see

сынмин с трудом размыкает веки и всеми остатками сил пытается вернуть свой разум в сознание. в висках гудит тупой болью, в ушах шумит кровяной ток, и паук понимает, что висит вниз головой, скованный по всем конечностям. иронично.  буквально секунду он корит себя за надежду в каждом конченом злодее разглядеть хоть капельку здравомыслия, но тут же спешит откинуть эти мысли прочь. ему бы научиться понимать, что не во всех людях есть проблеск адекватности, но он только на пути к этому. иногда сынмин думает, что его удел — снимать котят с деревьев, да переводить старушек через проезжую часть. нет, конечно, ему нравится отлавливать злодеев для заключения оных за решёткой, помогая обществу очиститься и стать благоприятнее, но одно дело — гоняться за ящероподобным мутантом и человеком-песочницей, а совсем другое — сталкиваться с террористами и настоящими убийцами, для которых человеческие жизни абсолютно ничего не стоят. сынмин не может понять и принять, почему такие люди существуют, почему так поступают и почему в итоге должны кончить так же, как и их жертвы. вообще-то не должны, но крис придерживается иного мнения. и сынмин всё чаще ловит себя на том, что готов с ним согласиться. и вот из-за своих моральных метаний он здесь: висит вниз головой в каком-то затхлом подвале. судя по наличию огромного количества труб вокруг и тошнотворному запаху плесени и тины, где-то в канализации. прекрасно, пауку здесь самое место.  — ну чего висишь невесел?  расплывающееся зрение фокусируется на возникшем напротив ярко-красном пятне, и почему-то из горла вырывается выдох облегчения.  — ты не можешь судить о том, насколько мне весело, не видя моего лица, — из-за сухости голос звучит совсем неестественно, но на это сейчас как-то всё равно.  — о, так мы с лëгкостью можем это исправить! — крис радостно хлопает в ладоши и тянет паучью маску вниз.  — нет-нет-нет, остановись! — сынмин дëргается в панике, но алая ткань лишь собирается гармошкой между верхней губой и носом, не продолжая путь.  — не дëргайся, дурной, я бы не стал без твоего согласия, — огорчëнно вздыхает крис и тянется куда-то выше, чтобы освободить для начала руки пленника. — но я всё ещё не против повторить ту знаменитую сцену с эм джей, жаль, без дождя и прочей романтики.  дэдпул звучит хитро, вот только паук совсем не понимает, что он несёт. да это и неудивительно вовсе: крис всегда на какой-то своей волне. сынмин знает, что у того, помимо основного, ещё два придурковатых голоса в башке — беды капитальные, но это почему-то не отталкивает. вслух, конечно, не признается, но он находит своего отбитого псевдонапарника довольно занятным. он может быть вполне серьёзным, когда вперёд выступает чан. эта сторона самая ответственная и спокойная, и, если можно так сказать, чан — голос разума. третий же, мистер бэнг — личный ад сынмина. он постоянно язвит, огрызается, невпопад кидает пошлые комментарии на тему слишком обтягивающего паучьего костюма, звонит средь ночи только для того, чтобы напроситься в чужую кровать, чтобы его согрели. о, нет, речь вовсе не про обнимашки, сынмин как-то рискнул уточнить. мистер бэнг откровенно двинутый, но где-то в глубине своих самых удалëнных уголков сознания сынмину и эта сторона нравится, в чём он не признается даже себе. пока что. основное же место занимает кристофер. "для тебя просто крис, детка" — звучит в голове приторно-слащавый распев. он кто-то средний между двумя другими. он — настоящий бан кристофер чан, и даже имя, стоящее в средине полного, говорит об этом. он чаще всего ведёт человека в красно-чëрном костюме, он умеет быть собранным, когда нужно, и не так уж по-дурацки шутить, чтобы поднять настроение, когда всё идёт наперекосяк. именно он действительно нравится сынмину. именно к нему он чувствует то самое. и именно крис сейчас возится с его оковами. честно говоря, сынмина немного развезло от уважительного отношения дэдпула к его желанию всё ещё хранить личность в тайне, но он списывает это на головокружение, затуманивающее здравомыслие.  — и как тебя угораздило, а? ты ж прыткий до ряби в глазах. опять пожалел какого-то утырка?  сынмин лишь тяжело вздыхает, потому что да, пожалел. крис не собирается его осуждать.  пул возится ещё какое-то время, прежде чем ему всё-таки удаётся снять паучка со ржавого крюка, болтающегося на цепи под потолком, и окончательно освободить. крис заботливо усаживает его к себе на бëдра и отпаивает еле тёплым чаем. с мелиссой и лимоном. всё, как любит сынмин, у которого нет сил даже подивиться происходящему. он подумает позже о том, что крис нашёл его отнюдь не случайно, что в общем-то и так очевидно.  — ну как, полегчало? — голос сквозит заботой и волнением из-под красно-чëрной маски.  — да, — сынмин всё ещё хрипит, но чувствует себя гораздо лучше; головная боль отступает, гул в ушах уже не такой громкий. — да, спасибо.  — хорошо, — крис выдыхает, позволяя себе использовать момент и обнять паука, осторожно прижимая к себе, как самое ценное и хрупкое сокровище. — тебе нужно отдохнуть и прийти в себя, так что засыпай, я отвезу тебя домой.  — о нет, только не твой мотоцикл... — разомлевший сынмин пытается резко отстраниться, но крепкие руки не позволяют.  — ради корейского иисуса, заткнись и не возбухай хотя бы сейчас. из нас троих бэнг конченый, а я на машине.  — у тебя есть машина?  кристофер фырчаще посмеивается. иногда он забывает и о том, что, помимо сокрытия собственной личности, человек-паук не позволяет себе узнать больше нужного об окружающих. он считает, что так оберегает своих близких, друзей, коллег, напарников и просто знакомых. тем не менее личный номер крису он дал. точнее мистеру бэнгу, когда тот вывел паучка из себя и просто не оставил бедолаге выбора.  — спи, кроха, я сделаю всё остальное.  сынмин хмурится, всё-таки отстраняясь, чтобы вглядеться в лицо напротив. маски скрывают всё, но интуитивно они оба чувствуют, что их взгляды пересеклись.  — обещай, что не убъëшь его.  — ни-ичего не могу обещать, — крис кряхтит как старый дед, одновременно поднимая с мерзко-скользкого пола себя и повисшего на нём, словно коала, паучка. — этот мудила посягнул на то, что нам дорого, так что пощады не будет.  в изменившейся к последним словам интонации сынмин, к своему удивлению, узнал чана. эта сторона дэдпула обычно выступала за максимально мирные решения конфликтов, но в этот раз он почему-то озвучил нечто совершенно для него нехарактерное. и человек-паук попытался задуматься над его словами, но накатывающая волнами усталость и ладонь, поглаживающая спину в районе лопаток, проводили сынминово сознание в царство морфея. 

💥💥💥

во второй раз сынмин пришёл в себя в коконе из мягких одеял. он удивлённо ощупал своё тело, всё ещё находящееся в костюме. как бы ни был велик интерес к настоящей личности паука, дэдпул никогда не заходит дальше шуточек, и сынмин это ценит. выспавшийся мозг функционирует более чем нормально, подкидывая смазанные из полудрëмы воспоминания о чёрном дорогом автомобиле, салон которого приятно пахнет кожей, о крепких руках, заботливо укладывающих его на задних сиденьях, а дальше — только спокойный безмятежный сон. должно быть, крис привёз его к себе домой. за окном ночную темноту прорезают редкие огни уличных фонарей и изредка проезжающих машин. дом, кажется, частный и находится за чертой города. почему-то сынмин ожидал оказаться либо в гостиничном номере, либо в захламленной задротской берлоге, но, насколько позволяет разглядеть освещение, просторная комната очень даже чистая и светлая. от постели пахнет лимонным кондиционером для белья и сынмину вдруг становится ужасно стыдно находиться здесь в своём ужасно грязном и пропахшем канализацией костюме. только он порывается встать, чтобы хотя бы раздеться, как дверь в комнату практически бесшумно открывается. — о, спящая красавица проснулась! как ты себя чувствуешь? — крис звучит тихо и мягко, как колыбельная. сынмин вглядывается в силуэт, освещаемый лампой в коридоре, и запоздало понимает, что дэдпул без костюма. он не видит лица, но подмечает пушистое и чуть вьющееся гнездо на голове, широкую футболку, домашние треники и дурацкие огромные тапочки в виде упоротых волчьих морд. паук резко накрывается с головой, когда осознаёт, что увидел слишком много. сердце бешено колотится где-то в глотке то ли из-за страха, что он увидел больше необходимого, то ли из-за осознания, что это большее ему понравилось. — ох, чёрт, прости, я не подумал, что ты... ну... — крис неловко чешет затылок и мнëтся на пороге. — слушай, я уже давно твержу, что не буду против, если ты будешь знать, кто я такой. вообще-то, я даже удивлён, что ты до сих пор не сложил два плюс два, зная моё полное имя. пул неловко смеётся, закрывая дверь, погружая комнату снова в темноту, но недостаточную, чтобы сынмин вылез из-под одеял. — если ты волнуешься, я не снимал твою маску и не стал переодевать, хотя, знаешь, руки очень чесались, потому что в костюме наверняка дико неудобно спать, а я знаю, что это так, потому что нередко отрубаюсь без сил прямо в рабочем. матрас мягко прогибается под весом присевшего на край кристофера. сынмин всё ещё молчит, свёрнутый калачиком. — кроха, ничего страшного не случится, если ты вылезешь из своего кокона, — крис на ощупь находит сынминово бедро, мягко похлопывая. — ты же в курсе, да, что я буквально неубиваем? а вот ты — нет. пожалуйста, позволь нам позаботиться о тебе. сынмин дёргается на последних словах и отползает подальше. нам. это слово бьётся в его черепной коробке, причиняя почти физическую боль. паук был уверен в своём умении различать личности дэдпула, но сейчас его вера разлетелась в клочки, как растерзанная псом диванная подушка. в памяти почему-то начали всплывать рандомные воспоминания, связанные с разными сторонами пула, но что крис, что чан, что мистер бэнг... они всегда заботились о нём. каждый по-своему, конечно. и сейчас сынмин ловит себя на мысли, что на самом деле никогда не воспринимал их, как разных личностей. они трое — части целого, которое однажды просто раскололось. они не существуют отдельно. это сложно, но все они — стороны одного человека, который всегда приходит на помощь, защищает, делает то, что сынмин самостоятельно сделать не может. паук чувствует лаву, бурлящую в собственных венах, тугой узел в груди и солëную влагу, пощипывающую свежую царапину на щеке. осознание оказалось таким простым и быстрым. возможно, он пожалеет когда-нибудь о своём столь импульсивном поступке, но сейчас больше ничего не имеет значения. он выныривает из своего одеяльного убежища, разглядывая ссутулившуюся и всё это время молчащую фигуру на краю кровати. брови криса сведены к переносице, ладони сцеплены в крепкий замок на коленях. он чуть дëргается из-за шума со стороны, но не двигается, лишь зажмуривается. паучья маска летит куда-то на пол, и в темноте шёпотом шелестит «сынмин». — что, прости? — крис неверяще трясёт головой, не размыкая век. — сынмин, — звучит чуть громче и увереннее. — меня зовут ким сынмин, и ты можешь открыть глаза. — правда? то есть, ты уверен, что... договорить ему не дают, потому что сынмин резко пересаживается ближе, беря чужое лицо в ладони и разворачивая в свою сторону. крис выглядит забавно с выпученными глазами и губами-бантиком. на рыбку похож. красивую рыбку. сынмин даже жалеет, что так долго отказывался посмотреть на лицо под чёрно-красной маской. он знал, что всё тело дэдпула покрыто, как он сам говорил, уродливыми шрамами, но сынмин уверен, что они не так безобразны, как их описывал владелец. полумрак, конечно, не даёт оценить их вид в целом, но шрамы — последнее, о чём сынмин вообще думает. он сам исполосован ими вдоль и поперёк, потому что такова плата за геройство. — ты такой красивый, — хрипло говорит крис, неверяще касаясь кончиками пальцев лица напротив. сынмин фыркает, ощущая, как вспыхивает кожа под невесомыми прикосновениями. — а ещё грязный и жутко воняю. не проводишь в ванную, бан кристофер чан? пожалуйста. — о, потереть тебе спинку? — знакомые флиртующие нотки заставляют засмеяться, и сынмин качает головой. — не в этот раз. они отпускают лица друг друга, но затем ладони находят друг друга сами по себе, будто примагничиваясь. крис действительно ведёт его в ванную, рассказывая, как регулируется вода, где стоят шампуни и гели, выдаёт новенькую мочалку, зубную щётку и огромное пушистое полотенце. и тушуется, замечая на себе пристальный изучающий взгляд. о, сынмин прекрасно знает, о чём тот сейчас думает, он буквально слышит скрипящие в кудрявой голове шестерëнки. — они не уродливые. — что? — крис, кажется, даже перестаёт дышать. — твои шрамы. они не уродливые. я не буду говорить, что они красивые, потому что это будет лицемерно с моей стороны, — сынмин вдруг абсолютно беззастенчиво расстëгивает потайную молнию, стаскивая верхнюю часть костюма, демонстрируя количество шрамов, синяков и ссадин на собственном теле. сынмин замечает, как взгляд криса мечется к большому зеркалу позади, и поворачивается спиной. там ситуация гораздо хуже, ибо удары в спину всегда самые неожиданные и болезненные. — шрамы не украшают, это чушь, но они часть нас. они делают нас собой. кристофер заторможено кивает, переваривая услышанное и увиденное. его плечи расслабляются, но взгляд всё ещё потерянный. — я бы поцеловал тебя, но мне нужно помыться, я мерзкий, — сынмин хихикает со смущëнно-возмущëнного выражения лица криса, когда выталкивает его за дверь, щëлкая замком. вода заглушает возмущения с той стороны.