С тобой я могу дышать под водой

      – Сильно скучаете без меня? – интересуется вновь подошедший Уен.       – Вообще-то да! – брови Сонхва складываются грустным домиком. – Где там твой коллега?       – Видимо, кастинг затянулся, – бармен рассеянно пожимает плечами.       Хонджун допивает остатки коктейля, громко шумя трубочкой, и присоединяется к разговору:       – А что за кастинг-то?       – Какое-то агенство набирает подтанцовку для своего нового артиста. О! – брови Уена удивленно взлетают вверх. – А вот и он.       Все трое устремляют взгляды на входную дверь, в которую только что вошел объект их обсуждения. Енджун явно очень спешил, раз его плечи активно двигались вверх-вниз в попытке выровнять дыхание. Немного придя в себя, он бежит прямиком к Уену.       – Уена-а, – имя коллеги он выплевывает чуть ли не вместе с легкими.       Зашкаливающее волнение быстро передается Уену, и тот беспокойным голосом спрашивает:       – Как все прошло?       Несколько активных и глубоких вздохов отмеряют паузу. Все трое застыли в ожидании того, что собирается сказать Енджун. Дыхание выравнивается, и в глазах вспыхивают искры:       – Меня взяли. Уен-а, меня взяли!       Вместо слов Уен впечатывается в него крепким объятием, и пронзительное «ура» разносится значительно позже. Хонджун облегченно выдыхает и с улыбкой наблюдает за двумя прыгающими от восторга парнями.       – Подожди, но это не самое главное, – Енджун хватает Уена за предплечья.       – В смысле не самое главное? – тот непонимающе хлопает своими большими глазами.       Енджун окидывает взглядом барную стойку и, поняв, что кроме Сонхва и Хонджуна никто его не слушает, говорит вполголоса:       – Твои пациенты умеют хранить тайны? А то это пока что очень-очень-очень секретная информация, – парень кидает жалобный взгляд на двух притихших посетителей. – Но меня разорвет, если я не расскажу.       – У нас двусторонняя конфиденциальность, да, хены?       – Абсолютная, – уверяет бармена Хонджун, и Сонхва оживленно поддакивает его словам.       Они собираются тесной кучкой, чтобы больше никто их не услышал.       – Артист, для которого набирают подтанцовку не совсем новый. Он… – возбуждение не дает Енджуну быстро собрать все мысли в кучу. – Короче, я ходил на кастинг в BPM. Я сначала не понял, почему нам с порога всучили договоры о конфиденциальности, но когда дело дошло до индивидуальных просмотров, к нам вышел ОН.       – Кто ОН? – почти агрессивный шепот Уена выдавал его интерес.       – Ли, мать его, Тэмин.       Хонджуну это имя мало о чем говорило. Возможно, он даже знал песни этого исполнителя, но в голове пока никакого отклика не было. Чего не скажешь об остальных его собеседниках. Широкую челюсть Уена, казалось, надо будет искать на полу, да и на лице соседа обнаруживается не менее ошеломленная реакция.       – Тэмин? – шепчет Сонхва.       – Да.       – Ли Тэмин?       – Ага, – снова повторят Енджун.       – Сам Ли Тэмин, – Сонхва как будто бы в трансе.       – Нет, хен, сам Тэмин Ли, – передразнивает его Уен, за что получает обжигающий выстрел глазами.       – Да, это был кастинг в подтанцовку Тэмина из SHINee, – благоговейно шепчет Енджун.       – А почему в BPM? Он уходит из SM что ли?       – Да, он не собирается продлевать сольный контракт.       – Вот это новости, – изумленно протянул Сонхва.       – Енджун-а, я всегда говорил, что ты крутой. Вот и подтверждение моих слов, – Уен тепло улыбается парню, и Хонджун ловит себя на мысли, что эти двое скорее друзья, чем коллеги. – А теперь бегом переодевайся, а то я скоро коньки отброшу.       Енджун послушно кивает, еще раз крепко обнимает Уена и бежит в подсобку.       – Хочу быть его глазами, – грустно бормочет Сонхва.       – Какие интересные у тебя желания, – его тон очень забавляет Хонджуна.       – Я бы тоже, – вздыхает бармен. – Они видели Тэмина, а мы нет.       – Меня окружают чокнутые фанаты. Спасите!       Хонджун начинает выстукивать по барной стойке сигнал S.O.S., чем вызывает стихийное закатывание глаз и смех.       К ним скоро возвращается переодевшийся и все такой же сияющий Енджун. Сонхва аккуратно, но с восхищенным флером спрашивает:       – Расскажи, какой он вживую.       – Такой же невероятный, – парень все еще опасливо озирается по сторонам. – Он встретил такой милой улыбкой, будто бы я пришел чай попить, но во время танца я прям чувствовал на себе этот сканирующий взгляд. Казалось, ему важно понимать правильно ли двигается каждая мышца моего тела.       – Что в итоге решил показать? – интересуется Уен. – Ты вроде до последнего не определился.       – Да, но когда я увидел его. Больше вариантов не осталось.       Уен отрывает свое внимание от протирания бокала. В его глазах читается «неужели ты выбрал то, о чем я подумал». Хонджуна даже немного забавляло абсолютное непонимание всего происходящего. Эти трое общались на далекую для него тему. Да, он любил музыку, но он не запоминал исполнителей, а только образы, которые порождали в голове их песни. Невладение темой совсем не мешает ему участвовать в разговоре:       – Так что ты танцевал?       – Guilty.       – Судя по реакции этих двоих, это что-то грандиозное, – Хонджуна все больше веселит этот парад отвисших челюстей. – Извини, я просто далековат от айдолов и их перформансов.       – Ты обязан нам это показать, – выпаливает Сонхва.       – Прям тут?       – А где еще? Тебе все равно недолго осталось тут работать. – деловито замечает Уен. – Давай, я буду вместо фонограммы.       Вкусная выпивка. Хорошая компания. А теперь еще и танцы. Хонджун разрывается между желанием привести в этот бар каждого знакомого и выкупить его для эксклюзивного посещения.       – Готов? – Уен решает принять замешательство на лице Енджуна за утвердительный ответ. – Сонхва-хен, поможешь мне с аккомпанементом?       – С припева? – Сонхва находится в явной боевой готовности.       – Да, три-четыре.       Шоу начинается, и Хонджун в первых рядах.       В высоком бармене мгновенно что-то переключается и его худая рука проскальзывает под рубашку. В сопровождении любительского, но приятного слуху «у-у-у-у-у-у-у», она скользит к подбородку и накрывает пухлые губы.       – You got me G-U-I-L-T-Y.       Движения четко вторят каждому звуку. Задорная улыбка очень быстро покидает лицо Хонджуна, и теперь его челюсть тоже придется искать на полу. Он уже не чувствует себя свидетелем глупой ситуации. Теперь он безмолвно наблюдает за тем, как кто-то другой погружается в собственный омут. Енджун сейчас не в маленьком шумном баре. Сейчас он на сцене, ослепленный софитами, танцует рядом со своим кумиром. Скудное пространство за барной стойкой ничуть не сковывает движений. Ему можно позавидовать, ведь бармен не тонет и не захлебывается от недостатка кислорода. Он плывет. Грациозно и умело двигается в толще его собственного океана. Глаза всех троих неотрывно следят за акцентами, которые расставляют бедра на каждую букву слова «guilty». Хонджун благодарит небеса за то, что он никогда не слышал эту песню, потому что даже импровизированный любительских перформанс начинает вырисовываться в его голове в опасные и притягательные образы. Точнее определенный образ, которому очень идет черная водолазка и блеск в глазах.       Припев заканчивается.       Пора возвращаться на поверхность.       Танцор приходит в себя под смущающее присвистывание Уена:       – Ловить гей-панику на друга точно грех.       За откровенность приходится расплачиваться россыпью мелких ударов в плечо. Енджун густо краснеет и смеется. Он счастлив, хоть и хочет провалиться под землю от такого пристального внимания.       – Енджун-а, а как мне теперь этих двоих реанимировать?       Волнующие ощущения сейчас испытал точно не только Уен. Хонджун шумно сглотнул. Они с Сонхва взглянули друг на друга, подмечая примерно одинаковое состояние. Молчание нужно было прекращать, иначе Уена сейчас разорвет от попыток сдержать хохот:       – Ловить гей-панику на такого танцора вообще-то не грех, – пожимает плечами Хонджун.       – Я считаю это максимально естественной реакцией, – поддерживает его Сонхва.       То ли от пения, то ли от перформанса, но в его голосе проскользнула хрипотца. И если во время танца Хонджуна больше впечатлило погружение Енджуна в другую реальность, чем чувственные движения, то вот теперь он словил настоящую гей-панику.       – Тебе же сразу после танца сказали, что ты прошел?       – Нет, было еще пару групповых смотров. Я, собственно, поэтому и задержался. Но, – Енджун смущенно замялся, будто бы подбирая слова. – Тэмин сам мне сообщил об этом и руку пожал даже.       Парень робко взглянул на Уена. Трепетное ожидание реакции от друга умиляло Хонджуна. Он с такими же глазами смотрел на Кенмуна, когда давал посмотреть на новые наброски к скетчбуке. Только почему-то во взгляде Енджуна мелькнуло виноватое волнение. Но в следующую секунду его растворила улыбка Уена. А может хмельной мозг Хонджуна напридумывал себе непонятно что.       – Жалко, что посетители даже не представляют, что им сегодня будет готовить коктейли будущая звезда, – искренняя радость Уена оборачивается для него очередными крепкими дружескими объятиями. – Вот как раз там кому-то захотелось выпить.       Он кивает на другой конец стойки, где заприметил сигнал от нового посетителя. Перед тем, как оставить их внезапно организовавшийся квартет, Енджун говорит:       – Ен-а, зря ты не пошел со мной, там и близко равных тебе не было. Кстати, должен быть еще один кастинг. Подумай над этим, но лучше не ломайся и иди.       Он по-братски треплет его по волосам, чем вызывает недовольное фырканье.       – Ага, а кто тогда будет моим хенам наливать?       Енджун вместо ответа закатывает глаза и уходит к клиенту, решая не продолжать этот разговор.       Все же Хонджуну не показалось. Что-то действительно не так. Он не мог претендовать на феноменальную проницательность, но все же в поведении Уена проскальзывает что-то неправильное и совсем ему несвойственное.       – Еще коктейль? – рассеянно спрашивает бармен.       Его улыбка впервые за все время выглядит фальшиво, и это не на шутку тревожит Хонджуна. Он хочет узнать, все ли в порядке, но оказывается не единственным, кто почуял неладное.       – Уен-а, ну что, ты пойдешь на кастинг, м?       Сонхва явно застал его врасплох. Это заметно по глазам, избегающим зрительного контакта, но Хонджун прекрасно знает, что от этого прожигающего взгляда никуда не спрячешься.       – Я не люблю эти все кастинги, да и работать тогда кто будет?       Уен очень старательно натягивает на себя маску невозмутимости. Но это уже бесполезно. Упорство, с которым он натирает бокалы, выдает его.       – Как будто эти две отмазки друг с другом не сочетаются. Не думаешь?       Кажется, Хонджун перестает дышать, когда Уен отрывает взгляд от своего занятия. Возникает вопрос, точно ли это тот Уен, к которому они привыкли. От привычного игривого и беспечного взгляда не осталось ни следа. Им на замену пришли суровость и горечь. Напряжение растет в геометрической прогрессии, и Хонджун спешит разрядить обстановку:       – Да, нам еще два коктейля и курочку. Пожалуйста.       В ту же секунду его пронзает ярость двух пар глаз, но эта пытка не длится долго, потому что Уен кивает и уходит готовить заказ.       – Зачем ты, – шипит Сонхва.       – Ты ведешь себя беспощадно! – тут же перебивает Хонджун. – Я тоже заметил, что с ним что-то не так, хотел аккуратно спросить, но ты на него набросился.       – Я не, – кажется, Сонхва не ожидал услышать столько ярости в шепоте собеседника.       – Почему нельзя было мягче?       Хонджун не представляет, что сейчас творится с его лицом, но явно что-то устрашающее. Потому что глаза соседа виновато округляются и начинают метаться по лицу напротив.       – Я, – Сонхва рвано вздыхает. – Я не хотел. Просто.       Он замолкает и пытается собрать мысли в кучу, но под пристальным взглядом выходит не очень. Хонджун мысленно хмыкает. Интересно наблюдать со стороны, как работают чужие приемы.       – Просто вдруг он боится, и поэтому упускает свой шанс? Как ты называешь свои рисунки каракулями и прячешь их в дальний ящик, – Сонхва пытается оправдаться.       – Опять мы здесь, – фыркает Хонджун. – А ты не думал, что это не страх или притворное самобичевание?       Сонхва молчит и пристально смотрит на собеседника. Если бы эмоции не захлестывали Хонджуна, то он мог бы полюбоваться тем, как кротость и легкий испуг сковали красивые черты лица.       – У тебя всегда получалось реализовать свой талант, Сонхва?       – У меня нет талантов, поэтому и реализовывать нечего.       – А тебе повезло, – ухмылка Хонджуна явно горчит. – Потому что нереализованный талант причиняет невыносимую боль. И лучше постараться убедить себя в том, что его нет.       Он говорит это не только ему, но и себе. Слова горького признания расползаются по грудной клетке глубокой кровоточащей раной. Хонджун ловит во взгляде Сонхва страх и ему кажется, будто собеседник тоже видит это страшное увечье.