Леди-капитан

— Значит... все правда? Она безотчетно провела пальцами по легкой, гладкой ткани платья, которое в ее время сошло бы разве что за ночную рубашку (по такому случаю можно было бы принести и что-нибудь побогаче...). Зарылась пальцами в рыжие волосы, рассыпавшиеся по плечам, и тихонько вздохнула. — Да, Либби. — Ассистент профессора тепло улыбнулся ей. — Теперь все позади. Она обвела взглядом море, песок, буйную опушку джунглей, возвышающегося над нею ассистента. Как странно — она успела привыкнуть, что люди смотрят на нее сверху вниз. Люди... А она что, не человек? Утопая ладонями в песке, Либби неуклюже поднялась и покачнулась. Ассистент поддержал ее. — Ты привыкнешь, — сказал он. — Все привыкают. Это было не пустое утешение — его голос звучал уверенно и спокойно, будто (хотя почему «будто?») он уже проходил через такое десятки раз. И Либби не разозлилась. Вместо этого она посмотрела на ассистента — теперь их лица были почти на одном уровне — потом снова на песок, который казался теперь страшно далеким, на море... — А моя команда? — хрипло спросила она. — Мои ребята? Ассистент, чуть помедлив, кивнул. — Они в лагере. К сожалению, не все из них дожили до этого дня, но... Они тоже успешно прошли процедуру. И готовы встретиться с тобой — как только ты будешь готова к ним выйти. Либби сглотнула. Они здесь... и ждут ее? Она оглядела себя, болезненно осознавая, что совсем не готова к этой встрече. Ну что скажут ее верные ребята, если увидят своего капитана в этом беленьком платьице, которое того и гляди ветром унесет? Она открыла было рот, чтобы потребовать нормальную одежду, и тут вспомнила кое-что еще. Точнее, кое-кого еще. — А Корн? Этот самодовольный... — она поперхнулась; кажется, ее глотка успела отвыкнуть от соленых морских ругательств. — Он тоже стал обратно человеком? Ассистент удивленно приподнял брови. — Да, он согласился пройти курс примерно в то же время, что и ты. Разве вы не общались? Либби фыркнула. Еще чего! Позволила бы она кому-нибудь увидеть себя в таком виде — и дело, разумеется, было не в пресловутой женской стыдливости, а в решительном нежелании показывать слабину. Ей хотелось бы как можно скорее изгладить из памяти процесс трансформации и все, связанное с ним — тогда она чувствовала себя такой беспомощной, такой неуклюжей, никак не могла найти себе места, порой даже не до конца понимала, кто она такая и где находится... Только привычный запах моря, скрип канатов на ветру и пронзительные вопли чаек помогали ей удержаться на поверхности. Уж конечно, в это время она не могла себе позволить принимать посетителей — и меньше всего Корна. Он согласился примерно в то же время, что и она... а до этого все время ошивался где-нибудь неподалеку... и сейчас наверняка... Либби дернула ассистента за руку, сделала шаг по песку — неуверенный, потом все тверже и тверже. — Пошли в лагерь. Дашь мне нормальную одежду. А потом... — Господин ассистент? Она замерла. Потом медленно — против воли, против здравого смысла, но не в силах побороть любопытство — оглянулась. Долговязый молодой человек, который брел к ним по песку, в первую секунду показался ей незнакомым. Без своей кичливой треуголки и камзола, в простой нижней рубашке (да что они носят в этом веке?!) и явно коротких брюках, он выглядел заурядным, ничем не примечательным, самым обычным парнем. Никак не тянущим на роль несносного зашоренного офицера и старого архиврага. Впрочем, осанка у него была безупречной, а когда он подошел ближе, то поклонился с изяществом, от которого у Либби невольно кольнуло сердце: она никогда не понимала жесткого этикета и бессмысленных светских ритуалов, но в этом времени даже ее возмущение ими никто уже не мог оценить. А Корн, с его выправкой и галантностью, на мгновение как будто вернул ее в то время — их время, их общее прошлое. Либби тряхнула головой. Сама мысль о том, что у нее с этим типом может быть что-то общее, раздражала. Они были врагами — и останутся ими, пусть даже времена и правила сменятся сто раз. — У меня не было случая поблагодарить вас, — с чувством произнес Корн, и Либби удивленно моргнула. — Вы вернули нам привычную форму, избавили от необходимости доживать свой век в облике животного. Нет слов, способных выразить мою признательность. Скажите, мои моряки, мои солдаты — они ведь все еще здесь? Когда я смогу увидеться с ними? Он обращался к одному только ассистенту, даже не глядя на нее, и Либби вспыхнула от злости. Чувство единства исчезло. Снова он был надменным офицером, а она — грязной пираткой, не стоившей и пылинки на его безукоризненном камзоле. — День, когда вы увидитесь с ними, станет днем начала войны, Корн, — звонко сказала она. — Собирайте ваших форменных трусов, я соберу моих ребят — и, как только «Зубатка» снова выйдет в море, клянусь, что не успокоюсь до тех пор, пока не возьму вас на абордаж и мы не закончим наш бой! Корн изумленно взглянул на нее — и тут же опустил глаза, залившись краской. Впрочем, она была еще слишком зла, чтобы смеяться. — Капитан Либби, — сказал он, внимательно изучая песок у своих ног, — я готов принять ваш вызов... — Да успокойтесь же! Никакой войны не будет. Оба недоуменно посмотрели на ассистента, о котором уже успели позабыть. — Никакой войны, — решительно повторил тот. — Вам, как и вашим командам, сейчас нужен покой и наблюдение врачей, чтобы удостовериться, что трансформация прошла нормально. Ближайшие недели две вам так или иначе придется провести в лагере. А потом... К сожалению, ваши корабли не выдержали проверку временем, а Китти Фишер вряд ли согласится предоставить вам свои, если только вы не будете работать на нее. А разборок между подчиненными она тем более не потерпит. — Меня это не волнует, — вызывающе бросила Либби. — Доброе судно можно найти — или отнять... — Да, но сперва вам нужно будет как-то выбраться с этого острова. А как вы это сделаете, если объявите войну его владелице? Либби уже собиралась заявить, что они с ребятами бывали и не в таких переделках, но ее опередил Корн: — Вы совершенно правы, господин ассистент. Сейчас не до наших внутренних дрязг. Капитан Либби, вы согласитесь продлить наше перемирие, которые мы заключили до того, как... с нами произошло это печальное событие? Нам следует прежде всего убедиться, что люди, которые находятся под нашей ответственностью, живы и здоровы. Только тогда мы сможем подумать о том, что делать дальше. Именно это я и собиралась сделать, подумала Либби, до того как ты пришел и своим высокомерным обхождением вывел меня из себя. — Хорошо, Корн, — сказала она. — Перемирие заключено. Корн все так же внимательно изучал песок у себя под ногами. — Теперь мы можем двинуться к лагерю? Но только, ради всего святого... — его голос дрогнул, — господин ассистент, дайте капитану Либби что-нибудь, чтобы прикрыться. Хоть она и пират, но все же дама, а я не смею поднять глаз на даму, когда она в таком виде. Ассистент улыбнулся. — Уж извините, чем богаты. Возьми мой халат, Либби. Надеюсь, этого будет достаточно? Корн осторожно поднял глаза. — Да, — с явным облегчением произнес он. — Благодарю вас, так гораздо лучше. — Дойдем до лагеря, — весело продолжал ассистент, обращаясь к Либби, — и я отведу тебя к Белль и Неко. Они умеют соображать фантастические наряды буквально из ничего. Должна же ты выглядеть соответственно своему положению. — Что вы имеете в виду под «положением»? — удивленно переспросил Корн. — Или в этом веке пираты в чести? — Она же знатная дама, разве вы не помните, капитан Корн? Леди Элизабет Х. Рутерфорд. Я знаю одну даму, которая будет в вос... Либби чувствительно ткнула ассистента локтем в бок, и тот ойкнул и заткнулся, но, к сожалению, было слишком поздно. — Леди Элизабет Х. Рутерфорд? — медленно произнес Корн, окидывая Либби с ног до головы недоверчивым и требовательным взглядом. — Вы смеетесь. Конечно, мы слышали о леди Лавинии Рутерфорд, которая сбежала с пиратом и тем навлекла неизгладимый позор на всю семью... — Вы ничего не знаете о моей матери, — резко перебила его Либби. — И не смейте говорить о ней в таком тоне, иначе наше перемирие закончится здесь и сейчас. Корн глядел на нее так, будто впервые увидел. — Леди Рутерфорд, — повторил он. — Но ведь это же... конечно, я припоминаю, говорили о ребенке... но все думали, что он умер... да и как иначе... Либби решительно дернула ассистента за руку. — Идем, — бросила она, но тот не сдвинулся с места. — Я совсем забыл, — простонал он, пялясь на какую-то настойчиво пищащую штуку, которую вытащил из кармана. — Я же обещал Миранде, что буду рядом, когда мы начнем вводить антидот первым котятам... Он умоляюще посмотрел на Корна и Либби. — Послушайте... вы не против подождать тут несколько минут? Мне надо бежать. Я пришлю к вам мистера Макмерфи, он хорошо знает эту часть острова. Он проведет вас к лагерю. Только подождите его! — договаривал он уже на бегу. Корн и Либби молча смотрели ему вслед. — Странные они, эти ученые, — фыркнула Либби. Она демонстративно отошла от Корна и сделала вид, что разглядывает какие-то немыслимо яркие цветы, растущие у тропинки. Вспыхнувшие воспоминания заставили ее поежиться и плотнее запахнуть халат. Что ж, хоть теперь им не придется рыскать по всему острову в поисках пропитания. — Леди Рутерфорд... Голос Корна изменился. Он стал мягче, более робким... почти просительным. — Прошу меня простить. Я не знал всей правды о вашем происхождении и позволил себе несколько необдуманных высказываний... Либби повернулась к нему. — Так вы поверили? — поинтересовалась она самым пренебрежительным тоном, на который была способна, от души надеясь, что дрожь в ее голосе ей только чудится. — У господина ассистента нет причин врать, — серьезно ответил Корн. — Но позвольте спросить... как вы оказались на пиратском корабле? — Очень просто, — бросила Либби. — Потому что мой отец — пират. Мой настоящий отец, а не то трусливое чудовище, по недоразумению судьбы именующееся пэром, от которого моя мать бежала, пока он своими придирками не свел ее в могилу! — Вы никогда не рассказывали мне об этом, — после паузы заметил Корн. — Когда мы вновь и вновь сверяли наши истории... — Потому что это было неважно, — отрезала Либби, отворачиваясь. Она вдруг почувствовала себя жутко уставшей. — И потому что я всегда боялась, что вы вот так переменитесь ко мне. — Как? — Вот так. Пока я капитан Либби — я всего лишь презренная пиратка, преступница, не стоящая веревки, на которой ее вздернут. Но если я леди Рутерфорд — видите, это совсем другое дело... Вы даже начинаете относиться ко мне как к человеку. Она сердито тряхнула головой. — Вы такой же лицемер, как и все они! Что вам титул? Разве он делает человека человеком? Мой отец был самым великодушным, самым веселым и прекрасным человеком, которого я знала... и, скорее всего, он был повешен или убит каким-нибудь негодяем, который даже мизинца его не стоил. Она умолкла, сердито смаргивая непрошеные слезы. — Как его звали? — негромко спросил Корн. Либби ошалело переспросила: — Что? — Как звали вашего отца? Я могу обратиться в Адмиралтейство, попросить поднять архивы... возможно, удастся проследить его судьбу... Либби коротко и невесело рассмеялась. — Капитан Корн, — сказала она. — Очнитесь. Прошло не одно столетие. Люди теперь одеваются по-другому, говорят по-другому... В вашем Адмиралтействе вас никто не узнает, никто не станет слушать. Забудьте это. Мой отец давно мертв. И хотя я уверена, что жизнь свою он продал по самой высокой цене — мне ее уже не узнать. На этот раз Корн молчал долго. Видимо, ему было тягостно осознавать, что хоть он и вернул себе человеческое тело, в этом изменившееся мире он так же беспомощен, как новорожденный котенок. — И что же делать? — наконец проговорил он. Либби пожала плечами. — То, что вы и сказали. Вернуться к нашим командам. Убедиться, что они в порядке. И начать продумывать новый план. — Как у вас все просто. — Усложняйте — и сами затянете себе петлю на шее. Надо жить, пока дают. Лови момент, как говорил один древний поэт. Корн негромко рассмеялся. Этот звук был Либби настолько непривычен, что она обернулась. — Что? — Мне придется привыкать не только к этому новому миру, но и к мысли, что вы — не та, за кого я вас принимал. Кажется, пока это единственная приятная перемена. В его тоне не было насмешки, и Либби не сумела оскорбиться. — Думайте что хотите, — сказала она. — Но где же этот Макмерфи? Пора бы ему уже появиться. — Мы можем пойти ему навстречу, — предложил Корн. — Тропинка хоть и не слишком широка, но видна достаточно. Насколько я помню, этот остров не настолько велик, чтобы на нем можно было заблудиться. Вы позволите сопровождать вас, миледи? Он учтиво поклонился и протянул ей руку. — Кажется, выбора у меня нет, — сухо заметила Либби. — Стоять и ждать неизвестно чего... нет уж, увольте. Хорошо, идемте. Только если не хотите, чтобы я вас прирезала по дороге, не называйте меня так. — Миледи? Но ведь это ваш... — Ничего не хочу слышать. Я — пиратка Либби, всегда была ею и ею останусь. Плевала я на ваши условности и манеры. — Но как же мне тогда к вам обращаться? — Как и раньше. — «Капитан Либби»? Боюсь, у меня не хватит смелости... Что вы скажете, если я буду обращаться к вам «капитан Элизабет»? Это все же звучит не столь фамильярно. Либби изумленно взглянула на него, кажется, серьезно озадаченного этой проблемой, и с трудом подавила желание расхохотаться. — Будь по-вашему. — В таком случае прошу вас, капитан Элизабет. Он вновь протянул ей руку, и она после некоторого колебания ее приняла. Странно, но на сей раз эта учтивая формальность не вызвала в ней привычного отвращения. Возможно, потому, что Корн ненамного, но согласился прогнуть свою систему под нее. Не стал заталкивать ее в привычные рамки... Может быть, он еще не совсем безнадежен. Хочешь выживать — учись быть гибким. И, возможно, обучение капитана Корна немного скрасит ей томительные дни вынужденного простоя на суше. А когда они наконец сойдутся в бою... что ж, это будет еще интереснее, чем она думала. В чем, в чем, а в трусости Корна не упрекнешь. Недаром ведь сейчас, идя рядом с ним по джунглям, по которым они последний раз ходили бог знает сколько времени назад, она совершенно не чувствовала страха.