***
Принц-полукровка. Это шифр? Прозвище? Этот самый принц был не только талантлив, но и безумно гениален в своей безалаберности, если оставил свой дневник на столь видном месте, что его смогли найти Рон и Гарри. Гермиона задумчиво плыла в сторону библиотеки, дабы разгадать эту тайну. Она, приложив пальцы к подбородку, гипнотизировала то каменную кладку замка, то свои ботинки и думала, думала, думала. Какой-то странный учебник. Гарри до последнего не хотел ей даже в руки его давать. Если бы Джинни не перехватила его и не прочитала, в чьей собственности был этот дневник, они бы устроили догонялки в гостиной. — Ой, — схватившись за левое плечо, она подняла взгляд на того, в кого посчастливилось ей врезаться. Эрни Макмиллан. Сейчас около девяти вечера. Что он тут делает? Грейнджер цокнула, пока Эрни с каким-то любопытством осматривал ее. — Грейнджер? Он кивнул, сам себе ответив на свой же вопрос. А её: «Ты ослеп?» застряло в горле, потому что Пуффендуец резко выкинул: — Гермиона, пойдём со мной, а? — глаза девушки расширялись с каждой его последующей фразой. — К тебе выстроилась целая очередь. На дуэль… на дуэль, очередь, Грейнджер. Вы с Малфоем произвели фурор. Это я ещё не сказал, сколько денег стоил ваш спарринг. Теперь ты самый лакомый кусочек, за бой с кото… Грейнджер замерла и, сжимая челюсти, переваривала его монолог. — Эрни, я бы… Пребывая в мечтах, парень снова её перебил, теперь уже крепко перехватив её запястье. — Ты не донесла на нас, значит, тебе понр… — Макмиллан, съебись, — голос Малфоя резанул по перепонкам, и это лезвие, что продолжило свой путь, уже подошло к ним ближе. — И не попадайся Старосте гриффиндора больше на глаза. Малфой, непоколебимый, как самая дорогая сталь, стоял у неё за спиной. Он был тем самым дорогим японским лезвием, что убивал за раз. Раз. Два. Её собеседник испарился, словно Гермиона изначально была одна в этом коридоре. Но чутье ей подсказывало, что это не последнее подобное предложение от Старосты Пуффендуя.Спасибо.
Грейнджер произнесла это одними губами и продолжила свой путь в библиотеку. Девушке не хотелось не то что разговаривать с Драко, ей не хватило бы сил сейчас даже повернуться к нему. Это был сейчас её максимум. Который не устроил нахального Слизеринца. За локоть развернув её, он впечатал девушку себе в грудь. Растерянную и безумно уставшую девушку. — Я уже отплатила сегодня… Гермиона почувствовала, как её плечо сжали грубые пальцы. — Чмока недостаточно, Золотая девочка. Она устала. Хотелось… спрятаться от всего это. Она смотрела в его глаза, и в холодных, как ледяная крошка, зрачках, — плескался вызов.Ну что?
Ты же золотая девочка?
И где-то там, под ребрами, её схватило освобождение, когда она решила быть грубой. Решила не стесняться, не юлить и просто… просто повторять те движения, с которыми сам же Малфой её познакомил. Всю усталость и разочарованность в себе Гермиона Грейнджер выплёскивала, кусая его губы и тут же ласково, почти игриво, проводя языком по ним. Сырость и темнота коридора снедали звуки этого недопоцелуя. И где-то за этой орбитой сгоревшего терпения было их смешанное дыхание, его почему-то мокрые пальцы на её шее и… безумие. И её размышления «почему я не такая» пропали в одном-единственном осознании:«Я хочу быть не красивой, а желанной».