баки, — не Виктор? Так что решение даже не обсуждается, — категорично говорит он. — Он принесёт проблемы, — настаивает Стив, хотя каждому из них понятно, что он уже смирился с решением Джонни, даже если оно ему не нравится. Баки недоумевает и в некоторой степени чувствует себя оскорблённым: о нём говорят так, точно его здесь нет. Или он — домашний питомец, требующий особого ухода, и это очень задевает его человеческое достоинство. Джонни поворачивается к Баки, а Стив устало прикрывает глаза, не сдерживая тяжёлого вздоха. — Ты не принесёшь проблем, так ведь? — Баки сдержанно кивает: у него нет выбора. — А попробуешь сбежать — я тебя поджарю, — с улыбкой продолжает Джонни и демонстративно, специально для Баки, воспламеняет свои ладони. Честно говоря, Баки не собирался сбегать: если он это сделает, его точно убьют: у Баки получалось некоторое время скрываться и от людей Пирса, и от людей ЩИТа, но его всё же нашли. И найдут ещё раз, если Баки сбежит и спрячется вновь. Так будет продолжаться до тех пор, пока от него не избавятся или он не избавится ото всех, кто желает его смерти. А таких набралось немало. В действии Джонни Баки видит немало позёрства. В отличие от других членов Фантастической Четвёрки, в отличие от того же Существа, Джонни, кажется, наслаждается тем, что сейчас имеет суперсилы, потому что они не мешают ему жить обычной жизнью — они не сделали его похожим на голема, хотя у него была возможность (и не одна) почувствовать себя в каменной шкуре Существа (взять хотя бы столкновение с Серебряным Сёрфером). Да, Баки следит за тем, что происходит в мире супергероев. У него должна быть вся актуальная информация. Вкупе с навыками наёмника это помогает ему выживать. Баки закатывает глаза. Стив, поддерживая Баки, впервые соглашаясь с ним, с осуждением качает головой, не поощряя показных действий Джонни, направленных только на то, чтобы впечатлить Баки. Лично Стив не старается никого нарочно впечатлить. Это выходит само собой. — О, да ладно! — восклицает Джонни преувеличенно обиженно, попеременно глядя то на Баки, то на Стива. — Это же было круто! — Я бы на твоём месте остался здесь, — говорит Стив, и тон его голоса явно не сочувствующий. Он злой, какой бывает, когда кто-то покушается на что-то очень тебе дорогое. Стив проходит мимо — на выход из камеры. Смотря ему вслед, Баки чувствует, как Джонни, подошедши со спины, перекидывает руку через его плечи и обнимает в панибратском жесте, прижимая к груди, а та — жутко горячая, Баки чувствует это и через ткань футболки Джонни, и через ткань своей тюремной робы. Баки оборачивается и смотрит в блестящие огнём серые глаза, которые сейчас — так близко к его собственным. Лицо у Джонни гладко выбритое, как и у Стива. На правой скуле родинка, под левой — тоже. Губы розовые и тонкие, чуть влажные от слюны. Баки отворачивается и смотрит на дверь, за которой скрылся Стив. Он не может дождаться, когда тоже выйдет отсюда; Джонни держит его на месте. — Это будет самое лучшее время в твоей жизни, — Джонни широко ухмыляется. Его голос звучит чересчур самоуверенно. Баки сомневается. Он уверен только в одном: с Джонни должно быть лучше, чем в одиночной камере без окон; но слова Стива не выходят из головы, как и его голос. Глубокий, обманчиво ласкающий слух. Баки стоит быть внимательным с Джонни, и внимательным вдвойне — со Стивом. Он смиренно прикрывает глаза и тяжело вздыхает, чувствуя, как тёплая-тёплая ладонь Джонни сначала замирает, а потом почти невесомо скользит по груди в такт его дыханию: вдох — ладонь вверх, выдох — ладонь вниз. В какой-то степени это даже успокаивает.•••
Когда входная дверь в квартиру Джонни за ним закрывается, Баки оглядывается. Не то чтобы Баки разочарован, только удивлён: он всегда считал, что супергерои живут на широкую ногу в богатых домах. В квартире же Джонни… скромно, мягко говоря. Сложно поверить, что она принадлежит такому позёру, как он, — по мнению Баки, Джонни уместнее бы смотрелся в пентхаусе, — эта квартира же больше подходит такому человеку, как Стив. Лишённая вычурности и помпезности. Простой интерьер. Всё функционально, подчинено логике. И почему-то полно всякого старья — бумажных экземпляров книг и… кажется, это виниловые пластинки лежат на столе. Заметив удивление на лице Баки, Джонни говорит: — Ну как? — он раскидывает руки в стороны и один раз поворачивается вокруг своей оси, указывая на пространство квартиры. — Я умею удивлять, не так ли? Джонни самодовольно улыбается, а Баки закатывает глаза. Наверное, ему было бы проще иметь дело со Стивом, если бы Стив не относился к нему так категорично. Но выбора у него, к сожалению, нет. А в камеру заключения он возвращаться не собирается: в ней нет даже часов. Господи, это ведь просто часы — неважно, что Баки знает, как использовать их в качестве оружия. Баки обещал, что его пребывание здесь не доставит проблем и он сам не будет глупить, но если расследование завершится тем, что его не оправдают (что вероятнее всего, ведь расследование ведёт, скорее всего, ЩИТ), то сбежать Баки будет проще из квартиры Джонни, чем из камеры заключения, располагающейся на базе ЩИТа. Не то чтобы он не сможет — сможет, но выбраться незамеченным из-под носа одного Джонни всё же заметно легче. И человеческих жертв будет меньше. — Почему ты помогаешь мне? — игнорируя слова Джонни, спрашивает Баки. Это не даёт ему покоя с того самого момента, как он вышел из камеры. Хорошие парни просто так не доверяют наёмникам. Баки вообще не знает того, кто доверял бы ему сейчас. А тут — Джонни. Человек-факел. Супергерой. — Потому что ты мне понравился, — легко отвечает Джонни, улыбаясь. — Да, но всё же? Джонни останавливается, оборачивается и, чуть прищурившись, окидывает Баки внимательным взглядом. Баки уверен, что Джонни удивлён его настойчивостью и, может быть, даже немного растерян из-за неё же. Если Баки говорил, что не принесёт проблем, это не значит, что он будет нем как рыба и не попытается разобраться в происходящем, потому что в происходящем он видит много подозрительного. — Ты не думаешь, что я должен знать о таком? — настаивает Баки. — Если ты хочешь что-то взамен… — Потому что я не люблю ЩИТ, — перебивает Джонни и чуть раздражённо передёргивает плечами. Эта тема ему неприятна. Баки недоуменно хмурится. Неожиданно. Баки думал, что все герои с Земли связаны со ЩИТом. — Но разве ты не работаешь на него? Джонни смотрит на него несколько долгих мгновений странным вдумчивым взглядом, а потом издаёт мягкий смешок и отрицательно качает головой: — Ни за что. — Если ты и Капитан Америка не команда, тогда почему ловили меня вместе? — Так совпало. Джонни улыбается — улыбается беззаботно, чтобы запутать, и Баки понимает, что истинную причину он не услышит. — Так почему ты не любишь ЩИТ? — Они узурпировали Стива, — со вздохом говорит Джонни; звучит настолько просто, что даже не верится, что это правда, а не тщательно отрепетированная ложь. Супергерои тоже лгут, только реже. — Закончил допрос? Баки отрицательно качает головой. Джонни складывает руки на груди и терпеливо ждёт следующий вопрос. — Почему ты так честен со мной? Это вторая вещь, которая тревожит Баки. — Наконец-то ты задаёшь важные вопросы, — довольно улыбается Джонни, словно Баки ему угодил. — Я честен с тобой, потому что знаю, что ты никому об этом не проболтаешься: если тебя не оправдают, то навечно запрут в тюрьме, сбежать из которой невозможно, — Джонни поджимает губы, точно ему жаль, что это может произойти, и разводит руками. — А если оправдают, — лицо Джонни светлеет, словно он по-настоящему надеется на это, — мои слова никому не принесут вреда, даже если ты расскажешь (да и вряд ли кто-то поверит наёмнику, без обид). К тому же напыщенные агенты ЩИТа и так знают, что я их недолюбливаю. Я предпочитаю работать с супергероями. — Но почему-то связался с наёмником, — Баки скрещивает руки на груди. Его голос звучит то ли с претензией, то ли с удивлением. Джонни пожимает плечами, выглядя донельзя легкомысленным и беззаботным, слишком расслабленным, не воспринимающим происходящее всерьёз. Джонни не похож на истинного супергероя, в понимании Баки; Джонни не похож на серьёзного и собранного Стива. — Как я уже говорил: я умею удивлять. Баки понимает, что истинных мотивов ему не узнать. Он может лишь строить догадки, зачем Джонни ему помогает, потому что, серьёзно, Джонни — Человек-факел — единственный супергерой, который вступился за наёмника. Наёмников не любили ни хорошие парни, ни плохие: каждый ясно понимал, что наёмник станет работать на тех, кто больше заплатит, а предложить бо́льшую сумму и переманить наёмника на свою сторону — не составит труда, если только хочешь жить. Джонни подходит к нему и хлопает по спине, оставляя — удивительно горячую — ладонь между лопаток и подталкивая вперёд. — Пойдём, покажу здесь всё. Баки поворачивает голову назад и вглядывается в лицо Джонни. Может ли быть так, что он имеет отношение к Пирсу? И вступился за него, чтобы незаметно избавиться. Баки не сомневается в своих боевых навыках, но Джонни может заставить всё своё тело гореть, а Баки не знает, насколько высокую температуру может выдержать его левая бионическая рука, пока не начнёт плавиться. Ещё раз остаться без руки Баки не хочет. Ему и без того не желали присоединять бионический протез обратно перед тем, как выпустить из камеры, пока Джонни не надавил на них. Идти вперёд Баки не спешит. — Идём, идём, — говорит Джонни и улыбается, как будто если он перестанет это делать, то его перестанут узнавать; улыбка намертво приклеилась к его лицу, и Баки думает, не сводит ли у Джонни от неё скулы. — Тебе здесь предстоит жить, ты уже на это подписался. Я ни на что не подписывался, думает Баки, ты меня поставил перед фактом; меня никто не спрашивал. И вряд ли спросят, понимает он, у него нет ложных иллюзий на этот счёт. Баки обречённо вздыхает, поддаётся руке Джонни и идёт вперёд, всё ещё ощущая горячую ладонь между своих лопаток.•••
Квартира небольшая, но уютная. Напоминает ту, в которой когда-то жил сам Баки — ещё перед тем, как Гидра и ЩИТ открыли на него охоту и ему пришлось пуститься в бега, — от этого немного щемит за рёбрами, но Баки незаметно стучит себя по груди, словно старается таким образом наладить сбоивший проржавевший моторчик, и всё вновь с ним становится в порядке. Не хорошо, но вполне терпимо. — Спальных комнат две, — Джонни открывает одну из дверей и подталкивает Баки вперёд, пропуская внутрь первым, после чего заходит сам, — эта будет твоей. Баки осматривается. — Чья это комната? — Вообще, это гостевая комната, но иногда здесь спит Стив. Комната выглядит необжитой. Совсем. Либо Стив не так часто заглядывает, либо Джонни что-то не договаривает и спит Стив всё же не здесь, а где-то в другом месте. На диване? Баки видел его — с габаритами Стива не самый лучший вариант. — А где он будет спать теперь? — спрашивает Баки, чувствуя смутное беспокойство: делить кровать (большую, но недостаточно для двух взрослых мужчин) с супергероем, который настроен по отношению к нему не совсем положительно, не хочется. — Со мной? Джонни смеётся и качает головой. — Нет. Тебе не стоит беспокоиться об этом, — он улыбается и возвращается к главному: — В двери есть замок, но, как ты, наверное, сам понимаешь, закрываться тебе запрещено. Настрого запрещено, вернее сказать. Я буду заходить без стука, Стив — тоже. Точно такое же правило — для ванной комнаты. — А как же личное пространство? — ехидно напоминает Баки. Он понимает, что о личном пространстве можно забыть. Он прекрасно помнит, что считается преступником и находится под арестом, пусть и домашним. Это, конечно, даёт ему некоторые послабления, но не освобождает полностью от заточения. Баки заключённый, а не квартирант. Джонни игнорирует вопрос, лишь ухмыляется, кладёт ладонь ему на плечо и медленно наклоняется. — Постарайся не дрочить часто, — вкрадчиво, словно тайну, и очень ласково говорит он на ухо, едва ли не касаясь его губами. Джонни — горячий, и Баки чувствует настоящий жар его тела. Он думает, что о Джонни очень легко обжечься, и хочет отстраниться, чтобы не сделать этого, но Джонни отстраняется первым и улыбается как ни в чём не бывало. Дышать Баки становится чуть легче. — Моя комната прямо напротив, — Джонни указывает себе за спину, на глухо закрытую точно такую же дверь, — и слух у меня острый, так что я всё сразу услышу, — он подмигивает и добродушно говорит напоследок: — Располагайся. Джонни бесшумно закрывает за собой дверь. Оставшись один, Баки снимает со спины рюкзак со своими немногочисленными вещами, кидает его на кровать и присаживается сам. Он устало закрывает глаза и трёт ладонью шею в том самом месте, где под кожу агентами ЩИТа буквально несколько часов назад, перед тем как присоединить протез руки обратно, вживлён чип-трекер — Стив согласился выпустить его из камеры только на таком условии; и Баки не сказал бы ни слова, потому что в какой-то мере понимает его опасения, да только он не виноват. Семью Старков убил не он.